Миры Хитоси Асинано

Существуют разные виды авторов. За громкими успехами следуют годы забвения, за годами забвения — годы успеха. Но есть такой тип авторов, которые находятся в некотором промежуточном положении. Про них многие знают, но толком никто и не слышал. Есть такой тип авторов…

При подготовке этой статьи я заметил, что в нескольких интервью авторов, далёких, казалось бы, от творчества Асинано, упоминались его «Поездки в Йокогаму». Авторы таких популярных произведений, как «Невеста чародея» признавались в любви к его работам.

Про мангаку Хитоси Асинано известно мало. Для интернета такого человека не существует. Две-три фотокарточки с вручения премий, одно интервью с DVD, в котором только вопросы про экранизацию его произведения, одинаковое описание на всех сайтах на трёх языках (русский, английский, японский): родился, работал ассистентом, нарисовал, экранизировали, живёт…

Однако работы хорошо отражают внутренний мир автора, который живёт в определённой культурной среде, накладывающей свой отпечаток на творчество. Как и весь Восток, Япония — набор религий, учений, течений, исторических подводных камней, культурных кодов разной степени сложности. Именно поэтому анализ будет проходить в ключе философских и религиозных учений Китая-Японии.

Первое понятие, которое приходит многим читателям на ум после слов «Японская культура» — дзен.

Буддизм, аналогично многим другим учениям и религиям, не является единым целым. Так, в Японии 20% храмов являются дзен-буддийскими. О буддийских мотивах абсолютно прямо сказано в произведениях Асинано. Так, в 27 главе манги «Котоноба-Драйв» встречается такая интерпретация:

Основопологающая практика дзен-буддизма — созерцание. Манга Асинано — это всегда созерцание. В основном, в поле зрения персонажей попадает либо природа, либо какие-то мелочи жизни. В «Котоноба-Драйв» тема зашла дальше (это поздняя работа автора — прим. редакции) — в процессе созерцания происходят мистические события. Воспоминания прошлого, люди из параллельных реальностей, духи и муси — всё это становится видимым для героини на несколько минут по различным причинам. Однако чаще всего поводом является некий объект: старый торговый автомат, полная луна, веточка сливы, малинник и т.д. Конечно, суть так называемого «внезапного просветления» намного глубже, но мистический опыт, описанный дзен-монахами, в целом, совпадает с описанием в манге. Например, одна из самых известных историй дзен-буддизма гласит, что будущий основатель храма Энгакудзи Цзю-Юань достиг просветления от скрипа половицы в соседней комнате. Здесь стоит пояснить, что по этому поводу в дзен-буддизме существует два основных «мнения» о главной его цели — просветлении: методика внезапного просветления и методика постоянных тренировок посредством различных действий.

Фактически, таким же образом делятся работы Асинано:

Настоящее очарование природы человек постигает не тогда, когда познает ее сокровенное, выделяет главное ее качество, а тогда, когда это сокровенное входит в соприкосновение с эмоциями человека, будит его чувствительность. Очарование становится таковым только в момент эмоционального пика. Слёзы — отнюдь не чуждый атрибут не только для любого японского аристократа, который «выжимал рукава» от красот природы по литературной традиции, но даже для монаха во время просветления. Вот как описывается опыт известного японского монаха по имени Хакуин:

Некоторые направления буддизма представляют стремление к Будде, нирване и т.д. В медитации прослеживаются попытки либо стать Буддой, либо быть ближе к нему, достичь древнего идеала. Альфа из «Поездки в Йокогаму» начинает свой рассказ с того, что её оставил некий хозяин и одной из единственных связующих линий сюжета является его загадочная фигура и его ожидание, а также его подарки, которые помогают Альфе «прозреть», познавая мир вокруг. История создания роботов — ещё одна тайна манги, которая остаётся нераскрытой, повторяя т.н «тайну рождения».

Ещё одной общей чертой произведений является характер персонажей. Хитоси Асинано не смотрит на людей пессимистично или свысока. Его миры — миры полные добрых людей высоких нравственных убеждений. Буддийский «Восьмеричный Путь» говорит, что высшей ступени может достичь лишь человек похожих взглядов. Миры Асиано, в основном, претерпели катастрофические изменения, такие как увеличение в 10 раз площади Земли, или наоборот, эту площадь уменьшила. Мир главных героев здесь лишён греха и порока, что по буддийским канонам ведёт к спасению через обретение вечной жизни (которая как раз дарована роботам), поэтому в его произведений мистическое, божественное, становится так близко к людям. На это делается лёгкий намёк в «Йокогаме», когда персонаж говорит, что человечество добровольно решило пойти на путь вымирания, его время пришло: так соблюдается буддийский принцип непостоянства всего сущего, эфемерности деяний, мимолетности плодов человеческой деятельности. Таким образом, при жизни соблюдая нравственные заповеди (хинд. шила), люди приходят к полному сосредоточению в созерцании и наслаждении сущностью вещей (самадхи), в процессе которого обретается спасительное знание (пання), неразрывно связанное с освобождением (вимутти). У Асинано это знание есть ничто иное, как понимание некой глубокой сути природы, полное отождествление и наслаждение ею. Однако, по канонам дзен, у персонажей нет и привязанности к месту. Та же Альфа, по сюжету держа кафе, в каждой главе умудряется сменить место положения пешком, на мопеде или даже самолёте. После середины манги она отправляется в долгое путешествие по стране, оставляя привычное кафе, а один из других центральных персонажей — Аясе — постоянно находится в пути, подобно странствующему монаху, коих в разных школах Дзен было достаточно (последние из таких оказались вне закона после революции Мейдзи и вестернизации Японии, но Асинано подчёркнуто не упоминает наличие государства как такового в мире своих произведений вообще).

При всём при этом персонажи, конечно, не сидят без дела, совмещая созерцание с работой, как и некоторые дзен-монахи. Ещё во времена т.н «Пяти школ» в Китае, когда дзен ещё не проник в Японию, для монахов стало нормальной практикой объединять медитацию с работой в храме. Некоторые адепты считали это делом ещё более важным, чем медитация.

Соприкосновения учений и философии произведений Асинано происходит незаметно. Сам термин «поездок» — изначально буддийская литературная форма, описывавшая путешествия к святыням. Вот ещё одна мелочь. Альфа из «Поездки в Йокогаму» не переносит лактозу и, собственно, за едой замечена не часто (конечно, по сюжету она робот, но пищу принимать должна). С трудом переносит алкоголь. Конечно, вегетарианство и трезвость были одним из изначальных правил устава не только дзен-монахов, а молоко, которое не переносит Альфа есть порождение коровы, священного животного в буддизме. Инструмент, который использует Альфа — китайский, пришедший от индийской музыкальной традиции, где музыке придавалось очень важное значение для связи с природой и медитации. В сюжете музыка, которую слышат роботы крайне важна для понимания их природы, однако как она связана с производством оных — загадка.

Собственно, сам стиль Асинано напоминает буддийскую живопись, где реальные объекты становятся символами. Такая живопись рассчитана на индивидуальное восприятие зрителя, зависящее от его личного опыта. И в живописи, и в традиционной поэзии среду представляет себе индивид на основании созданного автором образа.

Дзен-буддизм, несомненно уже часть культурного кода Японии, но и у этого течения был прародитель, а до буддизма существовали и другие учения. Естественно, речь про даосизм. Вклад этого ныне малоизвестного учения в культуру оси Китая-Кореи-Японии неоценим. По разным версиям, под его влиянием были созданы и конфуцианство, и буддизм, и многие его ответвления (конечно, это всё легенды). В Японии это учение не приложилось в связи с изначально высокой ролью синто и государства в обществе, однако религиозные интеллектуалы, особенно дзен-монахи восхищались и вдохновлялись учением старика Лао.

Для простоты объяснения будем проводить сравнение по целым стихам из главной книги даосизма «Дао дэ Цзин», которая начинается так:

Характерная особенность манги Асинано — малое количество текста. Большая часть сюжета, подтекстов, смысла изображена, но не сказана. Персонажи не всегда являются резонёрами в повествовании, ибо стиль изображения автора подчас таков, что они ограничены в выражении эмоций. Таким образом, зритель остаётся наедине с природой, которая является главным персонажем повествования просто по факту своего существования. Особенность в том, что она всегда имеет что рассказать читателю. Поэтому здесь вы не найдёте чётких определений, ответов. Произведение начинается и завершается в произвольные отрезки времени. Где-то между главами проходит один день, а где-то целые годы.

Ещё одной отличительной особенностью учения является отсутствие категорий «плохого-хорошего». Как упоминалось выше, люди в мирах Асинано таких категорий тоже не имеют. У них есть отличительные особенности характера, настроения, круг общения, но их поступки нельзя как-то определить по причине отсутствия каких-либо ценностей, кроме самого бытия. Но все эти люди имеют определённое отношение к жизни, крайне сходное с идеальным житием не только по даосизму, но и по дзен. Лао Цзы называл таких «Высшие люди».

Ещё одной темой является вода. Почти в каждом произведении Асинано встречается проявление воды. Персонаж плавает, восхищается закатом на берегу, истории связаны с пляжем или водой или персонаж любуется другими состояниями воды — туманом или дождём. В воде персонажи находят своё изначальное. «Поездка в Йокогаму» к этим символам добавляет рыбу, как символ мироздания и свободы. Постижение Дао же и есть возвращение к корням, свобода от оков обыденного. Вода также является символом времени — в «Котоноба Драйв» и «Поездке в Йокогаму» течение времени представляется как смена водной глади на сушу и наоборот в результате объективных природных процессов.

Множество моментов связано с даосской мифологией, которая, в сущности, стала литературным клише и общим для нескольких культур символом. Например, как в дзен-буддизме храмы устраивались на горе, чтобы быть ближе к Небу, так и в даосской мифологии на горах живут святые. В «Поездке в Йокогаму» из-за повышения уровня воды люди фактически живут в горах, на вершине мудрости. В «Каб Исаки» же горы стали столь высоки, что человек просто не может туда забраться (увеличились в 10 раз). Возможно, поэтому в «Кабе» спокойствие царит лишь среди главных героев, которые остались верны себе и летают в удовольствие, а не ради прибыли, потому что остальной мир показывается более суетным, спешащим — не удивительно, что в каждой главе на крупном аэродроме обязательно кто-то разбивается и это считается обычным порядком вещей. Да и само строение мира, который увеличился в 10 раз противоречит не только логике, но и даосскому: «Земле нельзя не быть широкой». По сюжету, имея легкомысленный взгляд на мир и не имея каких-либо амбиций, главная героиня «Каба» оказывается крайне известной по всей стране среди людей её профессии, демонстрируя другие слова Лао Цзы:

Преувеличение, гипербола — ещё одна отличительная особенность произведений Асинано. Где-то это огромные летающие барракуды, хурма и каштаны размером с голову, где-то огромный мир, где-то необычные способности персонажей. Если идёт дождь, это обязательно ливень или тайфун. Если молния, она оставляет после себя озёра на полях. Если град, то размером с курицу. Даосизм ещё 2500 тысячи лет назад сетовал на отход человека от Пути(природы), так что таким образом Асинано в новых мирах даёт ей некую поблажку — либо уменьшая количество людей, либо наделяя природу сверхъестественными свойствами. Однако, большое, сильное — само по себе символ конца, упадка в рамках даосской (и не только) философии. В «Путевых заметках» угасающая цивилизация оставляет после себя огромный стратосферный самолёт, в «Кабе» — огромные сооружения. Мы не видим начала и конца этих историй, но создаётся отчётливое впечатление конечности происходящего, хотя выглядит это и не трагично.

Однако у фразы есть продолжение:

Таким «творением» являются роботы из «Йокогамы». Оставленные цивилизацией увидеть её закат и познавать мир — они идеальный механизмы без «порочных» человеческих потребностей, дети человечества, единые с природой, которые могут входить в некую медитацию — слиянию с миром с ощущением полной свободы. Этот момент описывается во снах Альфы и Директора Альфа о полёте высоко в небе. Огромный стратосферный самолёт, который снится героиням тоже не так прост. Его название — отсылка на даосскую легенду о гигантской птице Пэн, которая также является символом абсолютной свободы. В даосизме также нередко сравнение мудрого человека или «человека пути» с малознающим ребёнком. Персонажи Асинано обычно молодые люди. В «Йокогаме» эта метафора выражается в персонаже Мисаго — существа, которого видят только дети.

Условно говоря, миры Асинано можно назвать «раем китайской философии». Так, идеальный мир даосизма по Лао Цзы, совпадает с миром «Поездки в Йокогаму» — миру, где количество населения и размеры городов вернулись к средневековым меркам, но при этом сохраняются некоторые современные технологии, однако простейшие вещи вроде телефонной связи либо не используются, либо утрачены (Альфа ведёт переписку на бумаге), перекликаясь с последней главой «До дэ Цзин»:

Естественно, Япония богата своими традициями и культура её не состоит лишь из заимствований из китайской, буддийской и других культур. Хитоси Асинано является японцем, что не могло не наложить отпечаток на символизм его работ.

Сама концепция «Путевых заметок о поездке в Йокогаму» — отсылка на жанр Японской литературы 紀行 (кико). Вопреки стереотипу — путевые заметки описывали не только сам путь, но и пребывание в самих городах или повседневную жизнь до/после поездки. Как и в реальных путевых заметках, в «Йокогамских» идея пространства тесно связана с идеями времени и движения. Фактически, в манге лишь пару глав посвящены этому событию. Как и в литературе средневековой Японии, у Асинано место действия ограничивается Японией, почти без намёка на то, что случилось с остальным миром, подчёркивая индивидуальность этого уголка мира и оставляя его тайны не раскрытыми. Характерно, что когда-то этот жанр преимущественно считался в женским, а главные в произведениях у Асинано всегда героини. Сильные одинокие женщины часто являлись предметом легенд в Японии.

Другие работы во многом напоминают жанр Дзуйхицу, в котором автор записывает всё, что приходит ему в голову: может рассказывать о каком-то внезапном воспоминании, пришедшей в голову мысли, увиденной бытовой сценке. Ещё одним похожим жанром является джатак, пришедший в древнюю японскую литературу из Индии вместе с буддизмом. Сам джатак — форма рассказов, где упоминаются разные персонажи в разных историях. К этому определению снова больше всего подходит «Поездка в Йокогаму», где Альфа хоть и является главным персонажем, но многие главы ведутся не от её лица или главного героя вообще не имеют. В некоторых разделах эти герои пересекаются. Эпилог «Поездки» также написан не от лица Альфы. В «Котоноба-Драйв» уже сам автор прибегает к необычному приёму — сам становится автором собственного дзуйхицу, повествуя читателю в углах страницы о своих личных впечатлениях из повседневной жизни (раньше такие заметки он оставлял на обложках томов):

Мистицизм миров Асинано по-настоящему японский. Очеловечивание животных (Мисаго), духи мест (Водный бог), призраки — элементы синтоизма, которые уже стали частью традиционной культуры Японии. Элементы, которые наполняют мир тоже привычны каждому жителю архипелага: праздники-мацури, призванные изначально пополнять жизненные силы людей (Альфа говорит что без праздника не может нормально встретить грядущий год), дома, города, еда, бумажные фонари, колокольчики, вывески на курортах, чай, торговые автоматы и т.д. По поэтическим традициям большую роль играет место. Как и в японских легендах и поэзии, у Хитоси Асинано каждая манга имеет конкретное место действия со своими достопримечательностями и особенностями, которые играют свою роль в сюжете, будь то огни Йокосуки, Токийская башня, окрестности Камакуры и т.д.

Фудзияма из «Поездки в Йокогаму» является вершиной символизма Хитоси Асинано. Будучи японской культурной и национальной меккой, у автора она приобретает ещё одно чисто японское качество — ваби. Идеальная с точки зрения культуры японцев гора Фудзи лишилась главного достоинства — «короны» (в результате извержения), олицетворяя традиции ваби — совершенства незавершённого, природного. Одиночество, которым наслаждается Альфа, тоже является частью этой эстетической категории.

Часто используемая категория, которая упоминается при описании «Поездок в Йокогаму» — моно-но-аваре. «Печальная красота вещей» — весь мир, который больше не властен человеку и живёт сам по себе, потихоньку угасая, забирая под воду всё новые и новые участки суши. Суть этой философии хорошо характеризует монолог в конце одной из последних главы манги:

Ещё одна категория, о которой следовало бы сказать применительно к работам Асинано — Югэн. Схожая в необъяснимости с Дао эта категория означает непознаваемую и невидимую суть символа, коих у Хитоси Асинано предостаточно. Луна, море, животные, ветер среди трав, сами травы — всё это различно трактуемые природные символы, являющиеся чертой японской культуры. Некоторые главы, не содержащие диалогов_ являются хорошей иллюстрацией этого явления. Такие сложности в объяснении связаны с различиями между японским и европейским пониманием «вещи», т.к в культуре Японии «моно» не равнозначно «вещи», потому как «моно» может быть и одушевлённым, и неодушевлённым. Символы «говорящей» природы и окружения как и раз и относят к «моно» 物.

Привычное читателю укиё тоже нашло своё место среди других японских понятий. Проникновением в суть «Зыбкого мира» также вполне можно объяснить загадочные происшествия из «Котонобы-Драйв» и «Позиции», когда персонаж оказывается вне времени или материального пространства: общается с духами, попадает в несуществующие места, видит прошлое Земли.

Ещё одной характерной японской особенностью является любовь к ономатопее. Это достаточно популярный приём для манги, однако некоторые главы в работах Асинано состоят, фактически, только из неё. Так, начало четвёртой главы «Поездки в Йокогаму» так и называется: «Шум островов», причём название главы записано с использованием ономатопеи.

Изучить все символы и прочтения любого художественного произведения сложно, фактически, невозможно. В итоге всё что мы можем сказать с уверенностью: Хитоси Асинано человек за 50 лет, который живёт в агломерации Йокогама-Токио. Любит гулять. Любит природу.

Несомненно его работы полны других символов: пустующие военные базы в Ацуги, ракета ПВО в качестве носителя для фейерверка, имена роботов в честь не взлетевших самолётов из «Поездки в Йокогаму» как символ антимилитаризма, катастрофические изменения окружающего мира как символ небрежного отношения человека к природе, пески как символ времени, персонаж робота как аллюзия на познающее человечество перед лицом непознаваемого и т.д, однако, относительно современной символики, актуальной для современной Японии будут рассуждать другие авторы. Будут ли эти символы и темы актуальны — покажет время …

Спасибо за прочтение!

В нашей команде несколько авторов, переводчиков и редакторов, поэтому в конце каждой статьи будут указаны их имена. Мир должен знать своих героев.

Автор: Влад Пащенко
Редактор: Анна Жукова

#лонг