«Чужие грехи» — под взором добродетели

Мини-сериал Шэйна Медоуза, в котором Стивен Грэм перевоплотился в одинокого пропойцу.

«Чужие грехи» — под взором добродетели

Джозеф — обычный британский работяга, «соль земли», на чьих плечах веками держался Альбион. Днем эти славные мужи ворочали мешки в портах и вискокурнях, сновали меж заводских станков и возводили кирпичные «загоны» для соотечественников. А вечерами набивались в пабы, чтобы осушить пару-тройку пинт дешевого пива и начистить физиономию такому же несчастному, изувеченному тяжелой работой и отсутствием каких-либо перспектив.

Круговорот рабского труда и безнадеги царил при зарождении Британской Ост-Индской компании, в разгар Опиумных войн и под пристальным взором Черчилля. Эту парадигму не сломили ни Первая, ни Вторая мировая войны, ибо она прочно въелась в кровь британцев. Вот и Джозеф, сам того не желая, следует ей — дни напролет гнет спину на стройке, правда свободное время проводит не в пабе, а в компании сына.

«Чужие грехи» — под взором добродетели

Загвоздка в том, что Джозеф в разводе — его сынишка живет с мамой и далеко не каждый день видится с отцом. Тем не менее их отношения являются опорой, на которой держится жизнь главного героя. Чтобы он ни делал, куда бы ни стремился, мыслями он всегда с сыном. Паренек выступает не столько объектом непомерной отцовской любви, сколько воплощает попытку Джозефа искупить прошлые глупости, своего рода индульгенцию, которой его вот-вот лишат.

Бывшая жена ныне праведного героя переезжает в Австралию — подальше от промозглой погоды и дрянной кухни. Мало того, что Джозеф больше не сможет видеться с сыном лично, внушительная разница во времени затруднит их общение в принципе. Потому в миг, когда семья главного героя уносится к лучшей жизни, его мир окончательно распадется и в душе образуются трещины, которые он заполняет единственным известным способом — заливает алкоголем.

За пару лет до описываемых событий Джозеф по окончании рабочей смены мчался не к жене и ребенку, а в ближайшую пивнушку, где напивался до беспамятства. Он горланил песни, нюхал в туалете кокаин, обнимался с не самыми приятными женщинами и иной раз получал по физиономии. Тем не менее рассвет он встречал дома — иногда в теплой кровати, иногда в собственной рвоте, развалившись посреди коридора, но его пробуждение всегда сопровождали уставший взор супруги и задорный смех сына.

Запущенный алкоголизм Джозефа привел к распаду его семьи. Но именно этот переломный момент позволил взяться за ум — возможность видеться с сыном хотя бы несколько раз в неделю оказалась гораздо ценнее шумных попоек с незнакомцами. И вот, спустя два года воздержания, герой потерял сына и на эмоциях нырнул в пивной ручей просто потому, что его ледяные воды гораздо приятнее воцарившегося одиночества.

«Чужие грехи» — под взором добродетели

Ключевой темой мини-сериала «Чужие грехи» является зависимость — от близких, без которых невозможно держаться на плаву; алкоголя, наполняющего будни смыслом, или былых травм, прочно впившихся под кожу и зудящих дни напролет. Шэйн Медоуз никогда не заигрывал с действительностью — не пытался приукрасить ее или сгладить углы.

Зачастую, кинематограф демонстрирует лишь последствия алкогольной и наркотической зависимостей — оба заболевания подаются как точка невозврата, за которой царит непроглядная тьма и сплошные страдания. Этот подход используют не из-за правдоподобности, а из-за его драматического эффекта, ведь показать безысходность гораздо проще через всем понятные лишения.

Но Шэйн Медоуз не выставляет алкоголизм Джозефа непобедимым зверем, это всего лишь проблема, с которой можно бороться. К тому же сериал демонстрирует, как выпивка делает из сломленного героя смешливого парня. Это иллюзорное перевоплощение и есть главная проблема любой зависимости, ведь рано или поздно с виду легкий путь обернется мучительной трясиной — и правдоподобный тремор, с которым Джозеф тянется к очередной пинте, исчерпывающе это иллюстрирует.

«Чужие грехи» — под взором добродетели

Если на первых порах кажется, что история так и не выйдет за рамки «потери равновесия» главным героем, то ближе к середине появляется новый конфликт. После смерти родителей Джозеф в возрасте девяти лет попал с сестрой в ирландский приют, что для обоих стало огромной травмой. Ее быстро забрали родственники, он же выбрался из «заточения» лишь по собственной инициативе — бежав к другой родне в Ливерпуль.

Те события разлучили героев на тридцать лет. Джозеф не искал встречи с сестрой из-за обиды, граничащей с ненавистью, а она думала, что брат давно умер. И спустя десятилетия главный герой, оставшись в полном одиночестве, решился на воссоединение. Но и здесь Шэйн Медоуз не прибегает к излишнему трагизму — Джозеф находит новую опору, которая позволяет выпрямиться и разглядеть истинную трагедию, наложившую отпечаток на всю его жизнь.

«Чужие грехи» — под взором добродетели

Проведенные в приюте дни стали для главного героя тем зверем, от которого он пытался скрыться сначала за алкоголем, а потом и за любовью к собственному сыну. Эта ситуация любопытно резонирует с оригинальным названием сериала «The Virtues», что переводится как «Добродетели». Дело в том, что в определенный момент в повествование врезается героиня, являющаяся почти полной копией Джозефа. Такая же сломленная и обремененная потерями.

В итоге главные герои сталкиваются с ответственными за их неурядицы — людьми из плоти и крови, которым можно отомстить. Но по мнению самих виновников, они вершили не зло, а сеяли благо. Помимо того, что Шэйн Медоуз вывернул наизнанку понятие праведности, он поставил двух героев в одинаковое положение и на примере каждого показал, как в порыве ярости можно выбраться из патовой ситуации, не имеющей ничего общего со справедливостью.

У «Чужих грехов» имеется пара весомых недостатков — общая предсказуемость истории и сумбурное начало. Но прямолинейность в обсуждении людских пороков, колорит ирландского захолустья и чувство беспробудного отчаяния превращают размеренную беседу о добродетели в истошный вопль о помощи. Это рассказ о том, что за множеством сломанных судеб скрываются изувеченные жизнью звери, о том, как боль порождает отчаяние, а отчаяние — новую боль.

PS. Если понравился текст — ищите нас в VK и Telegram.

11 показ
3.4K3.4K открытий
21 комментарий

Хорошо что не в цыгана

Ответить

И не пёсика.

Ответить

я когда на него смотрю в любом фильме, то и так вижу одинокого пропойцу. так что перевоплощение так себе.

Ответить

Он мне всегда напоминает советского актёра Брондукова - только второстепенные роли и всегда какой-то бедолага у него получается. 

Ответить

Ты говоришь обидно! 

Ответить

Посмотрел тут не давно Грейхаунд, там Стивен Грэм смотрится просто как солдатик.

Ответить

Автор, пожалуйста, никогда не говори слово "вискокурня". Его не существует. Точнее, его однажды случайно высрал г-н Экрин Тузмухамедов, за что ему позже пришлось немного извиняться.

В английском – это distillery. В русском – как ни странно, именно винокурня. Потому что производство дистиллятов у нас называли в том числе "курением вина". Т.е. нагревом браги, все дела. И ничего общего с виноделием этот термин не имеет. 

Впрочем, "дистиллерия" тоже можно. 

Каждый раз, когда кто-то говорит "вискокурня", боженька выборочно убивает один урожай отличного шотландского солода. 

[задрот_моде_офф]

Ответить