К киберпанку относят поистине громадное число фильмов. На одном только IMDb их насчитали 198 штук — от «Начала» Нолана до экранизации «Супербратьев Марио».
Вот только многие из этих фильмов слабо относятся к жанру. У того же «Начала» с ним вообще нет практически ничего общего. Доходит до смешного: к примеру, в тот же список IMDb угодила и «Галактика ТНХ-1138», которую вообще можно назвать вольной экранизацией романа «Мы», написанного Замятиным за десятилетия до тех книг, что принято называть протокиберпанком.
«Галактика ТНХ-1138», 1971 год
Ещё интересней обстоит ситуация с топами лучших фильмов в этом жанре. На первые места в них стремятся поставить ленты, сильнее всех прочих передающих дух киберпанка. Вот только проблема в том, что обычно авторы таких топов понимают под киберпанком вообще любую мрачную фантастику про мир недалёкого будущего.
Сложно отыскать кино, отражающее атмосферу того самого киберпанка, который, по словам его создателей, умер ещё в 90-х. Но всё же такие фильмы существуют — и среди них есть один, который настолько хорошо справляется с этой задачей, что его вообще можно назвать «Нейромантом» от мира кино.
Но прежде чем начать рассказ об этом фильме, стоит вспомнить, чем вообще был киберпанк и почему в кино предпочитают использовать только его элементы.
Можно сказать, что киберпанк — это соединение передовых для своего времени веяний научно-фантастической литературы и гипертрофированного отражения американских реалий 80-х.
В начале 80-х, когда создавались первыепроизведенияжанра, США после нефтяного кризиса середины 70-х в дополнение ко всему поразила ещё и довольно мощная рецессия, последствия которой устраняли целое десятилетие.
Из-за этого Детройт окончательно превратился в полузаброшенный город, в котором было страшно выходить на улицу из-за высокого уровня преступности. Кризис сильно ударил по американским беднякам, что способствовало их криминализации. По улицам всех городов бродили толпы бездомных.
Пришедшие к власти республиканцы продолжали безуспешную войну с наркотиками, всячески пропагандировали традиционные ценности, способствовали развитию транснациональных корпораций и сильно нагружали налогами малоимущих. Как всем казалось, Холодная война была в самом разгаре — тогда СССР даже впервые начали называть «империей зла».
Заброшенные здания и руины заводов — до сих пор довольно частая картина для Детройта
Вместе с тем в 80-х быстрыми темпами шла массовая компьютеризация. Любая мало-мальски крупная контора стремилась заполучить себе хотя бы один компьютер, а к концу десятилетия уже в каждой седьмой семье был ПК. Многие относились к новым технологиям довольно настороженно.
Не зря Тимоти Лири назвал персональный компьютер «ЛСД восьмидесятых» — обе новинки обладают устрашающе мощным потенциалом.
Брюс Стерлинг, «Киберпанк в 90-х годах», 1991 год
Всё это не внушало оптимизма многим молодым писателям — особенно вышедшим из богемы, которой принадлежали классики киберпанка. Частично отсюда и появилась присущая для жанра парадигма «high tech, low life», мрачность, антигуманизм и стремление показать самую неприглядную сторону жизни общества будущего. И хотя в киберпанке было немало юмора, но всё же авторы довольно серьёзно относились к вопросам, рассматриваемым в их произведениях.
Киберпанк мрачен, но эта мрачность честна. Бок о бок с экстазом идёт ужас. В то время, как я сижу, пишу эти строки и слушаю одним ухом новости, я слышу, как сенат США обсуждает вопросы о войне. И за их словами стоят горящие города, расстреливаемые с воздуха толпы и солдаты, умирающие в муках от горчичного газа или зарина.
Брюс Стерлинг, «Киберпанк в 90-х годах», 1991 год
Реклама компьютеров Apple из 80-х
Процессу становления киберпанка способствовали и изменения в культуре.
Во многих героях киберпанковских произведений угадываются популярные образы из 80-х. В литературе в моду вошли произведения о маргиналах. Появились ранние представления о хакерах. Было полно разных радикально настроенных субкультур: от панк-рокеров, призывающих к революции и установлению анархии, до рэперов, ненавидящих полицию и побуждающих бороться за свои права. Популяризировалась японская культура, а сама Япония казалась самым технически продвинутым местом в мире, из-за чего в киберпанковских произведениях полно самураев, дзайбацу и борёкудан. Глобализация шла полным ходом, так что в киберпанке во всю цвёл мультикультурализм.
Хакер и рокер — вот поп-культурные пророки десятилетия, а киберпанк — центральное явление: спонтанное, полное энергии, имеющее глубокие корни. Киберпанк порождён той версией реальности, где, словно в культурной чашке Петри, слились рокер и хакер, породив генно-модифицированный гибрид. Некоторым результат кажется странным, даже чудовищным, в других вселяет надежду.
Брюс Стерлинг, «Зеркальные очки», 1986 год
Но главным изменением было то, что жизнь, благодаря новым технологиям, ускорилась до небывалого ранее уровня. Жить по-старому уже не получалось. Будущее представлялось смутно, многим думалось, что дальше будет только хуже — и в то же время была некоторая романтическая надежда на тотальные изменения к лучшему, столь присущая поп-культуре 80-х.
Восьмидесятые — пора переоценки ценностей, интеграции, многофакторного влияния, отказа от устаревших принципов, глубокого и широкого их переосмысления.
Брюс Стерлинг, «Зеркальные очки», 1986 год
Нью-йоркское метро в 80-х внушало ужас. Оно было испещрено граффити, по вагонам постоянно бродили бездомные и местные сумасшедшие. Там регулярно кого-то избивали до полусмерти. Нередки были убийства. В общем, типичная локация для киберпанка Christoper Morris
Помимо влияния социума не стоит забывать и о литературных истоках киберпанка. Прежде всего это творчество битников и постмодернистов вроде Борхеса, Набокова, Берроуза и Пинчона — и такое влияние было свойственно большинству известных фантастов, начавших писать в конце 70-х и начале 80-х.
Но писатели-киберпанки, в отличие от фантастов-гуманистов, радели именно за обновление научной фантастики, а не стремились как можно ближе приблизиться к литературному мейнстриму. Так что они вдохновлялись ещё и твёрдой научной фантастикой вроде книг Ларри Нивена и Олафа Стэплдона. Ну и конечно же в киберпанке легко заметить влияние Новой волны 60-х, из представителей которой мы все прекрасно знаем Желязны и Филипа Дика.
Давайте вспомним и ту восхитительную чепуху, которую писали А. Э. Ван-Вогт и Чарльз Харнесс, и представления о будущем, бытовавшие в 50-е годы на страницах «Popular Science» и «Mechanix Illustrated» (позже спародированные Гибсоном в рассказе «Континуум Гернсбека»), рваные ритмы Альфреда Бестера и промышленную рекламу из павильонов Всемирной Выставки 1964 года, певца пустынных улиц Харлана Эллисона и японское коммерческое искусство, панковские выходки Джона Ширли и постепенный отход от аркадианизма — пасторально-антитехнологического утопизма 60-х.
В общем, смешайте в сильных дозах ранних Дилэни и Желязны, добавьте нескольких писателей-нефантастов, немного Варли и щепотку Стэплдона – вот вы и получите первичный бульон, из которого выросла впоследствии эта новая форма жизни.
Майкл Суэнвик, «Постмодернизм в фантастике: руководство пользователя», 1986 год
У постмодернистов киберпанки позаимствовали иронию, чёрный юмор, параноидальность, идеи о гиперреальности, частую сюрреалистичность происходящего, интертекстуальность и прочие литературные трюки.
Благодаря любви к твёрдой научной фантастике киберпанковские миры довольно неплохо продуманы и полнятся детальными описаниями технических новинок. А после Новой Волны у киберпанка не оставалось запретных тем: в нём было полно секса, наркотиков, натуралистического насилия и прочего, прочего, прочего.
В итоге из этих культурных веяний родились темы и образы, присущие классическому киберпанку.
Во всех киберпанковских мирах благодаря научному прогрессу уже давно произошло нечто непоправимое и в некотором роде даже чужеродное для человека — и с этим всем приходится мириться. Но в то же время общество не скатывается в Средневековье: продолжают активно создаваться новые изобретения, хотя большинство старых проблем никуда не делось.
Новые технологии проникли во все сферы жизни, от них не спрятаться. Людям в киберпанке приходится меняться духовно и физически, зачастую при помощи киберимплантов или генной инженерии, лишь бы просто не отстать от всего остального общества. И часто такие изменения отчуждают от всего человеческого, превращают их в чудовищ.
Чудовища киберпанка не исчезают так просто. Они уже бродят по улицам. Они рядом с нами. Возможно, что и мы являемся Чудовищами. Чудовище будет защищено авторским правом, и их будут изготовлять во всем мире. Скоро все Чудовища будут работать посудомойщиками или официантами в низкопробных забегаловках.
Брюс Стерлинг, «Киберпанк в 90-х годах», 1991 год
Киберимпланты — один из самых зрелищных и действенных методов для показа киберпанковских концепций
Deus Ex: Human Revolution
Первопроходцы литературного киберпанка ставили на первое место как можно более бескомпромиссное раскрытие этих тем — всё остальное было для них уже не так важно, они не хотели строить для себя рамок. Из-за этого в «Зеркальных очках», самой знаменитой антологии киберпанка, есть даже пара фэнтезийных рассказов. Но всё же главные авторы жанра считали одним из ключевых элементов киберпанка детально проработанный научно-фантастический мир — в пику течению фантастов-гуманистов.
Вместе с тем одним из идеалов киберпанков было создание как можно более вычурной и сюрреалистичной эстетики недалёкого будущего, в которой бы угадывались черты современности и причудливые атрибуты свободной фантазии. Так, по их мнению, было проще донести до читателей свои идеи.
Отличительной чертой киберпанка является также яркое визионерство. Авторы желают странного, сюрреалистического, доселе немыслимого. Они настойчиво и безжалостно доводят идею до логического завершения, порой заглядывают далее. Подобно Балларду — ролевой модели киберпанков, — они невозмутимо следуют принципам максимальной, доходящей до клиники, объективности.
Холодный научный анализ используется в произведениях на панковский манер, ради создания шокового эффекта. Яркость воображения соседствует с насыщенностью. Киберпанк славится вниманием к деталям, тщательно сконструированной сложностью, внедрением будущего в ткань реальности. Взрывной характер подачи новой информации вызывает сенсорную перегрузку — литературный эквивалент хард-роковой «стены звука».
Брюс Стерлинг, «Зеркальные очки», 1988 год
Робот-убийца, бродящий по тёмным подворотням и залитым неоновым светом клубам — хоть «Терминатора» довольно тяжело отнести к классическим произведениям киберпанка, он всё же сумел уловить часть его типичной атмосферы
Многие образы киберпанковских произведений были взяты прямиком из реальной жизни — вроде покрытых граффити тёмных подворотен и популярной в те года панк-моды.
Но, помимо всего прочего, на эстетику киберпанка сильно повлияли нуарные фильмы и предшествовавшие им книги жанра hardboiled, который порой называют «крутым» детективом. Обилие антигероев, криминальные сюжеты, мрачная и циничная атмосфера, злачные места, ночные сцены, частое натуралистичное насилие — типичные атрибуты для этих жанров. Что любопытно, все эти приёмы популяризировали во время другого кризиса в США — Великой депрессии.
Типично нуарные сцены можно найти в «Третьем человеке» Кэрола Рида, когда главный герой выходит на ночные улицы послевоенной Вены
Похожий стиль зачастую использовался и в европейском кинематографе, которым сильно вдохновлялся главный автор киберпанка, Уильям Гибсон. Из фантастических лент подобного стиля можно, к примеру, вспомнить «Альфавиль» и «Мир на проводе».
Изображение технологий будущего как чего-то вездесущего и зачастую неаккуратного, а городов будущего — как грязных муравейников из стали и бетона, киберпанк перенял из ряда произведений Новой волны.
Но и в визуальных формах искусства уже в 70-х наметился такой переход. На смену аккуратным кораблям из «Стартрека» пришли мрачные и неухоженные «Ностромо» и «Тысячелетний сокол». А стерильные города будущего, которые пародировались ещё в «Спящем» Вуди Аллена, заменили города, похожие скорее на трущобы, из «Бегущего по лезвию» и комиксов журнала Heavy Metal.
The Long Tomorrow — один из тех комиксов, что сформировал внешний облик киберпанка
«Нейромант» Уильяма Гибсона был особенно хорош тем, как в нём уживались все вышеперечисленные элементы. В нём органично совмещались разговоры с богоподобным ИИ в виртуальной реальности и рассказы о детях-людоедах из Бонна, разрушенного ядерной бомбардировкой во время войны США и СССР. И хотя можно поспорить насчёт того, был ли «Нейромант» первым романом в жанре, но это определённо самый классический киберпанк из всей классики жанра, задавший нужное направление для всех остальных авторов.
Обликом Молли из «Нейроманта» потом явно вдохновлялись авторы Deus Ex: Human Revolution Josan Gonzalez
Но вдохновляться «Нейромантом» и создавать классический киберпанк по его образу и подобию не получилось бы долго. Уже в 1993 году журнал Wired окончательно провозгласил: «Cyberpunk R.I.P.» Просто киберпанк был самим воплощением страхов и надежд Америки 80-х, во многом потерявших свою актуальность в 90-х, а классики жанра и новые фантасты уже не могли и не хотели творить по-старому.
Да, [киберпанк] будет выхолощен, спародирован и превращён в набор догм – но разве не то же самое случалось прежде с другими направлениями в НФ? Ничего не поделаешь: тотальный успех такого сорта неминуемо приводит к гибели революции, и в этом смысле киберпанки как движение — что бы они сами ни говорили об этом — были уже мертвы.
Брюс Стерлинг со слов Майкла Суэнвик, «Постмодернизм в фантастике: руководство пользователя», 1986 год
Но 90-е не принадлежат киберпанку. Мы будем работать, но Движения больше не существует, даже собственно «нас» больше не существует. 90-е принадлежат новому поколению, выросшему в 80-е. Удачи вам.
Брюс Стерлинг, «Киберпанк в 90-х годах», 1991 год
В 90-х Рейганомика во многом поборола последствия кризиса начала 80-х и сделала жизнь многих американцев даже более благополучной, чем раньше. Расцвело общество потребления. Преступность пошла на спад, на улицах теперь было гораздо спокойней. Транснациональные корпорации показали себя с более дружелюбной стороны, чем ожидалось. США победили в идеологической Холодной войне.
Поп-культура переварила субкультуры и контркультуры, чтобы превратить их в часть мейнстрима. Компьютеры и интернет теперь были привычны для всех и вошли в обиход многих людей. Старые страхи уже были не столь актуальны — или же они успели частично воплотиться в реальности. Многим начало казаться, что ничего особенного негативного общество уже не ждёт — но угасла и надежда на серьёзные изменения к лучшему.
Иронично, что Коулун — город, лучше всего иллюстрирующий видение городов будущего из киберпанка, начали сносить за месяц до того, как журнал Wired написал про «Cyberpunk R.I.P.»
На основе новой картины мира из элементов погибшего киберпанка был сформирован посткиберпанк, который и цельным движением-то нельзя было назвать.
Если жизнь типичных героев киберпанка представляла из себя постоянную борьбу за существование, то многие персонажи посткиберпанка жили в не настолько недружелюбном обществе и порой просто утопали в будничной рутине.
Посткиберпанком начали называть ещё и всё то, что гиперболизировало те или иные аспекты киберпанка. К примеру, в гротескном мире «Лавины» Нила Стивенсона главный герой — развозчик пиццы, который должен доставлять её точно в срок, иначе его убьют. В предельно сюрреалистическом «Вирте» Джеффа Нуна главному герою нужно попасть в виртуальную реальность внутри виртуальной реальности, чтобы найти свою любовницу-сестру, которую в реале заменил пришелец после очередного путешествия по вирту.
С другой стороны, к посткиберпанку относили и все те произведения про хакеров и новые компьютерные технологии, которые рассказывали истории в сеттингах, приближенных к нашей реальности. Если в «Нейроманте» главный герой путешествовал в виртуальной реальности через «чёрный лёд» и освобождал богоподобный ИИ, то в «Распознавании образов» от того же Гибсона в центре сюжета уже был специалист по интернет-мемам, живущий в современности.
Кроме того, в категорию посткиберпанка угодили и те произведения, которые пытались использовать все элементы киберпанка — но при этом почти совсем забывая про его идейное наполнение. Таким, например, был «Видоизменённый углерод» Ричарда Моргана, сюжет которого, по сути, самый обычный hardboiled в фантастическом сеттинге.
Комикс Transmetropolitan — типичный образец посткиберпанка: эстетика киберпанка доведена до абсурда и полной сатиры, но общий уклад жизни сильно далёк от тех мрачных перспектив, что показывали классики жанра
Остаётся следующий вопрос: если же киберпанк умер, а его элементы во многом перекочевали в посткиберпанк, то почему же киберпанком начали называть вообще всё, что показывает высокие технологии в неблагополучной обстановке? Просто этот термин оказывался слишком удобным для обозначения подобных вещей и растерял свой первоначальный смысл.
Подобное произошло и с нуаром. Нуар в кино закончился ещё в 50-х, а дальше уже пошли деконструкции этого жанра в лице неонуара. Но слово «нуар» было столь звучным, что им начали называть вообще любые мрачные криминальные фильмы.
Кино и киберпанк
Кинематограф по большей части уже давно отстаёт на целые десятилетия от идей, звучащих в передовых научно-фантастических романах. К примеру, можно вспомнить всего два фантастических фильма на космическую тематику, которые были в авангарде веяний литературной фантастики: «Женщина на Луне» и «Космическая одиссея 2001 года».
Во многом такое происходит из-за того, что далеко не все зрители могут знать о научных концепциях, используемых в фильме — а грамотно добавить их объяснения в сюжет довольно трудно. Так, к примеру, в современном кинематографе до сих пор боятся даже употреблять выражение «технологическая сингулярность», хотя описание пред- и постсингулярного общества — почти что магистральная тема для научной фантастики последних тридцати лет.
«Квантовый вор» — прекрасный пример изображения постсингулярного общества: граница между реальным миром и цифровой реальностью стёрта, всё происходящее кажется предельно сюрреалистичным с точки зрения читателя
Поэтому в кинематографе 80-х киберпанк по сути и не пытались делать: для многих зрителей даже сами компьютеры были в новинку, не говоря уже о вопросах трансгуманизма, активно поднимаемых киберпанком. «Бегущий по лезвию», «Трон», «Терминатор», «Робокоп», «Акира», «Вспомнить всё» — все они далеки от литературного киберпанка. Авторы эти фильмов просто черпали вдохновение из тех же источников, что и авторы киберпанка.
К примеру, Детройт «Робокопа» отличался от того же Чикаго из «Красной жары» только двумя деталями: наличием киборга-полицейского и трёхметрового боевого робота, передвигающегося на двух ногах — само мрачное изображение города было довольно типично для фильмов о криминале тех времён. В «Терминаторе» фантастического было и того меньше.
Для киберпанка такой подход совершенно нетипичен: технологии будущего в нём вмешались вообще во все сферы жизни, от них никуда не деться.
Оттого все те фильмы, в которых лишь пара фантастических технологий, слабо относятся к классическому киберпанку. «Странные дни», «Начало», «Гаттака», «Тринадцатый этаж», «Паприка», «Кодер» — всё это скорее относится к посткиберпанку.
«Робокоп», 1987 год
В «Бегущем по лезвию» с распространением новейших технологий всё в порядке: с Земли практически все улетели на другие планеты, многие перемещаются по городу на летающих машинах, искусственные глаза создаются почти что кустарным способом. Проблема в том, что тематически подобные ему произведения осталась в 60-х.
«Бегущий по лезвию» исследует то, каково быть человеком на примере роботов-репликантов. Похожее происходило в романе «Software» Руди Рюкера 1982 года — причём даже в более «панковском» стиле: достаточно хотя бы сказать, что главный герой там — наркоман. Но эту книгу, как и «Бегущего», обычно не относят к классическому киберпанку: жанру свойственен показ трансформаций именно человеческих тела и психики под влиянием новых технологий.
Почти всё, что мы делаем с крысами, можно проделать и с человеком. А с крысами мы можем сделать многое. Об этом нелегко думать, но это правда. Она не исчезнет, если мы закроем глаза. Это и есть киберпанк.
Брюс Стерлинг, «Киберпанк в 90-х годах», 1991 год
«Акира» и «Вспомнить всё» сильнее заигрывают с темой трансформаций людей в научных лабораториях и под действием ужасных условий в колонии на другой планете. Но мутировавшие люди в этих фильмах оторваны от общества, а изменения, распространённые среди них, вообще отсутствуют у всех остальных людей.
Нам не удаётся избавляться от вещей, которые кажутся нам неправильными. Как обществу, нам даже не удаётся избавиться от таких явно лишних вещей, как героин и водородная бомба.
Как культура, мы любим играть с огнём, просто потому, что нам это нравится; а если на чём-нибудь можно будет делать деньги, то нас уже ничто не удержит. Ожившие трупы а-ля Мэри Шелли не пугают нас; нечто подобное происходит каждый день в отделениях интенсивной терапии.
Брюс Стерлинг, «Киберпанк в 90-х годах», 1991 год
Киберпанк во многом заимствовал эстетику «Бегущего по лезвию» — но при этом идеологически довольно сильно от него отличался
Концепт-арт Сида Мида к «Бегущему по лезвию»
Вопреки распространённому стереотипу, виртуальная реальность — хоть и важный элемент киберпанка, но далеко не самый главный. Можно вспомнить, как параллельно с выходом «Нейроманта» начали издавать роман «Фронтера» Левиса Шайнера, который называют одним из основополагающих произведений жанра. И в нём компьютеры недалеко ушли от технологий 80-х, а самое последнее слово компьютерной техники — субноутбуки.
И «Трон» не может относиться к киберпанку только из-за присутствия в нём эстетики раннего хакерства и мира программ в виртуальной реальности. В нём нет характерных для жанра тем, размышлений о изменениях людей в будущем, об обществе, одновременно и оторвавшегося от своих истоков, и полного самых примитивных инстинктов.
К тому же сюжет «Трона», несмотря на своё фантастическое обоснование, по своему настрою близок даже скорее к фэнтези. А это тот жанр, от которого классики киберпанка старались предельно отдалиться в 80-х.
Кстати, в киберпанковских произведениях тех времён нет магии и сверхъестественных существ — поэтому нечто вроде Shadowrun или «Бессмертные: Война миров» противоречит всем идеалам движения.
Покуда американская НФ, как динозавр, впала в зимнюю спячку, по книжным стендам лазает юркой ящерицей её сестрица — фэнтези.
Винсент Омниаверитас, автор фэнзина «Дешёвая правда», со слов Майкла Суэнвика, «Постмодернизм в фантастике: руководство пользователя», 1986 год
Когда я вижу вещи вроде Shadowrun, единственное негативное чувство, которое я испытываю, — это изначальная сиюминутная неприязнь от созерцания того, как само ДНК моего творчества смешивается, простите, с эльфами.
В 90-х появилась новая проблема с произведениями, которые относили к киберпанку. При обилии традиционных для жанра элементов вроде киберимплантов и хакерских атак они создают абсолютно другой по настроению мир и поднимают несколько другие темы — что переводит кино в жанр посткиберпанка.
Посткиберпанк использует те же элементы для построения мира — но с совершенно иными персонажами, установками и, что самое важное, принципиально другими представлениями о будущем.
Персонажи посткиберпанка не отчуждены от общества, а неотъемлемая его часть — то есть у них есть постоянная работа. Они живут в будущем, которое необязательно представляется как антиутопическое, оно скорее даже оптимистическое — но на них всё равно сильно влияют стремительные изменения в технологиях и вездесущая компьютеризация.
Лоуренс Персон, «Манифест посткиберпанка», 1998 год
Довольно характерный пример посткиберпанка в кино — «Особое мнение». Да, в фильме рассказывается, как правительство может переступить черту в деле контроля граждан — но главный герой не позволяет такому случиться. И в целом тот мир никак язык не поворачивается назвать антиутопией, в отличие от большинства традиционных киберпанковских государств. Даже когда пауки-роботы вмешиваются в обычную жизнь в доме, где проходит розыск преступника, это скорее походит на ограниченное вторжение в частную жизнь, с которым никому и не хочется бороться.
«Особое мнение», 2002 год
«Призрака в доспехах» регулярно относят к посткиберпанку. Главные герои в этом аниме — полицейские, добросовестно выполняющие свою работу. Показанный Нео-Токио хоть и полон обшарпанных зданий, но всё же гораздо более комфортное место для жизни, чем конгломерат Токио-Иокогама из произведений Гибсона. Технологии по большей части не превращают жизнь людей в кошмар, а всего лишь являются частью обыденной жизни, к которой все относятся скорее нейтрально.
Но главная героиня по имени Мотоко Кусанаги постоянно задаётся вопросами, которые скорее свойственны классическому киберпанку: не потеряла ли она самую себя из-за чрезмерной киборгизации? Да и финал первого мультфильма настолько же сильно выдерживает дух киберпанка: Мотоко, слившись разумом с искусственным интеллектом, переходит на новую ступень эволюции.
Всё это напоминает одну из сюжетных линий «Схизматрицы» Стерлинга. В романе девушка-гейша благодаря генетическим усовершенствованиям превратилась в космическую станцию, на которой жила. Мотоко в «Призраке в доспехах» схожим образом фактически слилась с Сетью.
Но какой бы киберпанковской не была суть «Призрака в доспехах», отнести его к произведениям, передающих дух классического киберпанка, несколько затруднительно: уж слишком в нём много посткиберпанковского.
«Призрак в доспехах», 1995 год
Другое произведение, про которое постоянно спорят, относится ли оно вообще к киберпанку — это «Матрица». И во многом все сомнения оправданы.
Общая структура сюжета «Матрицы» явно походит на «Метрополис» 1927 года. В обеих историях есть Избранный, который должен взять на себя роль «сердца» — посредника между «мозгом» своего общества и «руками», приводящими в движение машины, что обеспечивают верхушку всем необходимым.
Первый фильм трилогии походит на произведения Филипа Дика, в которых главный герой осознаёт степень иллюзорности окружающей его реальности и пытается вырваться из неё.
Но в то же время второй и третий фильмы посвящены скорее проблеме взаимоотношений машин и людей. В отличие от «Бегущего по лезвию» и основных произведений Айзека Азимова про роботов бунт машин в «Матрице» не просто принесёт множество разрушений людям, но окончательно их уничтожит. В то же время и роботы не могут существовать без людей. Получившийся мрачный симбиоз вполне укладывается в мораль киберпанка.
Но было бы неправильно за это относить «Матрицу» к классическому киберпанку. К примеру, в ней человеческий социум представляет из себя либо искусственно созданный в виртуальной реальности самый обычный город из 90-х, либо постапокалиптическую небольшую общину, живущую в недрах Земли. Для классического киберпанка не было свойственно показывать общество, пережившее столь радикальные катастрофы.
Поэтому «Матрица» относится к произведениям, которые совмещают в себе элементы слишком многих направлений в фантастике, чтобы можно было её так уверенно причислять только к одному из них.
Авторы «Матрицы» заимствуют элементы эстетики киберпанка так же, как я — элементы предшествовавшей до меня научной фантастики.
Неожиданно, самое близкое к классическому киберпанку кино, вышедшее за последнее время — прошлогодний «Апгрейд».
В недалёком будущем владелец огромной корпорации ради эксперимента вживил в спину парализованному ниже шеи главному герою чип «Стэм», обладающий искусственным интеллектом и способным вернуть паралитику подвижность. Но после этого герой пошёл против договора и воспользовался вернувшейся подвижностью для расследования убийства своей жены.
По ходу сюжета чип дарует главному персонажу, с его соглашения, всё больше и больше сил для борьбы с бандитами. Но в финале выясняется, что это всё часть большого плана ИИ чипа, чтобы завладеть телом своего носителя и отстранить мозг от его управления — что, собственно, в итоге и происходит.
«Апгрейд», 2018 год
Помимо истинно киберпанковского сюжета о постепенной трансформации главного героя в чудовищное порождение новых технологий, в «Апгрейде» немало и элементов антуража жанра. Главный герой борется с бандой бывших военных, которым вживили боевые киберимпланты. По ходу сюжета он попадает к хакеру, содержащему притон тех, кто испытывает наркотическую зависимость от виртуальной реальности.
Но у фильма есть две серьёзные проблемы, которые мешают воспринимать его как воплощение классического киберпанка.
Прежде всего, это само окружение главного героя. Если бы его тело не приглянулось ИИ, то он прожил бы спокойную жизнь в мире будущего, что намного благополучней нашей реальности.
Вторая проблема вытекает из первой: в аккуратном городе будущего царит стерильно чистый и минималистичный стиль 2010-х. Киберпанку, который можно назвать одним из художественных воплощений 80-х, куда больше к лицу грязные улочки, «панковский» стиль и обилие неаккуратных громоздких устройств.
«Апгрейд», 2018 год
Пожалуй, «Джонни Мнемоник» — одно из тех произведений, что наиболее дотошно экранизирует представления классиков киберпанка о будущем.
В мире будущего бушует свирепый синдром нервного истощения, который, как говорится по сюжету, вызвало повальное использование технологий. Всё большую власть приобретают фармакологические корпорации, пытающиеся заработать на лекарстве от этого синдрома. Многие люди живут за чертой бедности, мост Золотые Ворота превратился в часть огромной свалки.
Широко распространились новые технологии. Убийцы на службе у якудз орудуют хлыстами из мономолекулярной нити. Хакеры взламывают банки данных корпораций через виртуальную реальность. Киберимпланты можно вживлять в тело чуть ли не в подворотнях.
В таком мире главный герой по имени Джонни работает мнемоником — он переносит особо важные данные в мозгу, превратившемся благодаря имплантам в нечто, похожее на флэшку. Правда ему пришлось пожертвовать всеми своими воспоминаниями о прошлом.
«Джонни-мнемоник», 1995 год
Учитывая, что фильм пропитан панковской модой и эстетикой «неаккуратных» технологий, можно было бы назвать «Джонни-мнемоника» идеальным киновоплощением киберпанка — но для этого звания ему отчаянно не хватает яркости, того, что Брюс Стерлинг называл «танцами на столах».
Хотя это экранизация классического киберпанковского рассказа Уильяма Гибсона, в сюжете видны сильные изменения, сделанные под влиянием продюсеров.
В финале оригинала главный герой для того, чтобы заработать на информации, которую транспортировал, вживил себе собачью челюсть и поселился в самом захолустье городских трущоб. В экранизации он спас мир и обрёл любовь.
Ещё более показателен пример с дельфином-хакером. В фильме он борется со злобной корпорацией на благо людей всей планеты. А в рассказе он — киборг из серии армейских разработок времён войны с СССР, что в итоге превратился в самый обычный аттракцион в местном зоопарке — да к тому же приобрёл наркотическую зависимость.
— У меня есть друг, там внизу, который служил в армии, зовут Джонс. Я думаю, тебе стоит с ним встретиться. Он сидит на игле. Так что придётся ему что-нибудь принести.
— Он наркоман?
— Он дельфин.
Уильям Гибсон, «Джонни-мнемоник»
Все эти изменения портят атмосферу мрачного и циничного мира киберпанка, в котором вынуждены жить главные герои.
Дельфин-хакер
«Джонни-мнемоник», 1995 год
К тому же окружение попросту очень бедно выполнено, что тоже мешает передаче атмосферы киберпанка. Киберимпланты показаны лишь приклеенными на тело заклёпками. Почти всё действие разворачивается в самых обычных подворотнях, которые никак не изменились под влиянием общества будущего. У массовки вообще нет хоть сколько-нибудь высоких технологий, из-за чего может сложиться впечатление, будто даже компьютеры для этого мира — огромная редкость среди довольно обеспеченных людей.
Следы от имплантов на груди у наёмника-проповедника в виде дюжины приклеенных заклёпок
«Джонни-мнемоник», 1995 год
Но всех перечисленных минусов нет у «Нирваны» — итальянского фильма 1997 года, который действительно можно назвать самым ярким киновоплощением эстетики классического киберпанка и его идей. И, возможно, до этого момента вы мало что о нём знали — или же не знали вовсе.
«Нирвана»
Далее в тексте идут спойлеры к фильму «Нирвана».
Недалёкое будущее. Программист Джими работает на корпорацию «Окосама Старр» — а именно на её отделение, занимающееся разработками видеоигр. Он живёт одинокой жизнью, часто вспоминает сбежавшую от него жену и пытается побыстрей закончить разработку своей последней видеоигры под названием «Нирвана», чтобы успеть к Рождеству.
Но как только он загружает игру в корпоративную сеть, то замечает, что Соло, главный герой видеоигры, начал себя как-то странно вести. Выяснилось, что все копии программы поразил вирус, наделивший персонажа игры памятью своих прошлых жизней, самостоятельностью, самосознанием и осознанием искусственности мира, в котором он живёт.
Не в силах терпеть такую жизнь, персонаж просит Джими его удалить. Но для того, чтобы уничтожить все копии игры, нужно взломать базу данных «Окосама Старр». Задавшись такой целью, Джими отправляется в путешествие по окраинам монструозного Конгломерата, занимающего территорию половины Евразии.
Джими
«Нирвана», 1997 год
В мире, по которому странствует главный герой, во всю кипит жизнь.
В городах царит полный мультикультурализм: в толпе люди всех национальностей и всех религиозных конфессий. Полно всевозможных фриков, одетых по вычурной моде будущего и обвешанных высокотехнологичными девайсами: к примеру, так выглядит группа людей, промышляющих вылавливанием больных и слабых людей, чтобы затем продать их на органы.
Полицейские прямо посреди дороги избивают дубинками попрошаек. Голограммы рекламируют продажу органов, а с больших экранов на всю улицу вещает передача, предлагающая отведать тех или иных наркотиков. При этом везде царит бедность: многие вообще вынуждены жить глубоко в городских катакомбах, греясь зимой возле гигантского водонагревателя.
В пригороде Конгломерата любят делать ставки и наблюдать за тем, сожжёт ли нейроинтерфейс мозг хакеру, взламывающему хорошо защищённую систему. Искусственным интеллектом оборудованы даже автоматические топливные заправки, которые могут залить в баки машин неудачливых хакеров смесь из серной и циановой кислот. Антивирус корпорации создаёт Дьяволов — проекции знакомых и близких хакера, что стараются подольше задержать хакера, чтобы засечь и завладеть его разумом.
Киберимпланты в «Нирване» ясно видны за счёт своей грубости и массивности. И даже у обычного бедняка запросто может быть кибернетическая рука — правда, самая примитивная из всех возможных.
Один из спутников Джони — хакерша Наима, похожа на Джонни-мнемоника: у неё также удалены воспоминания о прошлом, а через специальный порт в голове она может закачивать данные себе прямо в мозг.
Но в плане киберимплантов куда более примечателен другой спутник главного героя — хакер Джойстик, история которого ещё лучше вписывается в атмосферу киберпанка.
Он продал свои настоящие глаза, чтобы расплатиться с многочисленными долгами. И вставил себе по дешёвке монохромные кибернетические импланты, которые к тому же показывают картинку в низком разрешении, постоянно барахлят, да и ещё очень хрупки. В авантюру главного героя фильма он ввязался только оттого, что понадеялся на этом заработать себе на глаза получше. Вот уж действительно «High tech. Low life».
Операция на глазах хакера Джойстика
«Нирвана», 1997 год
В фильме корпорация «Окосама Старр» представлена лишь её штатным психологом, пытающимся вернуть Джони к разработке. Пытаясь выполнить свою задачу, он нанимает отряд солдат и с лёгкостью организовывает пальбу на оживлённой улице. И это отлично представляет безграничную власть корпораций и полное наплевательство к жизни людей, раз из-за довольно малозначительной для всего мира видеоигры предпринимаются такие радикальные действия.
Всё это создаёт декорации мрачноватого и порой сюрреалистического мира торжества технологий и падения нравов, что необходимо для передачи главных идей фильма — во многом раскрывающихся через Соло, второго по значимости герой фильма.
Психолог из Окосама Старр с отрядом наёмников
«Нирвана», 1997 год
В видеоигре Соло ощущает фальшивость окружающего мира. Он видит, что всё вокруг подчинено простым скриптам, а персонажи ничему не учатся и почти никак не реагируют на странности в их окружении. Соло даже может выйти за пределы игрового мира, где почти ничего нет.
Хотя мир игры сильно походит на реальность, всё же Соло решает умереть и умоляет своего создателя удалить его вместе с другими копиями игры, которые также были непоправимо испорчены вирусом. Но «Окосама Старр» попросту не захотела бы уничтожать всё и лишать себя прибыли только оттого, что могла создать сотни тысяч копий страдающего ИИ.
Сама человеческая мысль, заключённая в программном обеспечении, становится тиражируемым товаром. Даже содержимое человеческого мозга не является чем-то священным; напротив, человеческий мозг является предметом многочисленных научных разработок. На духовный аспект уже никто не обращает внимания.
Брюс Стерлинг, «Киберпанк в 90-х годах», 1991 год
Ну а пока Джонни пытался удалить игру из корпоративной системы, Соло только и оставалось, что следовать по паршиво прописанному сюжету в попытке хоть как-то развеять свою скуку в этом иллюзорном мире.
Причём похожая история была и в самом «Нейроманте»: конструкт разума одного талантливого хакера, что временами помогал главного герою со взломами и в итоге попросил своего хозяина стереть его навсегда. Правда, в отличие от «Нирваны», там почти не уделялось внимания осознанию ИИ своей искусственности.
Соло
«Нирвана», 1997 год
Но и жизнь разработчика «Нирваны» ничуть не лучше. Он уже давно не получал удовольствия от жизни: девушка его покинула, а он, сидя в одиночестве, нюхал жидкую марихуану и разрабатывал видеоигры. Из-за этого реальность начала казаться ему чем-то иллюзорным — как и разработанная им видеоигра про Соло. Джими уже давно хотелось умереть, но, увидев своего виртуального собрата по несчастью, он захотел помочь — и заодно хоть ненадолго наполнить жизнь смыслом.
Шлем виртуальной реальности
«Нирвана», 1997 год
В итоге получилась история про давящее влияние мрачного техногенного мира будущего, которому плевать на жизни отдельных людей. Персонажи угнетены своим окружением, не могут ничего глобально поменять в мире и следуют лишь по пути, проложенному таинственными, более могущественными силами. Все руководствуются скорее своими личными мотивами и не стремятся сделать мир лучше. И никакого хэппи-энда.
Киберпанк проделал большой путь. Он успел превратиться в одно из самых влиятельных движений в фантастике, умереть, послужить вдохновением для практически всей фантастики последних тридцати лет и превратиться чуть ли не в синоним для всех мрачных историй про высокие технологии.
Но в кинематографе ему не особенно везло. И хотя уже прошло достаточно времени, чтобы массовая аудитория привыкла к киберпанку, вряд ли мы увидим в ближайшем будущем много новых фильмов в этом жанре. Теперь киберпанк не столь актуален, слишком сильно изменилась жизнь вокруг нас: мода на панк-моду прошла, авторы вирусных мемов теперь могут быть не менее опасными, чем хакеры, взламывающие правительственные сети.
И в такой ситуации пока что лучшим способом увидеть классический киберпанк в кино остаётся просмотр «Нирваны», где в подворотнях живут люди с киберимплантами, а хакеры устраивают подпольные соревнования не на жизнь, а на смерть.
Киберпанк будет мёртв, пока занимающиеся им люди не осознают, что главным антагонистом в жанре должны быть не технологии, которые якобы отбирают у нас человечность, а корпорации, которые стоят между нами и пользой, которую эти технологии способны принести.
Ну идея киберпанка в другом. Точнее нет никакой идеи. Особенно идеи типа "менять общественный строй" или "делать революции". В классическом киберпанке каждый решает свои насущные проблемы (хакеры воруют данные корпораций, корпорации нанимают хакеров), никто не хочет ничего изменить кроме, возможно уровня своей жизни (Джонни-мнемоник, трилогия муравейника). Гибсон в своих киберпанк-произведениях тщательно избегал тем революций и прочих глобальных идей принципиально, чтобы они не стали похожи на набившие тогда оскомину космические оперы. Остальное (даже матрица) - посткиберпанк.
Вот, да. Смена общественного строя и революции это уже пост киберпанк. По классике герой должен в конце остаться в лучшем случае при своих, но пережить головокружительные события.
Очередн_ая мамкин_а коммунист_ка пытается вплести идеологию туда, где ее никогда не было. Ни Гибсон, ни Стивенсон, (ни, тем более, "киношный киберпанк" типа бегущего и призрака в доспехах) главной проблемой киберпанка видели не корпорации, не технологии, а непредсказуемую трансформацию общества, связанную с технологическим бумом. Этика, мораль, ее метаморфозы в антураже возможного недалёкого будущего - это совсем про другое, как бы тебе этого не хотелось.
Насчет Пургиняна не знаю, - (прям стыдно за тебя, что ты такую гадость смотришь). Но кто тебе мешает набрать в гугле, скажем, "научные открытия в СССР", чтоб не позорится про "хоть какие-то технологии"? Вполне технологии можно создавать без корпораций в их западном понимании, доказано практикой истории.
Мои родители и родственники по папиной линии как раз в шарашках и сидели, поэтому с твоим сочувствием и идеями снова людей туда загнать пошлют тебя в пешее эротическое. Куда теоретика совка и дорога.
Так чего там семейная легенда-то гласит? За дело в шарашку загремели, или как один ни в чем ни виноватые? Искомая кружка с фото, - это единственный результат труда родни?
Так я тебя, идиота, и спрашиваю. За что сидел Королев, известно - за нецелевое расходование средств, проще говоря - за растрату. (Попробуй в любой капиталистической фирме пустить деньги на не одобренный советом директоров проект - увидишь что с тобой будет). Ну и вопрос - твоя родня тоже проворовалась, - или в семейном кругу рассказывала, что сидела "ни за що"?
КНР как и СССР пользовалось практически рабский трудом вместе с безудержым воровством. В 21 веке рабов заводить труднее, а воровать так нагло уже не дают - да и сложно. Ибо нужно красть сразу несколько отраслей смежных технологий.
Не, у нас тут скорее всего соцдем, так что создавать пускай создают, только пускай делятся потом. 99 процентов государству, а один, так уж и быть, тебе подарят.
Трилогия Моста Гибсона заканчивается в мире самой малостью отличающейся от нашего. Киберпанк мертв потому что те самые технологии, которых так боялись классики вошли в нашу жизнь и... ничего не изменилось! Люди остались теми же самыми, одна индустрия корпораций зла сменилась другими, государства не развалились, преступность резко пошла вниз (на западе в 90-ые, у нас чуть позже), а человечество шагает в сторону "Прекрасного нового мира" с легальными наркотиками и островами дауншифтеров.
Я не понял, вот этот пассаж про "преступность резко пошла вниз", - это вы про выдуманный цуберпунк, или про нашу скучную реальность? Потому что согласно отчету "Bureau of Justice Statistics", в США пиковые значения преступности это между 2005-2010м годом. (Там за период два-три года сидело больше, чем в ужасном СССР при Сталине за четверть века). Сейчас некоторое снижение, но по сравнению со временем, когда писался цуберпунк - 70,80е, - народа сидит в США больше в разы. У нас примерно та же картина.
Про нашу скучную реальность. Уточню - уменьшение количества тяжких преступлений, типа убийств. В штатах сидят больше, кто спорит, но и там статьи другие. А у нас как раз снижение числа преступлений началось с большим лагом, в прошлом году рапортовали об историческом минимуме заключенных.
В Нью-Йорке с начала года и по состоянию на 27 декабря были убиты 286 человек, что является наименьшим показателем за время ведения подобной статистики. При этом, еще в 1990 году в городе было зафиксировано 2245 убийств и 527 тысяч уголовных преступлений, пишет The News York Times.
70/80-ые, откуда киберпанк родом, вообще были мрачным временем для штатов - неудачная война во Вьетнаме, нефтяные кризисы, появление ржавого пояса и проблемы в экономике в целом. Да и допустимый уровень агрессии был в целом другой, сейчас среди поколения снежинок вообще сложно представить какие-нибудь реально агрессивные субкультуры за пределами интернетов.
Ну, про уровень агрессии - это смотря в какой район зайти. Нью-Йорк это финансовый центр, в депрессивных регионах все куда "веселее". Про количество убийств, и прочее - отцы киберпанка не смогли предугадать появление т.н. "cheap fat", - то есть дешевых продуктов с заменителями всего, которые вредны, но позволяют бедноте не пухнуть с голоду, (а пухнуть с жиру) и тем отчасти, отодвигают их от крайних мер. А то, что количество сидящих, со времен киберпанка выросло, кроме прочего, вполне серьезно связывают с частным сектором в тюремной системе. Там крутятся гигантские деньги, и есть свое лобби. Кому нужна частные тюрьмы, если там нет зеков, и нет прибыли? Бизнес, ничего личного. Все в традициях американского капитализма, да пожалуй, и киберпанка. Если не считать имплантов, то в нашем мире пресловутый "хай-тек лоу-лайф", когда бомж у помойки сидит с сенсорным телефоном, - уже наступил.
то в нашем мире пресловутый "хай-тек лоу-лайф", когда бомж у помойки сидит с сенсорным телефоном
Я же именно это и говорил в самом начале: =р
Трилогия Моста Гибсона заканчивается в мире самой малостью отличающейся от нашего. Киберпанк мертв потому что те самые технологии, которых так боялись классики вошли в нашу жизнь и... ничего не изменилось!
Справедливо. Но тут есть диалектический момент. Технологии вошли в нашу жизнь, причем и такие которые могли бы сделать жизнь реально лучше (дешевая в изготовлении еда, связь, информационные сети, доступность информации, облегчение прогнозирования и планирования и пр.пр.), - но в жизни мало что поменялось. Если средств для справедливости и гуманизма в мире стало больше, а мир остался на том же уровне, это значит, что несправедливости в мире стало больше.
>и... ничего не изменилось!
Будущее страшно непривычностью. Но мы так медленно вползаем в него "своим ходом", что ко всему привыкаем. А вот резкий бросок... Представьте какого-нибудь господина 19го века, перенесенного в современное метро. По лавкам сидят люди, часть из них воткнула в уши какие-то провода и сидит закрыв глаза, или вяло подергиваясь. Другие вперили взгляды в светящиеся коробочки и безотрывно водят по ними пальцами, попеременно корча гримасы удовольствия и разочарования. Что это? Какой-то новый накротик, который сменил опиумные курильни?.. Вот на лавке девка с ногами от ушей, и где-то там же, - в районе ушей у ней начинаются и кончаются короткие шортики. А вот рядом женщина востока, закутанная в платки как в кокон. Где единые стандарты общества в одежде, на которые может ориентироваться благовоспитанная девица из хорошей семьи? Выход на улицу, - там тысячами стоят самобеглые кареты, которые только дымят, но никуда не едут. Форменное безумие, наделать столько колымаг, чтобы они уже мешали друг-другу проехать. И т.д, т тп.
Я давно уже об этом задумываюсь. Чот пророчили, всё изменилось, но мир не похож на тот, что в книгах Гибсона или любого другого. Думали, в 2020 все на скутерах летать по небу будут, а все просто ходят согнув шеи и пялятся в телефоны, гг.
Самая крутая его часть — монтаж и боевые сцены, их не заспойлеришь. Те, кто захочет его посмотреть сделают это со спойлерами и даже один раз получат фан от новизны.
Но спойлерить без предупреждения почти весь финал фильме прошлого года, а потом предупреждать про спойлеры к фильму, которому 22 года - какое-то издевательство.
про аниме/мангу это вообще целая песня. Akira и GITS известны и знаменательны, но это далеко не единственные представители жанра. (Blame, Experiments Lain...)
Имхо, это не киберпанк умер, а:
1. Технологии ушли уже настолько вперед, что киберпанк (в его массовом представлении) стал реальностью.
2. Киберпанк жив, но его неправильно понимают, основная идея киберпанка в том, что цифровые/кибернетические технологии берут верх над человечностью, и остается лишь вопросы, останется ли человек человеком, и будет ли машина человеком? И именно поэтому бегущий человек является эталоном жанра.
Терминатор и Робокоп - сложно назвать киберпанком, т.к. не на этом сделаны акценты, точнее, в робокопе и вопроса не стоит, а терминатор и вовсе не про это, он скорей пытается паразитировать на идеях киберпанка.
Почти все что вы перечислили - посткиберпанк или sci-fi
И именно поэтому бегущий человек является эталоном жанра.
А это протокиберпанк. Киберпанк вообще не страдает морализаторством на тему "Кто я, робот или человек?" (об этом говорит вторая часть термина "панк") Вас берут бережно за волосы и погружают в четко детерминированный сеттинг, в котором богатые имеют все, бедные ничего, но каждый может покинуть свою касту, заработав деньги, чаще нечестным путем. Герои не страдают моральными проблемами выбора, а уж тем более проблемами селф-идентити потому что "hitech / lowlife" им просто не позволяет этого делать (сильно кушать хочется, страдать вопросами "Тварь ли я дрожащая или право имею" просто нет времени).
Ну в общем эт не я, это гибсон. Виртуальная реальность, матрица, импланты - это все всего лишь внешние признаки, которые потом таки клишировали и гипертрофировали, о чем писал автор здесь. Но неотъелемыми и важными признакамижанра так же являются похожесть на нуарные детективы, в которых нет чётко положительных или отрицательных героев, зачастую отсутствие хэппи-энда, отсутствие великой идеи, за которую главные герои идут "воевать с миром". Всё таки панк это про секс, наркотики и нигиллизм. Кстати в последующих книгах, далёких от киберпанка, гибсон использовал пост-СССР как место действия. Думаю неслучайно
Сейчас уже не вспомню точно, но медведей с балалайками точно нету. В общем-то гибсон был в пост-советском Питере в начале 90-х, если не изменяет память, так что медведей с балалайками там точно нету, но достаточно мрачно. Попробуйте сами оценить в общем, книжка называется "Распознавание образов"
Мне раньше нравилось, что он внешне необычный с интересной подаче, а при пересмотре понравилось смысловое наполнение. Элементы буддизма и индуизма в рамках стремительного развития технологии, а также параллели общества и заскриптованных игр - всё это хорошо подано, и об этом интересно размышлять в рамках фильма.) Так что я свои ванильные воспоминания скорее обогатил.
Всегда немного бомбит, что «Матрицу» относят к киберпанку на голубом глазу. Это ведь, по сути, научно-фантастический постапокалипсис с подвывертом. У фильма с Терминатором больше общего, чем с киберпанком
Киберпанк киберпанком делают не компьютеры, виртуальные миры и роботы, а сопоставление человека и компьютера. Когда человек перестает быть человеком и когда компьютер становится человеком?
В Антиматрице в одном из эпизодов - это цимус сюжета. "Может ли робот быть человеком и обладать равными правами?
Я вам устанавливаю новую программу для оформления нового жанра - genrepunk. Основная дилемма для сеттинга: в какой момент жанродрочерством перестает управлять человек? В какой момент жанродрочерство становится векторообразующей силой?
Серьезно: я, конечно, согласен с тем, что подразделять искусство на жанры - правильно. Но возводить это в абсолют и писать что-то навроде "ой, это уже не посттранскиберпанк, а постгрескиберпанк, потому что в такой-то главе у персонажа на компьютере шиндошс, а не линаск" - довольно глупо.
Соберите свою логику в кулак - книги не следуют за жанрами, жанры следуют за книгами.
Ну и говорить, что типа Нирвана почти никому не известна - это прямо неуважительно)) Один из эталонных фильмов, входящий во все подборки "Кино-киберпанк" на всех популярных сайтах. Кто был заинтересован КП - тот скорее всего посмотрел. Тем более там Кристофер Ламберт)))
И цитаты писателей странно подобраны - много популярных цитат, которые все копируют, немного менее популярных, но проигнорированы предисловие к Сожжению, Рюкер, Ширли. Хотя у Рюкера свой сайт с тонной текста.
Когда нашел этот фильм из-за Ламберта относился скептически (больше актер экшн фильмов все-таки), посмотрел кадры и подумал что вообще фигня какая-то. О, как же хорошо, что не зассал и посмотрел. И через полторачаса я с отвисщей челюстью был в лютом восторге.
"Похожее происходило в романе «Software» Руди Рюкера 1982 года — причём даже в более «панковском» стиле: достаточно хотя бы сказать, что главный герой там — наркоман. Но эту книгу, как и «Бегущего», обычно не относят к классическому киберпанку: жанру свойственен показ трансформаций именно человеческих тела и психики под влиянием новых технологий."
- кто не относит-то? Рюкер был в Движении, он такой же киберпанк, как Гибсон, Стерлинг, Ширли, Шайнер. И Стерлинг неоднократно упоминает Рюкера, когда перечисляет основу Движения.
Как будто я писал что к киберпанку не относят всю творчество Рюкера, которого Стерлинг вообще всегда упоминал в списке писателей-киберпанка, а не эту одну его книгу.
И зачем перечислять вообще все детали «Нейроманта», которые в нём есть? «У Рюкера ГГ наркоман — и у Гибсона», «В Матрице есть Зион — и в Нейроманте есть», «В Троне есть игровые автоматы — и в Нейроманте есть зал с ними»
Вы написали, что эту книгу обычно не относят. Если её не относят, то, что рюкеровское тогда вообще относят... Вопрос был "кто не относит-то?", не нужно защищаться от расширения.
Я извиняюсь, в данном случае моя ошибка: спустя часы уже забыл, что шло сравнение с Бегущим, упоминание наркомании героя Нейроманта, как довод, что вы не читали - ошибочен.
А зачем писать, что достаточно сказать, что гг - наркоман, для того, чтобы объяснить, что Софт более панковый, чем Бегущий? К чему это? Особенно, учитывая, что вы дальше же пишете, что это не киберпанк по другой причине (в данном случае не важно, что я с вами не согласен). Киберпанк ведь не определяется наличием панковости и наркотиков.
Всем рекомендую почитать упомянутого в тексте всего лишь один раз (а он достоин намного бОльшего) - Альфреда Бестера, "Тигр! Тигр!" и "Человек без лица". Фантастика времен новой волны, киберпанковский дух там такой, какой Гибсону и не снился. Написано в 1956 году, а читается современно и жестко. Современным графоманам учиться и учиться. Там и ускоряющие импланты, и корпорации, и войны, и мутанты, и все что угодно. И да, яркость и жесткость, которой тому же Гибсону не хватает.
Я дохера чего читал, и наверняка не меньше тебя. И речь в первую очередь не о человеке без лица, а о книге которая на иллюстрации, в варианте перевода "Тигр! Тигр!" у нас. Гибсон - пишет унылым слогом и графомански. Это факт. Яркости и атмосферы ему не хватает. Не будьте фанбоем.
За что люблю ДТФ - за то что делает потрясающие статьи, которые, к счастью, никто не читает, потому что слишком уж сложно и заумно для массовой аудитории. Даже я до конца не осилил. Но благодаря этому статьи ДТФ можно использовать в работе не опасаясь что сделаешь баян или плагиат )))
Ну может ошибаюсь, просто по себе сужу. Если даже я заскучал и скипнул, хотя темой очень интересуюсь, не думаю что много людей осилит. Я не против лонгридов, сам их пишу, но я-то умею их писать так чтобы было интересно и захватывающе. Даже в ущерб информативности. А тут во главу поставлена именно информативность. В качестве познавательной статьи или даже обучающей лекции - это просто эпик вин. Но в качестве развлекательного материала, увы, тяжеловато.
Кстати, почему забили на формат "месяц чего-то там" (месяц киберпанка, месяц вампиров...)? Закончились идеи? Или оказалось, что вытягивать формат тяжко и неблагодарно?
Всё проще :) Мы изначально его придумали чтобы тематики расширять и при этом избежать негодования, мол, чего это вы про книжки пишете на портале про игры. С тех пор многое изменилось.
Также, увы, не получилось наладить нормальную логистику — по тегам мало кто ходит.
Скажем так, не в том же виде точно. Мне хотелось изначально сделать так, чтобы «месяц чего-то» был этаким... праздником, что ли. Чтобы юзеры присоединялись, чтобы это было большое событие.
Не получилось. Идея мне всё ещё нравится, но надо её как-то креативно навернуть.
Также, увы, не получилось наладить нормальную логистику — по тегам мало кто ходит.
Возможно, я делаю что-то не так, но удобного инструмента для навигации по тегам на сайте пока еще нет. В тот же #лонг с главной страницы в пару кликов не перейти.
В Сети мало их, в основном на бумаге печатали в Игромании, основная часть в 2014-2015 году была. Как раз тогда перестали выкладывать журнальные статьи на сайт. Если очень интересно, можете оставить почтовый адрес, пришлю подборочку :)
Вывалить кучу бессвязной информации не есть информативность. Это просто энциклопедия получается, по алфавиту там или по хронологии. В этим и есть проблема автора - статьи так не пишутся.
Рон Джереми прекрасно сыграл в "Нирване". А если серьезно, то фильм очень даже хорош, Общая дешевизна даже играет ему на руку, вся эта разруха на улице, дешёвые импланты, грязь и мусор передана очень хорошо. И персонаж Соло вышел очень трогательным, ради него не жаль было рискнуть всем.
А что касается персонажа Соло – кажется, мало кто из зрителей заметил авторскую шутку-пасхалку. Герой компьютерной игры – усатый итальянец, раз за разом погибающий в идиотских ситуациях... это слишком явная отсылка к Марио, чтобы быть простым совпадением:)
Нирвана же более трешово и дешево выглядит чем Джонни-мнемоник.
Который в свою очередь хоть в целом и неплохой фильмец, но до главных эпиков Кэмерона ему как до Луны.
Вот в киберпанке к сожалению нет "мастерписа" уровня Т2 и Чужих . Матрица это не то. Что не говорите, бюджет нужен, без него нет масштаба. А ещё нужен мастер, уровня времен Ридли Скотта времен Чужого и Бегущего.
Вроде собирались Нейроманта экранизировать, потом отменили? Но там левый какой-то проект намечался. Даже не знаю кто мог бы осилить из современных "деятелей". Ридли всё, на пенсию, Нолан, Вильнев, Бломкамп?
Вот бы сериал с технической составляющей, уроня GoT, по трилогии Гибсона. А то углерод был очень слабым, фантастики вобще крайне мало вменяемой.
Бегущий хоть без матриц и ИИ, но просто выдающийся, один из лучших фильмов, произведение вне времени. Из книг, Гибсон - конечно вне конкуренции, это когда вблизи грубые мазки, но стоит увидеть картину в целом, и Вас буквально пронизывает.
Как раз пересмотрел Нирвану после прочтения статьи, не могу не согласиться. Атмосфера передана хорошо, но как фильм оно не вышло. Бегущий по лезвию - наше всё.
Возможно, вы просто ничего в киберпанках не понимаете? Если Нирвана трэшовый для вас. Это реальный шедевр, с любой стороны, как сеттинга, так и жанрово. Не нужен жанру бюджет, нужен человек, хорошо чувствующий настроение сеттинга, у Нирваны такой был, он с совершенно неизвестными итальянскими актёрами смог создать шедевр и №1 в жанре.
Даааа, конечно. Учитывая что киберпанк 80-х сегодня уже устарел не потому что новые веяния, а потому что описанное там УЖЕ в нашем прошлом. Посмотрите на смартфон, это же чистая магия для кибро-панков 40-летней давности. Бюджет нужен, потому что нужно еще больше наворачивать.
Я как-то задал сам себе вопрос: "А как бы выглядел киберпанк без ретрофутуризма? В смысле, вот Гибсон и не думал, что он пишет какой-то там киберпанк, он просто писал научную фантастику, описывая будущее, каким оно виделось из 80-х. Что получится, если кто-то сейчас напишет что-то примерно в ту же сторону, но без влияния эпохи глэм-рока?" Сам себе ответил: "Квантовый вор" Ханну Раяниеми.
" В финале оригинала главный герой для того, чтобы заработать на информации, которую транспортировал, вживил себе собачью челюсть и поселился в самом захолустье городских трущоб."
Лол, что? Я даже в английский текст глянул, не вживлял он себе собачью челюсть.
И в приведенной цитате сказано про зубы, вероятней всего имея ввиду клыки, но никак не вытянутую собачью челюсть, которую в таком случае проще было бы ему иплантировать сразу с готовыми зубами, а не выращивать импланты собачьих зубов.
I let Molly take care of that, with a local anesthetic. And my new teeth have almost grown in.
I decited to stay up here. When I looked out across the Killing Floor, before he came, I saw how hollow I was. And I knew I was sick of being a bucket. So now I climb down and visit Jones, almost every night. We're partners now, Jones and I, and Molly Millions, too. Molly handles our business in the Drome. Jones is still in Funland, but he has a bigger tank, with fresh seawater trucked in once a week. And he has his junk, when he needs it. He still talks to the kids with his frame of lights, but he talks to me on a new display unit in a shed that I rent there, a better unit than the one he used in the navy.
And we're all making good money, better money than I made before, because Jone's Squid can read the traces of anything that anyone ever srored in me, and he gives it to me on the display unit in languages I can Understand. So we're learning a lot about all my formed clients. And one day I'll have a surgeon dig all the silicon out of my amygdalae, and I'll live with my own memories and nobody else's, the way other people do. But not for a while.
In the meantime it's really okay up here, way up in the dark, smoking a Chinese filtertip and listening to the condensation that drips from the geodesics. Real quiet up here - unless a pair of Lo Teks decide to dance on the Killing Floor.
It's educational, too. With Jones to help me figure things out, I'm getting to be the most technical boy in town.
