Последняя звезда

Моросило. Но вскоре тучи разошлись. Лучи восходящего солнца отразились от влаги на асфальте.

Здесь было не очень много народу. Говорили не громко, но слегка взволновано.

До начала оставалось совсем немного времени, когда я обратил внимание на пожилого человека, стоявшего неподалёку. Трудно было сказать, седьмой ему шёл десяток или восьмой, его возраст выдавали только коротко стриженные полностью седые волосы, а трость, что он держал в левой руке, была лишь предметом гардероба, как и сшитый на заказ тёмно-синий костюм. Сам он стоял прямо, но что-то словно гнело его, и он весь трясся. Тут я подумал, что может быть ему плохо и решил подойти спросить.

— У вас всё в порядке? — осведомился я.

— Всё хорошо, — твёрдо, но отрешённо, ответил он. Однако, по смеси плохо скрываемых ярости и горя, было видно — старика что-то сильно гложет.

Его лицо показалось мне знакомым. Я решил продолжить беседу и, прервав затянувшуюся паузу, сказал:

— Примечательное сегодня событие.

— И, правда, — он странно улыбнулся. — Только... как жаль, что последнее.

— В продолжении сейчас никто не видит смысла... — неосторожно ответил я.

— Смысла?! — вдруг воскликнул старик. Не смотря на возраст и небольшой рост, он сейчас словно возвысился надо мной и, под тяжестью яростного взгляда его холодных, как космос, голубых глаз, у меня немного подкосились колени. — Раньше, никто не говорил о смысле. Было, пускай и иррациональное, но понятное, желание идти вперёд, а теперь... — у него перехватило дыхание, казалось, он будто уже много лет говорил одну и ту же истину, в которой был свято убеждён, и повторять её снова у него уже не было никаких сил, но он продолжил: — ...всё потеряно! Мы свернули туда, откуда, возможно, не сможем повернуть назад.

Тут он заметил моё смятение и виноватый вид, его лицо смягчилось, и он проговорил:

— Извините, юноша, гнев мой направлен не на вас. А на этих... — он неопределённо махнул рукой.

В этот момент стрела начала приобретать ярко-белый оттенок, и старик, указав на неё, сказал:

— Последние приготовления, заливают катализатор. — Он опёрся на свою трость, сделанную из какого-то металла, устремил взгляд прямо на стрелу и замолчал.

Я знал, что задену старика за живое, но решил до конца понять его точку зрения. Я тоже считал немного грустным то, что должно было сейчас произойти, но во мне это событие не вызывало и десятой доли той боли и ярости, что сковали лицо старика.

— Но почему вы думаете, что мы свернули не туда? — начал я. — Прогресс не стоит на месте, и не исключено, что мы найдём другой путь. Не сегодня, конечно, ведь сейчас в этом действительно нет смысла, но, возможно, в будущем.

— Прогресс... — со злой горечью вымолвил он. — Я всегда был за него. Думал, что он ведёт прямо, как стрела, в будущее. Но нет! — он снова махнул рукой в сторону ледяного шпиля. — Вот дорога в будущее, а мы... мы прекращаем строить её дальше. А прогресс, перестал быть прямой, и превратился в замкнутый круг.

Он ненадолго замолчал и как будто погрузился в свои мысли.

— Прогресс... — вдруг продолжил свой монолог он. — Прогресс стал для нас слишком хорошим учителем. Мы научились у него критически мыслить. Всегда и во всём. И теперь, мы живём в наших индивидуальных, чётко выверенных мирах, наполненных СМЫСЛОМ, которого на деле нет.

Я понял, что старик бредит. И бредит идеями давно минувшего прошлого. Неожиданно также, я осознал, откуда знаю его. Моя догадка тут же нашла отражение в его продолжившейся речи:

— Всю жизнь я посвятил искусству, пытаясь с его помощью просветлять и направлять умы в благое русло, но это всё сошло на нет. Ещё сто лет назад я мог бы оказать влияние, но... не сейчас, — он сделал паузу, словно вспомнив что-то, затем продолжил. — Раньше, у меня был шанс, я мог уйти в науку, — он в очередной раз указал в сторону стрелы, — но смог бы я чего-то там достичь?

Его вопрос повис в тишине.

— Не отчаивайтесь, — неловко, напоследок, решил его утешить я. — Мы всё ещё можем найти путь. Мы попытаемся.

— Вы, представляете, юноша, — обратился ко мне старик, — я даже не знаю — человек на ней сейчас или машина... — это всё, что он успел сказать. Начался обратный отсчёт.

Когда он закончился, мы увидели яркую вспышку. Морось, ещё дававшая о себе знать, тут же прекратилась, осушенная жаром от работы двигателей мощностью в миллионы лошадиных сил.

Но жар этот, не мог осушить слёз на лице старика.

Ведь в небо устремлялась последняя звезда...

Europe - The Final Countdown

#конкурсрассказов2