Презумпция добросовестности

Этот рассказ – попытка описать проблемы добросовестности людей в целом и института банкротства в частности. Получилось или нет, судить Вам. Будущее как время и место действия выбрано в целях гиперболизации. Все события и герои вымышлены. Любые совпадения с реальными личностями случайны.

Было одиннадцать часов дня по местному времени, вестибюли в этой части станции как всегда заполняли толпы людей. Сектор станции Ганимед-12 располагался близко к поверхности спутника, выше него находились только купола гидропоники. Плотная однотипная застройка свойственна станциям на лунах Юпитера, но Ганимед мог похвастаться архитектурными чудесами. Молодой человек, проходя мимо причудливых офисных зданий и лабораторий биологов, похожих на пчелиные соты, смотрел себе под ноги.

Аркадий быстрым шагом спешил в суд. Его ноги уже ныли, а день только начинался. Магнитные подошвы дешевых туфель для микрогравитации натирали мозоли, традиционный деловой костюм сковывал движения. Парень как мог лавировал в людском потоке и поглядывал на ручной терминал. Можно было не торопиться, в расписании заседаний уже шла часовая задержка, но Аркадий не умел ходить медленно – разучился в постоянной спешке. Быстрая ходьба не давала ему набрать лишний вес. Быстрая ходьба и невроз.

Молодой человек остановился у здания суда, перевёл дыхание. Прибыл он ровно за десять минут до начала процесса. Только вот задержка в расписании слушаний увеличилась до полутора часов. Заходить внутрь совсем не хотелось. Впрочем, снаружи делать было тоже нечего. Нахмурившись, Аркадий дёрнул тяжёлую дверь, ведущую в фойе здания, и оказался внутри.

Пройдя беглый осмотр у рамки детектора, кивнув скучающему судебному приставу, парень наконец оказался в длинном коридоре со множеством дверей. На неудобных стульях вдоль стен сидели люди. Кто-то стоял прямо в проходе. Кондиционеры плохо справлялись со своей работой. Картина напоминала базар. «Черт бы их всех побрал», - подумал Аркадий и отправился на поиски. Он надеялся, что день отработает машинально, лишь бы никто не докучал.

Нужный зал оказался на другом конце коридора, клиента своей компании Аркадий узнал сразу, но на всякий случай сверился с фотографией из копии паспорта в наручном терминале. Женщина семидесяти пяти лет, выпрямив спину, сидела с сумкой на коленях и, судя по взгляду, силилась понять, где она оказалась.

– Вы на 11:30? Антонина Викторовна? – сухо спросил парень.

Подняв голову, женщина кивнула в знак согласия и поздоровалась.

– Да, здравствуйте. Я – Аркадий Павлович, ваш представитель, - молодой человек тяжело опустился на соседний стул. – Антонина Викторовна, вы в курсе почему вас сюда пригласили?

– Менеджер ваш звонила, сказала прошлый суд отменили и нужно приехать сегодня, – последовал робкий ответ.

– Суд не совсем отменили, Антонина Викторовна, заседание у нас с вами четыре месяца назад состоялось. Я не ваш ведущий юрист, только представитель, но попробую вкратце объяснить, почему понадобилось ваше присутствие сегодня.

Далее последовали по большей части заученные фразы, которые юрист говорил чуть ли не автоматически. Несколько минут, обстоятельно, с лишними подробностями и юридическими терминами, молодой человек объяснял женщине, что судебная система нынче довольно проста, обычное заседание длится в среднем сорок секунд, а вынесение судебных актов поставлено на поток. Но есть небольшой процент судей старой закалки, которые обстоятельно изучают материалы дела и взвешивают каждое решение. Перегрузив женщину лишней информацией, Аркадий понял, что всю свою речь смог бы уместить в одно предложение: «Вам достался вредный судья». Мог бы, но этого почему-то не сделал.

– Мне достался вредный судья, – подытожила женщина после нескольких секунд раздумий.

– Да, вроде того. Обычно клиенты лично не присутствуют на заседаниях о признании гражданина банкротом - достаточно их представителя по доверенности, – сказал Аркадий и добавил про себя «для формального соблюдения процедуры», – но судья Панкратьев, рассматривая обоснованность нашего с вами заявления, попросил подтверждение вашего тяжелого состояния здоровья и отложил заседание на четыре месяца. Вы сегодня привезли какие-то медицинские документы? Справки, выписные эпикризы?

– Я отправила несколько больничных листов в электронном виде вашим девочкам.

«Несколько больничных, которые мог взять любой здоровый человек, простудившись», – сказал про себя Аркадий, поджав губы.

– Отдел сопровождения передал мне ваши справки. Боюсь, этого может быть недостаточно. Нам сегодня нужно показать вашу добросовестность и тяжёлое материальное положение. Нужно, чтобы судья сам вас увидел и понял, как вам непросто. Собственно говоря, поэтому ваше личное присутствие необходимо. Судья захотел вас видеть.

Тут парень слукавил. Присутствие клиента – его личная инициатива. Расклад был прост: отдуваться перед дотошным судьёй второй раз, рискуя получить ещё одно отложение заседания, или же привезти на процесс бабушку, чтобы она всем своим видом показала несчастье. Аркадий выбрал второе. Сидеть с людьми в ожидании заседания он очень не любил. Не любил и лишний раз приходить в здание суда. Из двух зол он выбрал меньшее.

Молодой человек разблокировал наручный терминал и принялся листать документы клиента. Изредка он задавал уточняющие вопросы: не изменился ли уровень дохода, не поменял ли клиент работу. Женщина отвечала спокойно и коротко. Юрист понял, что положение клиента за четыре месяца не сильно изменилось и документы актуальны.

– Так, Антонина Викторовна, на что были фактически потрачены заёмные денежные средства?

– Говорите, пожалуйста, громче, я глуховата на одно ухо.

– Юниты от банков были потрачены вами на какие цели? – наклонившись к собеседнице, спросил молодой человек.

– Ну…так. На зубы потратила. На ремонт… – робко улыбнувшись ответила женщина.

«Зубы. Снова зубы. Снова не в муниципальной клинике», – Аркадий посмотрел на женщину, как он надеялся, ничего не выражающим взглядом. Парень отметил, что она довольно спокойна. Другие на её месте обычно нервничали и без умолку тараторили. Женщина вызывала симпатию у юриста.

– В основном всё на зубы ушло?

– Ну да.

– Про зубы судье говорить не стоит. На заседании, если спросят, просто скажите, что заёмные средства ушли на ремонт единственного жилья, коммунальные платежи и товары первой необходимости. Хорошо?

– Хорошо, – понимающе ответила женщина.

– Родственники у вас есть? Взрослые дети? С кем-то проживаете?

– Муж умер восемь лет назад. Есть сын взрослый.

– Сын материально помогает?

– А?

– Сын вам помогает финансово? – чуть громче спросил молодой человек.

– Раньше помогал, а сейчас нет. У самого проблемы.

Аркадий ждал что сейчас последует история. Но женщина отвечала коротко и по существу, не докучая собеседнику. После минутного молчания, юрист закончил просмотр документов с терминала и произнёс:

– Антонина Викторовна, вот что получается: если вас спросят, на что живёте, говорите, как есть. Живёте на пенсию, плюс работаете уборщицей в теплицах. Зарплата маленькая, раньше сын помогал, сейчас не может. Если спросят, на что потратили юниты, скажите, что всё ушло на вынужденный ремонт, коммуналку и еду. Не волнуйтесь, лишнего не говорите, всё пройдет хорошо. У судьи в расписании задержка, он слишком долго рассматривает дела, так что нам придётся немного подождать.

– Подождём, – спокойно сказала женщина.

Она задала ещё пару вопросов, не относящихся к делу, Аркадий дал пару ответов.

«Удивительно спокойная и приятная женщина. Не надоедает. Все бы клиенты такими были», – подумал молодой человек.

Спустя полтора часа молчаливого ожидания, на экране у зала заседания обновилась информация. Открылась дверь, в коридор вышел мужчина в костюме. Вид у него был такой, словно он только что посетил общественный туалет в порту. Ещё через минуту на экране появилось приглашение лицам участвующим в деле.

Аркадий свернул на ручном терминале книгу, которую всё это время читал и посмотрел на своего клиента:

– Антонина Викторовна, пойдёмте.

Молодой человек и пожилая женщина вошли в зал судебного заседания. Зал не производил благоприятного впечатления. По правде говоря, залом это помещение назвать язык не поворачивался: так, коробка. Дешевая отделка стен, свойственная государственным зданиям. Устаревший компьютер на столе секретаря, встроенный в стол судьи громоздкий мутный сенсорный экран, который пора было заменить ещё лет десять назад. Старые жёсткие диски с материалами дел стопками лежали на столе секретаря.

Секретарь – коротко стриженная блондинка лет сорока – просканировала паспорта-чипы вошедших и электронную доверенность юриста, указала им на стол напротив – присаживайтесь.

Аркадий разблокировал терминал, по привычке включил на нём диктофон. Видеозапись заседания велась секретарём, но полезно было иметь и свой аудиофайл.

Когда с формальностями подтверждения полномочий покончили, открылась дверь, противоположная той, в которую Аркадий вошёл. Громкой поступью, облачённый в малиновую мантию, в зал вошёл высокой мужчина с коротко стриженными седыми волосами – судья Панкратьев. Секретарь вставила жёсткий диск в разъём под рукой, и за столом судьи загорелся сенсорный экран с материалами дела.

Аркадий сердцем надеялся на то, что всё пройдёт быстро и как по маслу. Разум подсказывал, что надежды беспочвенны: судья был тем ещё «динозавром».

«Динозавры», как их принято было называть в кругу его коллег, доставляли определенные хлопоты. В аппарате суда на Ганимеде-12 таких судей было трое, и Панкратьев слыл самым неприятным из них. Вели дела они долго и муторно, месяцами, а порой и годами, бесконечно откладывая заседания, требуя дополнительные документы. Не в пример большинству судей, что проводили заседания быстро, а дела закрывали за пару недель.

Формально судьи работали в рамках законодательства о банкротстве. Фактически же всё давно превратилось в фарс. Аркадий и его коллеги писали типовые заявления, канцелярия их принимала, случайным образом назначался судья. Судья выставлял в свой график заседание. На первом заседании судьи за считанные секунды пробегали глазами материалы дела, и, как правило, не задавая вопросов, зачитывали решение об обоснованности заявления.

Далее назначался куратор из независимой ассоциации и дата итогового заседания. Спустя три недели процедуры банкротства гражданина, куратор отправлял суду отчёт о проделанной работе, сводившийся к тому, что процедуру нужно завершить, освободив человека от долгов. Де-юре кураторы балансировали между интересами должника и кредиторов. С должником и его представителем общались формально, через документооборот. Де-факто куратор получал денежное вознаграждение от юридической фирмы, предоставившей ему должника в работу. Закрывал глаза на реальное положение вещей и не предпринимал никаких действий. Помощники куратора готовили формальный отчёт о проделанной работе. Судья, ознакомившись с выводами отчёта, в 99% случаев выносил решение в пользу должника. Так работал не только сектор банкротных процедур, но судебная система в целом. Цицерон, наверное, вырабатывал электричество, переворачиваясь в своём гробу, если видел, как соблюдаются законы. Правда, насколько помнил Аркадий, останки Цицерона кремировали, и электричество будет вырабатывать он сам, сейчас, скрипя зубами от речей Панкратьева.

– Открывается судебное заседание по делу № Г-12/44701…по обоснованности заявления гражданки… о признании несостоятельной, банкротом… слушается в составе судьи… лица участвующие в деле имеют право… – молодой человек, слушая монотонный голос Панкратьева, старался не показать свою неприязнь. Судья решил соблюсти официальную, своего рода архаичную форму процесса. Это раздражало. Другой судья на его месте уже завершал бы заседание.

Аркадий вспомнил как год назад Панкратьев ушёл на больничный аж на пять месяцев и его дела распределили между более расторопными судьями. Говорили, были у «динозавра» серьёзные проблемы со здоровьем. Возвращение судьи с больничного ни молодой человек, ни его коллеги не оценили.

– На чём мы с вами в прошлый раз остановились? – спросил Панкратьев, вырвав Аркадия из воспоминаний.

– Уважаемый суд, к прошлому заседанию отсутствовало согласие ассоциации на предоставление кандидатуры куратора, – ответил юрист, поднимаясь со стула. Про медицинские документы, запрашиваемые судом четыре месяца назад он умолчал: вдруг судья не вспомнит.

– Согласие ассоциации, – пробубнил судья. Его палец пополз по мутному экрану в поисках документов.

Антонина Викторовна молча сидела, положив ладони на самый край своего стола. Аркадий сел и тут же услышал судью снова:

– Есть согласие, – вальяжно протянул Панкратьев. Юрист выжидал продолжения, постукивая по столу пальцами, – а вот скажите, что послужило ухудшением вашего материального положения? С кредиторами как будете расплачиваться?

«Ну началось», – подумал молодой человек и сжал пальцы в кулак.

– Уважаемый суд, – Аркадий вновь поднялся на ноги, – должник предпринимал попытки к реструктуризации своей задолженности, однако получил отказ от большинства банков. В настоящий момент…

– На что живёте? – не обращая внимания на парня спросил судья, смотря прямо на Антонину Викторовну.

Женщина замешкалась, её представитель опустился обратно на стул.

– На что живёте? – повторил вопрос Панкратьев.

– Пенсия у м-меня, – тихо, ответила Антонина Викторовна, не вставая.

– Большая пенсия?

Аркадий зло сверкнул глазами в сторону судьи. У Панкратьева в материалах дела имелись все документы, и, по его мнению, все эти вопросы были пустой тратой времени.

– Какая пенсия-то? – не унимался судья.

– Маленькая, 800 юнитов.

– А сумма долга какая?

– Ох, ну…

Молодой человек вновь поднялся на ноги и решил прервать диалог:

– Уважаемый суд, по имеющейся у нас информации, сумма просроченного долга составляет порядка 106 842 юнитов и увеличивается благодаря штрафным санкциям. Единственный источник дохода должника – пенсия по старости в размере 800 юнитов, а также зар…

– Сто шесть тысяч юнитов – радостно перебил Аркадия судья, жестом показав ему сесть. Парень сел обратно на стул, – а вы как кредиты собирались выплачивать с таким уровнем дохода? Антонина, хочу от вас услышать, раз уж вы сегодня присутствуете.

Женщина, не поднимаясь, тихо ответила:

– Пенсия у меня небольшая.

– А раньше большая была? Когда кредиты брали, большая была пенсия? Юниты банкам собирались вообще возвращать, или вы здесь так, по-быстрому долги списать?

Аркадий поднял глаза сначала на обшарпанный потолок, потом взгляд его упал на секретаря. Секретарь сидела за своим столом по правую руку от судьи и, скрестив на груди руки, смотрела на Панкратьева недобрыми глазами.

Тут, к удивлению, всех, Антонина Викторовна встала и уверенно произнесла, чеканя предложения:

– Раньше работала. На протеиновой ферме. И сейчас работаю. Но уже не по специальности. Приходится работать. Раньше сын помогал. И кредиты платила. А потом болеть начала. И платить больше сил нет.

– А сейчас как себя чувствуете?

– И сейчас болею. Давление у меня.

– Давление.

– Да, давление.

– Сколько на работе вам платят?

– 950 юнитов в месяц.

– Кредиты на что брали?

– Ремонт делала, – с небольшой заминкой ответила женщина.

– И как ремонт, – Панкратьев улыбнулся, – нравится?

Аркадий вмешался, снова встав:

– Уважаемый суд, уровень дохода должника, за последние три года снизился, о чём свидетельствуют справки о доходе, имеющиеся в материалах дела. В распоряжении суда также есть выписки, подтверждающие отсутствие движимого и недвижимого имущества в собственности заявителя. Сопоставляя размер свободных денежных средств, за вычетом прожиточного минимума, полагаем целесообразным признание гражданина банкротом и введении в отношении него процедуры…

– Недвижимое имущество, – перебил Аркадия судья и принялся снова тыкать пальцем в настольный экран.

Пару минут все сидели в тишине. Антонина Викторовна кажется начала понимать, куда она попала. Аркадий мог только мысленно посочувствовать женщине. Тишину нарушил Панкратьев:

– Вот у вас по документам в собственности, – говорил он, не отрываясь от экрана, – две жилплощади, в секторах 4 и 12. Вам представитель объяснил, что одна из них уйдет с молотка?

Аркадий быстро начал просматривать документы на ручном терминале. Не может быть, чтобы он пропустил такой важный факт. Пока юрист искал выписку из реестра недвижимости, судья продолжал:

– Вам представитель объяснил, что одна из них уйдет с молотка? Говорил, что в процедуре банкротства у вас будет реализовано имущество?

– Нет у меня имущества, – неуверенно парировала женщина.

– Ну как нет, вот же, смотрите, – судья вывел изображение с своего экрана на проектор позади себя. Антонина Викторовна вышла из-за стола чтобы разглядеть документ получше.

– Уважаемый суд, вторая страница выписки свидетельствует об отчуждении недвижимости в секторе задолго до заключения большинства кредитных договоров, – довольный тем, что подловил судью на его же невнимательности, Аркадий переслал второй лист, пропущенный судьей, прямо на его монитор, не поленившись в редакторе выделить дату сделки жирными красным цветом. Парень опустился обратно на стул с облегчением.

Судья, видимо, в первый раз серьёзно обратил внимание на юриста, наградив его презрительным взглядом.

– Куратор, – Панкратьев говорил стоящей рядом с его столом должнице, – куратор в процедуре банкротства ваше жильё в секторе 4 будет возвращать в конкурсную массу. Сделку оспаривать. Он вам не рассказывал?

Тут судья показал в сторону Аркадия. Молодой человек сидел с невозмутимым лицом.

– Это как? – поинтересовалась женщина.

– Сделка признаётся недействительной, и стороны возвращаются в то положение, которое существовало между ними до совершения этой сделки. Говорили вам?

– Не было такого, – смутившись ответила Антонина Викторовна.

– Ввести вам процедуру я, допустим, введу, но за ней последует и вот это… – Панкратьев сделал неопределенный жест руками, – вот такой нюанс.

Тишина.

– Не говорил про такую вероятность, вот он? – снова кивок в сторону Аркадия.

Аркадий решил, что это уже ни в какие ворота. Он поднялся, нарочито шумно отодвинув стул, на котором сидел, и спокойно сказал:

– Уважаемый суд, у нас здесь заседание по обоснованности заявления…

– Да-да-да, – начал судья.

– … сделки и любое имущество должника, выявленное в рамках процедуры банкротства, будет анализироваться куратором, а сейчас решается вопрос обоснованности заявления должника.

– Это я в курсе, что вы мне тут глаза открываете, – раздражённо ответил судья, – я спрашиваю сейчас её, чтобы она понимала, на что идёт. Чтобы потом человек не говорил, что мы тут вместе с вами подтолкнули её к тому, во что она бы не хотела ввязываться. Вы присаживайтесь.

– Спасибо, я постою, – ответил Аркадий.

– А вы, – судья снова обратился к женщине, – понимаете о чём речь?

– Нет, не понимаю, – ответила Антонина Викторовна холодно. Своего волнения ей скрыть не удалось.

– В процедуре существует вероятность, что куратор вашу сделку оспорит, вернёт вам в собственность жилплощадь, а потом отправит её на торги, чтобы рассчитаться с вашими кредиторами. Это возможное развитие событий. А вы можете не понимать дальше. Понимать это ваше право. Понимать вы не обязаны.

Антонина Викторовна невозмутимо ответила:

– Мне нечем платить по кредитам. И работать я не обязана, но приходится. А жилплощадь в секторе 4, я давно продала, по нужде. И сюда не от хорошей жизни пришла.

Убрав с проектора изображение документов, судья после небольшой заминки спросил:

– Есть что дополнить по существу?

– Нет, уважаемый суд, – ответил Аркадий.

– Нет, – повторила за ним Антонина Викторовна.

– Суд удаляется для вынесения решения.

С этими словами Панкратьев с кислой миной на лице скрылся за дверью совещательной комнаты.

Ещё несколько минут прошли в тишине. Аркадий поймал на себе взгляд секретаря – та всё также сидела, скрестив на груди руки. Она кивнула головой в сторону ушедшего судьи и театрально закатила глаза, намекая, что сама не в восторге от происходящего. Молодой человек в ответ слегка улыбнулся. Результат заседания был уже известен Аркадию, осталось только дождаться оглашения. Раньше все судьи работали так, как Панкратьев. Но насколько давно было это «раньше», парень не знал. Уж точно до его рождения. «Вот же паршивые времена-то были», - подумал молодой человек.

Панкратьев вернулся ещё через пять минут. Скороговоркой объявил о признании заявления обоснованным. Озвучил ответственного куратора и назначил дату итогового заседания. Представитель и должник покинули зал заседаний.

Аркадий на выходе уже смотрел расписание другого судьи. Антонина Викторовна, на его взгляд, держалась молодцом, её хотелось похвалить и подбодрить.

– Ну вот и всё, я могу вас поздравить, – сказал ей Аркадий, стоя в коридоре.

– А всё-таки что он имел в виду, говоря о квартире? Я тогда старые кредиты погасила на вырученные с продажи юниты.

– Вы не волнуйтесь, сделка ваша по продаже старая, её оспорить и так трудно, а наш куратор и заниматься этим не будет. Мои коллеги напишут ему от вашего имени пояснение, приложим пару справок о закрытии старых кредитов, и всё. А Панкратьев, – Аркадий махнул рукой, – не обращайте внимания, он вас просто решил вывести из колеи. Это у него постоянно. Главное - мы с вами в процедуре, и он не устроил сегодня очередное отложение. Всё-таки не зря вы пришли.

– Не зря.

– Прошу извинить, мне нужно на следующее заседание. Завтра с вами свяжется наш отдел сопровождения, всё подробно вам объяснит, чего ждать в ближайшее время.

– А именно? Чего мне ждать?

– Списания долгов вам ждать, – с дежурной улыбкой ответил Аркадий, развернулся и, поглядывая в терминал, двинулся восвояси.

Уходя, парень подумал, знает ли эта бедная женщина про все неудобства, которые её ждут в ближайшем будущем, или менеджеры снова заключили договор с клиентом, используя волшебную фразу «мы избавим вас от проблем, вы только поставьте подпись в договоре и укажите ваши реквизиты». Мысль эта задержалась в его голове на секунду-другую, но уступила размышлениям о том, какую хитрость придумать сегодня, чтобы пораньше уйти с работы домой.

– Всего доброго, – сказала Антонина Викторовна вслед молодому человеку, пребывая в смятении. Она медленно направилась к выходу, надеясь, что больше сюда не вернётся никогда в жизни. Её новенькие зубные протезы неприятно заныли.

Где-то на старушке Земле в гробу перевернулся Цицерон.

#рассказ