Терпкий запах соли
– Целое море, но не песка, а воды, Зара. Движимые ветром водные барханы, тянущиеся за горизонт. Крики птиц, кружащих над головой. Это не те мелкие невзрачные серухи, что летают над Станом, но белые и гордые создания размером со взрослую песчаную лисицу. Они стрелами взмывают над водой, рыская в поисках морской жизни в волнах. Воздух пахнет терпкой солью, ветер ласково обдувает лицо. Шум прибоя! Ха! Это когда вода с силой прибивается к берегу, пенится, делая песок влажным и смывая его в океан. Там родятся облака, Зара. Только там, над Байкалом…
– Я не верю, что оно существует.
Илан остановился как вкопанный. Он сильно исхудал за долгие недели их путешествия. Некогда крепкие жилистые руки превратились в тонкие изгибы дюн. Его одежда теперь висела мешком на исхудалых костях и лишь в его глазах угадывался прежний Илан. Мужчина, которого она любит.
– Зачем же ты отправилась со мной? – спросил он.
– А ты не знаешь?
Он долго смотрел на нее, затем кивнул и пошел дальше. Она обреченно отправилась следом.
Вот уже больше месяца как они вдвоем покинули Стан. Все, кого они знают, наверняка считают их погибшими, и они недалеки от истины. Дорога Великой Пустыни тяжела. Никто не покидает Стан, разве что старики, решившие не быть более обузой для молодых родичей. За границей Стана ничего нет – только бескрайняя пустыня и дикие банды кочевников, изредка нападавших на их водяные фермы.
Илан вел их сквозь пески, держа в руке странный инструмент – реликт далёкой эпохи (так он сам его называл). Он так и не сказал, где раздобыл эту штуку. Инструмент бесперебойно показывал Илану направление, куда им следует двигаться. А направление это он узнал от своей бабушки, которая, по его словам, родилась у бескрайнего моря Байкала, чье имя пришло из далеких забытых времен, когда мир еще не сгинул в пучине засухи.
Бабушка Илана была старой женщиной. Самой старой, которую только знавала в своей жизни Зара. Сеть густых морщин покрывала ее лицо, смыкаясь вокруг зоркой остроты голубых глаз. Старушка любила рассказывать разные истории: о старом мире, о любви молодых героев, побеждавших кочевников и, конечно же, о море, скрытом в сердце Великой Пустыни – среди песков и выветренных скал. О Байкале.
Ох, это мифическое море Байкал! Глубокое, бескрайнее. Вода до горизонта. Многие дети любили именно эти истории. Экое диво – просторы воды вместо песка, охлаждающая тело влага, причудливые создания, живущие глубоко под волнами. Для детей, всю свою жизнь видевших не более бочонка воды, который с таким трудом водоискатели добывают из воздуха на водяных фермах, это была настоящая сказка.
Вместе с другими детьми Зара перестала верить в рассказы старой женщины, как только подросла и ее стали допускать до добычи воды. Илан же, к глубочайшему ее сожалению, не оставил наивных мечт об утерянных городах древних, могучих растениях выше человеческого роста и о море.
Что-то вело его вперед, заставляло искать невозможного. Она знала, что рано или поздно он покинет Стан и была готова отправиться с ним, ведь отпустить его одного было бы равносильно смерти. Как только бабушка Илана погибла, он тут же покинул Стан, а Зара, не медля ни минуты, отправилась следом.
Так они и брели – сквозь бесконечные гряды дюн и острые кинжалы скал, чередуя сон и еду, поход и отдых. Они были осторожны – еще ни разу их не заметили дикие кочевники. Но последнюю неделю в осторожности не было смысла – слишком далеко они отошли от Стана. Ни одни кочевники не заберутся так глубоко в сердце Великой Пустыни. Только они: Илан, ведомый глупой мечтой о несуществующем древнем море, выросшем из разлома в земной тверди и Зара, ведомая не менее глупой мечтой о том, чего ей никогда не получить.
Усталость достигала предела после многих часов ходьбы, и двигались они медленно, глубоко запуская огрубевшие ступни в мягкий песок. Ноги тугой веревкой стянула тяжесть, но недели путешествия приучили Зару к терпению, о котором ранее она даже не догадывалась. Необычно ветренный для пустыни день сменился еще более необычным облачным вечером. В пустыне облака были столь редки, что за всю свою жизнь она видела их лишь трижды. Дождя же за ее двадцать лет не было ни единого раза.
– Смотри! – вдруг воскликнул Илан, указывая в сторону садящегося солнца.
Впереди, из-за высокой дюны, огороженной остриями громадных красноватых скал, ввысь подымался столб черного, как ночь, дыма.
– Это люди, Зара! Мы добрались!
– Невозможно! Так далеко от Стана ничего нет! Что бы им здесь делать?
– Вот именно! – воскликнул он и побежал вперед.
У Илана словно открылось второе дыхание, он стремительно отрывался от Зары, чьи силы подходили к концу. На вершину дюны она взобралась значительно позже него, обнаружив внизу залитое оранжевым закатным солнцем округлое пространство. То был не песок – голые скалы красноватого оттенка. А посреди раскинулся большой лагерь с людьми. Зара застыла. Здесь могла быть целая сотня людей! Далеко впереди они медленно бродили от шатра к шатру. Едва ли Зара могла бы различить их – лишь общие очертания и тени. Там же стояли загоны, где под широким навесом, раздуваемым разыгравшимся ветром, стояли лошади. Было их, наверняка, не меньше, чем людей и до Зары дошло, что эти люди были кочевниками. Она бросила полный ужаса взгляд к Илану, который ослепленный своим открытием, несся вперед, навстречу смертельной опасности.
Зара закричала, но Илан был уже слишком далеко. Казалось, что с каждым ее шагом ветер усиливался, не давая ей догнать любимого. Ее сердце неистово колотилось – он звала его, махала руками в тщетных попытках привлечь внимание Илана. К ее ужасу, кочевники заметили его. Силуэты заметались по лагерю, направляясь кто к стойлам, кто к шатрам. Илан вдруг остановился, затем развернулся и побежал к Заре. Однако было уже слишком поздно. В воздух взметнулись десятки камней, метко направленные пращей в сторону мужчины. Какой-то из них угодил ему в голову и Илан замертво свалился на потрескавшуюся землю. Было слишком далеко, но Зара была уверена, что видела, как его алая кровь окрашивает и без того красные скалы.
Крик застрял в ее горле, пытаясь задушить Зару. Смахнув горькие слезы, она не глядя побежала прочь. Ноги сами несли ее, ступни и ладони отчаянно цеплялись за песок, ускользавший из-под дрожащих пальцев. Свист пролетавших над головой камней придавал ей сил. Зара практически добралась до вершины дюны, обратив свой взор к странному пасмурному небу, когда почувствовала резкую боль в затылке. Потеряв чувства, она перевалилась через бархан, безвольно падая к его подножью.
Зара не знала, сколько длилось ее падение. Время для нее замерло.
Холодало. Глаза застлала темная пелена приближающегося забвения. Щеку приятно холодила влага. Кровь ли, слезы ли это, она не знала. Шумя, приближаясь и отступая, что-то пыталось дотянуться до нее. Над головой неожиданно раздался отдаленный птичий крик. По телу пробежали мурашки от легкого вечернего ветерка. Терпкий запах соли, точно такой же, каким его себе представляла Зара, ударил в нос. Зара не смогла поднять тяжелых век.
Море.