Острова

Эти события произошли уже более сорока лет назад, но каждый раз, когда я думаю об этом, каждый чертов раз, меня пробирает дрожь. Иногда я начинаю восстанавливать события слишком детально или стараюсь понять, осознать, что же произошло тогда и какое у этого может быть объяснение, и тогда я... Я начинаю плакать, у меня просто выступают слёзы, вместе с необъяснимым окутывающим чувством страха перед вещами, которым нет рационального оправдания. Это ощущение или, даже скорее, состояние, оно идентично тому, что я испытал тогда, стоя на пляже, когда я смотрел на то, чего не может быть в принципе. Но это действительно происходило и не отпускает меня долгие годы: чувство страха обрушивается каждый раз как первый, а слёзы так же медленно и мерзко наполняют глаза.

Это был 1667-ой, третий год моей службы на флоте под знаменем британской короны. Я был молод и любое море мне казалось по колено, тем более Карибское. Мы успешно теснили голландцев и французов в регионе, и вот-вот должны были разбить последних окончательно. Каждый из нас горел этой идеей, но сейчас по прошествию лет, я понимаю, что это был фанатизм и не более чем юношеский максимализм. Впереди нас ждала призрачная награда и никто не знал конкретно какая. Но все понимали: ты служишь до тех пор, пока не пойдёшь ко дну во время битвы, или пока какая-нибудь хвороба не добьёт тебя. Конечно никто не смел говорить об этом в слух, каждый хотел другой учести для себя, пусть даже не героической. Все, чего мог желать тогда я - это пару свободных вечеров в Порт-Ройал с дешёвой выпивкой, в компании прекрасных девушек, что вечно скучали то ли от портовой жизни, то ли от местных олухов-лоботрясов. Забавно, что последние дни своей службы я провёл именно так.

Мы стояли у Порт-Ройал уже почти две недели. Трюмы давно были загружены, все снаряды подсчитаны, а нам, ощущая своё превосходство, не терпелось выдвинуться. Честно говоря, я уже начал привыкать к твёрдой земле под ногами, хотя обычно меня нервировало отсутствие морской качки и корабельной вони. Все же позже нам сообщили, что мы ждём прибытия эскадры под командованием адмирала Хармана, и со дня на день мы должны к нему присоединиться, дабы разбить остатки французских кораблей у острова Мартиника. Узнав о таком серьезном подкреплении, вся команда расслабилась, кто-то даже решил тайно остаться и начать праздновать победу заранее. Не то чтобы я их осуждал, но мне лично пришлось отговорить двух хороших ребят от этой глупой затеи.

В середине знойного ямайского дня, неожиданно подул свежий ветер со стороны материка. Для нашего капитана это означало, что пора поднять якорь и выдвигаться, хотя мы ожидали отправки только следующим утром. Подразумевалось, что мы неспешно соберёмся и пустимся в путь, но как я и упомянул ранее - экипаж расслабился: треть была пьяна, а по итогу семерых человек мы недосчитались. Все же ближе к закату, мы умудрились более-менее успешно занять свои места, поднять паруса и на приличной скорости двинулись на восток, для того чтобы присоединиться к эскадре адмирала Хармана.

Честь наблюдать за горизонтом на грот-мачте в первую же ночь досталась мне, поэтому я решил вздремнуть пару часов перед тем как мне предстояло выйти на дежурство. До полуночи оставалась ещё пара часов и как только я прыгнул в гамак - меня моментально вырубило. Корабль резво рассекал волны, тем самым вызывая приятное ритмичное покачивание, которое помогало уснуть. Да и день был непростым, чувствовалась усталость, хотя в те годы меня зачастую ужасно мучала бессонница, особенно в море.

Томас Браун - мой сослуживец, которого я должен был сменить в полночь на посту, был несколько раздражён, тем, что ему пришлось ждать меня, затем ещё и лично будить, а вставать мне не хотелось от слова «совсем». Я так хотел спать, что почти все усилия уходили на то, чтобы просто держать глаза открытыми. Томас решил довести меня до бочки с водой, в которой можно умыться. Я бы и сам дошёл конечно, но возможно ему хотелось поворчать ещё немного или услышать в сотый раз как я извиняюсь. В любом случае Томас - отличный парень, один из немногих кто смог вернуться и начать приличную жизнь на суше. Мы с ним пару раз пересекались на рынке в Портсмуте, у него там что-то вроде своей мясной лавки.

Я не могу сказать, что скучаю по дням службы на флоте, но есть вещи, которые вызывают во мне сильнейшие приступы ностальгии. Я обожал стоять где-нибудь высоко на мачте, вдыхать чистейший морской воздух и поглядывать на ярчайшее звездное небо. Удовлетворение от такой картины усиливалось, если попутный ветер хорошо раздувал паруса, резво разгоняя корабль. Именно так все и было в ночь моего последнего дежурства, жаль только я несильно мог этим насладиться - очень уж клонило в сон.

Понятия не имею как я умудрился уснуть на марсовой площадке, но это произошло. Меня разбудил крик сослуживца с палубы, сквозь его ругань, я понял, что происходит что-то плохое: в спешке я начал искать подзорную трубу, затем я долго не мог понять куда смотреть и что происходит, к тому же глаза все ещё находились в состоянии полусна. Где-то справа от корабля раздался грохот артиллерийских орудий, обратив свой взор, я увидел небольшой голландский фрегат, который подошёл к нам довольно близко. В ту же секунду я заметил отблеск лунного света от пушечного ядра, который, как оказалось, летел прямо в основание грот-мачты. Это было хорошее попадание. Массивное сооружение начало падать, я пытался ухватится, но все тщетно: удар о соседнюю мачту, я сорвался, упал в воду и не успев вынырнуть, на меня упала сама мачта.

Все что происходило дальше можно назвать бредом контуженого, магией, волшебством, как хотите. К сожалению, чудеса не кончаются на факте того, что я выжил и даже умудрился доползти до тени, под массивной каменной скалой, на каком то необитаемом острове. Меня нехило приложило по голове, врачи бы наверное назвали это сотрясением, не знаю. Меня тошнило от любого движения, голова пульсировала, а зрение было мутным. Так я и просидел под этой скалой три-четыре часа или даже больше. Затем рассудок начал возвращаться и я подумал, что не хотел бы умереть на богом забытом острове. К поясу у меня была прикреплена почти полная фляжка с водой и подзорная труба. Я решил, что хорошей идеей будет подняться повыше и разведать что есть поблизости, это был какой-то архипелаг, недалеко виднелись ещё куча островов и я подумал, что смогу найти кого-нибудь.

Забравшись выше по скале, вид для меня открывался странный: я не узнавал этих мест, хотя пересёк все Карибы вдоль и поперёк дюжину раз. Вокруг были десятки мелких островов и несколько побольше. Я старался всматриваться в трубу, но ничего кроме безлюдных островов, густой растительности и скал видно не было. Пробравшись сквозь заросли, я смог осмотреть другую сторону от острова, но там картина была идентична. Я слукавлю, если скажу, что не поддался панике; по крайней мере, я не на шутку встревожился.

Следующие два часа я пытался развести костёр, в надежде что меня кто-то заметит. Мне уже было плевать кто: свои, голландцы, французы, да хоть испанцы! Я просто не хотел оставаться в одиночестве на этом богом забытом клочке земли. С огнем возникали трудности, но в итоге я смог добиться стабильный столб дыма, который поднимался ровно вверх, будто по линейке. Ветер отсутствовал в принципе. Как и звуки. Вокруг была неестественная тишина, хотя повсюду кружили птицы, которые должны издавать хоть иногда какие-то звуки. Я не сразу обратил на это внимание, но теперь к моей панике присоединилась тревога и я не мог обьяснить самому себе почему. Голова начала раскалываться ещё сильнее и я просто сел под навесом скалы, спрятавшись от солнца, и стал ждать.

Немного придя в себя, где-то через полчаса, я всё-таки набрался сил и пошёл осматривать горизонт. Солнце стояло все ещё высоко и учитывая полное отсутсвие облаков, казалось что от жары мой череп вот-вот начнёт плавиться. Я тщательно старался осматривать море и близлежащие острова, но ничего не обнаружив в первые несколько минут, я решил отпить из фляжки, которую оставил в тени под скалой. Как только я убрал трубу и повернулся - я немного обомлел, ведь где-то недалеко, кто-то также развёл костёр и его тонкая дымка также ровно поднималась ввысь. Мне снова пришлось пробираться сквозь густые карибские заросли, потому что с моей стороны острова было не разглядеть откуда исходит дым.

Я обошёл скалу и долго не мог найти место для обзора. Склон был слишком крутой, мне постоянно приходилось держаться за кусты и деревья. Чуть выше я увидел небольшой скальный выступ и решил попробовать забраться на него. Но и с него вид открывался не лучший - высокие пальмы постоянно мешали обзору, однако я решил что это мне только на руку, потому что если там кто-то враждебный, то пусть я замечу его первым. Я присел и начал высматривать: источник дыма находился на соседнем острове, таком же крупном, как на том, что находился я. Кораблей или шлюпок видно не было, а сам костёр, вероятнее всего находился с обратной от меня стороны острова, поэтому мне ничего не оставалось как просто выжидать и наблюдать.

Примерно через час, я начал жалеть о том, что не взял с собой воду, хоть меня и закрывали крупные пальмовые листья, пот с меня лился ручьём, скорее от нервов, чем от жары - я понимал, что не протяну тут и недели, поэтому мне нужно было выбираться отсюда любым способом, но пока мне оставалось только ждать и высматривать. Ещё через какое-то дымка от чужого костра стала тонкой и затем вовсе пропала, но никакой активности я так и не заметил. Солнце близилось к горизонту, оно было где-то от меня справа за спиной и до заката оставался ещё где-то час. Так я определил стороны света, но не знал что мне делать с этой информацией. Я не видел выхода, кроме как рискнуть и попробовать доплыть до того острова, но я все ещё пока не знал, что меня там ждёт и решил сидеть и наблюдать дальше.

Блик. Луч солнца отразился коротким бликом в зарослях на противоположном острове. Я почти был уверен, что мне показалось, но теперь я не отводил глаз с того места. Затем ещё блик и ещё, несколько раз. Не было сомнений, что это чья-то подзорная труба, направленная в мою сторону. Наблюдателя видно не было, он так же хорошо скрылся в зелёной растительности. Я был растерян: видит ли он меня, кто это, что от него ожидать и что мне делать? Через пару секунд раздумий я решил показать себя. Я встал в полный рост и начал махать руками, трубой, я пытался прыгать, так как из-за пальм было видно лишь макушку моей головы и руки. Меня хватило ненадолго, травмированная голова дала о себе знать, я остановился посмотреть заметили ли меня на том острове. И да, успех, если это кончено можно назвать так.

Незнакомец на том острове точно так же прыгал и пытался привлечь мое внимание. Я был уверен, что это кто-то из «наших», очень было на то похоже, я стал кричать: «дружище», «ты там один?», «как твои дела?», но в тоже время я понимал, что меня никто не слышит. Я подумал, что будет хорошей идеей забраться повыше и показать себя. Через минуты две, в попыхах, я смог забраться на вершину скалы, развернул трубу и я увидел... Себя? Человек на том острове стоял также на вершине каменной скалы и выглядел точно так же как... я? Казалось, что ком в горле может убить меня, задушить. Я был в полной растерянности, я не мог поверить в то, что видят мои глаза.

Я, другой я, моя копия на том острове, выглядела как я и полностью повторяла все мои движения, практически синхронно. Я испугался. У меня не было никакого объяснения происходящему. И я просто заплакал, я подумал: как быть дальше? Я решил бежать. Весь в слезах, сердце выпрыгивало из груди, выбивалось как молот из груди. Я бежал, падал, вставал, вытирал слёзы и бежал дальше. Десять, двадцать, тридцать минут, не знаю. Я добежал до места, где я очнулся днём ранее. Я стоял на пляже, солнце уже достигло горизонта, небо залило багровым светом. Я встал на колени и тяжело дышал, казалось я вот-вот задохнусь. Я поднял свой взгляд и снова увидел себя, на том берегу, на соседнем острове. Другой я также стоял на коленях и смотрел на меня, даже на таком расстоянии я чувствовал это. Я смотрел сам на себя и я уже не верил, что я - это я.

#историиморя