Вместилище

#будеткровь

С Машей мы всегда встречаемся в том уголке сквера, где стоит одинокая скамейка, отгороженная кустами. И сегодняшний день не стал исключением. В одной руке у меня – цветы, в другой – бутылка шампанского. Цветы – ее любимые хризантемы, шампанское – не самое дешевое, но достаточно бюджетное для студента. Если все пойдет как надо, допивать его мы будем уже у нее дома.

Обычно Маша замечает меня еще издали – так уж устроено наше место, что видеть происходящее снаружи легко, а вот разглядеть, что происходит на той скамейке, можно лишь в том случае, если подойти вплотную. Тогда она выбегает из-за кустов, бежит ко мне, и мы встречаемся губами.

Однако сегодня этого не происходит. Несмотря на то, что я оглашаю свое прибытие, насвистывая одну из наших любимых песен, никто не спешит выбегать мне навстречу. Я уже начинаю думать, что Маша по какой-то причине не пришла. Но подойдя к кустам, я вижу сквозь них силуэт Маши, сидящей на той самой скамейке. Сгорбленный, неподвижный, с руками, подпирающими голову. Так обычно сидят заводчане у меня во дворе после тяжелого рабочего дня.

Обогнув кусты, я подкрадываюсь к любимой и хлопаю ее по плечу. Обычно в такой ситуации она с визгом подскакивает, после чего начинает картинно дуться, бить меня по рукам и все в таком духе. Но сегодня и этот момент отличается. Проходит, наверно, добрых секунд десять, прежде чем Маша хоть как-то реагирует на мое прикосновение. Она медленно распрямляется, какое-то время сидит неподвижно, будто разглядывая что-то перед собой. И лишь затем, по прошествии очередных десяти, если не двадцати, секунд она поворачивает голову в мою сторону.

Взгляд ее отрешенный, вялый, как будто заспанный. По всей видимости, она решила вздремнуть, пока меня ждала. Это ей не свойственно – в отличие от меня, у Маши хорошо настроен режим дня, благодаря чему она всегда бодра днем, и она в принципе не любит дневной сон. Зато любит подшучивать надо мной, ложащимся и так, и сяк, и впоследствии ползающим, будто сонная муха. «Зря тебя назвали Стасом – будь я твоей мамой, я бы назвала тебя Соней, хи-хи».

Я сажусь рядом с ней, обнимаю, притягиваю ее лицо к себе и целую. Видимо, не до конца еще придя в себя, она сначала никак не отзывается на мой поцелуй, и опять проходит добрых десять секунд, прежде чем происходит ответная реакция.

Но эта реакция ошарашивает меня – вместо того, чтобы целовать меня в ответ, она вдруг резко отталкивает меня. Мы смотрим друг другу в глаза. Ее взгляд, ее лицо… Не могу сказать этого с уверенностью, но мне показалось, что в течение какого-то времени там происходила попеременная смена выражений. Как будто испуг боролся со спокойствием – и, прежде чем отступить, заставил прошептать ее что-то вроде «Нет, нет!».

Но это прошло так быстро, что я затруднился бы ответить, не показалось ли мне это на самом деле. Поморгал – и вот оно передо мной, милое лицо моей любимой. Пусть и заспанное, что для нее несвойственно. И уголок левого глаза у нее красный-красный, будто она его очень сильно терла. Но в остальном – ничего необычного…

После того, как бутылка становится пустой на треть, я наконец решаю задать вопрос:

«Машка-Машка, что ж с тобой сегодня такое? Неужели та поездка тебя так вымотала?»

Она улыбается и пожимает плечами:

«Наверное».

«Помнишь, ты же обещала рассказать мне поподробнее – что вы там делали, что интересного нашли. У кого мне об этом еще спрашивать, как не у тебя, дорогая?»

Она задумчиво молчит. К чему бы это?

«Может, у Серого поинтересоваться? Ха-ха, интересно, как быстро бы он меня послал».

Что неудивительно – ведь когда два парня борются за одну девушку и один из них выходит победителем, отношения между ними неизбежно портятся. И, естественно, проигравший относится к победителю намного хуже, чем тот к нему. Какими бы друзьями вы ни были в прошлом.

«Так что же в итоге-то, а? Мне правда интересно. Ты была там, видела все своими глазами – а я-то в городе сидел. Единственное, чего я пока от тебя добился – это история про тот запечатанный сосуд».

Тот самый, который был зажат в костяных руках скелета в одном из захоронений. Он был плотно запечатан и обмотан пергаментом, на котором было нарисовано что-то, напоминающее рыбий хребет. А самое главное – через какое-то время этот сосуд бесследно исчез, что вызывало у руководителя экспедиции бушующую ярость.

Эту историю Маша мне рассказала, когда мы вечером болтали по телефону. Для затравки, по ее словам – в то время, как основное она мне обещалась рассказать уже при непосредственной встрече.

Но, увы, от невыспавшейся Маши добиться внятного рассказа – задача непосильная. Она лишь мямлит что-то невыразительное про то, какой у них был распорядок дня, что они ели на завтрак, обед и ужин – так скажем, не самые интересные моменты археологической экспедиции.

Нескольких минут такого рассказа ни о чем достаточно, чтобы я стал выглядеть еще более сонным и вялым, чем сама Маша. Да уж, сегодняшнее свидание не назовешь самым удачным и веселым. Вялые поцелуи, вялые объятия, вялые разговоры…

Однако, когда я намекаю, что свидание стоит перенести на другой, более удачный день, Маша неожиданно преображается. Она притягивает меня к себе и шепчет на ухо:

«Какая у тебя самая главная сексуальная фантазия?»

…Да, когда я подбирал место для наших свиданий, подсознательно я надеялся, что когда-нибудь удастся осуществить подобное. Место действительно подходит идеально – с одной стороны, кусты все загораживают, с другой стороны, небольшой риск, что кто-нибудь подойдет вплотную и разглядит нас в интимной обстановке – именно та самая «щепотка перца», если вы понимаете, о чем я.

Не ожидал, не ожидал я от своей скромницы Маши подобного. Она действительно странная сегодня. Но не могу сказать, что эти странности так уж плохи – особенно та самая, финальная.

Проводив Машу до дверей подъезда, я возвращаюсь домой.

На подходе к собственному подъезду я сталкиваюсь с Филей – одногруппником Маши и Серого. Робкий, не особенно разговорчивый парень сегодня выглядит особенно мрачно и замкнуто. Как обычно, я слегка киваю ему и бормочу «здаров», после чего прохожу дальше. Но тут он окликает меня вслед:

«Стас!»

Да уж, сегодня все действительно ведут себя странно! Когда это было видано, чтобы Филя начинал разговор первым?

Повернувшись, я вопросительно гляжу на него.

«Это н-насче… насчет Серого…»

«Неужели он все-таки решил помириться?» – насмешливо спрашиваю я.

Лицо Фили становится еще более мрачным.

«Э-эт… ег… о… он умер, Стас!»

«Что за шутки?» – хочу было сказать я, но осекаюсь, осознавая, что Филя отнюдь не из тех людей, кто способен шутить подобным образом. И его мрачный вид лишь подчеркивает это.

«Как? Что? Что вообще произошло?»

Но Филя поворачивается и сгорбленно идет дальше. Не понимаю.

Может, это все-таки розыгрыш? Может, он хочет таким образом помирить меня с Серым?

Вместо номера Серого я решаю сначала набрать номер его матери.

Нет ответа. Может, сменила номер?

Серый тоже не отвечает. Более того, его телефон просто выключен.

И кому же еще я могу позвонить, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке? Серый – человек немногим общительней того же Фили, поэтому близких друзей, кроме меня с Машей, у него не было.

Озадаченный, я добираюсь до своей квартиры.

Поздоровавшись с мамой, я как можно более непринужденно спрашиваю у нее, не слышала ли она ничего о Сереже. Нет, ей ничего не известно. Видимо, меня все-таки пытались разыграть.

Пообедав, я сажусь за компьютер. Музыка, видео, игры – обычные развлечения сегодня навевают сонливость. Неудивительно – спал я, как обычно, наперекосяк.

Через какое-то время сонливость начинает одолевать еще сильнее. Я решаю пройтись по комнате, чтобы взбодриться. Заодно и Серому еще раз дозвониться попробую.

Но нет – телефон Серого по-прежнему выключен, телефон его матери по-прежнему не отвечает.

Сажусь обратно за компьютер. Исключительно ради интереса вбиваю в поисковике в разделе новостей своего города имя «Сергей Нестеренко»…

Вам знакомо выражение «гром среди ясного неба»?

«Загадочная смерть студента

Сегодня, в 15:30 в квартире многоэтажки по адресу Н-ская, 35 было обнаружено тело молодого человека с признаками разложения. Согласно показаниям соседей, в этой квартире проживал 19-летний Сергей Нестеренко, студент одного из вузов города, вместе со своей матерью, 52-летней Любовью Нестеренко. Причина и обстоятельства смерти пока не установлены. Сотрудников полиции, прибывших на место происшествия, насторожило то, что, согласно словам соседей, еще вчера они видели Сергея и Любовь живыми и внешне здоровыми, однако труп Сергея выглядит так, будто он мертв уже несколько дней. Соседи почувствовали трупный запах и вызвали полицию. На данный момент правоохранители выясняют все обстоятельства произошедшего.»

Шок от прочитанного почему-то лишь усиливает сонливость. Руки у меня трясутся, перед глазами плывут странные образы. Что происходит? Кто мог убить Серого? Или это было самоубийство?

А самое главное – Серый был моим лучшим другом, пусть мы и рассорились из-за Маши. Так почему же новость о его смерти не вызывает во мне никакой печали? Более того, откуда это странное чувство, что все идет так, как положено?

Неужели я настолько черствый, настолько бесчувственный челове? ..

Нет.

Я просто жалок.

Ничтожен.

Надо поспать.

Слава Тебе за дарованную мне благодать!

Ничтожен я, как и весь род человеческий – но Ты в милосердии своем благословил существование мое и друзей моих, поставив нас на службу Твоему Благословенному Роду!

Он был первым, кого Ты благословил.

Она была второй.

Я был третьим.

Пусть он передал ей благословение Твое путем греха, согрешили они лишь против меня, недостойного, и действовали они во славу Твою, претворяя тем самым сей грех в добродетель! Без этого невозможно было бы ей передать Твое благословение мне, убогому!

Поистине, быть избранными в качестве вместилищ Тебя и Твоего Благословенного Потомства – есть величайшая честь, которая только могла выпасть нам, ничтожным!

Когда истлеем мы – во славу Твою! – благословение Твое из наших бренных тел станет возможным для передачи любому, кто прикоснется к ним, а от него – любому, с кем он будет иметь контакт. Поистине мудр Твой замысел!

Первый избранный уже истлел – во славу Твою! Отправился я в жилище второй избранной, дабы удостовериться, что все идет согласно замыслу Твоему – и полно было мое жалкое сердце ликования, когда узрел я, что она тоже начала тлеть – во славу Твою!

Благодаря наставничеству Твоему я сделал все, как подобает – сказал ее матери, что той нездоровится, и что необходимо позвать врача. Поистине мудр замысел Твой – врач удостоится благословения и передаст его своим коллегам, потом прибудут полицейские и передадут благословение своим.

Рано или поздно весь наш недостойный человеческий род будет служить Тебе!

Как можем мы в наглости своей использовать слово «червь» в качестве оскорбления? «Человек» – вот слово, которое подходит для оскорбления куда больше!

Облик Твой напоминает бахрому парчи. Он изначально незрим, и лишь те, кто посвящен, удостаиваются чести наблюдать его.

Слава Тебе!