Живущая в интервале (часть 2)

Синопсис: Урсула существует лишь один час в сутки — между 15.00 и 16.00. Всю свою жизнь она провела в Исследовательском комплексе, но наконец решилась бежать. Ее преградой на пути к свободе станут не стены и охранники, а само время.

Ссылка на первую часть на DTF.

«Время относительно. В разных уголках галактики оно движется по разному», — так любил успокаивать себя Игнат, когда опаздывал на работу в Исследовательский комплекс. А опаздывал он всегда, каждый день, а особенно по четвергам, ведь именно по четвергам в его дом приходил электросантехник – редкий случай, когда его можно было пригласить в свою квартиру, чтобы ткнуть носом в неисправность.

Сегодня был как раз четверг и Игнат снова стоял в холле, глядя то на наручные часы, то на вакуумную трубу, по которой ЖЭК присылал своих работников и киборгов-коллекторов, делающих новых киборгов-коллекторов из тех, кто не платит по коммунальным счетам.

Штрафы и косые взгляды начальства для него были ничто по сравнению с той мукой, какую он испытывал уже несколько месяцев. Перфекционизм не давал ему покоя. В его квартире творилось что-то странное. И он готов был пожертвовать половиной зарплаты, лишь бы стены, напичканные электроникой, вновь стали работать как надо.

— Больше я к тебе не пойду. Отстань уже, — отмахнулся электросантехник, когда Игнат встретил его у прозрачной дверцы вакуумной трубы. Все электросантехники брили голову налысо для меньшего сопротивления воздуху. Этот же носил длинные волосы и из-за частых путешествий внутри вакуумной трубы был взлохмачен.

— Ты так и не исправил ничего! — сказал Игнат.

— Слушай, я твою квартиру по винтику разобрал уже, сколько можно? Все стены в порядке. Тебе лечиться уже надо. Нет там ничего.

— Нет, ты ни разу не проверял провода в стенном шкафу и холодильнике.

— Опять двадцать пять. Стенные шкафы в твоем доме — это обычные коробки из пластика. Они не собираются из модулей, напичканных электроникой. А холодильник у тебя самый обычный. Он не может воровать продукты.

— Но все же ворует! Я четко слежу за пищей, которую ем, каждую порцию взвешиваю и точно знаю, сколько у меня еды в холодильнике вплоть до грамма. — Игнат не лукавил. У него были проблемы с лишним весом, которые он пытался решить при помощи математики, а не физкультуры. — Я покупаю запас синтетического углеводного пюре на месяц, а потом замечаю, что из пакета куда то исчезает целая ложка порошка — суточная порция, на минутку. А стенной шкаф?.. Говори, что хочешь, но он меньше заявленных характеристик.

— Да такой же он, как и у всех!

— Нет, он меньше! У меня не влезает в него все то, что должно влезать, все, что спокойно могут уместить в своих стенных шкафах мои соседи.

Электросантехник потер переносицу, будто у него резко заболела голова.

— Я не знаю, что и сказать. Послушай, я действительно больше не могу проверять твою квартиру. Я ее уже всю проверил.

— Но ты ни разу не проверил коммуникации шкафа.

— Нет там никаких коммуникаций! Это просто коробка. В отличие от всех прочих стен он не может менять свою конфигурацию. Может... может это все таки у тебя что-то с головой?

— Хочешь сказать, что я сумасшедший?

— Или так, или кто-то тайно живет в твоей квартире, ворует еду из холодильника и прячется в шкафу за вещами, из-за чего ты и не можешь впихнуть туда все, что хочешь.

— Нет там никого. Я вытаскивал из шкафа все свои чемоданы и коробки. Там пусто.

— А с холодильником что?

— А из него просто пропадает еда.

— Давай поступим так: я установлю в твоей квартире систему видеонаблюдения. Пускай она запишет, что происходит с холодильником и со шкафом, пока тебя нет. Если увидим, что у тебя хозяйничают воры, заявишь в полицию. Если никого не увидим, то ты обратишься к психиатру. Серьезно, я больше не знаю чем помочь.

Предложение обратиться к психиатру возмутило Игната. Он хотел было ему что-нибудь ответить, что-нибудь такое хлесткое, но не стал, просто согласился и, впустив электросантехника в свою квартиру, полетел на работу на своем аэромобиле. Очередное опоздание на проходной восприняли спокойно, просто добавив Игнату новые штрафные баллы. Не то, чтобы он играл какую то важную роль в проектах Исследовательского комплекса и его присутствие на рабочем месте было необходимым. Просто в такой гигантской структуре, какой был комплекс, любили дисциплину.

Игнат прекрасно понимал, что он и проект, над которым он с некоторых пор работает, находятся совсем не в авангарде науки. Скорее где-то в тылу настолько глубоком, что про него даже не вспоминают. Понимал Игнат и то, что его сделали крайним, когда замкнули этот никому не нужный проект — исследование сбоев квантового мерцания — на него одного.

Раньше изучением этого феномена занимались сотни научных сотрудников. Но потом кто-то решил капитально урезать исследовательской группе финансирование, из-за чего только что устроившийся на работу Игнат сразу стал главой целого отдела, в котором кроме него других ученых больше не было.

Игнат мог отказаться. Старые связи семьи нашептали ему однажды: «Хочешь вместо этой чепухи заниматься проблемами трансплантации ядер планет путем телепортации?». Но Игнат ответил: «Нет». И у него были для того веские причины, пусть и личного характера.

Его предок, Михаил Стрельников, полтысячи лет назад уже руководил этими исследованиями. Он был уважаемым ученым, который всю жизнь положил на то, чтобы выяснить, почему одни люди могут существовать лишь ограниченный промежуток времени в сутки.

Было бы ложью сказать, что Игнат питал теплые чувства к делу родственника и хотел продолжить его начинания. Все было куда прозаичней. Когда-то давно его семья была очень богатой. Чего уж там скрывать — именно фонд Стрельниковых профинансировал строительство Исследовательского комплекса в XIX веке и его дальнейшее развитие на протяжении XX века. И если бы не компьютерный вирус, пронесшийся однажды по коммуникационным линиям планеты и уничтоживший все записи о правах собственности, какие были на Земле, Стрельниковы до сих пор были бы сказочно богаты и владели всеми лабораториями в этом Исследовательском комплексе.

— И звездолет, который покачивается на антигравитационной верфи, тоже принадлежал бы мне! — порой думал Игнат. Но история распорядилась иначе. Игнат вынужден был жить в доме, собранном из модулей, напичканных дешевой швейцарской электроникой. А плодами, выращенными его семьей, наслаждались другие. И был лишь один шанс из тысячи, что он вдруг резко разбогатеет.

Шанс этот Игнат смог разглядеть в прошлом своей семьи, в преданиях, которые передавались от родителей к детям, в старых дневниках и голографических мемуарах сотен его предков. Он смог узнать, что Михаил Стрельников, живший в XX веке, спрятал часть своего состояния. Треть всего, что имел, он обратил в бриллианты, которые просто где-то зарыл, где именно никто из родственников не знал, все таки больше 400 лет прошло. Однако был в XX веке один человек, которому Михаил Стрельников доверил эту тайну. Игнат узнал об этом, когда прослушал его аудиодневник, записанный на фонограф — технологию первой половины XX столетия, которая оказалась невероятно надежной по части сохранения аудиозаписей.

«Я лично изучал работу мозга этого молодого человека. Он оказался немного странным, в чем-то даже жестоким, но славным и я скоро привязался к нему, как к своему сыну. И поэтому именно ему я решил доверить будущее не только своего настоящего сына, но и своих внуков и правнуков, и тех, кто последует за ними. Мир слишком переменчив. Идут войны. Бумага тлеет. Память избирательна и может стереть самые важные для тебя знания. Но этот парень будет жить тысячи лет. И однажды, когда понадобится, мои потомки смогут обратиться к нему. Он покажет им место, где я зарыл свои бриллианты. Я сам показал ему его, пусть он даже и не догадывается о том, что именно он видел. Но и через сто и через 500 лет он будет помнить. Когда существуешь лишь одну минуту в сутки, сто лет для тебя это просто 29 дней. Я прекрасно помню, что я ел на завтрак 29 дней назад — бобровую тушенку на ржаном хлебе и чай — а он вспомнит место, где мы играли в бадминтон самодельным воланчиком из перьев лебедя»

Этот парень, существующий лишь одну минуту в сутки, все это время был в Исследовательском комплексе. Для него со времен той игры в бадминтон прошло лишь четыре месяца. И Игнату надо было просто познакомиться с ним.

— Привет, я слышал тут где-то есть отличное место для бадминтона, может покажешь? — сказал бы Игнат, встретив этот парня.

Он даже ракетки купил накануне первого рабочего дня в Исследовательском комплексе. Знал он и как зовут этого парня и в какой палате тот живет. Но, когда Игнат впервые пришел на работу, оказалось, что все дети и подростки со сбоем квантового мерцания куда-то пропали.

— Нас сократили, так что сам смотри, где они спрятались, — сказали ему научные сотрудники, прежде работавшие в этом крыле. В день, когда пришел Игнат, они собирали свои вещи и тащили из бывших кабинетов все, что имело хоть какую-нибудь ценность — в основном старинные бумажные книги из библиотеки.

К вечеру Игнат остался один в пустом крыле. Он надеялся, что кто-нибудь из его подопечных скоро возникнет из небытия, в котором они находятся большую часть суток, но никто так и не появился. В одной из комнат Игнат нашел шахматную доску, на которой очень странным образом были расставлены фигуры. На некоторых клетках стояли надписи: «вентиляция», «мусоропровод», «портал на -34 этаже». Значения этих надписей Игнат так и не понял.

Он доложил о случившемся руководству комплекса, но там махнули рукой:

— Иногда «мартышки» сбегают. Если они при этом не стреляют лазерами из глаз, как было в 2153-м, то ничего страшного не произошло. Просто найдите их и продолжайте делать то, за что вам деньги платят. А у нас и так проблем хватает — недавно кто-то похитил додекаэдр временного континуума.

Как объяснили позже Игнату, додекаэдр был устройством, с помощью которого энергоснабжающие компании возвращали молодость старым планетам, чтобы вновь и вновь выкачивать из них ресурсы. Это в буквальном смысле была миниатюрная машина времени, которая перематывала планету в прошлое.

Игнат приходил на работу каждый день, отмечался на проходной, почти всегда с опозданием, и шел в свое крыло, где часами сидел в одиночестве, не зная чем себя занять. От скуки он стал подметать полы и протирать пыль повсюду и фактически превратился в уборщика, который следит за чистотой помещений, которыми никто не пользуется.

Придя сегодня на работу, он вновь первым делом взялся за метлу. В обед он сидел один в пустой столовой с плексигласовым подносом, в углубления которого питательная установка набрызгала ему углеводное пюре.

— В конце концов, все они еще могут быть на территории исследовательского комплекса, — рассуждал Игнат вслух, черпая ложкой сероватую массу. — Сто километров в одну сторону, сто километров в другую, сплошной лабиринт из высоких зданий, локационных станций и ангаров. Тут и простой человек заблудится без персонального навигатора, а уж если ты существуешь лишь час в день... — Он отправил в рот ложку сладковатой массы. — Ну ладно, час в день, а куда пропали тот младенец, что существует одну секунду в сутки и тот мальчик, что существует лишь одну минуту? В общем-то на всех остальных мне плевать. Найти бы этого.

У всех подопытных были персональные наручные часы, которые работали лишь в те моменты, когда их носитель существовал. Это помогало им жить в обычном для всех нормальных людей формате 24-часовых суток. У каждого из них было свое персональное утро, день, вечер и ночь. Но часы также помогали ученым следить за перемещениями своих подопытных. Это полезно, ведь когда они перестают существовать, то превращаются в невидимые статуи, которые даже свет не преломляют. Конечно, на них в этом случае висит одежда, но ведь ее по какой-то причине может и не быть.

Игнат пытался отследить подопытных по датчикам в часах, но оказалось, что при бегстве они сумели снять их. Часы были разбросаны по всему Исследовательскому комплексу и находились в разных зданиях на расстоянии в десятки километров друг от друга. Ремешки, сплетенные из кевларовой нити были рассечены. Идеально ровный срез указывал на то, что их будто разделили на молекулярном уровне.

— Они их засунули в телепорт ремешком, а потом выключили его что ли? Как такое вообще возможно? — рассуждал он как-то, разглядывая часы, которые, судя по номерку, принадлежали девушке по имени Урсула.

Игнат зачерпнул еще одну ложку углеводного пюре и посмотрел на часы, висевшие на стене в столовой. Они показывали 13.15. К этому моменту электросантехник уже должен был закончить установку камер в его квартире.

— Да, cистема видеонаблюдения в этом крыле тоже не помешала бы, — сказал Игнат. К сожалению, кто-то когда-то решил, что визуальная слежка за подопытными это не этично, да и бессмысленно, раз уж на них все равно надеты часы, отслеживающие их передвижения. Пока Игнат ел, у него появилась идея. Он проник в технологическое помещение, где автомат готовил углеводное пюре, и забрал оттуда короб с порошком, который при разведении водой и превращался в ту сладковатую массу. Остаток дня он ходил по коридорам крыла, рассыпая тонким белым слоем порошок по полу.

— Если вы все еще здесь и бродите пока меня нет, я увижу ваши следы. Или увижу, что вы пытались их стереть.

Вечером он сел в свой аэромобиль и отправился домой. Как только он переступил порог квартиры, стены, напичканные электроникой, ожили. Они потемнели, а затем прямо напротив Игната на уровне его глаз зажглась на стене табличка: «Добро пожаловать домой Ignat_1701001». Надпись сменилась меню, в котором Игнат взглядом мог выбрать одну из множества опций, например, температурный режим, влажность воздуха и фоновые звуки природы, которые едва слышно будут звучать в квартире. В какую бы сторону Игнат ни смотрел, меню всюду следовало по стене за его взглядом и подстраивалось по своим размерам под расстояние от Игната до поверхности, на которой оно было изображено. Благодаря этому для него оно всегда было будто одного размера. Игнат разделся и сел на диван.

«Обнаружено новое устройство: 3 камеры наблюдения CamvidOhr v2.39 — появилось сообщение на экране. — В архив добавлена новая запись. Просмотреть?»

Игнат покрутил глазами по часовой стрелке, что означало «Да». На стене зажглись три изображения с трех разных камер, установленных под потолком. Весь день, пока его не было дома, они вели запись. Игнат ускорил режим воспроизведения. Часами картинка оставалась неизменной. Он даже заскучал и уже было стал клевать носом, как вдруг на записи с камеры установленной в гостиной, то есть прямо у него над головой, появилось какое-то движение.

— Стоп! Отмотать на 14.59, а затем воспроизвести в режиме реального времени, — сказал Игнат и наклонился вперед, всматриваясь в картинку. На ней был все тот же зал. Кресло, диван, полки с цифровыми книгами, черная дверца стенного шкафа, коробка со старым умбуплюкатором в углу, две оранжевые гантели для утренней зарядки… А затем на отметке 15.00 дверца стенного шкафа вдруг открылась и оттуда вывалились все чемоданы и коробки, которые Игнат там хранил.

— Вы, блин, издеваетесь?

Из темноты шкафа, переступая тонкими белыми ногами через коробки, вышла совсем нагая девушка, державшая под мышкой какие-то тряпки. Она осмотрелась, затем надела шорты и футболку, которыми и оказались тряпки, и пошла в прихожую. Тут она попала в поле зрения второй камеры. Девушка открыла дверь и вышла за порог. Игнат временно ускорил воспроизведение. Почти час ничего не происходило. А потом входная дверь снова открылась. Девушка вошла, заперла дверь, бегом вернулась в зал, разделась, швырнула одежду в шкаф, забралась сама, загребла руками внутрь все вывалившиеся чемоданы и коробки, и закрылась внутри в 15.58. Игнат стал проматывать запись вперед и дошел до того момента, как он сам вернулся домой.

Девушка так и не вышла из шкафа. Она все еще была внутри. Он вскочил с дивана, подошел к черной дверце, распахнул ее и стал выбрасывать из шкафа все, что там было, пока тот не опустел.

— Куда же она делась?

Не было внутри никакой девушки. Игнат опустился на колени и стал щупать пол в шкафу. Ничего. Тогда он стал ощупывать три стены, поднимаясь все выше и выше, пока почти под самым потолком не дотронулся до чего-то очень твердого, и… невидимого. Вот она — причина, по которой он не мог засунуть в стенной шкаф коробку с умбуплюкатором все эти месяцы. Почти под самым потолком в стенном шкафу находился невидимый предмет, который не падал только потому, что упирался в стены.

Игнат закрыл глаза и снова дотронулся до него. Ладонь ощутила что-то похожее на бугорки от хребтов позвоночника проступившие на согнутой спине.

Кровь прилила к его щекам и он, смутившись, убрал руку и отступил на шаг. Ему все стало понятно. Он читал их личные дела. Знал, кто и во сколько появляется. В промежутке между 15.00 и 16.00 существовали лишь двое из них, но лишь она — весь час целиком.

— Урсула, — сказал Игнат, глядя в, казалось бы, пустой шкаф.

Даже такой шахматный гений, как Алексей, потратил два года их жизни, чтобы спланировать и осуществить одновременный побег всех обитателей Исследовательского комплекса, у которых был сбой квантового мерцания.

Урсула и Тимур, и еще тот парень Вольдемар, которому повезло существовать аж целых три часа в сутки, конечно, помогали ему — внимательно фиксировали все передвижения персонала, повороты тесла-башен и движение транспорта. Но проблема была в том, что на эти наблюдения у них уходило слишком много времени и план, придуманный Алексеем, слишком быстро устаревал.

Обсуждение они вели на страницах книги «Джентльмен в Москве» Амора Тоулза, как и прежде выделяя ручкой или карандашом отдельные буквы в предложениях, которые складывались в слова.

— Завтра мы упакуем друг друга в сумки службы доставки, приклеим на них поддельные QR-коды и будем ждать на крыше, — написал Алексей. — Грузовые квадрокоптеры, совершая свой обычный облет территории, считают наши QR-коды и доставят нас на платформу антигравитационного поезда. Он отвезет нас за пределы комплекса. В дороге первый кто очнется, Тимур, это будешь ты, сбросит нас. Падение нам не повредит, ведь в этот момент мы не будем существовать. Затем, Тимур, ты сойдешь на ближайшей станции и мы встретимся в условленном месте. Адрес этого места я напишу в книге «Шлюпка» Шарлотты Роган.

— Алексей, ничего не получится, — сказал Тимур. — Пока ты составлял этот план, квадрокоптеры устарели. Их заменили роем наноботов, которые, не реагируют на QR-коды.

— Ах, чтоб их!.. Ладно начнем сначала. Продолжайте наблюдение.

Когда в мире обычных людей прошло еще полгода, Алексей составил новый план.

— Интеллект роя наноботов напрямую зависит от количества наноботов, которые в него входят. Слабенькая электромагнитная вспышка, произведенная с помощью диверсии на тесла-башне, позволит нам сократить его размер. Поглупев, рой станет таскать грузы руководствуясь заложенными в него шаблонами, то есть он начнет реагировать на QR-коды. Нам останется упаковать друг друга в сумки службы доставки, а дальше вы знаете. Вольдемар, устроить диверсию на тесла-башне под силу только тебе. Инструкцию ты найдешь в книге «Франкенштейн, или Современный Прометей» Мэрри Шелли.

— Алексей, ты большой молодец, — написала Урсула. — Мы все видим, как много ты работал над этим планом и очень гордимся тобой. Но, тебе бы не помешало также новости смотреть, хоть иногда. Тут такое дело, пока ты его придумывал, тесла-башни снесли, QR-кодами перестали пользоваться даже курьерские службы, а рой наноботов вышел из под контроля и стал разбирать все что ему встретиться на запчасти для создания новых наноботов. Сейчас он хозяйничает где-то за Уралом.

Прочитав это, Алексей громко выругался, а в книге написал:

— Хорошо, я придумаю новый план, продолжайте наблюдение.

Новый план был готов через три месяца. Он включал в себя разрушение стенки в туалете на -1 этаже, а также проникновение в магистральный водопровод.

— Эта труба вынесет нас к коллектору, который в свою очередь отправит нас к водохранилищу на окраине города, — написал Алексей. — Мы не захлебнемся, так как не будем существовать в этот момент.

— Алексей, очень жаль, но магистрального водопровода уже нет. Его позавчера вырыли. Сейчас вся вода ледяными кубами телепортируется в резервуары комплекса прямо из Антарктиды, — написал Тимур.

— Это начинает утомлять, — написал Алексей. — Ладно, расскажите мне подробнее, что это за телепорты.

Урсуле исполнилось 18 лет, когда им наконец-то удалось сбежать. Правда, для Урсулы это бегство прошло не по плану. Она должна была запрыгнуть в портал последней, но не успела. Еще до того, как она вновь стала существовать, по всему Исследовательскому комплексу вдруг отключилось электричество и портал захлопнулся, а его настройки сбились. Как она поняла позже, диверсию устроили те люди, которые украли додекаэдр временного континуума.

В отчаянии они стала искать другой способ, как сбежать и нашла его в багажнике аэромобиля нового директора исследовательской программы, предметом изучения которой она и была. Она спряталась в большой сумке с его одеждой, выкинув половину всех штанов и рубашек в ближайшую урну. Было это в 15.48 — столько времени показывали большие часы на самом высоком небоскребе Исследовательского комплекса. Урсула затаила дыхание и стала прислушиваться. Примерно через 15 минут уличный шум резко прекратился и наступила тишина. А когда Урсула открыла сумку, то обнаружила себя уже в чьей-то квартире посреди коробок, занимавших прихожую. На одних было написано «Кухня», на других «Туалет», на третьих «Вестибюляторная». Но самое главное — в квартире никого больше не было. В тот момент, когда Урсула существовала, хозяин квартиры был на работе в Исследовательском комплексе. И, похоже, жил он здесь один. А это означало, что вся квартира была в ее личном распоряжении. Нужно было только принять меры предосторожности.

Первая из них — в конце каждого часа своего времени Урсула должна была прятаться в таком месте, где хозяин квартиры не наткнулся бы на ее невидимую статую. Этим местом она выбрала стенной шкаф. Она раздевалась в нем, прятала одежду под коврик, лежавший на полу, потом упиралась голой спиной в одну стенку, босыми ступнями в другую и, помогая себе руками, поднималась как можно выше к потолку. Там она мысленно считала до 100, пока не заканчивался один ее интервал и не начинался другой, после чего спускалась, одевалась и выходила.

Циферблат часов, плавающих в режиме ожидания по стенам квартиры, в этот момент вновь показывал 15.00. В Исследовательском комплексе Урсула не была отрезана от информации из внешнего мира и поэтому она знала, что стены будут реагировать лишь на глаза хозяина квартиры и никаким образом не выдадут ему присутствие в жилище еще одного человека. А благодаря тому, что между ее завтраком, обедом и ужином в мире нормальных людей проходило по неделе, хозяин квартиры и не заметит, что кто-то подъедает продукты у него из холодильника, если, конечно, он не чокнутый и не измеряет каждый день их вес.

Каждый час Урсуле приходилось на несколько секунд возвращаться в шкаф, в остальное же время она покидала квартиру и старалась успеть отойти от дома на максимально возможное расстояние. Она искала парки, скверы или хотя бы стройные ряды деревьев, высаженные вдоль тротуаров, чтобы проверить, увидит ли тех самых эльфов и фей, которые иногда мелькали в лесу, когда-то окружавшем Исследовательский комплекс. Но деревьев в городе не было. Во всяком случае ей они не попались ни разу — лишь жилые небоскребы совсем без окон порой завязанные узлом или закрученные сумасшедшей спиралью.

Иногда она не успевала вернуться в квартиру до окончания своего часа, тогда ей приходилось искать темные заваленные металлоломом и неработающими дроидами переулки и прятаться в них, надеясь, что никто не увидит футболку и шорты, висящие в воздухе.

Она знала, как будет выглядеть внешний мир, поэтому столкновение с улицами, с людьми, со странной даже по меркам Исследовательского комплекса архитектурой, вызвало у нее легкий шок лишь в первые минут 10. Потом она довольно быстро освоилась и уже ничем не отличалась от сотен тысяч пешеходов, что брели с потухшими лицами по тротуарам, заходясь кашлем всякий раз, как рядом стартовал очередной аэромобиль.

Однажды поиски деревьев привели ее к музею Зелени. В нем тоже их не было, но была диорама шириной во всю стену с голограммой, которая показывала последнее место в стране, где сохранился реликтовый лес. От города, в котором она находилась, до него было больше тысячи километров. Расстояние длинною в один шаг, если воспользоваться порталом. Но, как оказалось, в городе рядом с Исследовательским комплексом все порталы временно закрыли, чтобы похитители додекаэдра временного континуума не смогли сбежать.

Ей нужен был транспорт. А еще ей нужны были Алексей и Тимур. Вместе они смогли бы добраться до реликтового леса, руля по очереди. Но Урсула не знала, где они сейчас. У нее была лишь одна идея, как их найти. Но для этого нужно было попросить о помощи кого-нибудь из Исследовательского комплекса.

- Вернуться туда будет большой глупостью, — сказала Урсула, открывая дверь квартиры, в которой жила. — Больше никто меня оттуда не выпустит.

Урсула разделась, бросила одежду в шкаф, потом вошла сама, вернула внутрь все вывалившиеся коробки и закрыла дверь в тот момент, когда часы, плавающие по стене показывали 15.58. Свою одежду она спрятала под ковриком, затем уперлась поясницей в одну стенку, ногами в другую и поднялась как можно выше к потолку.

— Один... Два... Три... Четыре... Пять... — стала считать Урсула. Когда она дошла до 27, стены шкафа вдруг исчезли. Ее ноги, которые лишились опоры, резко распрямились и Урсула, потеряв, равновесие, упала с кровати на холодный пол.

— Что за... Ой, блин, как больно! — Она стала потирать ушибленный локоть. Боль постепенно ушла и тогда она смогла осмотреться.

— Нет! Нет-нет-нет... — сказала Урсула. — Нет!

Старые добрые стены, старый добрый стол, книги, которые она читала, рисунки с эльфами и феями, которые расклеила на стене когда-то. Она снова была в своей комнате в Исследовательском комплексе. Внезапно кто-то постучал в дверь. Урсула вздрогнула.

— Я знаю, что ты ожила. Давай не будем зря тратить время. Одевайся, я жду тебя в столовой.

— Как вы нашли меня?

— Что за дурацкий вопрос? Сама виновата. Могла бы и другую квартиру для жилья подыскать, а не воровать еду у директора твоей исследовательской программы. Урсула взяла с табуретки легкие домашние штаны, которые висели там еще с того момента, как она сбежала — все в пыли — и не спуская глаз с двери, сказала: — Решил поприветствовать меня лично? Как тебя там зовут?

— Игнат Стрельников. А лично пришел потому, что тут больше никого нет.

— Ну да, вас ведь все сокращают и сокращают. — Урсула надела футболку. — А ты случаем не из тех Стрельниковых, которые…

— Из тех самых, да. Давай быстрее.

В столовой, в которой за один раз могли поесть 500 человек, Игнат выбрал стол в самом центре. Ему было около тридцати лет, хотя ближе к сорока. Он был полноват, но скорее из-за малоподвижного образа жизни и физической предрасположенности, чем из-за переедания. Носил очки на носу-картошке, а каштановые волосы стриг коротко и зачесывал назад, из-за чего они поднимались надо лбом небольшой волной, будто готовой для приема серфингистов.

Перед ним стояли две порции углеводного пюре. Урсула с тоской посмотрела на жидкое содержимое плексигласовых подносов. Она скучала по временам, когда человечество еще не разучилось есть твердую пищу.

— Почему по коридору рассыпан порошок? — спросила Урсула, усаживаясь за стол.

— Не важно, потом подмету, — сказал Игнат и пододвинул к ней пластиковую ложку.

— Спасибо. А где все люди? Что, сократили прямо совсем всех?

— Да. Нам урезали финансирование.

Урсула прыснула от смеха.

— На твоей памяти это, наверное, случалось уже много раз, — сказал Игнат.

— Достаточно, чтобы начать задаваться вопросом, почему так происходит? Исследовательскому комплексу не хватает денег и они экономят на нас?

— Напротив, денег у комплекса хоть отбавляй. Для пятничных вечеринок лед в коктейли доставляют с Плутона.

— А разве на Плутоне есть пресная вода?

— Теперь есть. Денег много, но на людей со сбоем квантового мерцания их уже почти не выделяют. Интерес к вам совсем пропал.

— Я это уже слышала от одного из предыдущих директоров исследовательской программы лет 50 назад.

— Ты вспомнила зажиточные времена. Тогда это еще было интересно хотя бы в чисто научном плане — понять причину вашего нестандартного мерцания. А сейчас на вас махнули рукой и держат, ну или держали, пока вы не сбежали, просто из жалости. Во внешнем мире вы ведь пропадете.

Урсула зачерпнула ложкой пюре и отправила его в рот. Как всегда слишком сладко, очень липко, с привкусом кокоса и вяленой говядины.

— Почему же все так резко остыли к нам? Раньше из семей забирали, чтобы изучать.

— Не забирали, а получали добровольное согласие на исследование. А интерес пропал потому, что мы выяснили — никакие вы не уникумы, а просто птицы со сломанными крыльями.

— Что? Птицы?

— Не буквально, конечно. Сбой квантового мерцания, как оказалось, очень подходящее название для этой болезни. Потому что это действительно не более чем сбой. Все человечество мерцает раз в сутки. Но у нормальных людей это происходит в одно и то же время и длится лишь долю секунды. А у вас просто произошел сбой и мерцаете вы каждый со своей частотой. Починить вас до конца нельзя, практической пользы от вашей «особенности» нет. Вот поэтому там кто-то наверху и решил, что этому крылу Исследовательского комплекса хватит лишь одного сотрудника — меня.

— Мерцают... все? — сказала Урсула.

— Да.

— Тогда я тем более не понимаю, почему к нам потеряли интерес. Разве сбой в работе компьютерной программы, например, не помогает лучше понять, как она работает?

— Изучала реверс-инжиниринг?

— Я много чего тут изучала, но все по верхам. Разве изучая нас, ученые не смогут лучше понять природу мерцания всего человечества?

— Да ее уже практически поняли и от этого нам все равно никакой пользы. Есть не до конца проверенная гипотеза, что мерцание это защитная реакция ментальной сферы планеты. Это такое поле вокруг земного шара, аккумулирующее эмоции и мысли разумных существ. Мозгоправы верят, что в нем источник нашего коллективного бессознательного. Вероятно в какой-то момент разумных существ на планете стало так много, что ментальная сфера перестала справляться с входящим потоком данных. Поэтому раз в сутки она как бы отключает все человечество, чтобы разгрузить себя. Тут, кстати, интересно, что на других планетах, где есть земные колонии, мерцания людей не происходит. Видимо на этих планетах ментальные сферы либо не существуют, либо они еще не перегружены.

— То есть, на другой планете я бы жила обычной жизнью?

— Нет. У тебя сбой. К тому же гипотеза о ментальной сфере это лишь гипотеза. Может, все так. А может, все совсем иначе. В мире науки всегда так. Или ты сомневаешься во всем, даже в том, что вода мокрая, а землю жрать нельзя, или никакой ты не ученый.

— Ладно. Понятно. Я не уникум и бесполезна. Но зачем тогда ты притащил меня обратно?

— А что? Надо было оставить тебя в своей квартире? Да ты бы сразу сбежала. А сажать тебя на цепь я не собирался.

— Нет, я спрашиваю, если никому больше нет до меня дела, зачем надо было возвращать меня сюда — в Исследовательский комплекс?

— Говорю же — я боялся, что ты убежишь и больше я тебя не найду.

— Ну а что в этом такого страшного? Никаких тестов вы проводить не собираетесь, как я понимаю. А жить я могла бы и в любом другом месте. Я могла бы жить со своими друзьями. Ведь устроились же они как-нибудь.

— А ты, то есть, знаешь как их найти?

— Тебе то какое дело? Тоже хочешь вернуть их сюда?

— Хочу увидеться с ними.

Игнат облизал ложку и отложил ее в сторону.

— В общем-то именно по этой причине я и разговариваю сейчас с тобой. Я бы и правда мог оставить тебя в своей квартире. Ну или помог бы тебе снимать другую в качестве благодарности за помощь с твоей стороны. Я испугался, что ты убежишь, если я попытаюсь объяснить тебе все у себя. В этих же стенах ты выслушаешь меня до конца. Урсула, пожалуйста, помоги мне найти твоих друзей. Ты ведь знаешь, как их найти?

— Возможно.

— Да или нет?

— Да или нет? На что ты вообще рассчитываешь? Думаешь, я сдам их тебе с потрохами? С чего бы вдруг?

Игнат отставил поднос в сторону, взял Урсулу за руку и посмотрел ей в глаза тем особым взглядом, с которым котовыдры упрашивают хозяев сводить их на прогулку.

— Не надо никого сдавать. Просто прошу помочь мне. На самом деле мне даже не все из них нужны, а лишь тот парень, который существует всего одну минуту в день. Он общался с моим предком Михаилом Стрельниковым и знает кое-что о моей семье. Я хочу поговорить с ним об этом. И я просто прошу тебя, помоги мне, Урсула. А взамен проси все, что хочешь.

У Игната была неприятная потная ладошка. Урсула отдернула руку.

— Все, чего я захочу? — спросила она, сложив руки на груди.

— Да.

— Во-первых, ты должен вывезти меня из Исследовательского комплекса.

— Конечно. Что еще?

— Никогда больше не прикасайся ко мне, независимо от того, существую я в этот момент или нет.

— Я и не прикасался.

— А как ты меня суда притащил из своей квартиры? Я тебе что, чемодан, который можно таскать?

— А позволь поинтересоваться, как ты в мою квартиру вообще попала? Уж не в роли чемодана ли?

— Ты хочешь, чтобы я тебе помогла, или как?

— Хорошо, я тебя понял. Больше прикасаться к тебе не буду.

— Самое главное — мне нужно попасть в Ново-Омск. И ты отвезешь меня туда на своем аэромобиле.

— Без вопросов. Сразу, как только поговорю с тем парнем.

— Его зовут Калибар.

— Я знаю. Прости, а зачем тебе в Ново-Омск?

— Там еще есть живые деревья. Хочу на них посмотреть.

— Всего лишь? Может, еще что-нибудь попросишь?

— Пока этого достаточно.

— Хорошо. Мы с тобой договорились. Теперь скажи, как нам найти твоих друзей?

— Это будет непросто. Но шанс найти их еще есть.

— А в чем сложность?

— Место, где они могут находиться, зашифровано в тексте одной из книг библиотеки. Но когда я в прошлый раз отсюда сбегала, кто-то украл все книги. Теперь их надо найти, если мы хотим найти моих друзей.

— Их не украли, их забрали домой уволенные сотрудники.

— Это все равно, что воровство.

— Хорошо, я понял, я найду нужную книгу. Как она называется?

Урсула улыбнулась.

— Что не так? Ты не скажешь мне название книги? Не веришь, что я отвезу тебя в Ново-Омск?

— Я тебе верю, но еще не доверяю. Принеси мне все книги, которые были в библиотеке, а я найду среди них ту, в которой указано место встречи.

— Это же тысячи изданий! Только перетаскать их сюда — уйдет не меньше недели.

— Всего лишь семь часов.

— Семь твоих часов. Зачем тебе это? Ведь если я захочу обмануть, то в любом случае сделаю это, едва ты мне скажешь адрес.

— Считай это испытанием на доверие. Посмотрю, насколько тебя хватит. Тому, кто сдастся и не выполнит мою просьбу вернуть все книги в библиотеку, я точно доверять не смогу.

— Больше похоже на какое-то издевательство. — Игнат вздохнул, встал и направился к выходу. — Ладно, но и у меня тогда условие. Сиди здесь все то время, пока я буду таскать эти книги. Займусь их поиском прямо сейчас.

— Мне сидеть в столовой несколько дней?

— Для тебя это будет лишь несколько часов.

— Я же себе всю задницу отсижу.

— Вот и посмотрю, насколько тебя хватит. Человеку, который не готов отсидеть себе задницу ради встречи с друзьями я доверять вряд ли смогу.

— Один — один, — сказала Урсула, когда Игнат вышел из столовой.

Разумеется, сидеть на одном месте она не стала. Что за глупое требование вообще? Но и покидать столовую не решилась, чтобы не злить Игната без нужды. Она бродила между столами, ходила задумчивой походкой от одной стены к другой, то и дело поглядывая на часы на стене. Как только они показали 16.00 цифры резко изменились на 15.00, а на столе, за которым она должна была сидеть, появились две стопки из старинных бумажных книг. Рядом стоял Игнат. Он упирался в стол руками и тяжело дышал.

— Ты бежал что ли? — спросила Урсула.

— Спешил к твоему пробуждению, а книги то тяжелые.

— Было сложно их достать?

— О нет, что ты, понадобилось лишь море лжи с моей стороны, шантажа и угроз судом за хищение имущества Исследовательского комплекса. Потом мне швырнули «Моби Диком» в лицо.— Игнат поднял увесистую книгу в голубой обложке и показал ею на рассечение на губе. — А потом послали к черту. Бумажные книги сейчас редкость. Новый хозяин не хотел с ними расставаться.

— Хорошо.

— Что хорошо? Посмотри их, там есть та, что нужна тебе?

— Посмотрю, когда ты вернешь все книги до одной.

— Вот зараза! — сказал Игнат и уходя из столовой громко хлопнул дверью.

Урсула подошла к книгам, которые принес Игнат, открыла «Моби Дик» и стала читать, составляя в уме предложения из подчеркнутых разными карандашами и ручками букв.

«Ребята, я сегодня наконец то разговорил нашего соседа-минутку, — написал когда то давно Алексей.

— Как мы и думали, Калибар абсолютно долбанутый.

— Еще бы! — написала Урсула. — Видеть от каждого дня лишь по минуте и проживать столетие за месяц — нормальным человеком так не вырастешь.

— А он вообще умеет говорить? — спросил Тимур.

— Дело не в этом. Он и говорит, и думает нормально, как все мы. Но этот парень считает себя божеством. То есть, он понимает, что никакое он не божество, но он слишком привык воспринимать себя высшим разумом. Пока он рос, еще до того, как его забрали в Исследовательский комплекс, ему поклонялись какие-то племена в Азии. Они кормили его, поили, учили, а еще раз в месяц приносили ему жертвы. То есть для него это было раз в 30 минут. Представляете, каждые полчаса у него на глазах кого-то убивали.

— Коров? — спросила Урсула.

— Людей? — спросил Тимур.

— Он не стал рассказывать. Но по интонации я понял, что он скучает по своим поклонникам»

Урсула отложила книгу и продолжила бродить между столами. Во второй раз Игнат появился с разодранной левой штаниной. Среди лоскутков проглядывала окровавленная кожа ноги.

— Какого черта с тобой случилось? — спросила Урсула.

— На меня чихуахуа спустили, когда я уходил с книгой. В этот раз улов небольшой, всего одна.

Игнат бросил на стол тоненькую «Фирмин. Из жизни городских низов» Сэма Сэвиджа.

— Чихуахуа? Это такие маленькие собачки, которых в кармане носят?

— Чего? Ты когда их видела в последний раз то? Сейчас это огромные зубастые твари размером с пуделя.

— Пудели... тоже стали большими?

— Скажи спасибо селекционерам.

— А доберманы теперь какие?

— Да как обычно. Летают, как и всегда.

— Понятно.

С каждым часом количество книг на столе увеличивалось, а Игнат выглядел все более измученным и уставшим. Скоро места на одном столе стало не хватать, и стопки из романов начали появляться на соседних, постепенно занимая все пространство столовой.

— Просто представь, насколько руководству Исследовательского комплекса, оказывается, плевать на нас — я уже две недели появляюсь на работе только, чтобы принести сюда очередную стопку добытых книг, а они даже штрафы мне перестали начислять за отсутствие на рабочем месте.

— Ладно, хватит, — сказал Урсула, когда Игнат в очередной раз направился к двери. — Я уже давно нашла нужную книгу и прочитала адрес. Мы можем ехать.

Игнат шепотом выругался.

— А пораньше нельзя было это сказать?

— Тогда я тебе еще не доверяла.

— Прелестно. Знаешь, давай я отосплюсь денек, приведу себя в порядок, а завтра мы с тобой поедем.

Выйдя в коридор, Игнат назвал Урсулу очень неприличным словом. Он говорил это тихо, но Урсула все равно услышала.

— Сам такой! — крикнула она в ответ.

Когда Игнат ушел, Урсула направилась в свою комнату. В этот раз она хотела подготовиться к побегу получше. Она сняла наволочку с подушки — кстати, ее уже несколько лет никто не стирал — и стала запихивать в нее, как в мешок, всю свою одежду. Прихватила зубную щетку и расческу, а также три пары обуви. На сборы у нее ушло минут 15. Оставшееся от часа время она провела у большого панорамного окна, рассматривая башни и огни исследовательского комплекса.

С тех пор, как она смотрела на них в прошлый раз, многое изменилось. И так будет всегда. Урсуле не дано долго и обстоятельно наслаждаться моментом истории и своим местом в нем. Всю свою жизнь она наблюдала за окружающим миром как бы походя, между делом. Только она привыкала к одному пейзажу за окном, как он вдруг менялся. Только привыкала к одной рецептуре блюд, как резко все человечество начинало готовить пищу иначе.

Ей хотелось какой-нибудь стабильности в своей жизни, хотелось, чтобы рядом было что-то, что не изменится или хотя бы не будет меняться быстрее нее. Подумать только, в тот момент, когда Урсула решила бежать из Исследовательского комплекса, Игнат еще даже не родился. А еще через два года, когда Урсуле будет 20 лет, он умрет от старости.

Во всем этом безумном меняющемся мире лишь эльфы и феи, жившие когда то среди деревьев вокруг Исследовательского комплекса, не менялись. В конце каждого ее часа они на долю секунды появлялись на ветвях, а затем исчезали. Они двигались, но очень медленно. Однажды Урсула неделю наблюдала, как один из них поднимает свою руку. Никто больше не видел их. А Урсула видела. Возможно, они тоже были жертвами сбоя квантового мерцания, целый разумный вид, населяющий планету параллельно с человечеством и существующий лишь долю секунды в сутки.

Игнат говорил, что всегда и во всем ученый должен сомневаться. Урсула не была ученым, но допускала, что эльфы и феи могут быть чем-то иным, но они были рядом с Урсулой на протяжении всей ее жизни. Они были тем единственным постоянным элементом, за который она могла зацепиться, чтобы не чувствовать себя уж совсем оторванной от жизни. И больше всего Урсуле хотелось, чтобы они, эльфы и феи, знали о ее существовании и чтобы сама она узнала о них все, что только можно.

Раздался стук в дверь.

— Ты готова? — спросил Игнат бодрым голосом отоспавшегося человека.

— Да, полетели.

«Урсула, если ты читаешь это, значит вспомнила про Шарлотту Роган. Мы пробовали ждать тебя здесь, но это сложно — туристов слишком много. Мы отправляемся в то место, в которое ты стремишься. На ближайшие тысячи километров оно осталось одно, поэтому выбор у тебя невелик. Думаю, ты понимаешь, о чем речь. Там нет людей. Будем ждать. Твои друзья, Алексей и Тимур»

Местом встречи, адрес которого Алексей зашифровал на страницах романа Шарлотты Роган «Шлюпка», когда он придумывал самый первый их план побега, было карстовой пещерой. Она находилась неподалеку от Исследовательского комплекса. Ее протяженность составляла 5700 метров, из которых лишь 3500 были оборудованы для посещения туристами. Урсула и Игнат долго бродили по необжитым ответвлениям, пока не нашли послание от Алексея и Тимура, выцарапанное на стене в одном из закутков.

— Значит, летим в Ново-Омск? — сказал Игнат, светя фонариком на надпись. Урсула кивнула. Еще до того, как она перестала существовать они вернулись к аэромобилю на улице и взмыли в небо.

Пока они летели, собрались тучи и начался дождь. Крупные капли стали бить по прозрачной крыше аэромобиля. Десятками ручейков они скатывались вниз, где жар, выходивший из сопел, моментально превращал их в пар. Двигатель гудел. От легких вибраций, расходившихся по корпусу, в груди что-то щекотало.

— По радару на подлете к городу сейчас большой трафик, — сказал Игнат. — За 300 километров до него придется сесть и подождать, когда небо очистится.

— Хорошо.

— Это случится лишь когда закончится твой интервал. То есть, ты там побываешь только завтра.

— Для тебя это будет завтра. А для меня через несколько минут.

— Ладно, я оставлю аэромобиль рядом с границей реликтового леса и переночую на заднем сидении. А когда ты очнешься, пойдем искать твоих друзей. Знаешь, где именно они могут тебя ждать?

— Нет, не знаю. Если этот лес очень большой и густой, найти их будет сложно. Но мне важно не только их найти, но и увидеть там кое-что еще.

— Что именно?

— Потом, может, объясню, когда увижу. Если ты их не увидишь сам, конечно. Но вряд ли ты их увидишь. Никто еще не видел, кроме меня.

— А? — Игнат посмотрел на нее.

— Скажи, ты говорил, что человечество мерцает, но лишь на долю секунды.

— Говорил.

— А известно, когда наступает этот момент? Я к тому, что кто-то из людей со сбоем квантового мерцания ведь должен был заметить, как все вокруг на мгновение исчезают и появляются.

— А ты хоть раз замечала?

— Причем тут я?

— При том, что ты как раз тот самый человек со сбоем, который мог бы увидеть наше мерцание. Оно происходит между 15.59 и 16.00, то есть в самом конце твоего интервала.

— Я… не видела ничего подобного.

— Скорее всего ты просто не замечала. Что происходит с людьми, когда у тебя заканчивается интервал? Как ты этот момент видишь?

— Ну, как правило они исчезают и появляются в другом месте.

— Все верно. Человек не может стоять на одном и том же месте все 23 часа между концом одного твоего интервала и началом другого. А если бы смог, поверь, ты бы заметила, как на долю секунды он исчезает.

Эльфы и феи тоже появлялись за мгновение до того, как заканчивался мой интервал, подумала Урсула.

— Значит, поэтому вы их и не видите, — сказала она в сторону.

— Кого?

— Да никого.

— Объясни мне, что ты хочешь увидеть в том лесу.

— Леших и чародеев...

— Что?

— Орков и драконов...

— Смеешься надо мной?

— Эльфов и фей.

— Ладно, не хочешь, не говори. Главное, не забудь познакомить меня с Калибаром.

— Не забуду. Но ты ведь понимаешь, на то, чтобы просто поговорить с ним, как говорим сейчас мы с тобой, уйдет куча времени. Сначала ты задаешь ему вопрос. Потом проходит день. Он думает. Проходит еще день. Он опять думает. Затем еще день проходит и он наконец-то тебе отвечает.

— Я к этому готов.

— Ладно, потому что Алексей однажды…

Урсула не успела договорить, яркая вспышка заставила ее зажмуриться. Когда она открыла глаза свечение прекратилось, но, она почувствовала, что случилось нечто неправильное. Капли на стекле! Они стали двигаться в обратную сторону. Ручейки из-под машины поднимались на крышу, собирались в лужицы, а те улетали каплями обратно в небо. Урсула посмотрела на Игната. Он говорил что-то, но губы двигались как-то противоестесственно. И речь была сплошной белибердой.

— морабилаК с янем ьтимоканзоп ьдубаз ен, еонвалГ. ировог ен, ьшечох ен, ондаЛ.

— Игнат? Что происходит? — спросила Урсула.

А потом ее интервал закончился. Урсула оглянулась. Она сидела в столовой Исследовательского комплекса. Перед ней было два плексигласовых подноса с углеводным пюре. Потная ладошка Игната держала ее за руку.

— Не надо ни кого сдавать, — говорил он. — Просто прошу помочь мне. На самом деле мне даже не все из них нужны, а лишь тот парень, который существует всего одну минуту в день. Он общался с моим предком Михаилом Стрельниковым и знает кое-что о моей семье. Я хочу поговорить с ним об этом. И я просто прошу тебя, помоги мне, Урсула. А взамен проси все, что хочешь.

Урсула отдернула руку и вскочила из-за стола.

— К-какого ч-черта?

— Что случилось? — спросил Игнат и посмотрел на свою ладонь, будто хотел проверить, не грязная ли она и не испачкал ли он ладонь Урсулы чем-нибудь.

— Ты… мы… Как мы здесь оказались?

— Где? В столовой? Ты сама пришла.

— Нет. Как мы вообще сюда попали — в Исследовательский комплекс?

— Я принес тебя сюда из своей квартиры.

Урсула посмотрела ни Игната растерянными глазами.

— Ты ничего не помнишь?

— Урсула, что случилось? Чего не помню? Ты не хочешь мне помочь? Обещаю, я не трону твоих друзей. Я буду вам помогать. Но мне очень нужно встретиться с Калибаром.

— Нет-нет-нет! Все это уже было. Боже, что пошло не так? — Урсула стала озираться по сторонам.

— Ты в порядке? — спросил Игнат.

— Мы летели на аэромобиле, мой интервал почти закончился, а потом вспышка и капли пошли задом наперед и… Капли! Кто-то отмотал нас назад!

— Отмотал? Урсула, ты себя хорошо чувствуешь?

— Боже, они это сделали.

— Кто? Что сделали?

— Тот предыдущий директор исследовательской программы, один из предыдущих, он говорил, что эта штука может отмотать в прошлое целую планету.

— Какая штука? Ты о додокаэдре?

— Додокаэдр временного континуума. Похитители все-таки включили его.

— Что за абсурд? Все телепорты, ведущие из города были закрыты. Все космопорты были закрыты. Похититель не смог бы покинуть планету. А если бы он запустил додокаэдр здесь вместе с собой, то запер бы себя и всю планету во временной петле

— Да, и похоже именно это и произошло, — Урсула схватилась за голову. — Это все уже было. Мы с тобой уже сидели здесь и говорили, ты держал меня за руку, потом ты приносил книги, потом мы полетели в Ново-Омск…

— Зачем нам в Ново-Омск?

— Ты… ты и этого не помнишь. Этого еще не случилось. Я бы сказала об этом через несколько секунд, но все пошло не так. А почему помню я? Сбой квантового мерцания? Да, видимо в этом все дело. Когда время стало идти в обратную сторону мой интервал закончился и воспоминания не успели удалиться.

— Урсула, ты меня пугаешь. Если то, что ты говоришь, правда, тогда у нас очень и очень серьезные проблемы. Вся исследованная Галактика будет развиваться дальше, а население нашей планеты так и будет проживать один и тот же отрезок времени, вновь и вновь, потому что тот, кто запустил додокаэдр, случайно или специально, тоже каждый раз будет его запускать, все время думая, что он делает это в первый раз.

— Нет. Может быть мне все это показалось?

— Я очень надеюсь.

— Полетели в Ново-Омск. Прямо сейчас!

— Зачем нам туда?

— Там я найду своих друзей, а ты Калибара.

Уже к началу следующего интервала Урсулы они приземлились на кромке леса. Сплошная стена из деревьев, запутавшихся друг в друге, шла от горизонта до горизонта.

— Пошли, — сказала Урсула и стремительным шагом вошла в лес.

Они блуждали полтора часа, пытаясь найти хоть какие-то следы Тимура и Алексея, но все без толку. Не увидела Урсула и эльфов с феями, которые должны были жить в лесу.

— Урсула, ты в курсе, что мы здесь находимся уже два твоих интервала? — сказал Игнат. — Тебе то ничего, а вот мне ночевать в лесу было неприятно. Давай вернемся к аэромобилю и съездим в магазин за палаткой и запасом еды. Похоже нам еще долго бродить тут в поисках твоих друзей. Надо подготовиться.

Урсуле палатка была не нужна, но она согласилась. Все-таки Игнат был простым смертным и с этим нужно было считаться.

Вернувшись с рюкзаками, полными провизии и с палаткой, они продолжили поиски. Лес был гигантским, а из-за густых зарослей идти по нему было очень тяжело. Для Урсулы час пролетал за часом. Игнат с каждым разом все больше походил на бездомного. У него даже отросла борода, в которой копошились клещи.

— Я… я так больше не могу, — сказал он через несколько часов и сел под деревом. — Надо возвращаться.

— Устал?

— Это не ты две с половиной недели ходила по лесу практически в полном одиночестве. Я хочу принять душ и отоспаться, и поесть нормальной еды.

— Хорошо. Давай возвращаться. Все равно это без толку.

С неба стало накрапывать.

— Ой, а вот и душ, — сказал Игнат. — Прямо как по заказу. Надо ставить палатку, а то промокну и воспаление схвачу.

— Тогда тоже был дождь, — сказала Урсула.

Пока они ставили палатку, успели немного промокнуть. Было холодно.

— Ты сказала, что тогда тоже был дождь. Ты про тот момент, когда тебе померещилось, будто кто-то запустил додекаэдр и отмотал время в прошлое?

— Да.

— Но разве то, что мы ничего здесь не нашли не говорит о том, что это тебе и правда только померещилось? Ты рассказывала, что в прошлый раз мы сначала слетали в какую-то пещеру и увидели там послание для тебя. Но в этот раз мы ведь не посещали ее. С чего бы нам быть в этом лесу? Может, стоило сначала в пещеру слетать и проверить, есть ли там вообще эта надпись?

— Да, наверное, стоило.

Игнат как-то странно посмотрел на Урсулу.

— Вот только не надо думать, что я сумасшедшая, хорошо?

— Я так и не думаю. Просто ты и правда напугала меня в тот момент. Застрять в петле времени — хуже и не придумаешь.

— Хорошо. Когда мы выйдем из леса, полетим в ту пещеру. И если надписи там нет, сводишь меня к психиатру.

Игнат улыбнулся.

— Мне как-то тоже предлагали сходить к психиатру. А оказалось, что я был прав. Оказалось, что у меня действительно кто-то воровал еду и жил в шкафу.

Урсула тоже улыбнулась.

— У тебя была неплохая квартирка. Мне даже нравилось там жить. Хотя возвращаться каждый час в шкаф было ужасно.

— Моя квартирка — сущее дерьмо. Ты знаешь, что эти цифровые стены заставляют тебя каждые 15-минут смотреть рекламу, которую нельзя пропустить? Ужас. Вот разбогатею, куплю себе нормальное жилье из деревянных бревен и с печным отоплением.

— А как ты хочешь разбогатеть?

— Секрет. Потом расскажу.

В следующую секунду яркая вспышка ослепила Урсулу. А когда она прошла, Игнат вдруг стал говорить тарабарщину.

— ужакссар мотоП. теркеС.

Еще через несколько секунд интервал Урсулы закончился и она вновь очутилась в столовой. Потная ладошка Игната, уже не такая противная, как в два предыдущих раза, держала ее за руку.

— Не надо ни кого сдавать, — говорил он. — Просто прошу помочь мне. На самом деле мне даже не все из них нужны, а лишь тот парень, который существует всего одну минуту в день. Он общался с моим предком Михаилом Стрельниковым и знает кое-что о моей семье. Я хочу поговорить с ним об этом. И я просто прошу тебя, помоги мне, Урсула. А взамен проси все, что хочешь.

Урсула посмотрела на его гладко выбритое лицо. Посмотрела на плексигласовые подносы с углеводным пюре. Посмотрела на часы на стене. Снова посмотрела на Игната и сказала голосом в котором было очень много огорчения:

— Все-таки не померещилось, — Урсула глубоко вдохнула, чтобы успокоить себя, но это не помогло и она задрожала всем телом. — Б-блять!

Игнат отдернул руку.

Спасибо за внимание. Следующая часть должна стать финальной.