Путь в «Чистилище»
Автобусы бело-синего цвета везут около сотни подростков, на пиршество. Энергичных, молодых людей, надеявшихся на лучшее будущее.
Я плачу! Как и все. Сегодня — мы и миллионы подростков, часть ритуала. Корм, для их повелителя, который питается страхом подростков. По словам взрослых это необходимо, т.к не накормленной, эта тварь, устроит апокалипсис на Земле. Мы пытались с ней бороться, но ничего не получилось. Единственный выход — накормить ее. Но для этого, ей нужен наш страх. Страх подростков. Ибо он слаще, по сравнению со страхом детей, стариков и взрослых. Последнее, что я успела сделать, перед тем как сесть в автобус, так, это извиниться перед родителями за все мои пакости, сказать им, что я их люблю, а также зарезервировать свои произведения для будущих поколений. Ведь возможно сегодня, наш последний день. Выживу я или нет, не знаю. Не многие после пиршества, выходят живыми.
Господи! Боже! Зачем ты это делаешь? Зачем, ты подвергаешь нас таким МУЧЕНИЯM! Господи! Почему, эта тварь еще здесь? Почему, ты не спустишься сюда и не прикончишь ее вместе со своей армией? Почему ты оставил эту задачу на нас? НАС? Людей, которые ничего не могу сделать с ней, кроме того как накормить? Почему? Это испытание? Всему человечеству? Вот, только на что? НА ЧТО?
Ко мне подошла вожатая, скорей всего ее привлекли мои слезы. Скорей всего, она пришла меня успокоить, вселить хоть какую-то надежду. Она обняла меня, очень крепко, и своим тихим мелодичным голоском произнесла:
— Все будет хорошо! Ты сильная, ты выживешь!
— Правда?
— Правда! Вот увидишь, ему будет даже противно, питаться твоим страхом. Успокойся.
Я немного успокоилась. Вожатая, хлопнув меня по плечу, пошла, обратно на свое сиденье. Я посмотрела по сторонам. Вожатые из других групп, тоже не сидели сложа руки, и время от времени подходили к остальным и успокаивали их. В данной ситуации, это лучшее лекарство.
В скором времени, водитель, остановил автобус. Прямо у ворот здания коричневого цвета, вокруг которого сгущались тучи. Эти места называют — Чистилищем. Именно в них, каждый год происходит торжественный пир для чудовища. Как я уже говорила, выживают немногие. Кто-то после кормежки, сходит с ума, кто-то погибает, кто-то выживает, но выходит из этого места уже без сил, или вовсе становится, не похож на себя. Из окон автобуса точно разглядеть его было, невозможно. Нужно было подойти поближе.
Двери автобуса открылись. Вожатые, глядя на нас, скомандовали нам встать, выйти со своих мест, и не пытаться бежать, ибо бесполезно. На нас были надеты, железные ошейники, привязь которых была приделана к дальней части автобуса. Вожатый подошел к привязи, взял ее и последовал к выходу из автобуса. Мы были разбиты на группы у каждой из которых, был свои вожатый.
Вожатые были нашими наставниками, которым сегодня, была поставлена задача — довести нас до места назначения. Нашим наставником была, Екатерина Николаевна. Хороший и добрый человек, любящий детей, музыку и литературу. Она была, чуть ли не моим кумиром. После родителей, и моих друзей, она на третьем месте, в категории — спроси совета. За все время она очень помогла мне в моих начинании — писательстве. Но, каким бы хорошим человеком она не была, сегодня явно, не ее день
Нас, вагон свежих, молодых душ, вывели из автобуса. Наши наставники, держа нас на привязи, привели нас к территории Чистилища.
Подойдя к зданию поближе, я наконец-то смогла разглядеть его более детально, и.. о, боже…
На флагштоках висели…останки детей. Тех, кто прибыл сюда в прошлом, а может и позапрошлом году. Скорее всего, их души высосали, а затем… боже. Больной ублюдок, повесил тела некоторых из них, как... украшение. Это намек! Надежды нет! Нам конец! КОНЕЦ!
ЧЕРТ, ЧЕРТ, ЧЕРТ! Я НЕ ГОТОВА! НИКТО, НЕ ГОТОВ! Я ТОЛЬКО НАЧАЛА ЖИТЬ! НАЧАЛА ЖИТЬ, ПОНИМЕШЬ! У МЕНЯ ДАЖЕ ПАРНЯ НЕ БЫЛО! Я НЕ ПОЗНАЛА ЛЮБВИ ДРУГОГО ПОЛА! БЛЯЯЯЯЯЯТЬ!
Так! Сохраняй спокойствие, Вера! Все хорошо! Все будет хорошо! Екатерина Николаевна, никогда не врала нам. Глубокий вдох! Уф… Вот так.
Будучи в шоковом состоянии от останков, я совсем не заметила…их.
У входа не стояли, а лимитировали над землей, Проводники. Они были скелетами, облаченные в черные плащи. В руках они держали, что-то в виде табличек, на которых были указаны номера групп, которые без устали проговаривали, пока не найдут нужную им. В их задачу входило ровно, то же самое, что и в задачу наших наставников — провести нас к следующему этапу на пути в ад. Это все, что я знаю. Пока я всматривалась в них, они произносили следующее своими грубыми, хриплыми голосами:
— Триста пятьдесят четвертая, триста пятьдесят четвертая, здесь?
— Триста пятьдесят пятая, триста пятьдесят пятая, ко мне.
— Мы… тут — произнес вожатый триста пятьдесят пятой группы.
Проводник в черном плаще лимитируя над землей приблизился к наставнику, достаточно близко, и глядя своими, бездонными глазами, отобрал у того цепь.
— Спасибо, — произнес Проводник.
Затем развернулся, и также лимитируя, держа в руках цепь, повел группу внутрь Чистилища.
Ребята стали громко кричать и умолять Проводника отпустить их, и не делать им больно. Двое детей, мальчик замыкавший колонну, и девочка, стоящая в середине, попытались сбежать, но безуспешно. Металлическая цепь звонкнула, и они оба упали на холодный асфальт. Девочка упала прямо к ногам вожатого.
Проводник развернулся, посмотрел на детей своим тонущим взглядом и приказал:
— Встаааать.
Дети не послушались.
Вожатый, сперва подошел к девочке, обнял ее, и начал шептать что-то на ухо.
Проводник не выдержал и повторил, но на этот раз громче:
— ВСТАААТЬ, ОБОИМ.
— Да пошел ты, костлявый, — выругался мальчик.
Проводник подошел к мальчику и приказал:
— ЖИВО ВСТАЛ.
— Нет.
Проводник схватил мальчика за шиворот, и закричал на него.
— Да, что вы себе позволяете — молодой человек. Да вы…
— Отпусти его, — произнес вожатый — Я разберусь.
Проводник, еще раз взглянув на мальчика, отпустил его, и отошел назад к началу колонны.
Вожатый подошел к мальчику, помог ему подняться, затем так же обнял его, и стал шептать что-то в ухо. После этого мальчик спокойно вернулся в строй.
Я понятия не имела, что же такого сказал вожатый, чтобы успокоить их. Может то же самое, что мне говорила Екатерина Николаевна? Или на него так сильно повлияли объятья? Не знаю.
В порыве страха некоторые ребята тоже попытались бежать, но цепь снова сыграла свою роль, и далеко убежать они не смогли. Что было с ними дальше, я не знаю, т.к один из Проводников произнес номер нашей группы.
— Триста шестьдесят первая.
Господи… господи… господи. Что же будет? Что они с нами сделают? Они поместят нас в какую-то машину, и будут оттуда питаться нашим страхом? Или же будут пичкать нас гноем, чтобы мы страдали? Нет, бред какой-то. А может они… не знаю. Ничего, не знаю. Что там будет и как будет. Нам никто, ничего толком и не пояснил. Я снова боюсь! СНОВА!
Я издала едва слышимый визг, из моих глаз вышло пару слезинок. А в голове звучали только эти слова:
«Екатерина Николаевна. Мама. Папа. ПОМОГИТЕ».
Пока я рассуждала, нас уже завели внутрь Чистилища. Екатерины Николаевны с нами больше не было. С нами был только Проводник, который вел нас к следующему этапу всей этой чертовой катавасии. Проводник довел нас до врат, сделанных из металла и сказал нам:
— Это Дарваза, врата в так называемые… покои нашего господина — Фобоса. Именно ему вы будете должны, отдать свои страх. Знайте, что сегодня вы не только жертвы, но и спасители. Ведь именно от вас, зависит судьба этого.. ничтожного мира. Вы должны пройти в эти врата, и если у вас есть, то, что может помешать нашему ритуалу, случиться, врата вас не пропустят. Поэтому, пожалуйста, сдайте все, что может помешать поведению ритуала.
Проводник на время замолчал, а затем добавил.
— Вам должны были сообщить, что именно, но я напомню: телефон, фотографии родных, или любые упоминания о них.
«Все, что может помешать? У меня с собой ничего такого… И тут я вспомнила
— Фотография…, — я заглянула к себе в карман и достала оттуда фотографию, на которой был изображены я, еще совсем маленькая и мои родители, во время пикника.
«Вот, что я должна отдать».
Проводник стал отстегивать, по одному из нас, от общей цепи, и подводить к вратам. Первым пришлось проходить через них Павлу. Он подошел к ними и стоя у них всего пару секунд, затем врата произнесли:
— Добро пожаловать.
— Следующий — сказал проводник.
Все по тихоньку проходили через врата, пока через них не прошла Лена.
— Обнаружена угроза.
Проводник мигом метнулся к ней.
— Девочка… отдай это сюда… пожалуйста.
Лена ничего не доставала.
— ЖИВО.
Лена до сих пор ничего не достала. У Проводника лопнуло терпение, он схватил ее, и стал обыскивать, Лена пыталась противостоять ему. Она кувыркалась, пыталась задержать его руку, но безуспешно. Проводник нашел, нужную ему вещь. Это тоже была фотография.
— Спасибо — сказал Проводник, и отпустил Лену — Теперь — Проводник указал пальцем на врата, — К ВРАТАМ.
— Отдайте — сказала Лена и мигом метнулась к костяному — Отдайте, это мое.
Проводник ловко поймал ее, и повел к вратам. На этот раз врата пропустили Лену. Пройдя через врата, Лена, не сдалась, она снова ринулась за фото. Но, у нее не вышло. Она успела пробежать всего два метра. Её схватил высокий, мускулистый демон, с огромными рогами на голове, и повел к лестнице.
— Пусти, пусти меня, пусти. Мне больно, хватить! Отпусти!
— Не будете слушаться, вас унесут так же — сказал Проводник обернувшись к остаткам группы.
— Что с ней будет? — спросила я.
— Она все так же примет… свою участь, правда ей будет гораздо больнее. О, ей будет очень и очень, больно. А теперь… следующий.
Нас снова друг за другом словно маленьким паровозиком повели к вратам. Совсем скоро пришла моя очередь, я достала фотографию из кармана и еще раз взглянула на нее.
«Счастливая семья»
Затем я развернула, фотографию, и как оказалось, на ее обороте красовалась дата и подпись:
«Семья Быстровых на отдыхе. Деревня Русский Каран. 01.06.2008 г.»
Внезапно, я заметила кое-что интересное в подписи, а именно в дате 01.06.2008. Стоп? Ведь сегодня тоже первое число. Вот чёрт. Это выглядело странно. Очень странно. Совпадение? Да нет, не может… Или да, реально странно.
Как бы то ни было, фотографию, пришлось отдать. Иначе, через врата мне не пройти. Кто-то может сказать, что я мазохист, но выбора нет, я не хочу, чтобы мне было больнее.
Когда мы прошли через врата, к нам подошла одетая в карсетное платье женщина-демон, у которой на спине виднелись крылья. — Я проведу вас, в вашу аудиторию, пойдемте.
Мы последовали за ней. Поднявшись по лестнице на второй этаж, нас завели в кабинет, или комнату. В ней стояли парты, к каждой из которых были приделаны ремни. В центре, к стене были повешен человеческий скелет вокруг которого лежали черепа, и горели свечи, а вся остальная часть комнат была разбрызгана кровью.
— Садитесь — приказала женщина.
Делать было нечего, придется садиться.
Мы сели за парты, женщина подошла ко всем, и привязала руки к ремням.
Затем она направилась к висящему скелету, зажгла свечу, тяжело вздохнула, и начала бормотать что-то себе под нос, а затем во весь голос проговорила:
— О великий и могучий Фобос, этот день настал. Наполни же свое могучее брюхо, дабы сильным ты стал и сокрушать врагов своих. чтобы эти существа смогли существовать еще целый год. Призываю тебе могучий Фобос. Твое отражение появиться через эту свечу, дабы смог ты впитать их страх. Появись.
Ритуал призыва Фобоса еще не закончился. Далее женщина-демон начала исполнять какие-то ритуальные движения, её тело тряслось и тряслось. было ощущение, что она находилась под кайфом. В скорее она закончила. После этого земля немного содрогнулась. Появились небольшие толчки, Но, они прошли быстро. Мгновенье. Свеча вспыхнула. Из горячих языков пламени появилось лицо. Оно выглядело примерно как у охранника, что утащил Лену. Фобос. Он глубоко вздохнул, затем выпрямился, и заговорил, грозным хриплым голосом:
— Приветствую вас, ребята. Я — Фобос, пожиратель страха. Если коротко, сегодня, я буду питаться, вашим страхом. Как после этого сложиться ваша участь, говорить не буду. Итак.
Фобос закрыл глаза.
— Смотрите на меня.
Веки стали расширяться, глаза пропали, теперь у век было лишь огромное дно.
Мое дыхание усилилось, в горле образовался огромный комок, я вздрогнула. Бездонные глаза Фобоса стали похожи на две большие гигантские окружности. Я всмотрелась в них, они словно захватывали меня. В скором времени, в комнате все испарилось. В ней осталась только я одна.
Как вдруг, я услышала голос, он был… в моей голове. И он, не принадлежал мне. По сравнению с голосом Проводника и Архангела он был… отчетливым, но все еще… тихим. Кто это?
— Кто ты? — мысленно спросила я, — Кто ты такой?
— Ты знаешь, кто я. Время обеда, деточка.
Затем передо мной раздвинулся врачебный кабинет, я раскинулась на кресле. Повернув голову, я увидела доктора, который обратился ко мне:
— Время лечить зубы, моя милая.
— Стоп, прямо сейчас?
— Да, моя милая — сказал доктор довольно ухмыляющимся голосом — Прямо… СЕЙЧАС — сказал доктор, и начал сверлить зубы огромной дрелью.
Мне было больно, ужасно больно. Я даже не помню, когда в последний раз испытывала такую боль. Его железная дрель просверливало мне все зубы, насквозь, один за другим. Я кричала. Поход к зубному был моим первым страхом.
Когда врач закончил сверлить все мои зубы, меня стошнило. Весь мои рот был полон, крови вперемежку с блевотиной.
— Ты — ничтожество! — сказала я неразборчиво.
— О спасибо, девочка моя. Ты не устала? Я нет! Продолжим!
— Не.. не.. не…
— Да! ДА! ДААА!
Комната исчезла вместе с ехидным лицом зубного. Что же будет теперь? Может у меня есть страх, о котором я не знаю.
Комната снова начала трансформироваться. На этот раз, в простой школьный кабинет. На доске были инструкции по заполнению бланка. Я сидела на парте, передо мной лежали: бланк ФИПИ, черная ручка, шоколад и сок.
В скором времени, на бланке появилась надпись, которая была написана черными чернилами. Она гласила:
— Ты не сможешь!
— Заткнись!
— Ты не сможешь! Ты не сможешь! Ха-ха-ха-ха!
— Молчи! — сказала я, взяв черную ручку в руки, но не тут-то было. Ручка ожила, и резко ускользнула с моей руки. Открыв саму себя, она стала колоть меня острым концом, прямо в руку. Вскоре она тоже стала повторять:
— Ты не сможешь! Ты не сможешь!
— ХВАТИИИИТ!
Я схватила стул, с криком побежала к доске, и что есть дури ударила по ней. Она развалилась на две части. Вскоре и они заговорили:
— Ты не сможешь, ты не сможешь!
— Я смогу! Я смогу! Смогу, твою мать! Я посещала занятия! Посещала!
— Но, как бы то не было, ты все равно боишься, как же так?
— Я просто... Я просто...
— Да, да....
— Все равно боюсь! Я боюсь, что не оправдаю ожиданий Екатерины Николаевны. Я боюсь, что не оправдаю, ожидания родителей. И все мне говорили не бойся, но я все равно боюсь, и думаю я такая не одна. Все мы чего-то боимся, но как бы то не было, мы должны преодолевать страх, когда это необходимо.
— Ура! Ура! Ура!
— Что?
Внезапно, все вещи в комнате стали исчезать. Я услышала звон будильника и мамин голос:
— Просыпайся, моя девочка! Вставай! У тебя сегодня экзамен!
Это был сон, я оказалась в постели, в своей комнате.
— Вставай милая, вставай. Пора!
Я не отвечала. Вскоре Мама тяжело вздохнула.
— Слушай, я знаю, что ты волнуешься, но все будет хорошо. Ты справишься!
— Я постараюсь, мама, я постараюсь. Все бояться. Теперь, я это поняла!
Мама улыбнулась, крепко обняла меня и сказала:
— Вот и хорошо! Я люблю тебя!
— Я тебя тоже! — я немного осмотрелась по сторонам и спросила — И да, кстати, что на завтрак?