Сюрприз перед Рождеством

Вечер был холодным и тёмным — темнее, чем можно ожидать от обычного вечера в такое время года. Разумеется, вряд ли тут была замешана какого-либо рода мистика, да и сокращение светового дня поздней осенью списывать со счетов не стоит. Тем не менее разница с предыдущим днём показалась Мэйсону достаточно существенной, чтобы обратить на неё внимание. Он лениво потягивал сигарету в ожидании конца рабочего дня, укрываясь от промозглого морского ветра за стенкой китайской забегаловки. Запах сигаретного дыма смешивался с ароматами раскалённого масла и кисло-сладкого соуса, неожиданно удачно дополняя последние — по всей видимости, за той самой стенкой располагалась кухня заведения. Из хлипких динамиков раздавалась популярная рождественская песня: ничто не объединяет представителей разных культур так, как жажда наживы на рождественской лихорадке. Погода же не сильно способствовала праздничному настроению — заунывная песня ветра плохо сочеталась с радостной рождественской мелодией. Рождеству к лицу снег, редкий в этих краях гость. Мэйсон задумался о том, что вся его жизнь напоминала Рождество без снега. Бессмысленное серое нечто, пытающееся казаться праздником. Возможно, он бы и дальше пустился в аллегоричные размышления о бренности своего существования, тем более что обстановка к этому вполне располагала, но его мысли прервал телефонный звонок.

— Ты ведь не забыл, что мы сегодня собираемся? Мог бы и знак подать какой-нибудь, что ли.

— Прости, я собирался позвонить, но что-то заработался. Да, помню, конечно. Как обычно, в пабе на Кенсингтон-стрит?

— Не-а, там из-за какого-то матча все с ума посходили, даже встать негде. Во всех барах в окрестности ситуация такая же. Мы с ребятами посоветовались и решили, что можно собраться у меня — жена уехала к матери в Солсбери, так что квартира в нашем распоряжении. Ты как на это смотришь?

— Матч? Сегодня разве кто-то играет? Впрочем, ладно, потом расскажешь. Я в деле. Не забудь скинуть адрес, а то это первое приглашение к тебе домой, если память мне не изменяет.

— Что правда, то правда — сам понимаешь, издержки семейной жизни. Точнее, думаю, можешь себе представить. Ладно, в общем, встречаемся в 7, адрес сейчас отправлю. Насчёт выпивки не заморачивайся, я всё возьму. До встречи!

— Ага, давай, до скорого.

Это был Калеб, один из единственных оставшихся друзей Мэйсона со времён колледжа. Раз в месяц они собирались в городе, пили пиво и вспоминали былые дни — в общем-то, всё как у большинства остальных 30-летних работающих людей. Это был тот самый тип дружбы, где общего, помимо воспоминаний, у друзей практически ничего нет: разная работа, разные увлечения, а семьёй успели обзавестись не все. Хотя, чего уж таить, с определённого возраста и общее прошлое становится достаточно крепким фундаментом для отношений. И, несмотря на всё вышеперечисленное, те трое по-прежнему оставались самыми близкими людьми в жизни Мэйсона — никого другого попросту не было.

Хотелось ли ему ходить на эти встречи? Не больше, чем остаться дома и посмотреть сериал, почитать хорошую фантастику или наконец-то закончить ту огромную РПГ, которую он пытался пройти на протяжении полугода. Но Мэйсон не пропустил ни одной дружеской встречи. Ему казалось, что если он не придёт, то упустит какую-то призрачную возможность — в нём теплилась надежда, что одна из этих встреч чудесным образом изменит его жизнь в лучшую сторону, хотя с годами эта надежда неумолимо ослабевала. Он был в вечном пассивном поиске новых стимулов, ощущений и шансов: а что если друзья подкинут ему работу мечты, в пабе он встретит любовь всей своей жизни, и на следующий день его жизнь перевернётся с ног на голову? Вдруг это будет лучший день в его жизни в принципе? Может, именно в этот раз случится что-то невероятное?

С этими мыслями Мэйсон досидел оставшиеся полчаса в тесном офисе над китайской забегаловкой и отправился к Калебу на Гров-стрит 17, в белый двухэтажный дом блокированной застройки неподалёку от центра. По пути он успел послушать последний альбом Майлза Дэвиса, перекрикивающий динамики с рождественскими песнями, выкурить 5 сигарет и вспомнить, на какой же именно миссии он остановился в игре, за которую планировал сесть после встречи.

«Привет всем старцам!» – прогремел Мэйсон, открыв дверь квартиры номер 36. «Да пошёл ты! Сейчас мы тебя научим, как надо приветствовать друзей,» – смеясь ответил Джефф, самый старший из компании. Из-за болезни он остался на второй год, и таким образом в своё время познакомился с остальными. Как там говорят, закрылась одна дверь, откроется другая? «Не забудь закрыть за собой, безопасность превыше всего, – крикнул Калеб из другой комнаты. – Тебе что налить: тёмное, светлое, виски?» «Ну раз пошёл такой разговор, то чего уж там, давай виски». Квартира Калеба оказалась абсолютно типичной британской квартирой: видавший виды ремонт, два этажа, много комнат и при этом крайне мало места. Мэйсон прошёл в совмещённую с кухней гостиную и сел на помятый бежевый диван. Не сказать, что обстановка была аскетичной, но явно обжитая комната выглядела пустовато: кроме дивана, книжного шкафа и телевизора в ней ничего не было. Даже журнального столика, так что стаканы с алкоголем приходилось всегда держать при себе. Спасибо хозяину квартиры, который наливал мало, дабы поберечь силы гостей. «Как жизнь? Всё там же работаешь?» – спросил Оуэн, пропустивший несколько встреч подряд. «Всё по-старому, так же перекладываю бумажки из одной стопки в другую». «Ну, стабильность — уже неплохо в наше время!» Друзья обменялись парой фраз о работе и жестокости капитализма, включили телевизор для фона и продолжили выпивать. Казалось, будто ничего, кроме локации, не изменилось, и всё протекало по заранее заготовленному сценарию. Дальше в ход пошли пьяные воспоминания о студенческих курьёзах и обсуждения преподавателей. Каждый из них слышал эти истории в сотый раз, и в сотый же раз их рассказывал, но стабильность эта скорее успокаивала, нежели удручала. Всё в этом мероприятии было до боли знакомым, и оттого родным и уютным.

— Кстати, что там за матч идёт? Не то чтобы я был большим фанатом футбола, но, может, глянем, раз событие большое? – спросил уже изрядно выпивший Мэйсон.

— Ты о чём? – искренне удивился Калеб.

— Ты же мне сам сказал, что все заведения в центре забиты из-за какого-то матча.

— Ах, да, точно, футбол. Думаю, он уже закончился.

— Уверен? А кто играет? В такое время обычно первый тайм ещё идёт.

— Да кто-то из местных, вроде бы. Если честно, совсем нет желания сейчас что-то смотреть, давай в другой раз.

— Хм, ну ладно. Хозяин — барин!

Алкоголь заканчивался, а вечер подходил к логическому завершению. Все должны были выпить по последнему стакану, обсудить планы на следующую встречу и отправиться по домам. Всё как обычно, ничего не меняется. Оно и к лучшему. Сделав последний глоток, Калеб с загадочным видом спросил: «Ребят, не хотите посидеть ещё немного? Есть тут у меня кое-что, что может вас заинтриговать. Знакомый с работы принёс». Из выдвижного кухонного ящика он достал пакетик с маленькими разноцветными квадратами. Мэйсон сразу понял, что это, не имея при этом никакого опыта с наркотическими веществами. Однако сказать что-либо он боялся, поэтому нервно ждал следующей реплики Калеба. Боялся показаться неудачником, боялся проявить инициативу, боялся неизвестности, последующей за этим пакетиком. Что-то вот-вот должно было случиться, но это не та возможность, которую он всё это время ждал. Или та? Пара секунд казалась ему вечностью — вечностью, оборвавшейся слишком быстро. «Не уверен, как именно это называется, но вы же сами всё уже поняли, правда? Мне сказали, что будет весело. Решайтесь — сейчас или никогда». После этих слов Калеб положил квадрат под язык и кинул пакет Оуэну, который, в свою очередь, передал его Джеффу. Все приняли предожение Калеба без единого слова, будто это тоже было частью их ежемесячного ритуала, и так и было задумано. Но во вселенной Мэйсона такого варианта развития событий не существовало. «Ну что, будешь? Не дрейфь, это совсем не так страшно, как может показаться,» – положив руку Мэйсону на плечо спросил Джефф. Не так страшно? Мэйсон совсем так не считал, но то ли из-за страха опозориться, то ли из-за острой нехватки новых ощущений согласился и неуверенно положил кусок красочной картонки себе в рот.

Едкая горечь разлилась по полости рта, превратилась в мурашки и электрическим разрядом прошла путь от макушки до самых кончиков пальцев. Более мерзкого вкуса, он, пожалуй, никогда не ощущал. Кончик языка онемел, а низ живота предательски затянуло. Желание общаться с кем-либо резко исчезло: нет, не из-за изменённого сознания или приятных ощущений, которых не было, а из-за простого физиологического дискомфорта. Чтобы отвлечься от тошноты и тянущего живота, Мэйсон начал бесцельно бродить по комнате, попутно пытаясь зацепиться взглядом за те немногочисленные предметы, которые в ней находились. Он подошёл к книжному шкафу и начал рассматривать лежащие в нём книги, что с каждой секундой становилось всё более тяжёлой задачей — фокусировать взгляд на буквах было нелегко. Первая полка — английская классика, вторая — учебная литература, третья — ширпотребные детективы. Добравшись до последней, нижней полки Мэйсон обнаружил странную конструкцию из книг, закрывавшую собой что-то. Этим чем-то оказались другие книги. «Оккультизм, Религиозные Ритуалы и Обряды, Искупительная Жертва… Калеб, ты давно в культисты заделался? Литература тут у тебя пугающая,» – усмехнулся Мэйсон и повернулся к остальным. В комнате никого не было. Возможно, они ушли покурить во двор, выход на который располагался в конце кухни. Точно, кухню Мэйсон ещё не исследовал. Тем временем едва различимая волна прокатилась по его телу, а по белой стене пошла лёгкая рябь. Мир вокруг поненогу менялся.

Мэйсон шёл ко двери во двор, которая то приближалась, то отдалялась — адекватно оценить расстояние до неё он был уже не в силах. За окном что-то обсуждали его друзья. Почему они не позвали его с собой, он ведь тоже курит? У двери стоял прикотрытый шкаф. В обычном состоянии его бы не заинтересовал кухонный шкаф друга, но сейчас даже обыденные вещи казались чем-то абсолютно новым и интересным. В шкафу стояли приправы и кухонная утварь, причудливо переливаясь в его глазах. За банкой соли что-то блестело. Мэйсон было подумал, что это обычный нож, однако, приглядевшись, понял, что ошибся. В шкафу Калеба лежал странный кинжал продолговатой формы, сделанный из какого-то минерала, похожего на кварц. Его рукоятку украшал череп мелкого животного, окрашенный в чёрный цвет. Дверь справа открылась, на кухню зашёл Калеб. «Что ты тут делаешь?» – спокойно и твёрдо спросил он, глядя на Мэйсона пустыми, но трезвыми глазами. «Прости, меня начало немного штормить, и я решил посмотреть на разные предметы, чтобы отвлечься — всё ощущается невероятно странно. Кстати, ты увлекаешься какими-то обрядами, или что? Почему не рассказывал?» Джефф и Оуэн обеспокоенно посмотрели на Калеба. Все трое молчали. Их глаза были ясными, а зрачки совсем не расширились. Калеб что-то нащупывал в заднем кармане джинсов. И тут затуманенное сознание Мэйсона собрало куски пазла воедино и забило тревогу: загадочный футбольный матч, о котором он ничего не слышал, наркотики, книги и кинжал — не случайность. А друзья, видимо, не друзья вовсе — в их взгляде не было ничего дружественного. Страшно представить, что произошло бы через секунду, если бы ноги Мэйсона сами не понеслись ко входной двери.

Слава богу, Мэйсон пропустил просьбу Калеба закрыть дверь мимо ушей — возможно, эта невнимательность спасла ему жизнь. Он босиком выбежал на тёмную улицу, которая не то что двоилась, а расщеплялась на такое количество собственных копий, что сосчитать было невозможно. Что делать? Бежать или звать на помощь? Времени на размышления было преступно мало, так как позади только что хлопнула дверь, из которой он выбежал несколько мгновений назад. Нужно оторваться, а там будет видно. Он побежал налево вдоль Гров-стрит. Плитка рассыпалась под его ногами, а деревья вокруг чернели и извивались, как змеи, пытаясь дотянуться до его голой шеи. Мир изменился, и он был против него. Шаги сзади отражались от танцующих стен и эхом достигали ушей Мэйсона: сколько их, один или трое? Как далеко? Сможет ли он убежать? На все эти вопросы ответов не было. Добежав до конца Гров-стрит, Мэйсон свернул на соседнюю улицу и направился, по крайней мере, как он думал, в сторону центра — безопаснее там, где много людей. Казалось, будто шаги стали тише. Неужели оторвался? Он обернулся и увидел в темноте красноглазую собаку, выросшую из велосипеда — она смотрела на него и громко шипела, как сломанное радио. Понятно, лучше не оборачиваться. Собака бросилась на него, но Мэйсону удалось увернуться и продолжить свой побег — вдалеке виднелись люди. Он попытался закричать, но из горла не выходило ни звука. Всё как в страшном сне. Добежав до первого встречного, он одернул его за плечо. Это был Калеб с кинжалом в руке, а изо рта у него лилась кровь. Сердце Мэйсона, казалось, сейчас остановится. Его снова затошнило, а тело стало липким из-за холодного пота. Калеб зловеще улыбнулся и растёкся по тротуару чёрной вязкой жижей. Сзади снова слышны шаги, на этот раз вполне отчётливые. Их было трое, и они были близко.

Окончательно потеряв связь с реальностью, Мэйсон забежал в ближайшую к нему дверь, которая оказалась входом в бар. Играла громкая музыка, и было много людей. Он снова попытался закричать, и снова ничего не вышло. Музыка ускорилась, превратившись в адский шум. Колонки пищали. Все люди в баре смотрели на него с той же улыбкой, что была у Калеба. Почему все на него смотрят? Почему никто не приходит на помощь? Мэйсон закрыл глаза, осознавая, что ему уже не скрыться. Когда он открыл их, в комнате никого не было. Все звуки тоже исчезли. Лампы были направлены на него. Входная дверь заскрипела. Нужно куда-то бежать. Тут должен быть чёрный вход. Он еле выбежал на улицу, его ноги подкашивались. Точнее, ему казалось, что он бежит, на самом же деле он передвигался невероятно медленно. За ним спокойным шагом следовали Калеб, Джефф и Оуэн. Он слышал их дыхание. Земля под его ногами начала рушиться, разверзнувшись в чёрную бездну. Мэйсон упал в эту дыру и потерял сознание. Падая, он слышал, как они смеялись.

Он очнулся на мятом бежевом диване Калеба. По телевизору шла ночная программа, а справа стояли его друзья с пивом в руках. Атмосфера была такой же, как и до начала этой череды странных событий. Мэйсон с облегчением вздохнул: «Вы не представляете, какой жуткий и реалистичный сон мне только что приснился. Как же я рад, что это всего лишь сон». Его друзья улыбнулись и синхронно отпили пиво, словно выражая немую солидарность. Рядом на полу стоял его стакан с виски. Слава богу, это был всего лишь плохой сон. Как будто нечто подобное могло произойти взаправду — какая чушь! Всё хорошо, как всегда, ничего не изменилось. За окном играла та же рождественская песня, которую он слышал у китайской забегаловки. Мэйсон взглянул на телевизор, а затем на книжный шкаф, стоявший рядом. На нижней полке лежали те же книги о ритуалах и жертвоприношениях. В горле пересохло. Нет, это невозможно, быть такого не может. Он снова повернул голову к друзьям на кухне — позади них виднелся шкаф с всё тем же кинжалом внутри. Друзья по-прежнему улыбались, только теперь их улыбки воспринимались по-другому. Входная дверь была забаррикодирована, а выход во двор обклеен скотчем. Мэйсон закрыл глаза, надеясь, что всё ещё видит страшный сон. Но всё осталось прежним. Бежать некуда.

#будеткровь