П. Г.Г. (Проект 5. Часть 1) Допилено

Пятый стартер недели. (Допилено)

#мистика #триллер (попытка по крайней мере) #фантастика #городскоефэнтези #городскиелегенды

В которой один из героев попадает в затруднительное положение, другой думает, будет ли он ему помогать, а неблагоприятная ситуация на дороге, заканчивается тем, чем и должна.

1995 год. Н-ская область. Город Медногорск.

Юра Ким и такие как он, были вымирающим видом. Когда-то давно, люди стремились стать милиционерами, из желания защищать справедливость и закон, пойти в милицию, чтобы стать похожим на дядю Стёпу, было нормальным желанием для советского пацана.

Он и пошел. Вернувшись со службы в Афгане, он закончил академию, пошел на работу. Из прокаленного и пыльного Афгана, он попал в полуразрушенное министерство, которое расползалось по швам, потому что расползалась и страна. Порой от бессилия, хотелось выть.

Менты, были одним из тех, кто четко понимал, куда все может скатиться, они больше других знали о пропасти беззакония и криминальной лаве, которая вырвалась из неё в девяностые. Но те, кто хотел бороться, ничего не могли сделать. Другие сами сплелись в тесных объятиях с криминалом, росли в чинах и жирнели на взятках.

Прошедшие молох тех событий, делились на множество категорий. Выгоревшие и озлобившиеся, бросившие и спившиеся, идейные и не сломленные.

Юра был из последних, за что его в девяносто втором выпнули из Подмосковья сюда, в Медногорск. Глубокая провинция, вроде, как и недалеко, от заграницы, а на деле такой медвежий угол, что страшно подумать. Из сообщения с внешним миром, две дороги, идущие до трассы, да железка, по которой хорошо, если раз в неделю идет состав до местного ГОК.

Юра впрочем, старался не унывать. Он был уверен в том, на чьей стороне он был бы в девяносто третьем, и, попав в провинцию, как опытный сотрудник на замену ушедшему на пенсию, пользовался доверием коллег, поставив себя и добившись их уважения.

Проблема в том, что веяния новой жизни дотягивались повсюду. На ГОК, являвшийся градообразующим предприятием, положили глаз большие дяди из крупных городов. Шахтеры и горняки, бежали от безденежья в другие города и профессии. В городе появилась «братва», которая начала делить сферы влияния. У «братвы» появились, паханы, которые стали умасливать власть, одной рукой, другой рукой стремясь подвинуть честных ментов с доски.

Все это вылилось в криминальный беспредел, захлестнувший улицы тихого провинциального, по сути городка. Стреляли. Взрывали. Резали.

Пустырь с карьером за городом, где когда-то добывали глину для кирпича, стал известен как «Кладбище-стрельбище», в тихие дни мальчишки гонялись туда собирать гильзы и прочие сувениры.

Милиция делала что могла, коллектив в городке был цельный, карьерных перспектив тут не было ни у кого, поэтому работали для себя. Проблема в том, что каждого выбывшего, подстреленного или запуганного, честного мента, некем было заменить. Местная молодежь, наблатыкавшись атрибутов красивой жизни, от короткостриженых быков, предпочитала лупить друг-друга цепями, черенками и арматурой. Из центра сюда переводились редко, такие истории, как у Кима, которому нечего было терять, хорошо, если один из десяти. Другие предпочитали линять из органов, нежели ехать в глушь, на Севера.

Киму действительно было нечего терять, старая квартира в хрущевке в Москве, доставшаяся от родителей, да служебная здесь. Копейка, купленная по случаю, да немного хлама вроде вареных джинсов, не в счет.

На этом, Упырь и просчитался.

Упырь, он же Пырин, Геннадий Матвеевич, 1953 года рождения, ООР, вор в законе, и местный пахан над всеми паханами, положил глаз на ГОК, и его активы уже достаточно давно. И вроде и в мэрии у него было все на мази, и собственную армию блатной мрази набрал, благо у него и репутация и связи в зонах, на полстраны.

Однако все никак у него не получалось, приватизированный завод прикарманить. Сначала мешали свои собственные, такие же, как он бандиты. С этими порешали, возникли инвесторы, сначала столичные. Потом иностранные. Первых тихо прикопали в горах отработанной породы. Вторых вывезли на «Кладбище-стрельбище», и долго с ними разговаривали, тыкая лицом в трупы неудачливой бригады, пытавшейся взять под контроль городскую погрузочную станцию.

Инвесторы были непуганые, поэтому сразу после разговора, бросились не паковать чемоданы, а в милицию, к замначальнику отдела по борьбе с организованной преступностью, то есть Юре.

Юра сразу понял, что дело пахнет жаренным и иностранцев Упырь закопает живьем. Приняв и зарегистрировав все заявления, он сгреб интуристов в охапку, и через заднюю дверь слинял с ними из управления. Спрятав иностранцев у надежного человека, вместе со всем, что было в отделе на Упыря и его группу, Юра поехал к начальству, искать возможное решение проблем.

Город маленький, но сутки-двое форы у него, как ему тогда казалось, у него есть. Канал в большой город у него был надежный, через старого охотника, в прошлом начальника розыскного отдела в Питере. Тот держал моторную лодку, и по реке мог вывезти туристов, с компроматом, достаточно далеко. А дальше те уже сами справятся.

Приняли его, прямо перед зданием мэрии, четверо быков, едва не протаранили его на своем «вольво», выскочили, сунули несколько раз дубинкой, бросили в багажник.

Упырь квартировал в старом доме, ещё тридцатых годов постройки. Выкупил его, задешево, запугав жильцов, отремонтировал, поставил ограду. Вместе с собой держал десятка полтора верных шестерок, как охрану, и пару марух.

Шатающегося Юру, с разбитым лицом, провели через полдома, в личный кабинет Упыря. Один из сопровождающих остался, другие быки вышли за дверь.

Разговор не задался. Для начала, Упырь выбил оперу зуб и начал угрожать. Угрожал он долго, и для законника весьма бестолково, было видно, что нервничал. Капитал, любит тишину, а иностранные инвесторы, могут очень громко заявить о себе, раз они сразу не вняли посланию. Затем место Упыря, занял его доверенный бык. Бил тот сильно, но без какой-то техники, просто месил кулаками.

Юра, притворяясь избитым и обмякшим, осторожно вскрывал наручники при помощи булавки, что получилось далеко не с первого раза. В глазах плыло. Пользуясь тем, что его руки, Упырь не видел, он осторожно выпрямил булавку, добротную, английскую, с гвоздь толщиной. Носил он её всегда заколотой в обшлаге рукава, поэтому шмонавшие его ублюдки, и не нашли её.

Упырь снова подошел к Юре, высокий, тощий с синей от партаков кожей, выдающей биографию «правильного» пацана. Нагнувшись, обдал его запахом гнилых зубов и отвратного курева.

- Слышь, мент. Ты так и так покойник. Ты мне палки в колеса задрал ставить, тебя твои не спасут. Рыпнутся, так мы их приветим. Не доводи до греха, облегчи душу, просто пристрелим.

Юра сплюнул кровью на пол, отмалчиваясь и стараясь аккуратно стянуть наручники. Главное было не звякнуть ими раньше времени. Делая вид что он пытается прочистить нос, от затекшей крови, Ким несколько раз шумно фыркнул.

- Ким, мы тебя ведь на куски порежем. У нас люди есть, они знают как с таких как ты шкуру снимать, полосами.

Юра поморщился. То что на Упыря работают мясники, а то и откровенные душманы, в городе знали все. Как так сложилось?

Говорили, что эти были из афганцев, не солдат, а именно душков, которые что-то со своими не поделили. Сначала дриснули в Таджикистан, оттуда в Россию. А тут их приметил Упырь, которому были нужны люди, если и не лично преданные, то без корней, связей и тормозов.

Как воевавший в ДРА, в самый разгар, Юра был из вызверившихся. Знал, что духи пощады не дают, не щадил и сам. Если Упырь надеялся, запугать его рассказами о «тюльпане», то обломался. Перехватив браслеты наручников, как кастет, опер левой рукой ударил урку в лицо.

Удар вышел на четверочку, больно неудобная позиция, но Упырю, неосторожно подставившему голову, так близко, хватило. Металлический браслет, врезался ему под коренные зубы, сломав челюсть и пробив в надгортанный хрящ. Мычащий от боли пахан, упал на лицо ещё и прикусив язык с невнятным стоном.

Времени было мало, Упырь ещё не упал, а Юра уже вскочил, кинувшись к его быку-бодигарду. Тот рванулся за пистолетом, но выставив правую руку, Ким вонзил острие булавки в кисть его правой руки. Бык носил свой пистолет, настоящий АПС, на минуточку, по-модному, заложив за пояс. Схватится за рукоятку, и потянуть, он успел. Затем, до крохотных мозгов дошло, что руке больно, что в руке торчит почти пятисантиметровая железяка, не позволяющая толково взять рукоятку, и здоровяк допустил самую большую ошибку. Вместо того чтобы заорать или схватится за рукоятку, он схватился за проткнутую руку.

Опер, ухватился за здоровенную рукоять АПС, и провернув его нажал на спуск. Ожидаемо, на предохранитель свои стволы такая публика никогда не заставила. Бугай издал какой-то влажный, хриплый полустон, когда пуля прошла сквозь его таз, прострелив его левую ногу от бедра к стопе. Отдача толкнула пистолет из-под ремня, и Юра не мешкая поднял его к голове быка, выстрелив второй раз.

Пуля вошла под скулу, выбив быку глаз, пороховыми газами и ударной волной от попаданий. Заднюю стенку черепа выбило, разбросав осколки по всей комнате и Ким, с подрагивающими от адреналина руками развернулся.

Все произошло за считанные секунды, минута форы, может даже две, у него было. Местные бандюки не сразу отреагируют на выстрелы и стоны, сначала подумают что мента кончили. Но действовать надо было быстро. Подскочив к Упырю, Ким озлобленно несколько раз стукнул его по затылку, рукояткой пистолета, до крови. Даже не смотря на это, чертов урка, двигался и едва слышно мычал. На нервяке, Юра поднял руку и ударил пистолетом, как молотком, поставив его на предохранитель. Под рукояткой что-то хрустнуло и только тогда, Упырь затих.

Первым делом, Ким обшарил его карманы, выгребая все, что может пригодиться. Нож финка, ключи, пистолет, по виду ТТ, с запасным магазином. Эх, в какие времена живем, что вор в законе с собой стволы носит, как заправский автоматчик. Не по старым это понятиям, не по старым. Ещё один нож, балисонг, самодельный.

Опера продолжало потряхивать, он рос и жил в обстановке, когда закон, нормальный государственный закон, запрещал убивать просто так, даже в целях самообороны. Особенно милиционерам. Если бы не служил в Афгане, если бы не накатило, то не смог бы. Но накатило, проняло. Жить захотелось со страшной силой.

Он продолжил шмон. С быка разжился курткой, и кобурой к АПС. Бакелитовая, настоящая кобура-приклад. Её бандит вместе с запасными магазинами (сразу две штуки) держал в сумке барсетке. Распихав по карманам куртке и барсетке, все что собрал, Ким осмотрел кабинет. Угловой, два окна. Взяв снятые с Упыря ключи, осторожно прошел к двери, вставил, повернул до мягкого щелчка, запирая кабинет и оставил их там болтаться.

Нужно было найти ключи от машины, продумать план отхода. Секунды неумолимо тикали, бандюки могли начать волноваться, а в своих шансах Ким не сомневался. Изрешетят, не качеством так количеством. По этой же причине, в отдел звонить бессмысленно. Сколько надо он не продержится, а приехавшие парни наткнутся тут, на десяток-другой вооруженных мразей.

Мозг лихорадочно просчитывал варианты. Руки обшаривали стол, выгребая все что попадалось под руку. Фляжка, ещё один нож, широкий охотничий тесак, деньги. Затем пошли инструменты бандитского ремесла. Обрез двустволки вертикалки. Две коробки патронов, обе вскрытые. Пистолет Макарова, модернизированный, и два магазина к нему. Две гранаты Ф-1.

От дальнейших поисков, Юре пришлось отказаться. С улицы раздался шум прогреваемого мотора, а в дверь кто-то стукнул.

- Упырь, ну че там?

Хриплый голос принадлежал второму в иерархии ОПГ, зверюге по кличке Битюг. Юра торопливо набил все найденное в барсетку и в карманы, подкрался к окну и посмотрел вниз. Так и есть, «вольво» прогревали, с открытой дверью. Около машины всего-то один бык.

- Намальна, - пытаясь подражать гнусавому выговору Упыря, пробасил опер.

Не убедил. В дверь снова постучали, но уже кулаком и настойчиво.

- Эээ, Упырь, что у вас там за кипешь?

Милиционер, стараясь не греметь, осторожно распахнул окно, впуская в комнату сквозняк, первый вестник грядущей осени. Высота была плевой, в Афгане с вертолетов на лету прыгали. Тут всего четыре метра.

В дверь начали ломится, Битюг был здоровым, как-никак боксер тяжеловес в прошлом, так что дверь он едва не проломил с первой же попытки. Ким разжал усики, выдернув чеку. Сжал скобу в руках, и тройной отсечкой выпалил по двери, которую кто-то проломил, упав в кабинет. Больше ни на что не оставалось времени.

В окно он выпрыгнул, одновременно метнув гранату в сторону двери. Грохнуло одновременно с тем, как он коснулся земли, перекатившись.

Быки, не поняли что произошло. Для них он выглядел своим, кто будет смотреть на разницу в росте, если тело было одето в приметную куртку, которую они годами видели на туше телохранителя Упыря? Обычного мента, конечно таким трюкам не обучают, но до того как стать милиционером, Ким служил, и не абы где, а в 103-ей гв. вдд. Взяли, даже, несмотря на то, что по росту, не добирал. За выдающиеся спортивные заслуги, в свои 19 парень был кмс, по стрельбе и имел множество знаков отличия от ДОСААФ, состоял даже в олимпийском резерве. А потом все как-то пошло не так. Не в армии, в армии он зарекомендовал себя, а вот на гражданке.

Вот и привела его кривая, на мокрый, щербатый асфальт перед домом криминального авторитета, клочки которого наверняка сейчас летали по комнате.

Сам Ким уже не думал о боли, о множестве нарушенных им законов. Он хотел выжить, поэтому он выстрелил в стоящего у машины быка, еще в перекате. Тот, получив отсечку из АПС, сложился пополам, нелепо упав. Раненные, живые так не падают, сержанта Киму дали, не за успехи в коллекционировании спичек.

Его напарник, сделал самую глупую из возможных вещей, услышав взрыв, он вылез из машины, глядя наверх, не понимая, что происходит. Его голова, превратилась в вызывающе торчащую мишень и прежде чем он успел развернуться на Кима, тот выстрелил ему в ухо. Пули прошли насквозь, выбив боковое стекло. Тело рухнуло вниз, не пришлось возиться, с оттаскиванием. Не закрывая дверь, Ким бросил АПС на пол, вынул вторую эфку. Рывком выдернул чеку, отжал скобу и кинул гранату прямо под распахнувшуюся дверь.

Кто-то из выбегающих успел пальнуть по машине, но опер пригнувшись, вжал педаль газа, выбив ворота. Распахнутую дверь, сорвало. Заднее стекло лопнуло, вывалившись вовнутрь. За спиной грохнуло.

Через город, и густые сумерки Ким ломился с выключенными фонарями, распугивая прохожих. Ну, час времени у него был. Если он смог положить на месте Упыря с Битюгом, пока бандюки организуются, пока поймут что надо его искать. Пока найдется кто-то из лидеров, кто всех заставит его искать.

Погони за ним не было, но оно и понятно, что после гранаты во дворе, целых машин и желающих горячку гнать, не останется.

Бросив машину в районе старых дач, Ким дворами и околицами добрался до гаража. Заправил копейку, собрал все вещи, которые могли ему пригодится. Подумал, что окончательно зарвался, пересчитав, сколько пистолетов, берет с собой.

АПС с охранника, ТТ Упыря, упыревский же ПММ, ещё один ТТ, с иероглифами на рукояти, который он взял в бардачке «вольво», его собственный табельный ПМ, который он держал в сейфе в гараже, два левых ствола, которые он в свое время взял трофеями. При всем при том, если усреднять, то у него было всего по два магазина на ствол.

Это не считая обрез двустволки, его собственную МЦ-21, ИЖ-54 и ОП-СКС. Все это он побросал вместе с патронами на заднее сидение машины, заправил «копейку» под пробку, перетащил канистры в машину.

Сдаваться без боя, он не собирался, поэтому заперев гараж, рванул к ближнему выезду из города. Старина 2101, словно поняв, что не время проявлять свой норов, сработал безотказно, и сразу взяв под семьдесят, понес хозяина на восток.

Дмитриев, был коренным медногорцем. В Медногорск он вернулся после службы в армии, затем линейный отдел полиции, командировка на окраину великой, но разваливающейся на куски Родины, по знакомству устроился в ГАИ. Поток грузов через город шел в основном по железке, на выездах к трассе много было не срубить. Саму трассу пасли по секторам, но каждый выход надо было оплачивать. Так и жили.

Зато у Дмитриева был свой (ну точнее служебный, но это все равно, что свой), мотоцикл. Сегодня, он в одиночестве торчал на восточном выезде из города. По нынешним временам, одному было опасно, но напарник отпросился в роддом, поэтому оседлав верный Урал, Дмитриев отправился на дежурство один.

Боятся, он уже не боялся, отбоялся свое в командировке в Чечню, после которой и перевелся в ГАИ. День обещал пройти спокойно, но медногорские менты, знали что в любой момент, могут налететь, устроить перестрелку, сжечь машину. Беспредельщики делившие местный ГОК, превращали окраины в поле боя не раз и не два. На милицию они особо не огрызались, те взяли привычку на задержаниях, валить наглухо и отмазывать друг-друга, по круговой поруке. Но бывало всякое.

Помимо штатного АКСУ, табельного ПМ и дубинки ПР-73, выкрашенной под жезл, с собой в чехле притороченном на мотоцикле, Дмитриев держал ТОЗ-34, с кучей самостоятельно снаряженных патронов. Начальство косилось неодобрительно, но понимало почему. Наследие операции по задержанию дальнобоя наркомана, который проигнорировав очередь из «ксюхи», пошел на таран служебной «канарейки» и проехал по трассе ещё с десяток километров, прежде чем кровью истек и подох.

День неспешно превратился в вечер, когда где-то на периферии, начался движняк. Как и любой правильный гаец, сержант замаскировал свою нычку, отогнав мотоцикл на небольшую просеку. Теперь в паре сотен метров, от его НП, он заметил сразу три темных тачки, Ниву и две «девятки», набитые битком. Поглядев в бинокль, Дмитриев уверенно опознал бригаду Упыря.

Упырь, фактически крышевал город, и если его парни встали на выезде, значит, не хотят чтобы кто-то проехал. Пожав плечами Дмитриев, вернулся к мотоциклу. В такие разборки одному лезть, верный способ навернутся. Помяни душу раба своего Господи, который так нарвался с упырем.

Долго ждать бандитам не пришлось, стемнело, когда со стороны их «кпп», раздались маты, выстрелы и треск ломаемого металла. Прежде чем Дмитриев, успел подойти к обочине, по дороге пронеслись потрепанные жизнью и аварией «Жигули», с пятнами крови на капоте, выключенными фарами и без единого целого стекла.

Дмитриев выругался. Не только потому, что лихач, явно кого-то сбил и доставил своим незадачливым ловцам проблем. Не только из-за нарушения скоростного режима. «Копейка» лимонно-желтой расцветки во всем городе была только одна. У Юры Кима, не столько честного, сколько идейного мента, замнача по борьбе с бандитизмом. Не иначе, как Упырь его приговорил.

Дмитриев пошел к мотоциклу. Сел, задумался. Ссоры с Упырем, никто не хотел, вор в законе и последняя мразь, он набрал под свое крыло множество беспредельщиков, крышевал промыслы и бизнесы, с руки кормил городского главу. Связи имел в разных городах.

Вот только Юра Ким был свой. Мент. Армеец.

Дмитриев застал Афганистан в самом конце, в мотострелках. Но кто был там, те навсегда сформировали свое, мало кому понятное братство, братство людей, которые прошли, грязную, пыльную войну под палящим жаром. Командировка в Чечню, пусть и от МВД, не армейская, разбередила эту рану в его душе. Там, на грязной, жестокой войне, было проще, понятнее, чем в стране, которую лихорадило демократическими переменами и рыночными отношениями, приватизациями, ваучерами и митингами.

Набросив ремень от «ксюхи» на шею и сняв её с предохранителя, Дмитриев с какой-то ожесточенностью вывел мотоцикл на трассу. Братство, звало к действию. Он не знал, что будет делать, но для себя решил, что не даст порвать братишку, ошалелым от крови уркам и быкам.

Не включая фар, он газанул по дороге, на ходу натягивая на голову старый, советский ещё шлем.

Дестью километрами восточнее, Ким выжимал из своей «копейки», все, что было только возможно. Бандюки все же перекрыли выезд, повезло, что он ехал с выключенными фарами, и заметил их раньше чем они его. Пригнулся, вдавил педаль, протаранил по обочине, вроде даже сбил кого-то. Проскочил чудом, стреляли по нему из автоматов, или ПП, стекла смело в одну очередь. В чудом уцелевшем зеркале, в километре за собой, он видел огни четырех фар. Гадать не приходилось, двое за ним в погоню, пробитый тараном позовет остальных. Расправится с ним, они хотят рьяно.

На грунтовой дороге к трассе, ему удавалось удерживать разрыв в пару километров, но он понимал, что стоит только выехать на трассу, это его преимущество испарится.

Карту он помнил плохо, знал только что от трассы, уходящей сначала на юг, а только потом забирающей к востоку, есть ответвление. Грунтовая дорога, ухоженная и вроде как срезающая путь в соседнюю область. Вроде как, это если по памяти. Сам он в эти места не ездил, предпочитал охоту в компании пары старожилов, которые ходили на север, едва ли не до Белого моря. Самое то, отпуск провести. Под это дело и покупал охотничью и туристическую снарягу.

До трассы прорвался, но, как и предполагал, на трассе «девятка», и Нива, начали нагонять. За пятнадцать минут, по пусть не ухоженному, но твердому асфальту, уркаганы отыграли до полукилометра, затем до трехсот метров.

Требовалось как-то их оттеснить, тем более что кто-то из них высунувшись, уже пальнул из карабина. Промазал, но, скоро начнут палить остальные. «Девятка» была перегружена, а вот Нива упрямо шла в обгон.

На пустой, неосвещенной трассе, им было где развернутся. Юра, пользуясь прямым отрезком на пару секунд бросил руль, нашарил АПС, и прижал его к спинке кресла. Ориентируясь только по зеркалу заднего вида, он начал стрелять, одиночными, каждый раз, как только в пробитом окне, показывалась «девятка» или Нива.

Двенадцать патронов, он расстрелял, оттеснив противников метров на сто, не больше. Те просто не ожидали, что он будет отстреливаться. Рванувшейся в бок Ниве, он прострелил фару, в «девятку» попал раза три, один раз вроде даже в пассажира. Неплохо, но когда патроны закончились, опустошенный пистолет, отправился на пол. Водитель Нивы, уловив, что сейчас у него есть неплохой шанс подобраться поближе, рванул вперед.

Ким, не уверенный что сможет вписаться в поворот на грунтовку, которая уже виднелась вдали, наоборот сбросил скорость, и как-то так получилось, что Нива и «копейка», неожиданно оказались почти в упор. Внедорожник боднул, крыло «Жигулей», пытаясь оттеснить легковушку в кювет. Асфальт в этом месте был щербатым, покрытым ямами и разломами, само сближение произошло быстро, только поэтому, никто из бандитов не успел начать стрелять.

Ким пригнулся, чуть не сложившись пополам, прямо над головой, взъерошив волосы, прошла очередь пуль. На полу, около педалей, лежал трофейный обрез. Юра, даже не знал, заряжен ли он, чем заряжен, он просто схватил обрез и выставив его с левой руки в окно, нажал на спусковой крючок.

Обрез был заряжен самоделом, рублеными гвоздями, молотым стеклом и крысиным ядом, Упырь держал его в доме, чтобы профилактировать крыс. Любил выстрелить предателю в живот, а затем, заставить остальных смотреть, как раненный орет от боли, с кишками наружу. Выстрел пришелся почти в упор в Ниву, крепко заставив всех в ней пересраться. Пассажиру досталось сильнее всех, урка с погонялом Тетрадь, схватился за лицо, в котором застрял десяток стальных штырьков, и которое выбитым стеклом посекло в мясо. Водитель, не ожидавший того что мент, так огрызнется, получил попадание в левую руку, и выкрутил руль, вопя, в попытке протаранить легковушку ещё раз. Разминулся, зацепив бампер и едва не вылетев в кювет. Попытался выдавить газ, но тут вопящий пассажир заехал ему рукой по лицу. Оглянувшись, и увидев во что превратилось лицо Тетради, он выругавшись ударил по тормозам. Кто-то из пассажиров, выдал очередь из ППС по легковушке, но попал всего несколько раз, выбив искры.

Дмитриев, на относительно легком Урале, постепенно сокращал дистанцию, с трассы послышались выстрелы. Вдалеке мелькали огни, на асфальте начали попадаться гильзы. Удерживая руль, Дмитриев, кое-как принайтовил к рукояти свой автомат, решив, что когда подъедет ближе, вдарит на автоматическом по первой же машине, а там будь что будет.

На асфальте мелькнули окровавленные следы и тряпки, брошенный шприц. Кого-то Ким видимо достал. Ширнули «хмурым» и поехали дальше. Габаритные огни мелькали уже совсем рядом, пара километров по прямой, и сержант погасил фару, преследуя их в темноте. В какой-то момент огни мелькнули и исчезли. Сначала гаец решил, что бандиты тоже погасили огни, и только километра два спустя, понял, что и Ким, и бандосы свернули с дороги на грунтовку, ведущую на восток в сторону Гореловского района и ЗАТО Гореловское-Пламенево.

Ругаясь, он включил фары, развернулся и вернувшись к съезду нашел искомые следы.

Ким был не дурак, явно выиграл время. Может и прорвется. А может и нет.

Дмитриев поднял бинокль приглядываясь. Съезд был на холме, худо бедно с него можно было оглядется. На востоке мелькнуло пару совсем слабых огней. А вот с запада, от Медногорска ехало машин семь-восемь.

Вздохнув, сержант выехал на грунтовку, выжав газ до упора.

Темнело все сильнее, дорога едва была различима в темноте, особенно из-за туманистой дымки, поднимавшейся от земли. Небо было хоть и безлунным, но по-особенному глубоким, с ярким светом звезд, и танцующими линиями нарождающегося северного сияния.

Маневр, снявший с его хвоста Ниву, задержал и «девятку», Ким отыграл, по меньшей мере, километр, но они его засекли и не отставали с хвоста, с самого съезда на грунтовку. Не было возможности поднять голову или остановится для засады, сокращающая дистанция Нива, в которой место пассажира, занял какой-то ублюдок с автоматом, сразу сближалась и урка, стрелял не целясь, плотно, не жалея патронов. Едва не оставшись без уха в одной из таких попыток, Ким плюнул и решил попробовать оторваться другим способом.

Километр за километром, в ночной тьме и в напряжении. Усталость и избитый организм, голод и обезвоживание, брали свое. В какой-то момент, перед лицом мелькнуло что-то похожее на пирамиду из камней, которую «копейка» протаранила, на полной скорости. В глазах засверкали яркие огни, легковушку со страшной силой повело, а затем она вылетела на неожиданно широкое пространство, берег реки или что-то такое. Короткий миг полета, сменился ударом о землю, затем ещё одним. Верх и низ сменились несколько раз, машина врезалась во что-то мягкое, но лицом Юрий, врезался в обод руля с такой силой, что заломило в затылке. Второй удар снова приложил его об металлическое колесо, и он потерял сознание.

Дмитриев гнал на восток, отгоняя мрачное предчувствие. Темный лес, дурная слава о ЗАТО, даже северное сияние, пылающее над ними, необычно раннее и южное, не внушало ему оптимизма. Это если отвлечься о мысле о полусотне бандитов, которые преследуют его товарища. Зачем это все ему надо?

Но вместе с этим в голове озлобленной мухой билась мысль о том, что как раз тут прикопать этих бандитов будет самое то. Сначала одних, потом других. Не найдут и за сто лет. Распоясалась мразота, потеряла края.

В какой-то момент, он потерял счет оставленным позади километрам, полсотни? Семьдесят? Нагнать кого-либо не получалось, туман заволакивал дорогу и Дмитриев уже решился было включить фары, когда внезапно увидел в неясном зыбком свете, разбитые камни со следами краски.

А затем он словно пересек некую невидимую линию, ударившись грудью о веревку. Воздух выбило из тела, алое северное сияние стало нестерпимо ярким, упав с небес на землю. Лесной туман став необычайно плотным наоборот стеной рванулся вверх навстречу светящейся стене. Мир заволокло багряной пеленой и последнее что успел ощутить Дмитриев, это то как руль с силой вырвался из рук.

«Подстрелили…»

В голове мелькнула яркая, отчетливая мысль прежде чем сержант врезался головой во что-то, потеряв сознание от удара.

#longread #литературное #мта #невычитанное #лонгрид #кгам #nanowrimo #проза
Привет и спасибо за внимание. Я тут Пири. Я тут почитать принес. Прочитал и не понравилось - ставь минус. Если зайдешь после минуса, в комменты и пропишешь что не понравилось - можешь даже не стесняясь в выражениях, я не хрустальная снежинка, не разломаюсь - буду благодарен. Поставишь минус не читая? Твое право. Если прочитал и понравилось - делай репост, буду благодарен.