«Рад, что моя мелодия сделала кого-то счастливым»: главное из интервью автора саундтрека Heroes of Might and Magic

К сожалению, я не смогу ответить, почему «Героев» помнят столько лет. Я никогда не играл в компьютерные игры.

Когда я был подростком, все мое время уходило на изучение музыки и тренировки по плаванию — я всерьез занимался спортом, участвовал в соревнованиях. А в 15 лет пошёл в колледж, и это было очень сложно, у меня почти не было времени на всякие весёлые штуки.

С развитием технологий появилось больше возможностей, великолепных звуков, оркестровок и методов записи. Например, в музыке для первых «Героев» я мог использовать всего 20 инструментов, каждый из которых играл и записывался на маленьком компьютере с маленькой клавиатурой. Для последней на данный момент игры я записал больше 350 музыкальных инструментов одновременно — и мне пришлось использовать восемь разных компьютеров.

Думаю, это музыка для Castle. Мне нравится, как мелодия поднимается вверх, а аккорды меняются от мажора к минору. В итоге музыка получается элегантной, героической, но при этом не напыщенной. [...]

Я пытался выстроить мелодию для «Castle» блоками, как секции каменного замка. Хотелось сделать музыку имперской, сильной, но при этом немного эмоциональной. Как будто там, в замке, происходят трагические и прекрасные вещи.

Как композитор, я рад, что моя мелодия сделала кого-то счастливым. Это похоже на работу шеф-повара — он или она были бы очень взволнованы, если бы кто-то наслаждался их едой. И художник пришёл бы в восторг, если людям нравятся его картины. Или мать будет счастлива, если другие люди полюбят её детей.

На создание «Rampart» меня вдохновила армянская народная музыка. А еще я представлял, как Клеопатра движется на корабле вниз по Нилу.

Я люблю вальсы, особенно Вальс №1 Шостаковича. И хотел передать в теме «Tower» мрачные ощущения от его вальса.

В «Inferno» я хотел показать, как языки пламени взмывают вверх, а яростный ветер разносит искры. Как яркие и мерцающие огни снова и снова поднимаются к небу, а звук крутится вокруг них, как постепенно затихающее торнадо.

А на «Necropolis» меня вдохновил аттракцион «Дом с приведениями» из Диснейленда и «Пляска смерти» Листа. Сама мелодия при этом основана на «Dies irae» — одном из старейших музыкальных произведений Римской католической церкви.

Когда я писал «Dungeon», я думал о музыке Прокофьева, особенно о его Концерте для фортепиано с оркестром №3 и музыке для балета «Ромео и Джульетта».

Музыку к «Stronghold» я хотел сделать очень мужественной и сильной. Знаете, как гордый король, который не показывает своих эмоций — но при этом тверд и решителен. В середине композиции он поднимается с трона, чтобы народ увидел его величие,— а затем садится обратно.

Ну а в «Fortress» я хотел передать ощущение коварства. Как будто воины подло подкрадываются к врагу и при этом перемигиваются друг с другом, тихо посмеиваются. А потом неожиданно нападают.

Когда я был подростком, это 1970–1980-е, то даже представить не мог, что когда-нибудь оркестр будет исполнять музыку из кинофильмов. Такое просто никому не могло прийти в голову. Даже музыка Джорджа Гершвина тогда считалась «джазовой музыкой» и не могла быть исполнена на серьезных концертах. Но сейчас Гершвин считается американской классикой. По-моему, такие изменения — просто фантастика.

Если говорить о музыке для компьютерных игр — пока что у меня было только три подобных концерта. Первый — несколько лет назад в Будапеште, в маленькой комнате, полной поклонников HOMM. Они просто пришли встретиться со мной, а в комнате оказалось небольшое пианино. Так что я сел и сыграл для них несколько мелодий из Heroes — и уже тогда заметил, что они слушали очень тихо и уважительно.

Позже меня пригласили сыграть в Польше фортепианный концерт моей музыки из «Героев». Тогда пришли очень молодые слушатели — лет 35 и даже младше.

А в прошлом году я играл третий, совсем короткий концерт во Вроцлаве. И меня слушали 20–30-летние. Концерты с оркестром и хором — для меня новый опыт.

В основном я слушаю классическую музыку — Шопена, Листа, Форе, Дебюсси, Равеля, Орфа, Холста, Хачатуряна. Из русских классиков — Рахманинова, Чайковского, Стравинского, Прокофьева… Больше всего на меня повлияли Рахманинов и Прокофьев — я очень сильно люблю обоих.

Когда мне было 15 лет, я работал с Мстиславом Ростроповичем — русским виолончелистом и дирижером. [...] Кроме того, Мстислав Ростропович был моим дирижером на премьере моего первого фортепианного концерта До мажор, а потом мы вместе сделали запись этого произведения с Национальным симфоническим оркестром.

Русской поп-музыки я пока не слышал, но надеюсь, что в России я это исправлю.