Если смотреть на человека с точки зрения тушки из нейронов и раздраженных нервных окончаний, то автор конечно прав, но если следовать по пути его умозаключений, то человечество нихуя хорошего не ждёт. В лучшем случае человек будет просто засовывать свое сознание в флешку и вести свое существование в высокотехнологичной передвижной консервной банке. С репродукцией в принципе нет ничего сложного, даже в такой форме, но вот смысл такого существования будет очень смутным и будет напоминать больше байку про ии которому поручили делать скрепки в неограниченных масштабах. Мне лично кажется что пока человек не разовьёт в себе эмпатию до такой степени, что будет чувствовать людей вокруг себя так же как себя любимого, войны, коррупция, пренебрежение, холатность и прочие маленькие прелести эгоизма будут верными соседями людей до его конца как вида.
Станислав Лем "Альтруизин" /.../ "АЛЬТРУИЗИН - психотрансмиссионный препарат, предназначенный для всех белковатых. Обеспечивает перенесение любых ощущений, эмоций и переживаний с того, кто ощущает их непосредственно, на всех остальных в радиусе до пятисот локтей. Действует по принципу телепатии, но не передает абсолютно никаких мыслей. /.../ И вот, на беду, когда я переходил через реку по мостику, ручка чемодана выскользнула у меня из рук, чемодан, ударившись замком о бревно, раскрылся, и весь запас белого порошка высыпался из него в мгновение ока. Остолбенев, я смотрел, как быстрое теченье растворяет в себе сорок килограммов альтруизина - но помочь беде я уже не мог; жребий был брошен, ибо река снабжала город питьевой водой. /.../ Однако же не вопли этого страдальца разбудили меня; причиной был инцидент в пивной напротив: какой-то пьяный детина огрел приятеля по лбу, в то же мгновение ощутил его боль и, пришедши от этого в ярость, принялся лупить его все сильнее, а сотрапезники, у которых тоже очень болело, повскакали с мест, чтобы приложить драчунам; круг всеобщих мучений настолько расширился, что половина постояльцев гостиницы, проснувшись, похватала трости, палки, метлы, в ночном белье прибежала на поле сражения и огромным клубком каталась среди поломанной мебели и разбитой посуды, пока наконец от перевернутой лампы не занялся огонь. Под звон колоколов, вой пожарных сирен и недобитых кулачных бойцов я поскорей удалился от этого места, но несколькими кварталами дальше наткнулся на сходку или, скорее, толпу народа, окружившую небольшой белый домик, обсаженный розовыми кустами. Как оказалось, здесь проводили ночь новобрачные. Давка была неслыханная, мелькали военные мундиры, священнические сутаны и даже гимназические околыши; те, что стояли близ окон, тянули шеи, пытаясь заглянуть внутрь, другие лезли им на спины, восклицая: "Ну! В чем дело?! Чего они там канителятся? Долго нам еще ждать?! За дело, живее!" - и т. п. Какой-то старичок, который никак не мог протолкнуться, слезно молил пропустить его; он, мол, из-за слабости мозга издалека ничего не почувствует; но никто не обращал внимания на его смиренные просьбы - одни потихоньку млели от наслаждения, другие блаженно постанывали, а менее опытные пускали ртом пузыри. Родственники молодых поначалу пытались разогнать толпу наглецов, но вскоре сами увлечены были вихрем всеобщей разнузданности и присоединились к зычному хору, что подзадоривал любящихся; причем верховодил в этом печальном действе прадед молодого супруга, который упорно штурмовал двери супружеской спальни креслом на колесиках. Жестоко уязвленный увиденным, я повернул назад, в сторону гостиницы, а по дороге мне попадались кучки людей, которые либо воинственно клокотали, либо обнимались наперебой; все это, однако ж, был сущий пустяк по сравнению с тем, что творилось в гостинице. Уже издалека я заметил, что постояльцы скачут из окон в одном белье, сплошь да рядом ломая себе ноги; несколько человек залезли на крышу, а в самом доме хозяин с хозяйкой, горничные и коридорные метались, визжали от страха как безумные и прятались по шкафам или под кроватями, - а все потому, что в погребе кошка гоняла мышей. /.../
Боюсь, что одной эмпатии - сильно мало. Если вам сейчас её включить на полную, то не факт, что вы не захотите истребить половину тех, кого "прочувствуете" :D.
Страданий много, человек стремится от них избавится. Панацея - уход в виртуальный мир, это решает все проблемы. Это ни хорошо ни плохо. Тот самый ИИ, делающий скрепки - это ИИ человечества, преобразующий весь доступный материал (Солнечная Система и далее) в заводы по сборке и отправке космических зондов во все стороны космоса. Человечество "наиграется" в виртуальном мире и уснёт от скуки в ожидании данных с этих космических зондов.
Если смотреть на человека с точки зрения тушки из нейронов и раздраженных нервных окончаний, то автор конечно прав, но если следовать по пути его умозаключений, то человечество нихуя хорошего не ждёт. В лучшем случае человек будет просто засовывать свое сознание в флешку и вести свое существование в высокотехнологичной передвижной консервной банке. С репродукцией в принципе нет ничего сложного, даже в такой форме, но вот смысл такого существования будет очень смутным и будет напоминать больше байку про ии которому поручили делать скрепки в неограниченных масштабах. Мне лично кажется что пока человек не разовьёт в себе эмпатию до такой степени, что будет чувствовать людей вокруг себя так же как себя любимого, войны, коррупция, пренебрежение, холатность и прочие маленькие прелести эгоизма будут верными соседями людей до его конца как вида.
Станислав Лем
"Альтруизин"
/.../
"АЛЬТРУИЗИН - психотрансмиссионный препарат, предназначенный для всех белковатых. Обеспечивает перенесение любых ощущений, эмоций и переживаний с того, кто ощущает их непосредственно, на всех остальных в радиусе до пятисот локтей. Действует по принципу телепатии, но не передает абсолютно никаких мыслей.
/.../
И вот, на беду, когда я переходил через реку по мостику, ручка чемодана выскользнула у меня из рук, чемодан, ударившись замком о бревно, раскрылся, и весь запас белого порошка высыпался из него в мгновение ока. Остолбенев, я смотрел, как быстрое теченье растворяет в себе сорок килограммов альтруизина - но помочь беде я уже не мог; жребий был брошен, ибо река снабжала город питьевой водой.
/.../
Однако же не вопли этого страдальца разбудили меня; причиной был инцидент в пивной напротив: какой-то пьяный детина огрел приятеля по лбу, в то же мгновение ощутил его боль и, пришедши от этого в ярость, принялся лупить его все сильнее, а сотрапезники, у которых тоже очень болело, повскакали с мест, чтобы приложить драчунам; круг всеобщих мучений настолько расширился, что половина постояльцев гостиницы, проснувшись, похватала трости, палки, метлы, в ночном белье прибежала на поле сражения и огромным клубком каталась среди поломанной мебели и разбитой посуды, пока наконец от перевернутой лампы не занялся огонь. Под звон колоколов, вой пожарных сирен и недобитых кулачных бойцов я поскорей удалился от этого места, но несколькими кварталами дальше наткнулся на сходку или, скорее, толпу народа, окружившую небольшой белый домик, обсаженный розовыми кустами. Как оказалось, здесь проводили ночь новобрачные. Давка была неслыханная, мелькали военные мундиры, священнические сутаны и даже гимназические околыши; те, что стояли близ окон, тянули шеи, пытаясь заглянуть внутрь, другие лезли им на спины, восклицая: "Ну! В чем дело?! Чего они там канителятся? Долго нам еще ждать?! За дело, живее!" - и т. п. Какой-то старичок, который никак не мог протолкнуться, слезно молил пропустить его; он, мол, из-за слабости мозга издалека ничего не почувствует; но никто не обращал внимания на его смиренные просьбы - одни потихоньку млели от наслаждения, другие блаженно постанывали, а менее опытные пускали ртом пузыри. Родственники молодых поначалу пытались разогнать толпу наглецов, но вскоре сами увлечены были вихрем всеобщей разнузданности и присоединились к зычному хору, что подзадоривал любящихся; причем верховодил в этом печальном действе прадед молодого супруга, который упорно штурмовал двери супружеской спальни креслом на колесиках. Жестоко уязвленный увиденным, я повернул назад, в сторону гостиницы, а по дороге мне попадались кучки людей, которые либо воинственно клокотали, либо обнимались наперебой; все это, однако ж, был сущий пустяк по сравнению с тем, что творилось в гостинице. Уже издалека я заметил, что постояльцы скачут из окон в одном белье, сплошь да рядом ломая себе ноги; несколько человек залезли на крышу, а в самом доме хозяин с хозяйкой, горничные и коридорные метались, визжали от страха как безумные и прятались по шкафам или под кроватями, - а все потому, что в погребе кошка гоняла мышей.
/.../
Боюсь, что одной эмпатии - сильно мало.
Если вам сейчас её включить на полную, то не факт, что вы не захотите истребить половину тех, кого "прочувствуете" :D.
Страданий много, человек стремится от них избавится. Панацея - уход в виртуальный мир, это решает все проблемы. Это ни хорошо ни плохо.
Тот самый ИИ, делающий скрепки - это ИИ человечества, преобразующий весь доступный материал (Солнечная Система и далее) в заводы по сборке и отправке космических зондов во все стороны космоса.
Человечество "наиграется" в виртуальном мире и уснёт от скуки в ожидании данных с этих космических зондов.