Депрессия, Военкомат и Дурка. Часть 4. Multo accidit

Лично для меня - насыщенная по эмоциям часть. Эмоция во время написания текста пришлось снова испытать, хоть и в легкой форме.
Если кажется, что текст наполнен усилителями эмоций и отдает графоманией - это сделано для передачи того состояния. Вживую, конечно, в 5 сильнее ощущалось.
Лучше всего атмосферу части и дурки передает саундтрек Рика Шаффера из Vampire the Masquerade: Bloodlines.

Первая часть тут.

Вторая часть тут.

Третья часть тут.

Назад в оглавление

Выходные в дурке пролетели очень быстро. Случилось много всего и получена гора информации, прошлые части не дадут соврать. И вместе с адаптацией нужно было все переварить и обдумать. Я быстро уставал, и физически и ментально, и каждый день спал по 14-16 часов. Сначала думал, что от рабочки и физических нагрузок, потому что за лето прилично так похудел и атрофировались мышцы. Но нет, все-таки от самого места. И от всего, что происходило внутри этого пряничного домика. Это была суббота, когда я заехал, друга предупредил в каком я ПНД и какого числа заезжаю.

На выходные пытался заехать друг на машине, проведать - но он приехал вечером и его не пустили, даже передачку не взяли. Это еще совпало с плохой сменой, санитары злые и выбесили друга своим поведением. Через несколько дней от друга, когда он приехал в часы посещения, я узнал, что он пытался узнать мое самочувствие и лично увидеть, что со мной все в порядке. А санитары сказали, что я сплю и просто послали его. Другу потом пришлось объяснять про местные тонкости, про хорошие/плохие смены и извиняться за поведение того санитара (ведь я не спал и находился в своей комнате, могли бы позвать чтобы я через окошко помахал ручкой другу и успокоил его).

В хорошую смену заступала в наряд Тётя Лиза - очень хорошая и добрая медсестра. На вид лет 30, спокойная, ее можно охарактиризовать как "мама-кошка". Все пациенты отделения - маленькие котята, за которыми нужно следить. Любила уменьшительно-ласкательные слова. Знала поимённо всех в отделении (~80 человек). Пациентов любила, они любили ее в ответ, старались лишний раз не шизить и не расстраивать ее.

При ней в отделении было очень спокойно, по меркам дурки. Больным разрешали курить не 7, а 10 раз в день, ходить на балкон толпой (а не группами по 2-3 человека), курить в туалетах без риска, что придет злой санитар, отберет сигареты или введет санкции. Хорошие смены любили все, особенно халявщики/чайки в лице бомжей. Поскольку я мог курить на улице во время рабочки - я очень редко ходил курить по распорядку со всеми. Ради интереса попробовал - не понравилось, вообще. Курить нужно быстро, отбиваться от чаек, но больше хотелось курить в тишине, отдыхая от Ебландии и заряжая внутреннюю батарейку.

В воскресенье после обеда я зашел покурить вместе с толпой. Накурился очень быстро, оставив треть сигареты. Один из бомжей крутился вокруг и у 8 человек просил курить, где его посылали нахер. Я немного сжалился и отдал ему свою сигарету. "На, докури" - сказал я и уходил с балкона, частично с толпой. Встал в коридоре возле стены и о чем-то своем думал. Как раз напротив помещения, где находился выход на балкон, и увидел неприятную картину - этот бомж, делая вид, что докуривает мою сигарету, просто взял и своими пальцами снял верхнюю часть сигареты, скидывая ее в пепельницу, а саму сигарету убрал в карман. Ладно, подумаешь, докурит потом. Но толпа начала уходить, и этот бомж, делая вид, что дышит воздухом, начал ковыряться в мусорке с пепельницей, куда обычно скидывают бычки. Обычно в дурке скуривают сигареты до фильтра (кроме Примы, но ее в нашем отделении не было), но иногда остается на 1-2 небольшие затяжки. И этот бомж вытащил пару бычков. В пепельнице ладно, но в мусорку еще харкают, прилично так. Омерзительно. После этого я старался на общем балконе не курить, из-за таких вот персонажей.

Назад в оглавление

Через военкоматовцев я смог протащить из сестринской в комнату телефон с наушниками, павербанк, зарядку и пару мелких вещей, обезболы. Деньги, кстати, решил не брать - пусть лежат до выхода, иначе будут соблазнять что-нибудь купить через бригадира. Протащили мы в воскресенье, когда была хорошая смена в виде медсестры Тёти Лизы, которая со всеми обращалась хорошо, позволяла сидеть за телефонами 1-2 часа. Вещи хранились в сейфе, внутри отдельных пакетов и конвертов, которые подписаны ФИО владельцев. Военкоматовцам я до этого в палате рассказал, что у меня забрали и положили в сейф - они договорились с Серегой, чтобы подсобил. Плюс Тётя Лиза возвращала адекватным часть вещей обратно, под честное слово. Если вещи украдут или потеряют вне описи - не ее вина (потому что просто бумажка, а не архиважный документ). И сама Тётя Лиза знала по описным листам что примерно у кого лежит.

Иногда она отходила на 1-2 минутки. Часто она закрывала сейф, но тот день просто прикрыла его, забрав с собой только ключ. Причем она это делала только в присутствии военкоматовцев и пары доверенных человек, например, Сереги-бригадира (в остальных случаях всегда закрывала сейф). Она выдала нам часть вещей, мы примерно запомнили где лежали наши пакеты, отошла. Серега вставал на стрем и подал сигнал - "берите из своих пакетов нужное, тихо и быстро". Это была рискованная авантюра - ибо если запалят, то залетят все, Тётя Лиза хоть и добрая, но лазание по собственному сейфу не простит. Мы тихонько открыли дверцу сейфа, забрали наши вещи, положили все как было и задвинули дверцу обратно, миллиметр в миллиметр. Вещи сначала показали Сереге, чтобы он убедился - мы не взяли ничего лишнего (ибо заранее сказали список своих вещей). Добро по карманам/носкам/трусам, часть (мой павербанк и зарядки) отдали Сереге, чтобы он убрал во внутренние карманы спортивной кофты. Мы даже над этим запарились, чтобы по пути в комнаты ничего не торчало и санитары не видели. Все заняло секунд 30-40, мы получили по порции адреналина и пока Тётя Лиза возвращалась - приходили в себя и вели естественно, будто ничего за время отсутствия медсестры не произошло.

Мы провернули знатную авантюру. Первое время даже боялись, что Тётя Лиза решит вдруг проверить вещи и потом нам ата-та прилетит. Но пронесло. Я не сильно верил, но мы смогли. Мне было интересно - а почему Серега нам помог?

Вещи, которые мы забрали из сестринской, нужно было спрятать. От всех - от проверяльщиков-санитаров и, на всякий случай, от местных пациентов. Которые могут уличить момент и пошариться в нашей палате. Саня и Витя хранили вещи в тумбочке и сумках, чем сильно рисковали, ибо санитары при обыске находили и ругались. Мы втроем решили поискать нычки в комнате, куда точно не будут лезть санитары и больные. Были найдены 3 места - подоконники, холодильник и плинтус. В подоконниках по бокам стояли заглушки, которые при определенном воздействии снимались, обнажая внутренности подоконников. Внутри были вертикальные пластины/ребра, от 20 до 40 мм, причем шаткие. В подоконники уехали наши телефоны с наушниками + mp3-плеер Сани.

Павербанк мог бы поместиться, но решили ребра сильно не ломать. Его, как самый габаритный предмет, я убрал под холодильник, предварительно приподняв его с парнями. Поместился как родной. В это место точно никто не залезет.

У ребят были деньги, примерно 2000 рублей, и чтобы не хранить в карманах - было решено убрать их в плинтус. Было несколько мест + один плохо держался - мы убрали под обычный. Не скажу как, но мы аккуратно открутили и сняли плинтус, убрали деньги и закрыли. Они еще пригодятся.

Назад в оглавление

Понедельник и будни в дурке - дни тяжелые. Много анализов, походов на процедуры, в кабинеты к психиатрам, больше рабочки. Зато летели дни быстро и незаметно. До обеда к нам в палату привели три новых человека - военкоматовец Дима, алкаш Пётр и слабоумный даун (болезнь, не прозвище) Антон, тем самым все койки в палате были заняты.

Дима, 18 лет, черноволосый парень с зелеными глазами. После школы хотел пойти в армию, прямо стремился в нее - но забраковали на психологе (при категории здоровья А1).

Пётр, 38 лет, алкаш. Лежал в нашем отделении почти месяц. История переезда в нашу палату нобычная. Пётр - мастер на все руки: и сантехник, и электрик, и умел чинить бытовую технику, работяга с золотыми руками. Однажды в отделении сломался и умер один из телевизоров. Дурики начали шизить, и какой-то наркоман, в качестве презента отделению, привез и отдал свой телевизор. Потом через несколько недель второй телевизор сломался. Его тоже хотели выкинуть, но Пётр подсуетился и починил телевизор (предварительно попросив брата принести деталей на передачку). Его начали привлекать к починке мелких бытовых приборов и прочего, а он не был против. То лампу настольную, то фен, то еще что-то починит. Телефоны в теории тоже мог починить, но ему больше бытовые вещи нравились. На рабочку его могли взять, но он не хотел - после лекарств и уколов много спал и ходил полусонный. За счет помощи отделению и за неимением косяков его из общей палаты перевели в нашу.

Антон, 22 года, лысый подкачанный даун (как бы смешно это не звучало). Темная лошадка, ибо его прошлое покрыто тайной. Одни говорят, что его матери сказали, что родится даун и лучше сделать аборт, она отказалась, родился Антон и мама через пару месяцев сдала его в детский дом (с запиской "Антон"). Другие говорят, что он родился с гидроцефалией, и вследствие болезни стал дауном (а потом ему откачали жидкость из головы и она стала нормального размера). Описать его можно как "не имеет совести, но имеет повадки собаки". Его кто-то научил командам типа "Антон КАКАТЬ!", "Антон СПАТЬ!" и многим другим. То есть, ты говори ему все, что угодно - но если среди твоих слов нету слов-триггеров, то Антон никак не отреагирует. Хоть матом кричи, но мат иногда воспринимается как команда идти в туалет или лечь в кровать. Как нам сказали - он не опасный. А его подкачанный вид был обусловлен тем, что его научили отжиматься каждый день + делать другие упражнения. И довели это до автоматизма.

Троица скинула вещи, Дима ушел с нами в рабочку, Антон-даун гулял в коридоре с другими дуриками, Пётр после уколов спал на своей койке. После рабочки мне, Диме и Петру выдали по 2-е банки для анализов и по 1-ой палочке - под мочу и кал. Сказали любым способом сдать до вечера, иначе будет косяк. Это было одним из сложных испытаний, лично для меня.

По неизвестной мне причине я не мог первые 3 дня нормально сходить в туалет, даже по маленькому. Виной всему стресс, коего в дурке хватает. С мочой проблем не было - выпей побольше сока и минералки - через время будет анализ. А с калом ябай-ябай. Туалеты дурики загаживали каждый день минимум 4 часа - харкались, ссали мимо унитаза, срали мимо унитаза, обычно очень старые пациенты или не добежавший вовремя Антон-даун (а нам дали команду его отправлять в туалет). Туалеты мыли за сигареты пациенты, возле нашей палаты парашу мыл дурик с золотыми цыганскими зубами (тот, про кого рассказывал Артем во 2-й части). Да, тот самый "готов отсосать за пачку сигарет".

И в туалете обитало очень много людей, хоть и на все отделение их было 4 для пациентов и 2 для персонала. В каждом общем туалете по 4 унитаза, нету дверей, 2-а унитаза напротив 2-ух унитазов, между собой закрывая перегородкой. Закрывалась только дверь наружу, но внутри ты был на виду. Срать ультрапиздец сложно. Я весь сон-час потратил на попытку хоть немного собрать на анализы - тщетно. Вечером - аналогично. Все как-то умудрились надыбать говна, а я нет. Вечером от меня получили одну банку, я объяснил, что так и так, запор. Потом пришел Серега, я ему повторил все. Он сказал, что до завтрашнего утра анализы потерпят, но если утром не получится - медсестру придется просить дать слабительного. Сказал, чтобы вместо рабочки я сдал анализы.

Во вторник утром я сел на белого друга и принялся за новую попытку. Сегодня тоже смена хорошая, и я решил еще и покурить заодно. Не знал до того момента, что сигареты с утра неплохо слабят. Мне показалось, я весь кишечник в унитазе оставил. Все, анализ сдал.

До субботы я посетил дважды психиатра (меня вызывали к ней в кабинет), которая спрашивала всякую хрень, сдал кровь из пальца и вены (ходил в соседний корпус). Первая неделя оказалось очень скучной на врачей, хотя Саня и Витя уже начали проходить психологические тесты (по 2-3 часа сидели), сходили на РЭГ (Реоэнцефалография, процедура с одеванием интересного прибора-шапочки на голову, к которой подключают провода и просят наклонять голову), ЭЭГ (Электроэнцефалография), ЭКГ (Электрокардиография) и 2 рентгена (головы и флюра). Капец, как я им завидовал. Но врачи были загружены - в осенний призыв и зимой очень много поступает пациентов, и я думал, что придется лежать все 3 недели.

Тесты были интересные - сначала тест Люшера (8 цветных карточек). Потом ассоциации (врач называет слово, а ты рисуешь картинку). Потом проверка на память - называют короткие похожие слова и ты должен верно повторить, хотя бы 50%+. Потом вопросы как в "доме унижений" (на эрудицию), но без спешки и с запасом времени на подумать. Потом тебе говорят пословицу - а ты должен объяснить её суть. Потом тест "1 из 4 лишний". А потом тебя садят за компьютер и ты проходишь тест на 566+ вопросов, как в военкомате. Про другие процедуры писать не буду, в интернете все есть.

В среду была плохая смена и мы старались лишний раз не попадаться ей на глаза. Плохая смена любила внезапные обыски, но Серега говорил примерные промежутки времени и мы успевали прятать электронику. Кантики делали для быстрого обыска, иначе санитары начинали прикапываться.

В этот день Пётр ходил сам не свой. Мы привыкли, что он много спал и особых проблем не доставлял. В сон-час Пётр встал с кровати и тихо произнес:

- Ребята, ничего, если вы меня послушаете?

Мы ответили, что не против, и Пётр начал рассказывать про свою жизнь. Сам он из многодетной семьи из какого-то села. Отец успел побывать в ГДР и Югославии, потом вернулся, начался развал страны, Пётр тогда только школу заканчивал. Рассказывал про 90-е, как у него умерла мать, из трёх братьев и двух сестёр погибли сестра и брат. Брат разбился насмерть в аварии, а сестра поехала в другой поселок за 30 км, на обратном пути ее изнасиловали и убили. Отец после этого сильно забухал и тоже скончался. Кто-то остался в деревне жить, Пётр поехал пытать счастья в город, устроился работать мастером. Но из-за прошлого начал пить, очень много и до беспамятства. Пиво, водку, коктейли. Его и грабили, и избивали, и ночевал в подъездах, но он работой зарабатывал деньги и потом опять пил. Потом встретил будущую жену, начал как-то исправлять образ жизни, пить в разы меньше, но в последний год опять начал много пить. Не отпускали плохие воспоминания. Жена его пилила за это, на работе пилили, он сам себя пилил. В один момент жена достала Петра очень, что он возненавидел ее.

Ну, мы с военкоматовцами слушаем, вроде ничего такого. У Петра дергается коленка и глаза слезились.

- Пацаны, вы только никому не говорите, хорошо? В общем... Две недели назад меня жена так разозлила, что я напился и сидел с ножом в коридоре. Я хотел ее зарезать, как она вернется с работы.

И тут он закрывает лицо покрывалом и начинает тихо рыдать. Пиздец.

В тот вечер жена задержалась на работе и осталась ночевать у подруги, что, наверное, ее и спасло. А Пётр утром осознал, что он собирался сделать, и тем же днем уехал в ПНД, на лечение от алкоголизма. И месяц лежал и пилил себя за то, что хотел совершить. Эту историю он рассказал нам, потому что ни его жена, ни его братья/сестры не знали про это. Мы сказали ему не переживать, но никому не рассказывать про это. Потому что если узнает жена - развод и пиздец. Узнают врачи - упекут куда подальше. Узнают родные - испортятся отношения.

Петру стало полегче, после всего, что он рассказал нам. Человек выговорился и снял с души камень, который грыз ему сердце. После того разговора он уже выглядел получше и старался проявлять активность. Правда, к нему редко ездил брат с передачками, а жену он по телефону просил не приезжать (ему было стыдно за тот поступок). Мы с ним делились едой, вещами первой необходимости, старались его отвлечь от плохих мыслей.

В тот же день произошел еще случай, но уже с Антоном-дауном. Обычно мы не оставляли комнату совсем без присмотра - 1-2 человека всегда должны быть рядом или внутри комнаты, из-за бегающих по отделению дурачков. Но Антон первое время не проявлял свой характер. Мы старались ему вовремя дать команду "Антон, СРАТЬ!", иначе он срал в штаны, санитары его хуесосили за это, а после экзекуции он, с отмытой жопой и в чистых трусах, возвращался в палату и устраивал представление "нервный тик". Он не умел говорить и издавать звуки, кроме одного - мычания. То есть, если он смеялся от чего-то, то смех был с мычанием, если он хотел какую-то вещь - он указывал пальцем и мычал. В общем, он заходил в палату, садился на кровать, обхватывал себя руками, и начинал дергаться из стороны в сторону, одновременно издавая звуки мычания и работы двигателя внутреннего сгорания. Длился нервный тик от 10 до 20 минут, пока он не уставал и не отрубался.

Кроме нервного тика он страдал лунатизмом, либо плохо спал ночью. Он вставал с кровати, ходил тихо по комнате, иногда смотрел в окно, стены, на нас. Иногда не только смотрел, но и тыкал пальцем. В первую ночь я от такого гостя реально чуть не сдал анализы в кровать, когда лежу, а мне палец в спину тычет, я поворачиваюсь и чуть не ору от темной фигуры возле моей кровати. Когда осознал, что это Антон лунатит, то применил заклинание "АНТОН, СПАТЬ!", и тот пошел выполнять команду. Но ночью мы старались его поймать и заклинанием отправить спать, ибо нехуй ночью по палате шляться.

Отношение к нему было терпимое, пока Антон не начал лазать по нашим вещам и тумбочкам. Мы иногда делились с ним сладким, наливали в пластиковый стакан сока, он выпивал его залпом и ковырялся пальцем внутри, пытаясь наколдовать еще сок. Выглядело смешно, пока он не убирал палец со стакана себе в задницу и не ковырялся в нем (самое любимое его занятие). Однажды после рабочки я зашел в комнату и увидел везде разбросанные вещи. Пётр подтвердил, что дурики не заходили и возле палаты не ошивались (Пётр отходил в туалет). В палате был только Антон.

Как оказалось, это был Антон. Он сожрал половину моих батончиков. Весь пол был в упаковках от сникерса и твикса, рот и пальцы Антона были в шоколаде, он валялся на своей кровати, громко чавкал и ковырялся в зубах. За мной пришли военкоматовцы и тоже видели это зрелище. По их вещам он не лазал, трогал только мои. Из-за его поступка я хотел прописать Антону ногой между его глаз, но помня слова Сергея, ограничился огромным потоком матерных слов в адрес Антона и его матери-шлюхе, которая породила этого долбоеба и не сделала аборт.

Антону абсолютно похер на мои слова, он только что сожрал много сладкого, он лежит, кайфует. Его сейчас меньше всего волнует, что происходит вокруг. Это был вечер, мы скоро должны идти за ужином. Пацаны помогли мне все убрать (и сами перепрятали свои запасы еды). С помощью Петра мы сделали импровизированный замок на холодильник (из проволоки), чтобы Антон не дай бог туда не залез. Антона я материл весь оставшийся день. А когда он обосрался на утро четверга - даже был рад, что карма его настигла.

Назад в оглавление

В четверг я проснулся с недомоганием. События последних дней, история Петра, проступок Антона, тяжелая рабочка - все сказалось. Серега позвал на рабочку, я сказал что болит живот. Поскольку рабочки потом было меньше (мы сделали самую большую и тяжелую) - то требовалось меньше рук, и я без особых последствий отлеживался в палате. Пропустил завтрак, не хотел есть вообще.

Так я пролежал и обед, в котором выпил чай с хлебом и вернулся в комнату. В сон-час я пошел в туалет по большим делам. Настроение было хуевое. Потом оно начинает ухудшаться, накатывая волнами. Нечто подобное я испытывал летом, после смерти кота. Я с собой всегда таскал сигареты, не надо было бежать в комнату за ними. Смена сегодня хорошая - можно и в туалете покурить, снять накопившееся.

Я сидел, курил, меня накрывали волны негатива, глаза слезились от дыма и воспоминаний. Первый приступ в дурке. Я ненавидел себя за то, что оказался в этом месте, свою жизнь, вообще все ненавидел. Накатывала мигрень и головные боли, сводило живот. Было больно до слез. А потом резко стало похер, минут через 10. Насрать, в прямом и переносном смысле, что в любой момент в туалет зайдет кто-то из нашей палаты или дуриков и увидит меня в таком состоянии. Хорошо, что никто не заходил в этот промежуток времени.

Я кинул окурок в унитаз и умылся, ушел в палату и сказал, что живот болит. На всякий случай, ибо глаза были красные. Отвернулся к стене и заснул. Проспал всю рабочку, меня никто не дергал. А вечером пришла Тётя Лиза, "мама-кошка".

Назад в оглавление

Тётя Лиза как-то почувствовала, что мне нехорошо, и бегала вокруг меня, суетилась. Градусник, тонометр, холодные компрессы на голову. Физически ничего такого, отправлять меня в медицинский блок не нужно. Она принесла мне таблетку от головы, таблетку валерьянки (и как она догадалась?), в общем, весь вечер провела в нашей комнате и старалась поставить меня на ноги. Как будто другие больные перестали быть ей интересны, а интересен был только я.

В какой-то момент я хотел ее назвать ласково "Мама", из-за ее обострившегося материнского инстинкта. Уменьшительно-ласкательно называла по имени, или "рыбонькой". Даже ужин принесла и через силу заставила скушать. Есть не хотелось, но как-то съел. Сказала не ходить курить, потерпеть до завтра. А ночью, когда меняла компресс, накрыла одеялом, начала какую-то песенку петь, потом пожелала спокойной ночи и ушла. Я перед сном съел таблетку нимесулида и сон мой был крепок.

Утром пятницы Тётя Лиза пришла проведать. Мое состояние улучшилось, стало гораздо легче. Но подушку пришлось менять, из-за компресса. Попросила "Сереженьку" не брать меня на рабочку, а вместо этого - повела к себе в сестринскую. Градусник, тонометр. Но пока я измерял, попросила о небольшой услуге - у нее в кабинете стоял компьютер (средний по тем временам, с Windows 7), но вечно происходили проблемы. То с принтером конфликтует, то браузер ломается (из-за Flash Player'a).

Может показаться странным, почему она попросила именно меня. А все просто - в ее смены я находился рядом, мы много общались на разные темы (и время пролетало), она спрашивала чем я занимался, на что ответил, что компьютеры, чиню/собираю/настраиваю. Это было в понедельник или среду, не помню, потому что на много разных тем общались.

Ну я и начал ковыряться в ее компьютере. У нее, кроме выше обозначенных проблем, подвисала клавиатура. Методом тыка стало понятно, что порт PS/2 (фиолетовый) не в порядке. Через Петра попросил принести переходник на USB (это было на выходных, проблема решилась). В компьютере долго все настраивал, чистил, решал возникающие на ходу проблемы, потому что проблем оказалось очень много, а Тётя Лиза помнила лишь часть. С вылетами браузера разобрались, поменял Firefox на Opera, Word/Excel пришлось качать пиратский (у них был проводной интернет), ибо сама винда была, внезапно, пираткой, и весь софт в том числе. Чистил папки и рабочий стол. Посмеялся с того, что Тётя Лиза не могла поменять обои на рабочем столе. Точнее, алгоритм поняла с 5-го раза и даже записала на листок.

Пока я чинил компьютер, в сестринскую забежала рыжая из "дома угнетения". У меня перехватило дыхание и участилось сердце. Не хватало еще после вчерашнего вспомнить унизительный осмотр.

Тётя Лиза начала меня нахваливать, как я ей помог с компьютером, какой у нас умный мальчик в отделении лежит. На что рыжая ехидно сказала?

- Тётя Лиза, а можно я украду твоего мальчика в пользование?

Рыжая работница дурки любила говорить двусмысленные вещи. А учитывая, какой была наша первая встреча - от нее можно было ожидать чего угодно, вплоть до наказания за то, что я пытался пронести деньги в дурку.

В следующей части расскажу куда я ходил с рыжей. А вместо клифа небольшая история, которая произошла вечером следующего дня.

Назад в оглавление

В нашем отделении был один персонаж, назовем его Серун, которому было 70+ лет, он болел деменцией и всегда носил памперс. И каждый вечер он срал, ему мыли жопу и одевали новый. Саня решил над ним приколоться одним способом.

Серун очень любил сладкое, и Саня, подгадав удачный момент после полдника, привел в нашу палату и скормил ему пакет вафелек (ему в передачке принесли, но они были засохшие). У Серуна было несколько зубов, чего хватало для пережевывания сладких вафель. Саня ему споил остатки сока в добавку. Не знаю, зачем он это затеял, но прикол случился потом.

Серун идет, срет в памперс, по запаху санитары (мужик и баба, из плохой смены) понимают, что он сделал дело и надо перепеленать - открывают постирочную, меняют памперс, отпускают дурика. Мы стоим в засаде, в соседнем коридоре. Мы не смотрели за угол или как-то показывали вид, что нам интересно, что происходит в том коридоре. Из постирочной звуки и голоса через эхо и стены долетали до нас. Пока мы стояли и ждали "Часа Х", Саня рассказал, что он сделал:

- Я ему подмешал в сок слабительное. Не говорите, где я его взял, просто ждите экшена.

Не успел Серун выйти из постирочной, как снова обосрался, на этот раз жидко с вонючим запахом (вонь долетела даже до нас), понос вытекал даже через памперс. Но самый прикол, как оказалось, лежал в голове Серуна. Возможно, он был в прошлом творческой личностью, пока держал ебнутость под контролем. По отделению он передвигался филигранно, как артист на сцене. Двигать телом он мог, но не контролировал его приказы.

В общем, как Серун отреагировал на вторую подливу? Что-то щелкнуло в его ебнутой голове и он начинал творить говном "искусство". Стены, люди, собственное тело превращались в холст, а испражнения в краски.

Не знаю, в чем был расчет Сани - либо поиздеваться/поугарать над плохими санитарами, либо отомстить им за что-то. Но чужими руками.

Серун, к сожалению, не мог долго радовать прилетевшую на разборки толпу своим искусством - обмазанные говном санитары быстро его скрутили, потом принесли укол и унесли к буйным, а после, злые и с матами, отправились в постирочную смывать с себя говно. Но зато избавились от одного обосранного пациента. А слабительное он купил через Сергея, скорей всего. Потому что к таблеткам и медицинским шкафам обычный пациент доступа не имеет.

За найденные ошибки в тексте и редактуру спасибо Some SciDude.

#дурка #депрессия #военкомат