Авторский перевод статьи из журнала Spectator про почерк

Меланхолическое эссе британской журналистки Мэри Уэйкфилд о роли рукописного текста в её жизни и его туманных перспективах в цифровую эпоху в мире вообще.

Автор Мэри Уэйкфилд (Mary Wakefield)

Ближе к концу апреля мама прислала мне письмо. Как правило, она не пишет – мы разговариваем по телефону, – но на этот раз что-то изменилось. Трудно объяснить, какое влияние на меня всегда производил её почерк, в довесок к стольким месяцам разлуки. Корреспонденции сейчас приходит не так уж чтобы много: реклама да счета в основном, но этот конверт от неё выделялся лёжа на коврике у двери – как будто она была сама там, внутри конверта. Моя мама «самурай» с тем лишь отличием, что её меч – это её почерк – являющий продолжение души. Её почерк это не просто моя мама, какой она является сейчас – но мама на протяжении трёх десятилетий. И я стояла там в полумраке ошеломлённая воспоминаниями, и понимала насколько маловероятно, что у будущего поколения будет такой же опыт.

Я – поколение X (прим. Generation X – термин, применяемый к поколению людей, родившихся примерно с 1963 по 1986 год), последняя из аналоговой банды, воспитанная перьевой ручкой и бумагой. В мою юность наши «вещи» ещё не были закодированы в нули и единицы, а имели форму кассет и пластинок. У нас были наборы для письма, и будучи подростками мы писали от руки застенчивые любовные письма. В наших британский криминальных драмах 1990-х годов неизбежно присутствовал криминалист-графолог, который мог определить психопата по девиантной манере его почерка. И в моей памяти отложилось, что кинематографические «психи» тех времён всегда писали заметки в блокноте с желтоватыми листьями. Уж не знаю взаправду ли в спецслужбах работали графологи, но так ли это важно теперь. Мы были последним поколением, которое относилось к авторучкам с презрением: «Нет, извините, вы не можете одолжить… Вы испортите перо». И мы будем последними кто поймёт что такое – узнавать кого-то по почерку лишь по наклонам, петлям и завитушкам на манер гэльского шрифта.

Сейчас почерк выцветает, это факт. Хотя в британских школах до сих пор преподают рукописное письмо; в Штатах же это является необязательной практикой – они не видят в этом смысла. Если же и учат, так это печатному набору текста – каждая буква отдельная и изолированная, и большинство детей именно «печатают» свои заметки. При чём там говорят, что печатный текст является менее дискриминационным и для них эта гонка к идеальной толерантности стоит сейчас в приоритете, чем всё остальное. А я не понимаю: какой в этом смысл? Будущее за клавиатурой – точнее, уже настоящее! Школьницей я упражнялась в подборе для себя подписи, и долго выбирала «самый-самый» лучший вариант, который использую до сих пор кстати. Нынешние школьники так не тренируют руку. Помню я где-то слышала «банки жалуются, что сегодня у современных подростков даже нет подписей». И даже если они пишут свои сочинения от руки, то между собой они всё равно общаются с помощью печатного текста.

21 век – это век смартфона и его камеры для селфи. В своих наблюдениях я поймала себя на мысли как современные родители фотографируют детей: одержимо, мрачно хотя теперь никто и не вспомнит, почему именно так. Навязчивая документация каждого мгновения. Я листаю сейчас на своём телефоне 9000 фотографий – и ни одна из них не вызывает таких воспоминаний, как запечатлённые в моей памяти те строки письма написанного от руки…

Фотография содержит момент, часто мошеннический. «Улыбнись, дорогая, давай не хмурься – я просто сделаю фотографию». Вы знали что почерк может передаваться по наследству? В моей семье почерк переходит по женской линии. Почерк моей мамы содержит отголоски её сестры; они обе пишут как их мать, и её мать тоже. Я стояла в холле рассматривая сам текст её письма, а не смысл его и наслаждалась своим прустовским моментом: мамины лихие заглавные буквы обязательно с завитушками, как в открытках от бабушки; её рукописные рецепты; этикетки с бирками, приклеенные к банкам и коробочкам.

Лучшая и местами противоречивая книга размышлений о рукописном письме, которую я знаю, всегда меня воодушевляла лишний раз отдать предпочтение что-то написать, и в тоже время в ней описывается постепенная кончина рукописей – возможно и потому, что автор наблюдала как трудно это даётся её сыну. «Мы переживаем сейчас переходный период. – пишет Энн Трубек (Anne Trubek) в своей книге "История и неопределённое будущее рукописного текста" (The History and Uncertain Future of Handwriting). – Да, письмо от руки постепенно исчезает, но в тоже время мы переживаем золотой век Текста как эволюционный результат каллиграфии прошлого. Можно много спорить по поводу достоинств и недостатков обучения чистописанию, но смысл … сейчас мы работаем с текстом (пишем ли, набираем на клавиатуре) намного больше, чем 20 лет назад. Мы заменили вербальное общение на передачу текста (мессенджеры, электронная почта, социальные сети). Ведь один из самых удивительных аспектов цифровой революции, на самом деле, заключается в том – насколько она была основана на тексте».

Мне нравится оптимизм Энн, и я согласно трендам принимаю все эти изменения, кроме – смайликов. Я не могу себя пересилить применять их в сообщениях – они не разные – они однородные. У них у всех демонические черты: этот слепец с сердцами вместо глаз; другой – с лукавым прищуром, посылает воздушные поцелуи… Можно ли вообще послать воздушный поцелуй и подмигнуть одновременно? «Возможно, в будущем мы будем учить рукописному письму на уроках искусств и поощрять каллиграфов, как это произошло с печатниками работающие с литографией и витражистами – единичными мастерами-художниками», – предполагает Энн в той в манере человека, который благополучно закопав тело, кладет на могилу прощальный цветок.

Энн пишет, что целью раннего обучения письму должно быть достижение детьми «когнитивного автоматизма» – способности писать буквы без сознательных усилий – чтобы они могли думать о том, что они хотят сказать, а не о том как писать сами слова, которые им нужно произнести. В свою очередь, студенты развившие навык «слепого набора» на компьютерной клавиатуре – лучше сосредоточиваются на проблемах более высокого порядка, таких как риторическая структура предложения и выбор слов.

Несмотря на имеющуюся негативную реакцию, рукописный текст будет постепенно становиться всё меньшим и меньшим аспектом начального школьного образования, хотим мы этого или нет. Да, это будет потеря – я этого не отрицаю. Само кинетическое движение пера по бумаге доставляет эстетическое удовольствие и успокаивает своей органичностью. И это же эстетическое удовольствие некоторые могут получить рассматривая идиосинкразические петли готических шрифтов, лигатуру – как штрихи прошлых поколений.

И будучи левшой с ужасным почерком, я с печалью наблюдала как мой сын изо всех сил пытается овладеть твёрдым курсивным почерком: ему приходилось долго упражняться с третьего класса, потому что он писал свою букву j задом наперёд, и если бы у него так и не получилось – я спокойно перенесла бы такую потерю. И история полна подобных потерь: подумайте, так ли уж часто люди теперь вырезают слова на камне, или окунают перья в чернила (каллиграфы не в счёт) или меняют чернильную ленту в пишущей машинк?! Интеллект наших детей не пострадает, уверена. А вот культурные ценности, которые мы проецируем на рукописное письмо, будут меняться как и мы сами – как это происходило в течение последних 6000 лет.

Письмо от руки не пропадёт сразу, это точно. И я уверена, в 2121 году не будет интервью с последним писателем, потому что, как говорит Трубек «разные формы общения могут сосуществовать и пересекаться». Так было всегда! Печатный станок не уничтожил адептов рукописного ритуала склоняющихся над бумагой – он в значительной степени переродил его в новое состояние. Ирония в том, что профессиональные писцы, которые некогда переписывали одну за другой книги – поняли что застряли на работе, услышав мерный стук печатных машинок – поэтому они научили людей писать от руки.

В понедельник, когда кафе снова откроются их заполнят люди – они будут листать, тапать, кликать, нажимать: беседовать вслух с голосами в голове через наушник; заговорщицки перешёптываться с Сири; дамы с шариковыми ручками погрузятся в судоку; а студенты вносить правки, заполняя пустеющие поля книг. «Отказ от рукописного письма принесёт убытки. Но эти потери также приведут к изменениям – став демократичными, в преимуществах, которые нам сейчас пока невообразимы, но которые мы обязательно заметим со временем», – говорит Энн Трубек. Праздником это не назовёшь конечно. Хотя, возможно, я это приму со временем.

В журнале Trends in Neuroscience and Education было опубликовано исследование Карин Джеймс и Лауры Энгельхардт (Karin James and Laura Engelhardt). Они обнаружили, что писать прописные буквы может иметь решающее значение для помощи детям в изучении алфавита.В ходе исследования, группе дошкольников практикующихся в изучении алфавита показывали карточки с буквами, а они должны были их воспроизвести одним из трёх способов: обводили букву по пунктирному контуру, рисовали на чистом листе бумаге и набирала на клавиатуре. После этого детям показывали эти буквы, когда они лежали в магнитно-резонансном томографе. Сканирование мозга показало, что первоначальный процесс дублирования имеет большое значение. Когда дети рисовали буквы от руки на чистом листе они проявляли повышенную активность в трех областях мозга, которые активируются у взрослых, когда они читают и пишут: левая веретенообразная извилина, нижняя лобная извилина и задняя теменная кора. Напротив, у детей, которые печатали или обрисовывали букву по контуру, не проявлялся такой эффект. Активация была значительно слабее.

В другом исследовании доктор Джеймс сравнивала навыки детей, которые физически формировали буквы при письме, с теми, кто только наблюдает за этим как это делают другие. Её выводы показали, что только реальное усилие задействует моторные связи мозга и обеспечивает обучающие преимущества рукописного текста.

Занятия каллиграфией, чистописанием, скорописью может улучшить мелкую моторику рук и пальцев. Исследование проведённое в Вашингтонском университете профессором Вирджинией Бернингер (Virginia Berninger) показало, что письмо от руки и набор на клавиатуре частично задействуют разные области мозга. Когда дети составляли текст прописью, они не только последовательно воспроизводили больше слов быстрее, чем на клавиатуре, но и выражали больше идей. Визуализация мозга становилась тем лучше, чем старше были испытуемые, и связь между письмом и генерированием идей пошла ещё дальше. Когда этих детей попросили придумать идею для композиции, те, у кого было лучше развито письмо от руки, продемонстрировали большую нейронную активность в областях мозга связанных с рабочей памятью и увеличили общую активность в синапсах чтения и письма.

Это мнение было поддержано профессором Уильямом Клеммом (William Klemm) в статье, написанной для Psychology Today. «Есть дополнительные преимущества для навыков мышления, используемых при чтении и письме, – пишет он. – Чтобы писать разборчивым курсивом, нужно контролировать мелкую моторику пальцев. Вы должны обращать внимание и думать о том, что и как вы выводите на бумаге ручкой. Исследования сканирования мозга показывают, что письменный курсив активирует те области, которые почти не участвуют в работе с клавиатурой».

___________________
Источники

Статья в Spectator от Мэри Уэйкфилд
Неопределенное будущее рукописного текста
Писать от руки уже не важно
Почему практика писать от руки может сделать вас умнее (автор профессор неврологии Уильям Клемм)
Исследование Карин Джеймс и Лауры Энгельхардт
Исследование профессора Вирджинии Бернингер
Почему почерк по-прежнему важен в эпоху клавиатуры