“Дыра в моем сердце”: шведская притча о тоске

Лукас Мудиссон исследует уязвимость детей в теле взрослых

На наготу больной психики смотреть страшно, оторваться – невозможно. Поэтому режиссер “Лили навсегда” запер в загаженной квартире четырех нездоровых людей, выдал им камеру для съемки домашнего порно, снабдил наркотиками и алкоголем, чтобы посмотреть, что будет – а заодно показать нам.

Кадры кромсания женских гениталий, душераздирающие монологи о несчастном детстве, сын-инвалид одного из главных героев, месиво из рвоты, слез и боли – тошнотворными сценами Мудиссон прерпарирует психику зрителя, чтобы найти в ней потайную комнату первобытного страха перед безумием.

Мы боимся того, чего не понимаем, поэтому режиссер наглядно объясняет трагедию внешне неприглядных, наглухо поехавших персонажей: они не нужны ни себе, ни обществу, вот и жмутся друг к другу, как щенки на морозе, попутно блюя в рот дешевой едой и запивая вином.

Вино предлагают ребенку, который спрятался от извращенцев-взрослых в мире экспериментальной электроники и дождевых червей. Странные увлечения не спасают его от ужасов реальности. Вероятно, однажды и он достанет камеру, приведет в грязную квартиру блондинку по объявлению и начнет над ней издеваться, но пока молча ненавидит отца и сопереживает его подружке.

Сопереживает. Бог не в каждом из нас, Бог между нами – в попытке одного человека понять другого, в эмпатии. Далеким от христианских идеалов фильмом режиссер пробуждает в нас сострадание к ближним – даже к тем, от кого отвернулась семья и социальные службы. И пусть кинет камень в экран тот, чьи руки чисты.