Не зли сестру Дали: история о трёх прядях волос

Художнику без музы никак не обойтись, но гений некоторых живописцев настолько велик, что сил одной музы может и не хватить. Даже если муза очень мощная.

У муз при этом свои проблемы: можно быть самой распрекрасной музой, а всем этим творцам нужно от тебя только одно — вдохновение. После чего они сразу отворачиваются лицом к холсту и всё, давай, до следующей картины.

Так и у Сальвадора Дали. Когда речь заходит о музе, то все, конечно, сразу вспоминают его жену Галу. Ну, точнее, сначала вспоминают слонов на длинных тонких ножках, а потом уже её. Гала была мощна, но пока они с Дали не познакомились, музу художнику как могла заменяла сестрица, Анна Мария.

Анне Марии приходилось непросто, потому что брат, этот капризный засра... то есть впечатлительный юноша был невероятно капризным засра... то есть очень эксцентричным молодым человеком.

Например, когда он поступал в Академию изящных искусств, то принёс вступительный рисунок меньшего размера, чем требовалось приёмной комиссии. Рисунок отклонили, но до конца поступления было еще три дня и Дали успел к дедлайну, вот только новый рисунок был ещё меньше. Правда, он получился такой мастерский, что его всё равно приняли. Приняли, потерпели несколько лет и выперли, потому что ну невозможно же с ним!

Если откровенно, сестра носилась с братом-гением, как с писаной торбой — восхищалась и нянчилась. И поначалу Дали на всех женских портретах рисовал только сестру. Она то так, то эдак сидела спиной к нему, лицом — к городу Кадакесу, а он её изображал и особенно волосы норовил выписать потщательнее. Так ему прям нравились волосы — сил нет.

Никакой управы на этих художников: насмотрятся картин Вермеера в пубертате — и рисуют потом волосы, рисуют...

Портреты сестры были прекрасны и безмятежны. Но это как с инстаграмом: на фотках ты в спортзале, с букетом и пьёшь смузи из сельдерея, а в жизни тебя вот-вот уволят, лишний вес и молния на пуховике сломалась, бесит.

В жизни Анну Марию начинал выводить из себя весь этот эпатаж, особенно после выходки брата на выставке в Париже. Он тогда на холсте картины «Священное сердце» написал: «Иногда я с наслаждением плюю на портрет моей матери».

«Ах так!» — подумала Анна Мария, понимая, что из муз её вот-вот уволят. На самом деле мы, конечно, не знаем, что она тогда подумала, зато в 1949 году вышла книга «Сальвадор Дали глазами сестры».

Анна Мария следила за судьбой Дали — особенно за тем, как Гала постепенно занимает его сердце, ум и мастерскую. Но в книге описала, что брат был совсем не рок-звездой в блестках, а обычным юношей, романтичным, спокойным, любящим живопись, семью и мурмурмур.

Мальчики вообще не очень любят, когда их считают обыкновенными, что уж говорить про гениев. Особенно про тех, которые годами выстраивают эпатажно-скандальный имидж.

«Ах так!» — подумал Дали про сестру. И мы опять, конечно, не знаем, что он взаправду подумал. Но следующий портрет сестры уже назывался не «Женщина у окна» или что-то такое же воздушное, а «Юная девственница, предающаяся содомскому греху при помощи рогов своего целомудрия».

Но волосы на картине он ей тщательно выписал всё равно.