Други мои драгоценные

Пишу вам с некой радостью, но и с делемою мысленной. Экий мы народец шумной, веселый и лукавить не буду — вздорный. Вижу, что две деликатные темы увлекли вас и заняли умы ваши, сверх меры.

Прежде хочу сказать, что касается особы называемой Извозчицей, прошу простить за фамильярность — не имею чести знать фамилии. Говорить об этой теме не могу, так как вопрос сильно пикантный и имеющий в себе подробности дюже интимные, а воспитание мое — имеет власть надо мною сильную. Но, ко второй истории имею мысли и прошу внимание вашего, хоть сколь малого.

Я могу понять, что сначала человек от побуждений нравственных и к болезной животинке не чуждых — возможно оказался в нужде денежной, так как сразу, суммы оной на быструю помощь коту — не было. И мы, народет-с местный, к животным особенно склонны, и жалеем их душою всею — конечно помогли монетой всякою, кто по состоянию свою смог от себя дать. Но други мои, мысль всё таки есть у слуги вашего покорного — а не развращает ли далее, человека, увидевшего подаяния многие, пользоваться и далее ситуацией скорбною? А не мы ли сами и толкаем далее в пучину момоны, господина того? Каюсь, батюшки мои, сам подавал, жертвовал, немного конечно, но пройти мимо, ни как не мог, ибо всякую скотинку жалею и сам имею двух замечательных собак.

При сем откланяюсь, обнимаю крепко и бессчетно.

Корнелиус Хикки.