А всё-таки "Кошмар: моментальные снимки" - шикарные мемуары
Залпы огня стригли джунгли, как лужайку. Вьет Конг обрекал нас на смерть и вечные муки. Я слышал, как взрывается тело и кричит человек, разорванный на куски летящим металлом. Джи-ай валились костяшками домино. Мёртвые. Раненые. Нужна была санитарная машина, чтобы вывезти всех. Я врос в почву. В нескольких метрах впереди Джинкс стрелял с колена. Вдруг он крутанулся и упал, прошитый в спину шестью пулями "Калашникова". Никто не объяснил Джинксу, что раны его смертельны, поэтому крепкий парень из Кентукки поднялся на колени, поднял пулемёт и снова вжарил по косоглазым, отрезая их с фланга. Он заметил четверых партизан – развернул пулемёт и заставил их отступить. Эти несколько секунд позволили роте занять позиции и ответить Вьет Конгу теми же пилюлями. Джинкс сражался молча, выдавая одну длинную очередь за другой и не понимая, что он уже мёртв. Но вот патроны кончились, и тогда он медленно сел на землю и замер с открытыми глазами. Пулемёт подхватил другой солдат, вставил новую ленту и, послав врагу очередь в ритме "стаккато", начал оттуда, где закончил Джинкс. Санитар Хансен пополз к Джинксу сквозь волны огня, надеясь, что тот ещё жив. Да, видно, плохо прижимался к земле. Пуля попала ему в правую руку и разорвала от плеча до локтя. Но всё же Хансену удалось протащить Джинкса под перекрёстным огнём 20 метров, вколоть морфий и перевязать раны. И только после этой геройской работы Хансен сообразил, что пулемётчику его помощь уже не нужна. Партизаны были вооружены до зубов. Гранаты РПГ Б-40 градом сыпались на нас. Над головой свистели пули. Я расстрелял один рожок, вставил другой и продолжал бешено палить в сторону азиатов.Весь район был в минах и ловушках. Летели трассирующие пули, гранаты рвали воздух на части. Просто так "Железным треугольником" не назовут. Злая земля была под нами. У азиатов были железные убежища – почти неприступные для сухопутных войск. На этот раз мы вступили в самое пакостное дерьмо. Петля вокруг нас сжималась. И я не видел, как нам из неё выбираться. Вьетконговцы ждали нашего появления. Снайперы с деревьев подстреливали нас, как уток. Снайперы стреляли из блиндажей. Они были в подземных ходах. Они сидели в замысловатых сетях окопов и швыряли в нас пригоршнями китайские гранаты. Я не мог ничего разобрать. Вокруг меня солдаты падали, кричали, молили о помощи и ругались. Это не драка. Это кровавая баня! Нас громили со страшной силой…Снова и снова в нас летели гранаты. ХУМ, ХУМ, ХУМ! Солдат чуть позади меня получил пулю и осколком гранаты в левую ногу : кость раздроблена и вырван огромный кусок плоти.– Санитар! Сюда! Здесь раненый! – орал сержант. На какой-то миг воцарился кромешный ад и паника. Где партизаны? Сколько их? То они здесь. То они там. Казалось, они прут разом и отовсюду. Я опорожнил уже четыре магазина, но куда стреляю, не видел. Просто лихорадочно изводил патроны. Парню, стрелявшему из пулемёта Джинкса, пуля попала в лицо. Изо рта тонкой струйкой потекла кровь. Он помотал головой, выплюнул осколки зубов и кровавые куски плоти и дал новую очередь в сторону жёлтой чумы. "Чёрные Львы" Железного Треугольника сражались геройски, с беcпредельным мужеством, пустив в ход всё, что имели.