Возможно, причина кроется в детстве. Дело в том, что «Почтальона» я впервые увидел где-то в начале нулевых, как раз в тот период, когда сильно фанател по Fallout. Романтика выжженной пустыни, которая больно бьёт по глазам своей желтизной; меланхоличное путешествие по ней и встречи с её странными обителями в моей голове намного сильнее коррелировали с образом ядерного постапокалипсиса из игры, чем то, что было показано во втором «Безумном Максе».