Не убоюсь я зла: порочный цикл агрессии и изнанка мести в The Last of Us Part II

Когда у каждого своя правда.

Убивая десятки, а то и сотни безымянных солдат в видеоиграх, мы не привыкли задумываться о них. Как они жили, что любили, были ли у них дети — это всё не важно, потому что всё внимание акцентируется на главном герое. Он положительный, он точно всё делает правильно.

Джоэл всё сделал правильно, когда убил кучу людей в концовке первой The Last of Us, ведь они хотели отнять его названную дочь — так наверняка рассудило подавляющее число игроков. Весь сюжет мы следили за их отношениями, переживали за них и, конечно, не хотели бы, чтобы Элли умерла в конце — пусть даже это поможет изобрести вакцину и спасти человечество. Пусть человечество катится ко всем чертям, ведь вот она — милая, наивная девочка, к которой ты уже успел привязаться и которую полюбил.

Но The Last of Us Part II всё меняет коренным образом и позволяет посмотреть на эту историю с другой стороны. Что если у кого-то из убитых Джоэлом был ребёнок? Что если смерть отца сломала ему жизнь? Идея не новая, однако Нил Дракманн — первый, кто по максимуму использовал для этого средства видеоигр.

О том, что Джоэла настигнет кара за свой поступок, а Элли встанет на кровавый путь мести, было понятно ещё на анонсе второй части The Last of Us в декабре 2016-го.

Повзрослевшая Элли, замаранная в чужой крови, пытаясь унять дрожь играет песню Through the Valley — о том, что правда у каждого своя. Эта простая мысль — главная для всей второй части. «Пройдя долиной смертной тени, не убоюсь я зла, ибо оно мне неведомо. Мой разум и моё оружие — они успокаивают меня, ибо падут враги мои, когда придут».

Элли, та самая девочка, что искренне любовалась жирафами и пыталась видеть в павшем мире добро, встала на скользкий от крови путь, ведущий во тьму. «Но нет для меня стези правды, ибо я неправа». Она видит Джоэла, но он — как призрак, образ, который нельзя просто так вымарать из памяти.

Нил Дракманн убивает Джоэла, главного героя первой части, сразу же — в начале игры. Эбби, принявшая на себя поначалу роль слепого рока, с особой жестокостью избивает его, а потом прямо на глазах у Элли проламывает ему череп.

Ход кажется нечестным и даже гнусным, ведь ранее мы через многое прошли вместе с этим героем. Кто эта Эбби, зачем она его убила, мерзкая сука?! Ненавижу. Ненавижу эту тварь. Я найду и убью её за то, что она сделала с моим любимым Джоэлом.

Первое, что делает Дракманн — зарождает в игроке ненависть. Оголтелую, беспощадную. К Эбби, к себе, ко всему миру вокруг. Как и Элли, он должен ненавидеть эту отвратительную перекачанную тварь, это чудовище, которое почему-то носит человеческое имя.

Чтобы сюжетный ход в середине игры был менее шокирующим, Дракманн предварительно даёт поиграть за Эбби. Но в то же время тем самым он усиливает ярость к ней. Да, это ты своими руками привёл её к Джоэлу и тем самым поспособствовал расправе.

Видеоигры иммерсивны, они погружают в себя гораздо сильнее, чем другие медиумы. И Нил Дракманн пользуется этим. The Last of Us Part II — длинная, порой даже, казалось бы, немотивированно растянутая. Но это нужно, чтобы вы как можно дольше пробыли со своими героями, привыкли к ним и разделили их чувства. Но главное всё-таки — привыкли.

Элли отправляется мстить вместе со своей подругой. Дина — милая, несколько ранимая, однако сильная девушка, которая умудрилась сохранить в себе доброту, несмотря на жестокий мир. Она всецело предана Элли. Вряд ли её можно назвать интересным персонажем.

Однако их воспринимаешь как одно целое — этот трюк Дракманн уже проворачивал в первой части с Джоэлом и Элли. Сами по себе они вроде бы никто, но вместе — крайне интересные персонажи, за отношения которых беспокоишься и волнуешься. И отношения эти в конечном итоге привели ко лжи.

Элли и Дина постоянно общаются, обсуждают всё, что с ними происходит, буквально каждую мелочь. И очень скоро их начинаешь воспринимать, как единое целое. Но Дракманн любит отнимать то, к чему ты привыкаешь, поэтому спустя какое-то время Элли остаётся одна. Причиной тому вновь становится ложь, но в этот раз обоюдная — Элли не сказала, что иммунна к болезни, а Дина — что беременна.

В театре, где укрылись девушки, ставили «Кассандру» — незамысловатый символ слепого рока, недоверия и скорой катастрофы. Все герои The Last of Us Part II знали, на что шли. Знали, какие могут быть последствия.

И вот что делает Дракманн. Сначала он всячески заставляет возненавидеть Эбби. Элли пересказывает Дине свои былые приключения, она играет на гитаре песни, которым научил её Джоэл, она видит флэшбеки о том, как проводила время со своим «отцом». Всё это, а также тёплые воспоминания о первой части, заставляет игрока всё больше ненавидеть убийцу любимого героя, как делает это и Элли.

Ну а потом Дракманн деконструирует образ отца, который сформировался у Элли и, вероятно, игрока за прохождение первой части. Джоэл делал страшные вещи и в конечном счёте лишил человечество возможности победить болезнь — ради того, чтобы его названная дочь жила. Более того, затем он ей соврал, так как, ну... она ведь ещё ребёнок.

Можно по-разному относиться к этому поступку, но в первой игре Джоэла хотелось скорее оправдать. Просто потому, что он искренне заботился об Элли, — как и игрок заботился о ней. Между ними была та самая химия, что возникает между родителем и ребёнком.

И в этой деконструкции Дракманн использует максимально мощный приём: в середине игры он передаёт повествование Эбби, которую игрок к тому времени, скорее всего, искренне ненавидит. Однако к тому времени он, скорее всего, потеряет симпатию и к Элли.

Первую половину игры мы видим, как в прошлом милая девочка, которая любовалась жирафами и мечтала увидеть динозавра, превращается в мстительную фурию. Первое время, пока она путешествует с Диной, она может сохранять в сердце доброту и даже некоторую наивность — девушки обмениваются шутками, обсуждают планы на совместное будущее. Как будто это самое будущее у них обязательно наступит, едва только миссия закончится.

Но со временем Элли черствеет. Во-первых, выясняется, что Дина беременна, что явно грозит разрушить все планы о совместной жизни. Во-вторых, Элли постепенно движется в ад и в конечном счёте переступает через «тонкую красную линию», превращаясь в такое же чудовище, каким поначалу представлялась Эбби. Она всё ещё пытается оправдывать свои поступки миссией по спасению Томми, брата Джоэла, но теперь эти оправдания уже лживы.

В конце концов, она пытает людей и применяет жестокий метод допроса, который подсмотрела у Томми и Джоэла. Она убивает беременную женщину, и это для неё — точка невозврата.

Рисуя порочный круг насилия, Дракманн почти всегда действует «в лоб», очевидно, считая такой подход наиболее эффективным. Прекрасное тому свидетельство — беременность как частый образ в Part II.

Если Дина беременна, то и подруга Эбби, — Мел, — тоже должна быть беременна. Ведь речь идёт о новой жизни, возрождении популяции после катастрофы. Более того, в одном из флэшбеков Эбби есть сцена с только что родившей зеброй, которую они с отцом и лучшим другом спасают от смерти.

Тогда-то и закрадывается мысль, что на самом деле эта мразь, убившая Джоэла, на самом деле вполне обычный сломанный человек. Ну а чтобы ощущение цикличности было сильнее, Дракманн в этом флэшбеке включает чуть изменённый, но тот самый трек из первой части игры.

Эбби говорит отцу, что будь она на месте Элли, то согласилась бы на операцию, что убила бы её ради хотя бы небольшого шанса спасти человечество. А сам отец наверняка принял бы то же решение, что и Джоэл, не дав убить свою дочь.

Поначалу передача повествования Эбби шокирует: «Как так, это же та отвратительная бабища, которая убила Джоэла! Я не хочу за неё играть, да чтоб она сдохла!». И, перво-наперво, Дракманн не делает ничего, чтобы вам хотелось за неё играть.

Она солдат, она внешне малоприятна и слишком прямолинейна. И друзья её, которых Элли убивала в первой половине игры, не особо приятные люди. Они же солдаты, да? Солдат не жалко.

Продолжать играть приходится буквально через силу — чтобы узнать, чем всё закончится и выживет ли Элли. Однако со временем всё-таки начинаешь привыкать к Эбби — иммерсивность видеоигр делает своё дело: ты этим персонажем управляешь, ты пытаешься сделать так, чтобы он выжил и невольно переживаешь за него.

И пока идёт история Эбби, игрок начинает постепенно забывать всё, что было до этого. Да, увы, её сюжет не такой впечатляющий, как история Джоэла и Элли, поэтому вряд ли кто-то будет ей сопереживать точно так же. Однако эта вторая история делает главное — игрок отвлекается от Элли и её мести, возможно даже начинает видеть в Эбби человека — со своими страхами, вроде боязни высоты. Неидеального, не харизматичного, но всё-таки человека.

Где-то в памяти постоянно всплывает: «Но она же убила Джоэла, она же сейчас, где-то в недалёком будущем, держит на мушке Элли!». Но потом эти воспоминания угасают, ведь Эбби искренне заботится о двух детях, она чувствует, она любит, она хочет жить. Симпатии к ней может и не быть, но всё-таки начинаешь видеть в ней человека, а не вселенское зло, которое насмерть забило клюшкой любимого героя.

Раз за разом Эбби во снах видит тот коридор на базе «Цикад», который ведёт её к мёртвому отцу. И лишь когда она спасает жизнь сестре Льва, она встречает там его — живого. Простая, но изящная метафора искупления.

Зеркальность историй Элли и Эбби очевидна, её подтверждает и сам Нил Дракманн. И, как я уже писал выше, герои раскрываются парами, в геймплее и диалогах. Тандем Эбби и Льва очень похож на Джоэла и Элли в первой части, и это очень сильный приём: благодаря очевидным параллелям игрок понимает, что особой разницы нет, и правда действительно у каждого своя.

Игрок может быть и не хотел принимать правду Эбби, он может быть хотел бы остаться в неведении и по-прежнему считать её просто тварью, которая убила Джоэла. Но ему придётся — просто благодаря тому, что игры иммерсивны, а Дракманн нарочно не даёт выбирать сторону.

И это ломает.

Круг бессмысленного насилия замыкается в театре, и теперь, когда игрок уже увидел весь ад, через который прошла Эбби, он мог бы выбирать. И, возможно, предоставить игроку выбор было бы честно — на чью сторону встать и за кого вести бой.

Но Нил Дракманн не даёт этого выбора, и в этом его единственная ошибка как сценариста. Финальную битву он показывает от лица Эбби: игроку против его воли приходится избивать Элли почти до смерти — ту самую девочку, которую он опекал в The Last of Us Part I. Героиню, на сторону которой он всё-таки мог бы встать в этом конфликте.

Увы, но Дракманну не удалось вызвать историей Эбби те же чувства, что были у игрока после первой The Last of Us. Это было бы попросту невозможно, потому что у Эбби было слишком мало времени. Эмоциональная связь с ней возникает, конечно, но с Элли — всё-таки сильнее, даже несмотря на то, что она натворила в первой половине игры.

Поэтому если бы перед игроком был выбор, то он бы, вероятнее всего, предпочёл бы Элли. Думаю, в Naughty Dog обсуждали такой сюжетный ход и пришли к выводу, что нельзя давать игроку выбирать. Так что в концовке Дракманн делает выбор за игрока вновь, как в случае с завершением истории первой The Last of Us.

Пройдя через настоящий ад, Эбби меняется и всё-таки не казнит своих врагов, как это делала Элли до этого. Она обрекает девушек на то самое мирное будущее, о котором те так мечтали.

Ну а затем начинается новый цикл ненависти.

Пройдя игру и переночевав с впечатлениями от неё, я так и не смог понять, как следует относиться ко второй концовке. Стоило ли лучше завершить игру в театре, показать эпилог и пустить титры? Или всё-таки второй цикл этой истории жизненно необходим, чтобы ещё раз показать, к чему приводит агрессия и оголтелая месть?

Но что есть, то есть. После всего пережитого, у Элли не получается жить спокойной жизнью: будущее, о котором она мечтала с Диной, для неё невозможно. Она перешла черту. Её гложет. Она должна вновь найти Эбби и покончить с этим раз и навсегда.

Но, к счастью, цикл ненависти оборачивается циклом прощения и сострадания. Как Эбби, несмотря на все чувства к погибшим друзьям, позволила Элли и Дине жить, так поступила в конце и Элли. Она предпочла отринуть рай, вернувшись в ад, но всё-таки вернулась из него обновлённой.

The Last of Us Part I закончилась сильно, но спорно. Должен ли был Джоэл пожертвовать Элли, чтобы спасти человечество? Нужно ли было ему потом ей врать? Эта концовка всё это время вызывала споры — кто-то её ненавидел, кто-то ей восхищался. И те, и другие были по-своему правы.

Так вот, The Last of Us Part II — вся такая же спорная, как концовка первой игры. И я не сомневаюсь, что кто-то будет её ненавидеть, а кто-то обожать. Об этом прямым текстом говорили и авторы. И это потрясающе — когда произведение одновременно любят, и ненавидят. Когда оно делит людей на две части, и у каждой из них своя правда.

Что бы там ни говорил Дракманн, The Last of Us, — что первая, что вторая, — исключительно массовое и прямолинейное произведение. Понять его не составит труда, стоит лишь пройти игру. А вот принять — уже другой вопрос.

#thelastofus #мнения