Сериал «Водоворот» — плохая, но по-своему выдающаяся попытка сделать русский True Detective с неоном и рейтингом 18+

Неонуарный детектив, в котором есть мат, кровь и обнажённые тела, но нет никакого чувства меры или вкуса.

В последние годы словосочетание «российские сериалы» всё успешнее избавляется от той негативной коннотации, что годами к нему прикипала. Благодаря появлению стриминговых сервисов вроде START, Okko или Premier авторы теперь могут высказываться смелее, не бояться цензуры и пробовать себя в жанрах, которые на ТВ посчитали бы небезопасными и заочно убыточными.

Если бы не эта стриминговая вольница, едва ли бы у нас появились сериалы вроде «Шторма», «Чик», «Последнего министра» или «Колл-центра». Которые, конечно, могут нравиться или не нравиться, но они, как минимум, дискуссионные и нестыдные.

«Водоворот» по чисто внешним признакам — вроде бы тоже часть этого нового дискурса. Сериалом занимается «Кинопоиск HD» и, соответственно, телевизионная цензура на него не распространяется — здесь куча мата, обнажённых тел и крови, в общем, все прелести рейтинга «18+». В промо-текстах и рецензиях «Водоворот» сравнивают с продукцией HBO и громко называют «русским True Detective».

Хотя от сериала Ника Пиццолатто тут, максимум, заставка — и то потому, что в ней тоже есть снятые с видом сверху автомагистрали. На этом параллели кончаются.

«Водоворот» — неонуарный детектив, как будто бы снятый по той же поверхностной логике, по которой киберпанк — это «всё, где светится». Здесь весь город залит красно-синими люминесцентными огнями, «стильный» неон почему-то горит даже в кабинетах врачей и подъездах облупленных хрущёвок.

Причём авторы даже не прячут профессиональное киноосвещение из кадра — LED-лампы разбросаны по локациям, как будто так и надо. И это явно не киноляп (слишком уж он тогда системный), а намеренный авторский ход.

Пространство «Водоворота» в целом подчёркнуто искусственное — формально действие происходит в Москве, но найти параллели с реальным городом чрезвычайно сложно. Тут и всё те же неоновые хрущёвки, и населяющие их люди — сплошь бульварные штампы, причём даже не из современности, а откуда-то из нулевых.

Вся молодёжь — исключительно фрики, наркоманы, скейтеры и панки (ещё встречаются гопники, которые пытаются изнасиловать девушку прямо в центре города, даже не в переулке). По улице разгуливают сатанисты, чьи лица скрывают жуткие чёрные капюшоны. Они же где-то в канализации Москвы проводят свои кровавые ритуалы — редактируют геном людей (!), после чего вживляют им мутировавшие клетки и зачем-то убивают.

Их-то как раз и пытаются поймать главные герои — отряд полицейских, случайно обнаруживший во время облавы на наркопритон видеозапись с одним из убийств. Но во время расследования они натыкаются на то, что где-то «наверху», в ФСБ, не очень хотят, чтобы это дело кто-то вёл. Героям, естественно, приходится идти против системы.

А ещё здесь есть персонаж-хакер, чья речь идеально ложится в самые стереотипные поп-культурные представления о программистах.

Логично, что и главные герои здесь — не столько личности, сколько штампы, чьи черты понахватаны из сотен более-менее синонимичных произведений. У командира отряда полицейских (его играет Вдовиченков) умирающая жена и трудная дочь-подросток, за его плечами лихие 90-е и война в Чечне.

Причём бэкграунд героя раскрывается нелепейшим способом — в диалогах с его начальником, который посреди дежурной беседы внезапно начинает вспоминать и описывать прошлое своего подчинённого. Ему же самому. Хотя, казалось бы, они оба о нём и так прекрасно знают.

Персонаж Владислава Абашина — он тоже играет одного из полицейских — все четыре серии абсолютно одинаковым тоном говорит очевидные для зрителя, но почему-то совершенно неожиданные для остальных героев вещи. Мол, записанное на видео убийство девушки таинственными людьми в балахонах — это «что-то религиозное».

Иногда, отвлекаясь от сюжета, он ещё транслирует явно авторские мысли насчёт института семьи и глупости закона об оскорблении чувств верующих. И тоже безо всякой на то видимой причины.

Самый уморительный персонаж, впрочем, достался Аристарху Венесу — хотя, скорее всего, Венес его уморительным и сделал. Это ещё один коп, в котором без всякого чувства меры собрали все черты настоящего нуарного героя. Он наглый, не чтёт авторитеты, много матерится, курит и трахает всё, что движется. А ещё он «начал торчать в 13 лет».

У персонажа Венеса есть одна сцена, симптоматичная для всего сериала. В ней он, сидя на собрании анонимных наркоманов, рассказывает совершенно сюрреалистичную историю о том, как отец пытался из него «сделать мужика», и срывается на фразы вроде «И я в душе не ***, где здесь бог».

Сцена, которая по идее должна быть пронизывающей и демонстрирующей глубокую травму героя, на деле получается невозможно смешной. Из-за чрезмерной экспрессии актёра, из-за неуместного языка, из-за сочетания гробовой серьёзности сценария и его же откровенной жанровой вторичности. «Водоворот» в такие моменты — то есть почти всегда — выглядит как пародия, при том, что шутить тут особо не пытаются.

К слову о неуместном языке. Диалоги — отдельная больная тема для сериала. Его сценарий написан явно с претензией на жизнеподобность речи: тут и всё тот же вездесущий мат, и всякие неологизмы, и прочие как бы нелитературные проявления русского языка.

На бумаге это наверняка выглядело очень круто и «реалистично» — но в самом сериале, на фоне всё той же подчёркнутой искусственности и героев, и сеттинга, реплики звучат попросту нелепо. Как будто сериал сделал подросток-максималист с очень искажённым представлениями о «крутом», который из каждой фразы пытается сделать броский ванлайнер.

Этот странный максимализм тут свойственен и самой режиссуре. Даже дежурные диалоги в «Водовороте» могут быть сняты с каких-то неописуемых ракурсов — повсюду ничем не оправданные «голландские углы», а посреди фразы одного из героев камера легко может начать снимать разговор с дрона.

Склейки здесь чаще всего абсолютно хаотичны, не из чего не следуют и никакой важной визуальной информации не раскрывают. Авторы пытаются искусственно поддерживать высокий темп за счёт скачущего монтажа, и это слишком бросается в глаза.

Не поймите неправильно, сама по себе гипервыразительность — необязательно плохо. Какой-нибудь Питер Джексон в его первых фильмах вроде «Живой мертвечины» тоже снимал, мало считаясь с какими-либо условными правилами кинематографии — и выглядело это потрясающе. Потому что это трэш, ему подходит максимализм и безвкусица.

«Водоворот» тоже в каком-то смысле «трэш» (и не важно, что не намеренный), но ему не хватает энергии и драйва, чтобы его странная кинематография казалась оправданной. Поэтому получать удовольствие от сериала можно (и довольно, кстати, легко) только если воспринимать его как кринж-комедию — причём по-настоящему выдающуюся. И это тоже по-своему достижение.

#мнение #водоворот