«Костяной томагавк»: пока индеец на горе не свистнет

Крупно содрогаясь всем телом, пересмотрел фильм Крейга Залера «Костяной томагавк». Про настоящих мужчин и дудящих индейцев. И пересказываю за 6 минут.

Фильм отличный, но поскольку перед просмотром стоит убрать от экрана детей, женщин, впечатлительных мужчин любого возраста, а также всех, кто считает, что жизнь справедлива — то его почти никто не смотрел. Поэтому можно и пересказать.

Итак, пролог.

Усталый путник мирно спит, а вокруг него стрекочет кузнечиками Дикий Запад. Спустя две секунды Запад оправдывает своё название, и усталому путнику начинают резать горло. Слышен скрип ножа, хруст и бульканье.

Это на лагерь усталых путников напали двое бандитов: один ответственный за перерезание горл, второй — за инвентаризацию добычи. Малый бизнес как он есть.

Тут раздается внеплановый выстрел — это один из недоперерезанных путников как будто из последних сил спускает свой курок. Его добивают, чтобы не шумел.

Как обычно бывает в безлюдных на многие десятки миль равнинах Дикого Запада, на выстрел тут же из-за ближайшей горы мчатся вооруженные всадники, стуча подковами. Бандиты слышат приближающуюся кавалерию и спешно уходят через ущелье.

Мы бы могли сказать, что тут удача покинула их, но не таков режиссер Крейг Залер. Он изначально лишает персонажей своих фильмов всякой крупицы удачи. Все мы, как бы говорит Крейг, просто спящие усталые путники, а жизнь уже тянется тупым ножом к нашему небритому горлу.

Поэтому спасительное ущелье почему-то оказывается украшено черепами. Бандиты не очень склонны к рефлексии, к тому же у них оружие, поэтому не собираются менять планы и уж тем более поворачивать назад. И даже странное дудение откуда-то из-за горы им не указ.

На словах о том, что вот сейчас они быстренько пройдут и никаких проблем, в бандита постарше прилетает стрела. Следом за ней из кустов выбегает очень пыльный индеец и начинает доделывать за стрелой её дела.

Молодой бандит убегает, крики и бульканье за спиной придают ему прыти.

Пролог окончен.

Мы переносимся в колхоз Светлый Путь, то есть в городок Яркие Надежды населением 268 душ, и знакомимся с героями. В гостиной дома сидит Патрик Уилсон собственной персоной. Рядом с Патриком на журнальном столике лежит его нога — она болит. Помимо ноги у Патрика имеется красавица-жена, которая тут же напоминает Патрику, что а она ему говорила не лезть на крышу в грозу! Патрик кривится. Лечить надломленную ногу довольно сложно, потому что из лекарств на Диком Западе есть только смоченная водой тряпочка, две дощечки и костыль. И это еще у Патрика жена врач!

Пока Патрик ноет, в городской салун заходит мистер Брудер. Он высокомерный франт, из чёрного на нем только усы и пистолет, всё остальное — белое. Мистер Брудер держит марку.

Ещё в городе есть шериф Хант — его играет невероятно усатый Курт Расселл. Шериф варит суп. На суп приходит помощник шерифа по кличке Чикори — «цикорий». Чикори примечателен в первую очередь тем, что в своем возрасте ещё жив — обычной Дикий Запад таких привилегий пенсионерам не раздает.

Старый Чикори говорит, что видел на окраине подозрительного типа и нужно идти в салун.

Шериф застаёт в салуне того самого бандита, который резал горла (горлы) и чудом сбежал от пыльного индейца. Подозрительный тип ведёт себя невежливо и шериф стреляет ему в ногу. Судя по реакции всех присутствующих, они прекрасно знали с самого начала, чем это закончится. Шериф просто тут стреляет всем в ноги, такой вот городок.

А ещё, чтобы повесить подстреленного преступника, нужно его сначала вылечить. Вполне цивилизованный подход.

Поэтому мистера Брудера посылают за доктором. Мистер Брудер приходит к жене Патрика и говорит, что нужна врачебная помощь. «Салун, шериф, нога?» — привычно уточняет она и собирается.

Из дальней комнаты баюкающий свою ногу Патрик кричит, чтобы там все были осторожнее. Все обещают быть осторожнее, оставляют жену под охраной лечить бандита и уходят спать.

Утром жены нет, бандита нет, охранника нет, пяти лошадей нет, есть труп конюха и характерная стрела. Это обиженные пыльные индейцы приходили за бандитом и заодно прихватили в дорогу всякого по мелочи.

Шериф приходит к Патрику и говорят, что они все были осторожны, как он просил, но жена его тово. Уехала, скажем так.

Собирается совет: очень усатый шериф Хант, высокомерный франт мистер Брудер, умудрённый старостью помощник шерифа Чикори и Патрик Уилсон в растрёпанных чувствах с костылём.

Все полны решимости броситься в погоню и вернуть жену, второго помощника шерифа и лошадей, если получится. Настоящие мужчины не обсуждают, стоит ли вообще. Они обсуждают, как именно.

Чтобы уж совсем не лезть на рожон, берут консультацию у эксперта по пыльным индейцам. Это обычный непыльный индеец, а наоборот, даже одетый в костюм. Непыльный индеец говорит, что пыльные — это лютые троглодиты, у которых даже названия нет. Они просто выбегают из кустов и едят людей. И жутко дудят ещё, если это кому-то важно.

Все говорят экспертному индейцу спасибо, кроме мистера Брудера. Он бы предпочел индейца убить, у него там какие-то проблемы с индейцами вообще.

Что ж, цели ясны, задачи определены, по коням, ковбои. Четверо наших героев выезжают навстречу очень неприятной судьбе. Шериф Хант в чёрном на чёрной лошади, мистер Брудер в белом — на белой, старый Чикори — на старой, а Патрик позади всех на самой плавной, медицинской лошади. Особенно переживательно за Патрика: ехать в спасательную операцию по убийству индейцев со сломанной ногой — задача для наиболее настоящих мужчин.

Дальше наступает часть роуд-муви — герои едут и общаются по дико-западному, бренчат шпорами, кряхтят, обустраивают ночлег на камнях, хлюпают немудрящим горячим варевом, и стараются не говорить о том, какая жопа ждёт их впереди.

Отдельно ещё Патрик старается не кричать, снимая сапог, и поправляет свои целебные дощечки на правой голени. В качестве профилактического средства он то и дело достаёт из кармана пузырек с опиумной настойкой и глядит на него. Возможность в любой момент употребить придаёт ему сил.

В какой-то момент заботливые попутчики, чтоб им попусто было, замечают у него пузырек и отбирают к чертям. Видимо, чтобы Патрик в разгаре опиумной терапии не упал с лошади и не сломал себе ещё что-нибудь, что наверняка поможет ему в деле борьбы с коренным американским населением.

И они едут дальше ровно до второй ночевки, где просыпаются от звуков украденных лошадей. И ещё от звуков протыкаемого ножом в плечо мистера Брудера. Мистера Брудера отбили, но лошадей спасти не удалось.

Теперь погоня за индейцами происходит пешком. Не дожидаясь утра, Патрик собирает нехитрые пожитки, берёт костыль и, ойкая, начинает костылять на нём в темноту. Он обречен на равномерное прямолинейное движение, тем временем, как его спутники будут сначала отдыхать, потом догонять и перегонять Патрика, а потом опять отдыхать. Патрик отдыхать не будет.

План этой задачки из учебника математики для средних классов проработал ровно сутки. На очередной стоянке мистер Брудер позволил себе сказать что-то сальное о жене Патрика, а Патрик в порыве гнева сделал себе хрусь. Теперь у него не закрытый, а открытый перелом.

Спутники стали решать, что же делать с Патриком. Вряд ли можно теперь назвать его особо опасным не только для пыльных, но и для обычных индейцев. Старый Чикори предложил оттяпать Патрику ногу — он был полевым хирургом ещё в гражданскую войну и они там всегда так делали.

Но Патрик против, он предлагает хирургическую операцию — нужно просто сложить кости обратно туда внутрь ноги и прижать дощечками, как было. А с гангреной, мол, я потом как-нибудь договорюсь. В принципе, для операции всё есть: есть целебные дощечки, есть смоченная водой тряпочка, есть опиумная настойка, и даже медицинский молоток у Чикори в сумке тоже есть.

Спутники поят Патрика опиумом и говорят, что если он все-таки после операции придёт в себя, то они будут отмечать ему дорогу камушками. Потом Чикори проверяет, как сработал наркоз.

— Руки онемели? — спрашивает он Патрика.

— Онемели.

— Ну и отлично, — говорит Чикори и бьёт Патрика по ноге молотком. Они в гражданскую войну всегда так делали.

К середине следующего дня тройка ещё стоящих на ногах героев подходит к троглодитскому ущелью. Вперёд на разведку пускают мистера Грубера. Возможно, потому что он по-прежнему великолепно выглядит в белом. А возможно, потому что плечо ножом ему уже проткнули, так что он уже слегка б/у и не так жалко, если что. Напоследок мистер Грубер говорит, что лично убил сто шестнадцать индейцев и очень, очень сильно их не любит.

Разведка проходит успешно, шериф и Чикори пересекают ущелье и все втроём они собираются у подножья горы. Недалеко от вершины в горе виднеется дыра, которая нора. Герои планируют дерзкую и внезапную атаку на логово.

Режиссёр Крейг Залер в этот момент смотрит на часы и удовлетворенно хмыкает.

Тут же из кустов вылетает сначала камень и почти сразу за ним наточенная лошадиная челюсть. Камень бьёт мистера Грубера в лоб, а челюсть отсекает ему руку в запястье.

Одновременно с этим одна стрела попадает шерифу в плечо, а вторая стрела сдувает шляпу с Чикори, чиркнув ему по лысой голове, содрав лоскут кожи на лбу и сделав похожим на Горбачёва.

Вслед за боеприпасами из кустов вырывается пара очень пыльных индейцев и тут же падает под выстрелами. С горы раздаётся боевое индейское дудение.

Мистер Грубер поспешно меняет план дерзкой и внезапной атаки на логово индейцев: он отползает под кусток и говорит, что примет огонь на себя и будет убивать индейцев, покуда хватит патронов. И спасать его не надо — быть калекой он отказывается. Жить без руки, быть может, просто, но как на свете без руки прожить.

Шериф и Чикори дают мистеру Груберу прикурить, и уходят вперед. Героическое прикрытие мистера Грубера продолжает ровно пять секунд, потому что первый же выскочивший индеец мечет ему наточенную лошадиную челюсть прямо в голову. У Крейга Залера не забалуешь — тут что пули, что лошадиные челюсти летят именно туда, куда их выпустили.

Горящие праведным гневом и жаждой мщения шериф и Чикори прорываются дальше. Метров на пятнадцать, где трое индейцев бьют их дубинами по башке и волокут в свою дыру, которую нору. Во время каждого нападения, а ещё после него, пыльные индейцы всё так же жутко дудят.

В дыре обустроена пещера. Дизайн пещеры прост, но функционален: по бокам в стенах выдолблены клетки для еды, в середине в полу очаг, над очагом слуховое окно.

В клетку для ужинов индейцы заталкивают медленно приходящих в себя шерифа и Чикори. Напротив них, в клетке для обедов, сидит жена Патрика и лежит без чувств второй помощник шерифа. Бандита из начала фильма не видно — вероятно, бандит был на завтрак.

Шериф начинает рассказывать жене Патрика, как они пришли её спасать. Из клетки рассказ звучит не очень убедительно. Жена спрашивает, как там Патрик, и что они, надеюсь, не взяли его с собой. Шериф честно отвечает, что с Патриком всё в порядке — он лежит на полпути сюда, а если умудрится прийти в себя после вбивания молотком открытого перелома, то мы ему оставляли дорожные камушки.

Жена смотрит на них, как на идиотов. Жена говорит им, что они идиоты. Шериф и Чикори смотрят друг на друга прям новыми глазами. Жена всхлипывает, явно более расстроенная не тем, что её скоро съедят, а что съедят её в такой незавидной компании.

Тут как раз наступает время обеда. В пещеру входит самый пыльный индеец и торжествующе дудит, запрокинув голову. Непонятно, как он так дудит, потому что никаких дуделок не видно.

Потом индейцы вытаскивают из обеденной клетки второго помощника шерифа и начинают его готовить. Это нужно просто пережить, но если что — вы с домашней курицей делаете всё то же самое и вас это почему-то вообще не смущает.

В этот момент где-то на полпути просыпается опиумный Патрик. Он проверяет, на месте ли нога. Нога на месте, целебные дощечки уверенно сжимают её по бокам. Кряхтя, подвывая от боли и прихлебывая опиумную настойку, настойковый... то есть, простите, настойчивый Патрик сначала идёт, а затем без затей ползёт в сторону горы, жены и индейцев. Даже в ползучем виде Патрик умудряется застрелить двоих индейцев на подходе.

Ведомый нездоровым для ситуации любопытством, Патрик подползает к трупу индейца и смотрит ему в шею. Из шеи что-то торчит. Внезапно пораженный этнографическим зудом, Патрик расковыривает индейцу шею и достает из нее какую-то железную штуку. Это дуделка! У индейцев самодельные встроенные дуделки.

Патрик отползает на выгодную огневую позицию и подавляя позывы к рвоте, дудит в дуделку. Как утка из камышей, на дуделку выбегает пыльный индеец, и Патрик укладывает его первым же выстрелом.

Пока Патрик ползёт, в пещере индейские субпродукты придумывают план. У шерифа заначена часть опиумной настойки. Когда в пещеру входят проверяющие индейцы, шериф изображает вкусное утоление жажды из фляжки с опиумом. Заинтересованные фляжкой индейцы отбирают её у шерифа и начинают по очереди пить и драться. Кому-то достается больше, кому-то меньше, фляжка падает в костёр.

Через некоторое время индейцы вволакивают в пещеру одного из своих товарищей — он таки траванулся опиумом насмерть. Индейцы расстроены, у них стресс, и они намерены этот стресс заедать.

Они лезут в клетку с шерифом, но тот бросается на индейцев, не желая задешево отдавать свою жизнь. Индейцы валят его на землю, начинают издеваться и тыкать раскалённой фляжкой. Главный, самый пыльный индеец пытается разобраться с помощью шерифа, как работает винтовка этих бледнолицых вкусняшек.

И тут снаружи пещеры раздается вкрадчивое дудение. Вспомогательный индеец идёт разобраться с дудением, а главный индеец заканчивает разбираться с винтовкой — и стреляет шерифу в живот.

Из последних сил шериф нащупывает рядом с собой наточенную лошадиную челюсть и отсекает индейцу полстопы. Полстопа (произносить с интонацией Боярского) откатывается в сторону, главный индеец отчаянно дудит и тут...

И тут в пещеру вползает Патрик.

Первым же выстрелом он укладывает главного индейца, как будто это вполне себе рядовой индеец. Мы ждали, что Патрик после этого торжествующе задудит в трофейную дуделку, но нет. Он ползет обнимать жену.

Смертельно раненый шериф остается с винтовкой в пещере прикрывать отход, а Патрик, Чикори и жена, хромая и поскрипывая костылями и суставами, уходят прочь.

Они уже спустились достаточно низко в долину, когда далеко позади раздался винтовочный выстрел. А потом ещё один.

Жена в этот момент подумала, что, может, не такие уж они и идиоты.