Иногда я вырезаю некоторые сцены и говорю себе: «Не могу поверить, что я убираю это из фильма». Я чувствую себя как самурай, вскрывающий себе живот. Это больно, но я не могу вернуться обратно и оживить то, что я уже «убил».

Если оно мертво, то оно мертво — и на то есть свои причины. Это больно, но это моя работа. Фильм важнее всего остального. Я крайне строг во время монтажа, и вместо своего эго я думаю о картине. И это не связано с хронометражем — я снимал фильмы и на 75 минут, и теперь вот на два часа и 45 минут. Всё дело в повествовании и нужном мне темпе, той энергии, которую я искал. Если захотеть, наскучить зрителю можно и за пять минут.