«Сочувствующий» и его место в нарративе о Вьетнамской войне

Пак Чхан-ук культурно стебет Америку и Голливуд за все годы империалистического порядка.

В центре истории — Капитан, служащий в армии Южного Вьетнама, а также шпион коммунистического Севера. После окончательного поражения южан и американских союзников в 1975 году герой попадает в США. Там он продолжает свою секретную деятельность в пользу Северного Вьетнама.

Давайте сразу по триггерам внимания: режиссер первых трех серий и шоураннер Пак Чхан-ук («Олдбой», «Служанка»), оператор Ким Джи-ён («Решение Уйти»), Роберт Дауни-младший на четырех ролях, экранизация книги-победителя Пулитцеровской премии, HBO, A24... Вроде ничего не забыл.

Последний эпизод сериала вышел в сервисе Max 26 мая. Заметка не содержит значительных спойлеров.

Именно этот популярнейший тезис как в западной, так и в русскоязычной прессе вознес «Сочувствующего» чуть ли не до ранга «первого игрового кино о вьетнамском конфликте, рассказанного от лица вьетнамского народа». В противовес тем самым «Апокалипсису сегодня», «Взводу» или «Цельнометаллической оболочке», где вьетнамцы — это такие же статичные декорации, как и зеленые пальмы на фоне бравых (и не очень) американских солдат.

Более тактичные критики чертят границу вокруг Голливуда. Что вполне справедливо: хоть война и вьетнамская, но в США это «американская трагедия». Столь же парадоксальный, сколько характерный империалистический эгоизм: все ужасы войны, антивоенные посылы и послевоенные шрамы в виде ПТСР подавались в тепличной абстракции. Это не умаляет заслуг Кубрика или Копполы, они рассказывали об уроках своего народа, но на этом тему нельзя считать закрытой.

Однако «если не в Голливуде, то нигде» — это такой же эгоизм и обесценивание наследия мирового кино. Пусть и за пределами Америки вьетнамская тема не пользовалась популярностью в игровых фильмах. Европа все также бесконечно далека от Юго-Восточной Азии, у Японии и Кореи свои исторические деятели наворотили тонну материала для экранизаций, а в Китае понятно какие политические рычаги.

И здесь на сцену выходит Гонконг, «Новая волна» которого как раз выдалась на начало 80-х. Ожидаемо младший брат голливудского коммерческого кино передрал большинство американских киношных штампов во взгляде на тему. Так, боевик «Восточные кондоры» (1987) про секретную миссию преступников во Вьетнаме подарил драйв и безумный колорит, но в своем фундаменте остался тем же ходячим стереотипом со Сталлоне.

Знаменитые Джон Ву и Цуй Харк тоже успели развернуть в Сайгоне свой криминальный оркестр. Действия «Светлого будущего 3» (1989) как раз развиваются на фоне падения столицы в 1975-м, «Пуля в голове» (1990) берет более ранний временной промежуток. Впрочем, это все те же декорации — с большим пониманием Азии, меньшим пиететом к всемогущей Америке и характерным цинизмом, но все же декорации.

А вот кто действительно достиг успеха во взгляде на страдающий Вьетнам, так это Энн Хуэй — тоже известная постановщица, одна из главных персон авторского кино гонконгской «Новой волны». Более того, Энн сняла целую «Вьетнамскую трилогию». Самый известный и ближе к самому Вьетнаму именно третий фильм — «Люди в лодке» (1982).

«Люди в лодке» — не просто название, а имя нарицательное для сотен тысяч беженцев, которые массово покидали Вьетнам после войны, спасаясь от красного террора. Покидали на небольших судах, не предназначенных для плавания в открытом море, поэтому надежда была на то, что кто-то из попутных кораблей подхватит несчастных и доставит до других стран Юго-Восточной Азии или Гонконга. «Шансы выжить — 50 на 50» — это уже цитата из «Сочувствующего», где тоже нашлось место «людям в лодке».

Несмотря на название, побегу в картине Энн Хуэй было уделена меньшая часть внимания. По сюжету японский журналист попадает в послевоенный Вьетнам, где постепенно выходит на все следы прошлых трагедий и жестокости того режима: голод, проституция, лагеря с рабским трудом под видом «Новых экономических зон», будничные расстрелы провинившихся. Пусть и однобоко, но Энн удалось одновременно эмоционально и отстраненно запечатлеть боль вьетнамского народа.

В самом Вьетнаме главным рассказчиком о тяжелом периоде стал Нхат Мин Данг. Режиссер снял первый фильм, показанный западной публике после войны, под названием «Любовь не возвращается» (1984). Это сентиментальная история о девушке, которая узнала о смерти мужа на войне и решила скрыть весть от семьи. Здесь речь идет о конфликте с Кампучией, состоявшимся ровно после Вьетнамской войны, но в сущности сюжет про вдов солдат можно назвать универсальным поствоенным кино. Чувственный и красивый, но и предельно безопасный, прошедший через десять кругов цензуры. Впрочем, через 25 лет Мин Данг снимет более смелый военный фильм: «Не сжигай это» расскажет об американском солдате, который находит дневник вьетнамского врача, и с помощью него осознает все ужасы воюющей нации.

Так что «Сочувствующий» — вовсе не откровение во взгляде на тему, но важный шаг для американского кино. Не звонкое diversity, набитое громкими лозунгами, а логичный этап переосмысления конфликтов прошлого.

Физиономия Роберта Дауни-младшего, как главной звезды проекта, вполне ясно отражает настрой всего сериала. Один актер, четыре роли. Карикатурный, эпатажный, где-то язвительный или надменный — тонкая ирония и юмор Пака простираются далеко за пределы образов Дауни-младшего. Четверка же его персонажей, по задумке автора, олицетворяет изъяны ключевых американских институтов (политического, научного, художественного и исполнительной власти).

Многоликость Роберта на уровне идеи выглядит очень остроумно. Если у вас Хироюки Санада играет всех японцев в американском кино, почему Пак не может всунуть американского актера сразу во все воплощения американизма?

На уровне реализации — 50 на 50. Иногда, как в случае с лысым пузаном-расистом, карикатурность и кривляния актера перевешивают все остальное. Образ политика с ощущением «Дауни-младший пытается быть не Дауни-младшим» скорее отвлекает, чем завораживает. А вот двум другим персонажам, которым досталась большая сюжетная весомость, можно похлопать: Роберт классно отработал полярности расчетливого циника и безумного творца без намека на схожесть.

На одном актере высмеивания американизма не заканчиваются. В сериале есть целая серия-пародия на «Солдаты неудачи» (2008) про съемки военного фильма. Фактически пародия на пародию! Здесь один и тот же вьетнамский актер красиво умирает десятки раз, хороший американец спасает азиаток от плохого американца, а режиссер кричит «Скажи че-нить по-вьетнамски!». Касательно вьетнамского, Пак уже по традиции (после «Решения уйти» и «Служанки») не обошелся без гэгов про трудности перевода.

Пресса называла эпизод слабейшим, а по мне так отличный и уморительный. Эффектный контраст с остальными сериями, разделяет весь сериал на «до» и «после».

В конце концов, месть (или троллинг) Пака добираются и до людей перед телевизором. Ведь американского зрителя заставляют читать субтитры — вьетнамской речи тут прямо много. Где такое видано? Жестоко, но такова карма, а месть Чхан-ука всегда изощренная, уж это мы знаем.

Главный герой, безымянный Капитан, — то самое звено, застрявшее между Востоком и Западом. Метис французско-вьетнамских кровей, получивший образование в США, проникшийся местной поп-культурой, но преданный своей Родине, Северному Вьетнаму. Идеальный шпион, понимающий обе стороны, не так ли?

Однако вопреки ожиданиям, история предлагает качественную деконструкцию этого образа. Нет, здесь не будет типового тропа шпионского кино, когда герой проникает в ряды врага и постепенно начинает ему симпатизировать. Капитан сам по себе сочувствующий. Слегка наивный сентиментальный паренек, верный как коммунистическому режиму, так и давним друзьям-южанам. Это константа персоналии, такая же безусловная, как и его двойственность происхождения.

Везде «свой» или в каждом месте слегка «чужой»? Именно кризис самоидентичности выходит на первый план в шпионском триллере. Это чисто литературный персонаж, один ходячий конфликт, прочитать который для зрителя та еще задача. Помогает его голос за кадром — повествование оформлено как признание на допросе. Но насколько надежен этот рассказчик? Кажется, сам герой не понимает, на чьей он стороне, куда там зрителю, блуждающему в этих разрозненных показаниях.

Другие беженцы в «Сочувствующем» лишены мучительных колебаний. Кому-то комфортно любить родину издалека, кто-то, не видя себе место в чужой стране, готов на отчаянные самопожертвования ради нее. И в том и другом случае той родине, строго говоря, наплевать — за бесконечно требовательной хваткой режима скрывается оглушительное «ничего».

«Сочувствующий» — в первую очередь драма о конфликте личности в контексте времени, с эпизодическими жанровыми всплесками шпионского триллера. Этим объясняется и взятый темп, и настрой на реализм. Последнее, впрочем, постоянно вступает в противостояние с Чхан-уковским эстетизмом и ехидством. Это и создает уникальный, по-своему увлекательный характер сериала.

Срежиссируй Пак все серии, жанровые фейерверки могли бы быть ярче. Не то, чтобы к другим постановщиком есть претензии: Фернанду Мейреллиш («Город бога») так и вовсе здорово освежил сериал своим управляемым хаосом в эпизоде со съемками фильма. Однако есть ощущение, будто в отдельных психологически сложных сценах последних серий не хватает той самой хирургической точности Пака в изъятии нужных эмоций.

Авторы тщательно переносят тон и повествование сложнейшего первоисточника, талантливо адаптируя многие элементы для экранов. Технически весь чеклист для фанатов книги заполнен. Но запала чуть не хватает, чтобы добавить происходящему больше жизни и азарта. Практически все рассказано в среднем регистре (это я не о музыке, тут Чо Ён-ук со своими струнными вновь проделал шикарную работу).

По общим меркам это хороший или даже отличный проект, где вкупе с деталями и качеством исполнения лучшие эпизоды достойны проката в кинотеатрах. Если же взять в руки линейку с метками под Пак Чхан-ука, размер будет не столь впечатляющим — где-то на уровне «компетентно».

#сочувствующий #пакчханук #hbo #корейскиерецензии