"Обитель смерти" - фильм который уже называют новой иконой жанрового кино.

Или почему Стивен Кинг считает «Обитель смерти» одним из лучших фильмов года.

Во время премьеры, которая состоялась 19 сентября 2024 года в рамках крупнейшего в США жанрового фестиваля Fantastic Fest (где, картина завоевала два главных приза: за лучшую режиссуру и лучшую мужскую роль (Джеффри Раш)) «Обитель смерти» ошеломила зрителей и оказалась одним из самых обсуждаемых проектов конвента. Главной причиной тому, безусловно, стал мощнейший актерский дуэт фильма, состоящий из звезды франшизы «Пираты Карибского» моря, а также суперпопулярных драм: «Король говорит!» и «Лучшее предложение» Джеффри Раша, а также иконы американского жанрового кино Джона Литгоу, чьей визитной карточкой еще со времен «Прокола» Брайана де Пальмы стало исполнение ролей злодеев всех мастей. При этом актер, как рыба в воде, чувствует себя и в комедийном амплуа, что здесь ему также очень пригодилось.

О ЧЕМ ФИЛЬМ?

Во время вынесения очередного приговора строгий и высокомерный судья-мизантроп Стефан Мортенсен в исполнении Джеффри Раша получает инсульт. Часть его тела оказывается парализованной, а ухаживать за ним некому, поскольку всю свою жизнь Мортенсен посвятил карьере. Так он оказывается в уединенном пансионе, где совсем другие правила. Здесь не важен твой статус, финансовое или социальное положение. Значение имеет только одно – насколько ты можешь противостоять местному старожилу Джейку Крили (Джон Литгоу), требующему беспрекословного подчинения себе и своей любимой кукле по имени Дженни Пен.

Таким образом, проект оказывается на перекрестке сразу нескольких тем. Первая из них: новичок попадает в некое замкнутое сообщество со своими правилами. Обычно в фильмах таковыми замкнутыми сообществами являются тюремная система, система образования, медицинская система или система правопорядка. Здесь, наверное, наиболее очевидными референсами могут стать «Побег из Шоушенка» Фрэнка Дарабонта и «Пролетая над гнездом кукушки» Милоша Формана. Второй, прежде всего, из-за схожести места действия. А, первый, помимо прочего, еще и тем, что основан на маленьком рассказе Стивена Кинга. «Обитель смерти» также базируется на небольшом рассказе «Правило Дженни Пен» культового новозеландского писателя Оуэна Маршалла. Режиссер и сценарист картины Джеймс Эшкрофт расширил и углубил базовый материал, доведя формат фильма до полного метра.

Второй темой является боязнь каждого человека перед собственной физической немощью. Тут перед глазами сразу всплывают воспоминания о классической экранизации Стивена Кинга «Мизери», в которой модный писатель после автомобильной аварии оказывается прикован к кровати и становится полностью зависимым от прихотей своей провинциальной фанатки. В «Обители смерти» некогда статусный и пафосный герой Джеффри Раша лишь изредка способен покидать свое кресло-каталку и не может в полной мере самостоятельно противостоять выходцу из низших слоев общества, сохранившему свою физическую силу в большей степени.

Ну и, наконец, третьей темой является тонкая грань между разумом и безумием, на которой в следствие болезни, травмы, старости и т.д. может оказаться практически каждый человек. Тут опять же приходится сравнивать новинку с одной из экранизации Стивена Кинга «Сияние». В ней персонаж Джека Николсона оказывается в такой ситуации из-за мистического воздействия мрачного и таинственного отеля с темным бэкграундом. В случае с «Обителью смерти» таковым фактором становится абсолютно жуткий Джейк Крили и дьявольская кукла на его руке, которую авторы еще эффектно и изобретательно подсвечивают изнутри, а также периодически гипертрофировано увеличивают в размерах.

Возможно, столь заметные ассоциации с работами Стивена Кинга заставили короля ужасов одним из первых посмотреть «Обитель смерти» и дать ей свою высокую оценку, назвав одним лучших фильмов, который он видел в этом году.

Кинг уже давно стал голосом хороших жанровых фильмов. Достаточно вспомнить, что цитата его позитивного отзыва на постере «Зловещих мертвецов» помогла молодому режиссеру по имени Сэм Рэйми стать тем, кем он является сегодня.

ДЖЕФФРИ РАШ О ФИЛЬМЕ

На последующей затем европейской премьере картины, которая состоялась в Сиджесе , и где Джеффри Раш и Джон Литгоу разделили награду «за лучшую актерскую работу», а, помимо этого, Джеффри Раш был удостоен специальной награды за актерскую карьеру, интервью о создании проекта дал и сам Джеффри Раш.

«Я на некоторое время уходил из индустрии. Предлагаемый мне материал казался самоповтором. Тем, что я уже делал. Сценарий же «Обители смерти» был новым вызовом. Я понял это на пятой странице. Я просто сказал своему агенту: «Я хочу эту роль». Весь стиль фильма был очень любопытным. В нем есть что-то изначально возвышенное. Несмотря на то, что это в большей степени, конечно, триллер.

К тому же я люблю работать с персонажами. Много лет назад я снимался в фильме под названием «Портной из Панамы». И его режиссер Джон Бурман сказал мне: «Я действительно хочу, чтобы ты сшил целый костюм на камеру». Мне пришлось научиться рисовать мелом, пользоваться линейкой, ножницами и всем таким. Мне нравилось изучать бои на шпагах для «Пиратов Карибского моря». Мне нравилось учиться играть на аккордеоне в «Воровке книг». А тут я подумал: «Ты проведешь значительную часть фильма в инвалидном кресле. Ты в узде». Но на моем инвалидном кресле было пять маленьких огоньков на джойстике. Это скорости от первой до пятой. Я знал, что к концу истории я хочу быть достаточно искусным, чтобы даже в узких коридорах гонять на пятой скорости.

Кроме того, моим партнером должен был стать сам Джон Литгоу. Я уже работал с ним. Мы снимали фильм для HBO под названием «Жизнь и смерть Питера Селлерса». Он играл Блейка Эдвардса, а я - Питера Селлерса. Это было 21 год назад. И я часто сталкивался с Джоном в Нью-Йорке. Я играл в спектакле в 2009 году и получил приз Drama Desk за дебют на Бродвее. Был организован завтрак. Награду мне вручал Джон. А я говорю ему: «О, это так круто!» А потом мы встретились на «Эмми». Я был номинирован за роль Альберта Эйнштейна [в «Гении»], а он был номинирован за роль Уинстона Черчилля в «Короне». Так что мы пересекались с ним довольно много раз.

Я знаю, как работает Джон. Он действительно может заявить о своей территории. Он распыляет свой аромат по всей съемочной площадке. А здесь перед съемками он подходит и говорит: «Мне сделали несколько зубов. А еще у меня серые линзы. Теперь ты - мой». Я отвечаю: «Круто!». И я действительно знал, что будет круто, потому что смотришь на него – и вот он – Джон. А потом – внезапно заглядываешь в его глаза и думаешь: «Господи, да он просто не от мира сего».

Вообще вся группа была замечательная. Там был один актер постарше, по сюжету он должен был загореться. Сцену репетировали почти весь день. Каскадер подавал сигналы, произносил стоп-слово или что-то еще, а потом режиссер мне говорит: «Я просто хочу, чтобы ты сейчас закричал». И я думаю: «О, Боже, это как в театральной школе». Я не могу двигаться, потому что едва опираюсь на палку, и я просто вижу, как этот парень горит. Все это продолжается, а он такой: «Просто не переставай кричать». И я кричал, должно быть, минут семь или восемь. Стою и думаю: «Наверное, они выбирают лучший момент». А рядом стоит молодая третья ассистентка режиссера, и она просто хихикает. В конце дубля она сказала: «Это самое смешное, что я когда-либо видела на съемочной площадке».

А потом я увидел эту сцену уже в самом фильме и подумал: «О, Боже, это тот самый момент?» Там горит старик, а этот парень просто орет, потому что не может ему помочь. Это же очень пугающий фрагмент. А она там хихикала».

ПЕРВЫЕ ОТЗЫВЫ

Консенсус зрителей и критиков состоит в том, что оба ведущих актера справились со своими ролями прекрасно. Если Джеффри Раш стабильно хорош во всех своих ипостасях, то Джон Литгоу, наверное, выдал одну из лучших, если не лучшую работу.

Также многими была отмечена умная ассоциативная подоплека формируемого напряжения, через, казалось бы, бытовые детали и элементы. Но здесь как раз и возникли разногласия. Понятно, что фигура Крили и его марионетки на руке – чистый символизм. Это квинтэссенция страха перед увяданием, болезнью, старостью и смертью. И финал картины – это фактически смирение с неизбежностью смерти, а не победа над ней. В связи с этим ряд критиков выразили предположение, что, возможно, было бы лучше, если бы образ Крили так и остался символичным. Например, его мог бы видеть только судья. Создатели же здесь решили сыграть в натурализм, уйдя от двойственности образа злодея: он - здесь, он – живой, он – портит всем жизнь.

Фильм совершенно не повесточный, и на все требования и квоты американской киноакадемии создатели положили большой болт, о чем уже с сожалением поведали ряд представителей либеральной прессы. Это фильм о более важном. Он цепляет своей не шаблонностью, умными аллегориями, эффектными сценами и отличными актерскими работами, который в комплексе создают напряженную атмосферу, позволяющую и развлечься жанровыми элементами, и подумать над сущностью нашего бытия. Это фильм для зрителей. Memento mori, как говорится.

В мировой кинопрокат картина должна выйти либо в конце текущего, либо в начале следующего года.