Bring Her Back (2025) — ужас как форма скорби

Страшнее утраты, только попытка её обратить вспять Когда A24 покупает хоррор — уже понятно, что зрителю не дадут отдохнуть. Но то, что устроили близнецы Филиппу в "Верни её из мёртвых", выходит за рамки привычного: это не просто ужастик, это траурный пир, где страх — это не призрак за плечом, а боль, которую ты не успел оплакать. И фильм выжимает из этой боли всё. До последнего кадра. До последнего шепота Лоры. До последнего "Оли, пожалуйста, не ешь это".

"Верни её из мёртвых" — не про демонов, а про боль. Боль, которую не отпускаешь. Которая гниёт внутри и начинает прорываться наружу сквозь стены дома, шёпоты на кассетах и вскрики из-за двери.

Сюжет разворачивается вокруг Энди и его слабовидящей сестры Пайпер, которые после смерти отца попадают под опеку Лоры — на первый взгляд заботливой и немного эксцентричной женщины, пережившей потерю собственной дочери. Но чем дальше, тем очевиднее: Лора не справилась с утратой. И "милый дом" превращается в гробницу чужих надежд, желания всё переиграть, воскресить, удержать. Хотя бы так. Хотя бы кого-то.

Братья Филиппу выбрали жанр хоррора, чтобы рассказать историю о том, как страшно жить с пустотой. И сделали это жутко честно. Никаких экспозиционных монологов или банального "я скучаю по дочери". Здесь скорбь прорастает в каждом кадре: в взгляде Лоры, в её неестественно мягком голосе, в обстановке дома, где всё будто застывшее — ни мёртвое, ни живое.

Атмосфера нарастает как глухой звон в голове. Фильм не спешит шокировать — он сначала осаживает, дезориентирует, погружает в липкую тревожность. Здесь всё строится на ощущении, что ты уже знаешь, чем всё кончится, но всё равно не можешь отвернуться. И этот тонкий, ползучий ужас — не от демонической угрозы, а от невозможности остановить безумие человека, который слишком сильно кого-то любил.

Самое пугающее в «Верни её из мёртвых» — даже не потустороннее. Это Лора. Салли Хокинс в этой роли настолько убедительна, что одним взглядом вызывает дискомфорт. Её героиня — бывший детский психолог, переживший трагедию и отказавшийся от мира. Но не от материнства. Она всё ещё заботится, но делает это так, что мурашки бегут ещё до того, как она открывает рот. В какие-то моменты Лора — теплая и даже трогательная. В другие — пугающая до судорог. И этот контраст работает страшнее любого спецэффекта.

Энди, сыгранный Билли Бэррэттом, — почти идеальный старший брат. Сломанный, но стойкий. Его тревожность, попытки защитить сестру, борьба с обстоятельствами и ощущение бессилия — всё передано с невероятной искренностью. Он не герой боевика, а подросток, которого жизнь бьёт по голове и не даёт отдышаться. Отсюда — и сочувствие, и внутреннее напряжение, потому что ты не знаешь, выдержит ли он до финала.

Сора Вон (Пайпер) делает образ слепой девочки не жертвой, а якорем истории. Она хрупкая, но не беспомощная. Через её слух, интуицию и уязвимость мы чувствуем опасность сильнее, чем если бы видели всё своими глазами.

А Джона Рен Филлипс (Оливер) — это не актёр, это ночной кошмар. Его образ — почти безмолвный, жуткий, до предела странный — держит зрителя в напряжении каждую минуту. Он не орёт, не бегает за героями с ножом — но именно он отвечает за самые болезненные сцены в фильме. И да, после одной сцены с его участием вы вряд ли посмотрите на дыню прежним взглядом.

Его не просто пугают — через него фильм говорит о жертвах, чья боль даже не всегда осознаётся. Его тихая, сдержанная роль содержит больше ужаса и печали, чем крики или истерики. Оливер будто уже прошёл все круги ада до начала сюжета. Он — инструмент чужой воли, сломанный ребёнок, которого не спасли, которому не помогли. И если Лора — это горе, превратившееся в одержимость, то Оливер — это горе, которое стало частью плоти. Лично для меня именно его судьба оказалась самой тяжёлой и болезненной. Даже страшнее, чем демоны, и уж точно — трагичнее, чем у Лоры.

«Верни её из мёртвых» пугает не по лекалам стандартных хорроров. Да и стандартные хорроры с каждым годом всё больше отходят на затворки жанра. Здесь почти нет дешёвых скримеров, нет вылетающих из шкафов бабаек — и именно поэтому становится по-настоящему неуютно. Страх не выпрыгивает на тебя — он крадётся. Он просачивается через приглушённый свет, слишком длинные паузы, отсутствие звука. Через взгляд, который задержался на кадре чуть дольше нормы. Через фразу, сказанную не тем тоном, слишком спокойно — как перед бурей.

Братья Филиппу с мастерством нейрохирургов вскрывают зону дискомфорта: они точно знают, какие сцены зритель будет ожидать, и намеренно их откладывают. А потом подают в самый неподходящий момент — не тогда, когда ты готов, а когда уже расслабился. И от этого телесный отклик становится сильнее. Этот хоррор работает в большей степени через тревогу, саспенс и телесное ощущение опасности, чем через открытый визуальный шок.

Но и здесь я, конечно, лукавлю. Потому что "Верни её из мёртвых" — это не только тревожный мистический триллер, играющий на нервах. Это ещё и вполне конкретный удар по желудку. В определённые моменты фильм сбрасывает с себя вуаль сдержанности и начинает жать на газ бодихоррора и расчленёнки с таким азартом, что условная «Пила» кажется невинной страшилкой из лагеря. Здесь не просто пытаются вызвать дискомфорт — здесь тебя физиологически дёргают, вызывая реальное отвращение, дрожь и желание отвернуться. И в этом тоже виден почерк Филиппу: всё сделано с практическими эффектами, без CGI, с текстурой, плотью, жидкостью — в лучших традициях мясного кино, которое хочется уважать, но пересматривать не сразу. Потому что неоднозначному послевкусию нужно дать настояться.

И, что важнее всего, здесь страх тесно сплетён с эмпатией. Тебе страшно не потому, что кто-то кого-то сейчас сожрёт (хотя и это может произойти) — а потому что ты сопереживаешь. Потому что детям угрожает не неведомое зло из-под кровати, а вполне реальная, человеческая трагедия, завёрнутая в хоррор-обёртку. Это кино про утрату, которая и есть главный монстр. И даже когда появляются оккультные мотивы и плоть идёт вразнос, ты продолжаешь бояться именно того, что Лора права — и горе действительно может превратить человека в чудовище.

Этот фильм — не только про демонов и одержимость, но и про то, как горе может разъесть душу, превратить любовь в одержимость, а желание сохранить — в разрушение. В фильме полно визуальных и сюжетных метафор: слепота Пайпер — не только физическое ограничение, но и символ того, как дети оказываются беззащитны перед решениями взрослых. Лора, застрявшая в отрицании утраты, буквально отказывается видеть реальность — и начинает говорить о мёртвой дочери как о живой. Оливер, по сути, стал сосудом не только для демона, но и для всей той боли, которую взрослые не смогли вынести сами. Он — метафора ребёнка, которого принесли в жертву чужой травме. Тут страшно не то, что он делает, а то, почему он это делает. Страх в фильме работает не как внешняя угроза, а как отражение внутренней безысходности. И вот эта невыносимая тяжесть утраты — она и есть настоящий монстр.

"Верни её из мёртвых" — это кино не для всех, но точно для тех, кто ценит в хоррорах не только страх, но и драму, смысл, эмоциональную плотность. Это не просто пугающее зрелище, а фильм, который оставляет стойкое, неоднозначное послевкусие — и в голове, и где-то под рёбрами.
Я бы поставил ему уверенные 8 из 10: за атмосферу, за актёрскую игру, за смелость. Смотреть — определённо стоит, особенно если вы устали от «проклятие джокер пила: наследие Аннабэль» и цените пронзительные авторские проекты.