Топ 5 сантиметров из аниме Макото Синкая «Пять сантиметров в секунду»

Результат может оказаться неожиданным, или вызвать шок!

Через год исполнится 20 лет аниме Макото Синкая «Пять сантиметров в секунду». Однако грусть и тоска не знают красных дат или там дней рождений каких-то – в общем, сегодня и никогда более я попытаюсь вспомнить одну из самых меланхоличных работ режиссёра, который каждый день рисует облака на вашем небе, а если облаков сейчас нет, то кот господина Синкая как обычно разбушевался и вновь стёр целый слой. Когда он доберётся до озонового – вам будет не до смеха.

Макото Синкая я не то, чтобы уважаю, но во всяком случае стараюсь понять. Я его не боюсь. Неоспоримое умение этого автора пробивать зрителя на эмоции, вплоть до потока слёз, перемежается со столь же неоспоримой способностью написать такую пафосную законченную чушь, что плакать уже хочется от истерики. Думаю, что это положение и определяет весь тон последующих рассуждений о фильме, который я кстати нещадно перескажу. С моей точки зрения, проспойлерить «Пять сантиметров в секунду» всё равно, что проспойлерить «Я помню чудное мгновение» Александра Пушкина. В отличие от более ориентированных на сюжет последних работ Синкая: «Твоего имени», «Дитя погоды» или «Закрывающей двери Судзуме» - ранние работы Синкая, включая «Пять сантиметров в секунду», не столько про сюжетные перипетии (был ли сюжет в «За облаками»?), сколько про переживание некого настроения.

Фильм включает в себя три короткие истории, объединённые общими персонажами: Такаки Тоно, Акари Синохарой и Канаэ Сумидой. Потакая подзаголовку, мы пройдём "цепь историй об отдалённости" как пространственной, так и временной, заглядывая в разные периоды взросления оных героев.

Первая из трёх историй и, пожалуй, самая знаковая в сборнике. Два друга детства, мальчик Такаки и девочка Акари, решают встретиться после долгого расставания. Из-за постоянных переездов родителей, друг от друга юных героев теперь отделяют сотни километров, а будет и того хуже, когда отец Такаки получит должность на самом краю Японии и, безразличный к чувствам своего ребёнка, потянет семью далеко за собой.

Но Такаки решает взять ситуацию в свои руки и хотя бы в последний раз перед отъездом встретиться с Акари. Для этого он планирует в одиночку совершить поездку на поезде до станции, где его и будет ждать молодая девушка. Не имея сотовых телефонов, они договариваются о встрече заранее посредством писем. Загвоздка в том, что в день отправки Японию настигает сильнейший снегопад, который нарушает работу железных дорог. Поезда приходят с заметным опозданием, а то и вовсе стопорятся на полпути. В такой ловушке и оказывается Такаки, запертый вагоне поезда, остановившегося среди заснеженной глуши. Не имея связи с Акари, смакуя каждую минуту ожидания, Такаки впадает в отчаяние из-за несправедливости положения и его беспомощности.

Однако потерявший надежду и опоздавший на три часа, Такаки всё же застаёт Акари одну единственную на станции, ждущую его. Вместе они проводят отведённое им время и целуются под покрытой снегом сакурой. Ясным утром Такаки возвращается домой, обещая стать сильнее и защитить Акари. Неожиданная и приятная развязка. Ладно-ладно, не закатывайте глаза, друзья. Наслаждайтесь волшебством момента, когда два одиноких юных сердца встречаются снова несмотря ни на что. И никого из них не убивало метеоритом, никто из них не является стулом, водной жрицей или тридцатилетней учительницей литературы.

А снежинки падают вокруг, словно лепестки сакуры – со скоростью пять сантиметров в секунду.

Формула [пять сантиметров в секунду], которой смышлёная Акари обозначает скорость падения лепестков сакуры, и определяет тематику всего сборника историй - трагическое сочетание любви и дистанции. Так или иначе эта формула будет всплывать во второй и третьей истории, формируя между ними такое вот математическое единство.

Являясь трогательным любовным посланием, первая история не в меньшей мере предстаёт великой одой поезду. Честно говоря, вспоминая содержание фильма спустя несколько лет после просмотра, я уж и позабыл подоплёку всех любовных страданий главных героев, но прекрасно и чувственно помнил об образе этого одинокого титана, застрявшего среди заснеженного ничего. В чём секрет привлекательности поезда? И почему же в трагической развязке всей этой картины Акари бросает бесперспективного зануду Такаки ради счастливого брака с простой столичной электричкой?

Во-первых, поезд - это верный спутник любой сцены, в которой Синкай хочет поговорить о неотвратимости судьбы. Так, в открывающей сцене фильма поезд проносится между Акари и Такаки, предвещая их скорое и бескомпромиссное расставание. Или в моменте, когда Акари многозначительно подмечает, что разлученные они с Такаки скоро будут меняться настолько, что перестанут узнавать друг друга, мотив подчёркивается кадром с проезжающей электричкой.

Вам ведь тоже в детстве нравились эпизоды, когда главный герой объединялся со своим злейшим врагом, чтобы противостоять ещё большему злу? Тогда как насчёт великого противостояния Такаки и поезда суровому японскому снегопаду? Нужно сказать, что один из них показал себя храбрым железнокровным стоиком, а второй ныл и жеманничал в стрёмном пальто, но, кто есть кто, каждый решит для себя сам.

Во-вторых, образ поезда, застрявшего посреди заснеженной пустоши, служит иносказанием к состоянию самих героев, которые в конечном счёте всю жизнь держались друг за друга, обособлено от прочего люда, черпая вдохновение и пестуя волю к знаниям в своей тёплой компании.

Несмотря на малое количество действия в истории, срежиссирована она так, что не даёт заскучать. Интересная структура повествования перемежает отчаянную поездку Такаки с умиротворяющими воспоминаниями об Акари. Находится место даже для иронии как художественного приёма: в тайне Такаки пишет любовную записку, которую планирует отдать Акари на встрече. В один момент его письмо уносит порывом ветра, из-за чего к Акари герой приезжает ни с чем. И хотя они оба хорошо проводят время вместе, точно такую же подготовленную тайно любовную записку в свою очередь не отдаёт и Акари.

Динамику поддерживает и монтаж, подчёркивающий настроение сцены на сочетании с некими художественными образами. Например, когда Такаки мечтает преодолеть расстояние, чтобы воссоединиться с Акари, режиссёр показывает птицу, взмывающую высоко над облаками. Тревожные моменты усиливаются красными завывающими светофорами на железнодорожных путях. А поездах как спутниках судьбы мы уже упомянули.

Повторюсь, для меня первая история стала знаковой для всего этого аниме и оставила наиболее интересное впечатление. Искусная структура повествования способна погрузить в пучины глубочайшей тоски, но попеременно она вознаграждает моментами светлых мечтаний и надежд. Замечательная работа с образами и ассоциациями позволяет истории выглядеть свежей и не даёт чувствам зрителя пресытиться во время просмотра.

- Меня зовут Такаки Тоно.

- Пять лет я провёл на адском острове близь Кюсю, префектуры Кагосима с одной лишь целью: выждать.

- Я стал ловить галлюцинации, как я стою на неизвестной планете наедине с кем-то другим. Чем-то другим. Меня называют...

Любопытный факт: изначально игра «Мор. Утопия» планировалась как симулятор свиданий в интересном сеттинге. Вот и вторая часть повествует о том, как наш столичный учёный муж Такаки Тоновский переезжает в провинцию и влюбляет в себя одноклассницу Канаэ Сумиду. Она и становится новым центральным персонажем истории.

Главная проблема Канаэ - это её неуверенность. Она единственный ребёнок в классе, который не определился с выбором университета. Она занимается сёрфингом, но у неё пока не получается оседлать волну. Наконец, она влюблена в Такаки, но ей не хватает решимости признаться в своих чувствах, хотя они хорошо ладят. Несмотря на доброту своего возлюбленного, Канаэ постоянно видит в Такаки нечто холодное, отдаленное, не от мира сего, а потому сомневается в том, что он сможет искренне полюбить её.

Парадоксальным решением для Канаэ становится возможность забить на всё и плыть по течению. Иронично, что подсказывает такое решение Такаки, который сам-то и не оказывается способен отпустить прошлое до самого конца.

И хотя Канаэ преодолевает трудности, впервые справляется с волной и обещает шаг за шагом пройти свой дальнейший учебный путь, но она так и не признаётся Такаки в любви. Однако на этот раз не из-за нерешимости, а из-за осознанного предчувствия своего любовного поражения с этим треугольным камнем. Подобно Илиаде, заканчивающейся плачем по Гектору, новелла Космонавт кончается плачем Канаэ по Татаки.

Несмотря на то, что вторая история предлагает больше свободы, больше действия и более активного персонажа, увы, она смотрится довольно пресно в сравнении с первой. История Канаэ не лишена иносказаний или других художественных приемов, но они будто бы не сплетаются столь же причудливо, как в первой, а банально нанизываются на бытовые метания девочки. Не поймите неправильно, суть её душевных колебаний откликается во мне так же, как откликалась таковая и у Такаки (в конечном счёте они довольно похожи), но за неимением по-настоящему оригинального исполнения на второй истории остаётся нежножко унывать.

Если предыдущая часть радовала нас родным и ламповым поездом, то главной тяжеловесной махиной второй истории становится бездуховная ракета, которая пролетит всю солнечную систему, сколько бы лет это не заняло. Канаэ отмечает, что на пусковую площадку ракету доставляют со скоростью пять километров в час.

Вот видите, как я и сказал - никакого трепета! Это же буквально как сказать: "пять сантиметров в секунду" - но куда скучнее. А ведь героиня комментирует гигантскую ракету! И все равно момент не ощущается столь же поэтическим или монументальным.

По аналогии с поездом из первой части, ракета является знаковым образом. Стремление ракеты к космическим далям находит отклик в Такаки с его одержимостью возлюбленной Акари и преодолением расстояния до неё.

Но там, где Такаки достаётся целый хлеб, Канаэ набирает лишь хлебные крошки. Я имею в виду, что в кульминационный момент, когда Канаэ вот-вот должна признаться в любви, именно характерный след от ракеты предсказывает её поражение, нарочито перечёркивая обозримый пейзаж.

Подобные грани в целом характерны для кинематографии Синкая, однако концентрация их в данном моменте истории очевидно усиливает впечатление зрителя от неудачи главной героини.

Могло ли вам показаться, что я был достаточно груб с Канаэ? В смысле, что это вообще за выражение такое: "подбирать хлебные крошки за каким-то там Такаки". Так вот, у нашего господина Такаки есть свои источники граней в кадре. Да только это не какие-то там дряхлые провода или остаточные следы - это чистейший симметричный свет.

Но хорошо сияет тот, кто сияет последним - так и будет звучать моя подводка к финальной истории, где каждый получит по заслугам.

Иногда ты просто не получаешь то, чем ты живёшь всю свою жизнь (почти что всегда, честно говоря)

Третья история служит итогом двум предыдущим. Если вы недостаточно смаковали душещипательный момент воссоединения Такаки и Акари из конца первой истории, вы конечно можете наверстать упущенное и здесь. Однако ситуация изменилась, и на главных героев были наложены штрафные санкции в виде тоски обыденной взрослой жизни.

С той самой весны прошло более пятнадцати лет, и за это время Такаки так ни разу и не встретился с Акари вновь. Как и предсказывала девушка в начале картины, каждый из них изменился до неузнаваемости и потерял связь друг с другом. Но воля случая сталкивает их вновь на знакомом переходе через железную дорогу в Токио, отсылая нас к самому началу первой истории. Поворотный момент. В смысле героям нужно просто повернуться друг к другу, чтобы встретиться. Однако исход столь напряжённого столкновения теперь определится тем, с чем герои подходят к этому самому моменту. Вот Такаки, например, находится в депрессии, сломленный несоответствием его возвышенных стремлений к обыденной и столь вязкой реальности. А Акари находится в браке. На этом всё. Серый кардинал среди всех поездов возвращается, чтобы подвести черту, проезжает мимо героев и... На улице остаётся один лишь Такаки. На неожиданном выводе о том, что депрессия побеждает брак всухую, картина подходит к концу.

Ну ладно, ещё любопытно обыгрывается финал второй истории. Как таковая Канаэ практически не принимает участия в заключительной части фильма, но в повествование вводится новая пассия героя. На её примере мы, по сути, видим итог и для самой Канаэ – несчастную любовь, безответную со стороны Такаки, который так и остался заложником детского впечатления. Ведь ни с кем Такаки не способен сблизиться ни на сантиметр.

Финальная часть коротка и немногословна. Вообще-то она таинственна, и рассказана намёками, ведь не проясняет вполне, как герои докатились до жизни такой. Забегая вперёд, и хорошо, что не объясняет. Подобная недосказанность будто бы подчеркивает трагизм положения героев: какие бы обстоятельства не предворяли их встречу сегодня, герои были обречены на разлуку всегда. И хотя герои вспоминают о своём давнем приключении как о затерянном на задворках памяти сне, по-настоящему потусторонним ощущается их нынешнее бытие.

Основа наполнения истории - это клип на композицию One more time, One more chance. Клип собирает воедино мотивы, разбросанные по всему фильму.

Это друг или враг?

В первую очередь хотелось бы сказать, что это фильм. Сборник из трёх короткометражек. Аниме. Но, как мы уяснили ранее, иногда ты просто не получаешь то, что ты хочешь. Видите ли, у меня не поворачивается язык назвать «Пять сантиметров в секунду» в полной мере драматургическим произведением – в фильме попросту мало действия. Возьмём первую историю: конфликтная ситуация ясна, главному герою нужно доехать на поезде до подруги детства, но он опаздывает из-за непогоды. Однако действие истории буквально строится лишь на том, что Такаки, переходя с поезда на поезд, медленно едет к Акари. Полунамёк на выбор героя показан в сцене, где Такаки может сойти на ближайшей станции, но ситуация тут же сводится на нет сторонним лицом.

Небольшое отступление. Однажды мир узнал, что Макото Синкай популярный режиссёр полнометражного аниме - с тех пор его сравнивают с Хаяо Миядзаки. Но позже мир узнал, что Макото Синкай отучился на литературоведческом – с тех пор его сравнивают с Харуки Мураками. Пока неизвестно, когда мир узнает, что от популизма воняет, но тем не менее, давайте на примере этих двух столь непохожих на Макото Синкая авторов я и объясню, в чём заключается моё наблюдение.

Как говорится, если на тебя направили поезд, у тебя всё ещё остаётся сотня способов избежать скуки. Герой Хаяо Миядзаки, например, приложил бы все усилия, чтобы вновь привести поезд в движение, будь он хоть магом, хоть обычным человеком. Не столь напористый герой Харуки Мураками наверняка тут же нашёл бы себе собеседника на всю оставшуюся поездку, став тем самым либо участником длительного диалога, иногда свидетелем целой вставной новеллы, но порой и жертвой секса. Такой вот жизнеутверждающий сюжет о мелочах жизни.

Синкай же не хочет изображать действующего героя. Мне так кажется, что даже рисовать его Синкаю противно - настолько скупа мимика и пластика Татаки. Ведь здесь Макото Синкай работает не с активным сюжетным повествованием, а с пассивным чувствованием героя и самого зрителя. Тупое ожидание, скованность, зажатость, апатия, жадность, коррупция, власть, надежда – ну и другие переживания, присущие влюблённому подростку, передаются Синкаем на уровне режиссуры, причём так, будто переживает он их лично.

Казалось бы, повествовательный элемент куда сильнее во второй истории, когда главной героиней становится Канаэ. Пространство открыто, проблемы прагматичны. Однако из заявленных обстоятельств превалирующим оказывается именно то, что касается души Канаэ – как будто именно внутреннее состояние героини должно подсказать ей ключ к решению всех жизненных перипетий. Канаэ не отстаивает себя перед родителями или учителями, она не принимает активных действий, пытаясь понравиться Такаки - она просто чилловая дама.

Про третью историю и говорить нечего - это романс, предворяемый серией обыденных сцен.

Достаточно ли я смел, чтобы назвать «Пять сантиметров в секунду» стихотворением? Пожалуй, остановимся на элегии.

И почему вы плачете?

Он серьёзно всё это время продолжал любить подругу детства, даже когда от неё оставались лишь письма, да одно воспоминание о поцелуе десятилетней давности?! – Безусловно, отвечу я! Но не потому, что он джентльмен, а потому, что он лирический герой, заключённый в особую отстранённую ситуацию, когда всё мироздание, вплоть до далёких космических пространств, объясняется для него через призму того самого детского впечатления о встрече с Акари. Именно поэтому героя в этом фильме не определяют его поступки или конфликтные ситуации – Такаки определён лишь одним Событием, которое и раскрывает его. Аналогичная ситуация происходит с Канаэ: демонстрируя свою любовь к Такаки, она как бы вступает в ту же систему, что и он, а значит тоже становится заложницей События, сделавшего столь привлекательного для неё Такаки тем, кто он есть.

Тут же стоит упомянуть, что отношения персонажей в работах Синкая («Сад изящных слов», «Голос далёкой звезды», «За облаками») принято интерпретировать через понятие «несчастной одинокой любви». Подобную интерпретацию Синкай как раз наследует из древней японской поэзии, где чувства лирических героев выражаются латентно и с оттенком страдания по скоротечности любви и неизбежности любовной неудачи. Так что я бы предпочёл интерпретировать любовную тему «Пяти сантиметров в секунду» как поэтический приём, единственный возможный язык, на котором могут общаться герои, тем самым избавив себя (и вас?) от томных дискуссий на тему отношений на расстоянии, платонической любви и прочей прагматической чуши.

Поэтической природой «Пяти сантиметров в секунду» я в принципе готов оправдать некоторую простоту персонажей и их немногочисленность. Характеристики у них есть, но действий с их стороны всё ещё остаётся мало, а потому слабо получается воспринимать их иначе, чем образы, которые выцепили из одного мимолётного мгновения.

Красива и поэтична взаимосвязь трёх историй: первая задаёт тему любви Такаки к Акари, вторая часть, казалось бы, пытается отдалить Такаки как можно дальше от темы первой, но лишь за тем, чтобы вновь столкнуть их в концовке, оставляя самого зрителя с новым набором впечатлений и интерпретаций. Подчёркивается эта взаимосвязь и музыкально: главная тема фильма «One more time,one more chance» проигрывается в первой истории лишь инструментально, но полностью раскрывается композиция уже в финале третьей части.

Некоторые образы из разных историй рифмуются между собой. Поезд и ракета сопоставимы как две махины, которые удивительным образом призваны отразить переживания и стремления героев: в первой истории это столкновение с судьбой, а во второй - стремление судьбу преодолеть, доходящее до эскапизма. Аналогично рифмуются любовная записка Такаки из первой истории и бланк для выбора учебного заведения у Канаэ. Когда порыв ветра уносит записку Такаки в небытие, тот делает вывод о непредсказуемости и неизменности судьбы. К аналогичному заключению приходит и Канаэ, но неё это становится не поводом для страдания, а с облегчением, поэтому она сама складывает свой бланк в самолётик и пускает его в воздух. Любопытно, как рифмуются образы самих Такаки и Канаэ: подобно тому, как Акари становится потусторонним объектом желания для Такаки, сам Такаки становится потусторонним объектом желания для Канаэ.

В общем, надеюсь, что теперь у вас появился повод выучить «Пять сантиметров в секунду» наизусть и с выражением прочитать его своему любимому учителю.

К сожалению, ранобэ «Пять сантиметров в секунду» написано на языке слов.

Разумеется, смелое заявление о том, что «Пять сантиметров в секунду» действует как поэтическое произведение, следовало бы подтвердить чтением ранобэ, вышедшим из-под пера Синкая уже после премьеры фильма. Я читал в переводе, и не берусь оценивать изящество и многозначность использованных Синкаем понятий, на что любят ссылаться эстеты, превозносящие его романы. Однако по своей структуре и наполнению текст, на мой взгляд, составлен невероятно прямолинейно и прямо как-то безвкусно.

Например, помните мимолётный образ птицы в фильме? В книге это не просто деталь или пойманный из обыденной жизни знак – это буквально Такаки видит сон, где он птица. Да. Проносится он высоко в небе, преодолевая расстояние к своей любимой Акари – но что это?! – теперь он не птица, а он сам во плоти, едет в поезде, который обязательно доедет до Акари, которая непременно дождётся его… До сей поры я звал его Такаки, но теперь я нарекаю его почётным Татакаэ.

И дело не в нелепости мною описанного – я бы даже сказал напротив, сравнение с птицей в таком контексте становится попросту банальным, а информация из сна главного героя выходит избыточной, ведь не обыгрывает дальнейшие события в каком-либо интересном или неожиданном ключе.

Та же проблема с описаниями и действиями, которые не соединяются в единую образную систему произведения и звучат как сухое перечисление фактов, взятых из фильма.

Но больше всего пострадала, конечно же, третья история. Та часть, что элегантно завершает фильм простым коллажем, в ранобэ растягивается аж на 8 глав ну невыносимо дотошного рассказа о том, что же делали главные герои всё это время: куда устроились, что конкретно делали на работе, что делали на другой работе, с кем работали, с кем спали, какие станции ежедневно проезжали и тому подобное.

Иными словами, ранобэ «Пять сантиметров в секунду» оказалось в худшем смысле этого слова новеллизацией, вторичным продуктом, цель которого сухо пересказать события фильма.

Что было приятно отметить на контрасте с прочитанным, так это вновь режиссёрские способности Синкая и его невероятную силу именно как визуала. Умение Синкая компилировать текстовую информацию в визуальную, при этом не только сохраняя, но и обогащая эмоциональное наполнение, достойно всяких похвал.

Во всяком случае до конца текста

Такой получилась элегия Синкая по утраченной живописной юности, утраченному живописному человеку и всему тому, что он собой представлял: прогулки по весенним улицам, совместное чтение книг и обсуждение животрепещущих тем. Как вы скорее всего заметили, представления о живописи я не имею.

#макотосинкай #синкай #аниме #пятьсантиметроввсекунду #5сантиметроввсекунду