Сумбурный блеск левой повестки в НФ-одеждах — «Микки 17» Пон Джун Хо (2025)

Хорошей, по-настоящему доброй и проникновенной фантастики в кино сейчас как днём с огнём — большей частью властвует какая-то цинично-брутальный мрачняк. Тем приятнее было посмотреть «Микки 17» южнокорейского режиссёра Пон Джун Хо (да-да, того самого, что снял гремевшие на всех углах «Паразиты», фильм, оставивший меня полностью равнодушным).

«Микки 17», в принципе, как и «Паразиты», тоже затрагивает социалку, только через призму мягкого инопланетного скай-фай. Под мягкостью я в данном случае понимаю ненавязчивость и усреднённый темп моралитэ, который разве что к финалу поднимается до пафоса, впрочем, ничуть не раздражающего.

Вообще «Микки 17» жанрово очень неровная картина. Начинается фильм как стопроцентный НФ: тонущий в долгах Микки (в его роли внезапно отлично себя показавший Роберт Паттерсон) отправляется в космическую экспедицию на планету Нифльхейм. Отправляется в роли биологического расходника — тело Микки с сохранением сознания оригинала раз за разом печатают на биопринтере после каждой трагической гибели на ледяной планете (привет скандинавской мифологии).

Здесь Пон Джун Хо на какое-то время через рефлексию Микки проваливается в классику вечных НФ-вопросов. Рассказывая об истории биологических дубликатов убийцы Маньякова, Микки задаётся вопросами:

Сплошная этика клонирования, и куда не ступи, везде клин. Именно поэтому дубликаты на Земле стали вызывать страх и презрение. У каждой души должно быть одно тело, и наоборот — бог благословляет лишь такой союз, говорит Пон Джун Хо устами Микки.
И если на самой Земле клонирование запрещено вообще, то в космосе, чисто ради научных исследований, ограничений в последовательном воспроизведении тел нет. Важна только последовательность: опять же, два одновременных клона существовать не могут, это карается их физическим уничтожением.

На этом, собственно, строится вся дальнейшая сюжетная коллизия. Из-за производственно-исследовательской ошибки семнадцатого по счёту Микки (фильм, напомню, называется «Микки 17») считают погибшим. И сразу печатают Микки 18. Теперь обоим в случае уличения грозит гибель — и их, конечно же, обнаруживают на космическом корабле.

Сложными этическими клон-вопросами Пон Джун Хо, впрочем, не ограничивается. И подключает во второй части большой сюжет с жутиками — инопланетными существами планеты Нифльхейм. Тут же вовсю подключается и главный антагонист, руководитель экспедиции и неудачливый политик Кеннет Маршалл, у которого в голове сидит идея-фикс — истребить всех жутиков.

Дальше по сюжету «Микки 17» превращается в довольно сумбурную и местами наивную копию «Аватара» великого нашего Джеймса Кэмерона. Конечно, режиссёр втискивает много легко разгадываемых принципов и лозунгов левацкой повестки (в западном понимании). Тот же безумец Кеннет Маршалл — это такой явный нарцисс-трампоид, который готов довести весь мир до цугундера ради засевшей в голове идеи-фикс.

Брызжущий блеск ярких украшений левого толка, впрочем, фильм не портит ни разу. Потому что в основе всё же лежит та гуманистическая подкладка, о которой в политике часто забывают за абсурдом происходящего и навязчивой наигранностью лозунгов-кричалок.

А подкладка примитивна до ужаса: базово все в мире равны, и каждый имеет право на жизнь, на высказывание, кем бы он сам при этом ни был. В этой логике даже «кеннеты маршаллы» имеют право на голос и действие, и (в теории) сама жизнь должна указать обществу, что они неправы. Но это только в теории, как мы, понимаем, реальность куда как сложнее и запутаннее…

Ну а «Микки 17» получает от меня заслуженные 7 культурных филок из 10 — побольше бы сейчас хоть и сумбурной, но доброй, по сути, НФ.

Больше текстов о книгах, культуре, пиаре и маркетинге в общественно-культурном пространстве – в телеграм-канале «Культурные филки»