О сборнике "100 ужасов Станислава Зельвенского"

Отличные рецензии на сотню выдающихся хорроров, размещенные в книге со странным оформлением.

Станислав Зельвенский, прославившийся в нулевые благодаря своим статьям в "Афише", с 2014-го, подводя итоги года, публикует дополнительно топ-10 лучших хорроров. Жанровую десятку есть смысл составлять только во времена расцвета жанра - этим временем для хоррора и были 2010-е. В 2025-м году жанр по-прежнему неплохо себя чувствует, так что книга, в которой собраны отзывы одного из, ну, предположим, трех лучших российских кинокритиков, несомненно должна заинтересовать читателя.

Встречу ее по одежке. Мне не очень понравилось оформление: фильмы расположены в алфавитном порядке, перед каждой новой начальной буквой появляется черный разворот, на котором красным цветом эта буква напечатана. Во-первых, таких разворотов слишком много и фильмов на все не хватает: "П", рядом с которой расположены несколько названий, смотрится ничего себе, "А", рядом с которой только одно название - "А теперь не смотри" - выглядит глуповато. Во-вторых, сочетание цветов выбрано неудачное - гигантская буква более-менее хороша, но названия рядом с ней читаются плохо. Да и необходимости в них нет. Развороты эти можно было бы занять чем-нибудь полезным или убрать вовсе. Кроме этих черных разворотов, есть еще черные страницы перед некоторыми фильмами: очевидно, заплатить правообладателям за публикацию кадров из фильмов по тем или иным причинам не получилось.

Мне кажется не очень удобным то, что фильмы следуют друг за другом по алфавиту: как я должен пользоваться этой книгой - начать читать про "А теперь не смотри", а закончить текстом про "Что ни день, то неприятности"? Так, по алфавиту, получал знания сартровский Самоучка из "Тошноты": это бессмысленный порядок чтения. Больше бы подошел хронологический: 17 фильмов сборника сняты до 1970 года, 20 в семидесятых, 30 в восьмидесятых и 33 после 1990-го - вот четыре раздела для книги, позволившие бы сократить количество пустых страниц и сэкономить на черной краске. На презентации книги Зельвенский сказал, что алфавитный порядок - его любимый: любовь эта не взаимна - после "Маски красной смерти" здесь следует "Маребито", после "Невинных " - "Невеста Франкенштейна". Раздражает также отсутствие указателей - использованы переводы названий с Кинопоиска и поди пойми, что "Дом, который кричит" - это "La residencia" (Пансион).

Своего рода дизайнерским ухищрением является и "фобия", связанная с фильмом: она появляется в тексте дважды - перед рецензией и рядом с названием. Некоторые из них очевидны - "старость" ("Визит"), "случайные связи" ("Оно приходит за тобой"), "они" ("Мы"), другие забавны - "Кроненберг" ("Ночной народ"), "неопознанные жидкости" ("Князь тьмы"), "родители не забрали" ("Февраль"), "алфавит" ("Поцелуй вампира"). Частенько они раздражают: видно, что особо ничего не придумывалось - "попутчики" ("Попутчик"), "К, К, К, К, К" ("Кэндимэн"), "гигантские черви" ("Дрожь земли"). У "Девятой сессии" фобия - "мужские коллективы", у фильма "Спуск" - "экстремальный туризм" - а почему же не "женский коллектив"? Возможно, "фобии" - это элемент оформления, предназначенный для юных читателей, которым нравится ставить тэги. Впрочем, не исключаю, что и вся книга с ее слишком пышным оформлением и алфавитным порядком нужна в первую очередь молодым комплетистам: в Кинопоиске они будут ставить оценки просмотренным фильмам по списку, а затем читать текст в сборнике. Ну, Бог в помощь.

Мне интереснее были сами тексты, читал я их в хронологическом порядке - его легко можно создать для себя с помощью Letterboxd. Список у Зельвенского получился разнообразным, скучать при чтении не приходилось. Автор оговаривается в предисловии, что elevated ("возвышенный") хоррор ему не по душе, но все же, как мне показалось, в списке много того, что можно было бы назвать арт-хоррором ("Глаза без лица", "Плетеный человек", "Час волка").Самые редкие фильмы из представленных в списке - тоже сняты теми, кто "в первую очередь эстет" (японские "Ловушка зловещих мертвецов", "Близнецы" и "Маребито", канадский "Ритуалы", австралийский "Ближайший родственник", французский "Доктор Джекил и женщины"). Я видел примерно две трети из 100 фильмов; кое-что из непросмотренного добавил в свой бэклог: свою основную цель список выполнил.

"Афиша" была образцом стиля для критики нулевых годов и читать рецензии Зельвенского всегда приятно. Здесь они занимают одинаковый объем и построены схожим образом: первый абзац - пересказ первой акта, затем - исторический контекст, завершает всё интерпретация фильма. Основные стилистические приемы - перечисление через запятую мотивов или образов фильма и ударный финал: либо хлесткое суждение, либо риторический вопрос, либо короткий ироничный комментарий. Одним словом, написаны эти тексты отлично - читается книга с удовольствием, каждому, кто пишет о кино, найдется чему у Зельвенского поучиться.

Я споткнулся всего пару раз: говоря о "Невесте Франкенштейна", автор отмечает, что это "готический фестиваль, превосходящий эпохальный оригинал" - не очень понимаю, как фестиваль может превзойти оригинал. Ну и "визуальные и аудиосигналы, рассыпанные по фильму, как улики" (из текста о "Вопле") - не самая удачная метафора.

Предисловие к книге могло быть и подлиннее: хотелось бы подробнее узнать о том, почему автору не нравятся фильмы дель Торо, Сэма Рэйми и Хесуса Франко: в целом, просматривая любые сотни лучшего, задумываешься, а что из популярного не нравится составителю. Ну и можно было бы добавить что-то про жанр в целом или про его историю. Прочитанное в предисловии "окружающая действительность определенно располагает не к ромкомам" настроило на дурной лад - мне не кажется интересным и важным навязывание политических смыслов искусству. На презентации книги тоже слишком много говорили про ужасное время, в которое мы живем - можно было подумать, что многие вылезли недавно из окопов. В самих рецензиях из сборника Зельвенского все-таки рассматриваются разные элементы фильма, а интерпретации социальные появляются только там, где они уместны.

Уделяется внимание и звуковому оформлению (орган в "Карнавале душ"), и освещению (игра теней в "Ночи демона"), и краскам ("фильм сложен из цветовых пятен, как церковная мозаика" - про "А теперь не смотри"). Из неожиданных для меня интерпретаций известных фильмов запомнились тексты о "Птицах" Хичкока ("вылетают из подсознания героев") и о полнометражном "Твин-Пиксе" (психологический хоррор об инцесте). Повторяются в интерпретациях чаще всего, как мне показалось, три темы. Первая - метанарративная: гуляя, мы бы хотели случайно встретить барана, а не тигра, но за решеткой искусства нам интереснее разглядывать тигра, а не барана (люди хотят получить Ганнибала в своей голове, как агент Старлинг). Вторая - о неизбывной хмури мироздания ("Лицо еще можно починить, тоска - неоперабельна" - про "Глаза без лица"). Третья про банальность зла: в сборник включены "Жилец" Поланского и "Битлджюс", на том же Letterboxd не маркированные как хорроры. Один - про отвратительных соседей, второй - про то, что банальные пошляки хуже и страшнее демонического Битлджюса.

Если говорить про область моих интересов (двадцатые годы), то пару раз у меня возникали вопросы. ""Вампир" провалился и заставил великого датчанина замолчать на целое десятилетие", - говорится про фильм Дрейера. Но вроде бы Дрейер ничего не снимал десять лет потому что, во-первых, на родине - в Дании, да и в целом во всех скандинавских странах, кинопромышленность переживала не лучшие времена. Если бы Дрейер захотел поставить экранизацию классики, романтическую мелодраму или музыкальную комедию, он бы, наверное, ее поставил - но он не хотел связываться с шаблонными, проверенными сценариями. Скандинавы Шёстрём и Кристенсен в те же годы тоже оказались на обочине кинопроцесса - и не из-за провалов (Шёстрём был успешным голливудским режиссером). Во-вторых, несколько проектов Дрейеру все же предлагали, не задумываясь о сумме сборов "Вампира", - по-разным причинам эти проекты были осуществлены без его участия.

Говоря про "Ведьм" Кристенсена, Зельвенский отмечает, что "В финале автор прямо ставит знак равенства между инквизицией и современной ему карательной психиатрией". Это, конечно, преувеличение. Напомню, как заканчивается фильм. Фантазии о полете в современном мире женщины могут реализовать, став летчицами (одна из них смеется и машет зрителям рукой).Но сознание устроено так, что суеверия неискоренимы: современные ведьмы (показывают гадалку, вглядывающуюся в карты, а затем в хрустальный шар) ничем не отличаются от средневековых. Мы плохо понимаем природу сознания, но все же утешаем себя тем, что сегодняшние психиатрические больницы и тем более частные клиники (показывают истеричку-клептоманку под теплым душем) - это все же не костры инквизиции (на экране - три костра, на которых сжигают ведьм). То есть, Кристенсен в данном случае все же говорит об относительном прогрессе - многое остается непознанным, но обходимся с причудами бессознательного мы все же лучше, чем в средние века.

Подводя итог: тем, кто ужасами интересуется, книгу стоит приобрести - но посмотрите перед этим фотографии на маркетплейсах, подумайте, нравится ли вам ее оформление.

Со списком Зельвенского можно ознакомиться, например, вот тут.