Арракис, песнь песка и песка

Фэнтезийный жанр сугубо субкультурное явление, как в литературе, так и в кино (как-нибудь потом уделю этому культурологическому явлению отдельный пост, чтобы не растекаться по древу). И есть ненулевая вероятность, что несмотря на восторженные отзывы дюнофилов, именно субкультурность станет камнем преткновения к кассовому успеху картины, от которого и будет зависеть дальнейшая судьба саги. Надеюсь, что ошибаюсь в своих прогнозах, поскольку это лучшее, что доводилось видеть за долгие годы (рискну сказать, что за последние 8-10 лет). И вот почему.

Вильнев классический иммерсионист, у которого форма не редко доминирует над историей, но ровно на столько, сколько нужно для погружения зрителя в атмосферу, в которой он продолжает рассказывать историю (вспоминая «Пленниц» или «Сикарио»). Такой вот уроборос.

Параллельно с этим, говоря о чем-то, картина не утекает в эзопов язык, сохраняя неистовую кинематографичность. Камера по обыкновению не торопится, часто сопровождая шаги героев из-за спины или статично панорамируя местность, оттого сюжетные перегибы кажутся столь контрастными, — за медитативно-чарующей сценой следует конфликт, часто яркий и громкий.

Благодаря богатству аудио-визуального языка, фильм оставляет после себя столп ассоциаций, формирующих в голове образный ряд из легкой полупрозрачной вуали, плавно повинующейся движению ветра, текстуры песка под ногами, шепота на незнакомом наречии, шакира, ловко гипнотизирующего кобру, мелизматического пения на манер нашидов или певучей гибкости дудука.

Соседствует с этим и колоссальная футуристичность, воплощенная геометричностью форм, монохромной эстетикой, ритмичной вибрацией двигателей и жужжанием статического электричества на подобии световых мечей. Безукоризненная манипуляция, от которой ощутил давно забытое чувство из детства, когда карточный фокус казался чудом. Референс творческой и инженерной мысли в индустрии.

Оценить сюжетную изнанку «Дюны» означает перейти от критики кино к критике литературного первоисточника, но не сказать об актуальности произведения в наши дни будет упущением.

В яркой антиутопической оболочке «Дюна» поднимает целый ворох проблем. Классическая Одиссея о взрослении параллельно размышляет об экологическом обнищании вследствие продолжительной технологизации и потребительства, что «привело» к массовой колонизации новых «земель» и планет, о классовом неравенстве и расслоившемся обществе, в котором богатые богатеют, а бедные беднеют. Говорит «Дюна» и о нетленном, — о наивной вере человека в собственную неуязвимость в неизбежном столкновении со стихией и об устойчивом стремлении властьимущих к власти и отравляющих последствиях этого стремления. Аллюзий хватает.

Крупный маркетинговый бюджет это и хорошо и страшно. Решить эту задачу был призван каст, восторгаться которым и хочется и моветон, если вслух, потому что все слишком очевидно хорошо. Но о Тимоти Шаломе упомянуть все же надо, и не только в масштабах «Дюны», но и в масштабах Голливуда, лицом (или даже двуликим Янусом) которого он, кажется, окончательно стал. Даже больше, чем лицом в том смысле, что ему с легкостью дается воплощать диаметральное со всей доступной искренностью и обаянием – феминное («Назови меня своим именем», «Красивый мальчик») и маскулинное («Король», «Дюна»), романтизм («Дождливый день в Нью-Йорке») и реализм («Маленькие женщины»).

И не будет преувеличением сказать, что Пол, наследник дома Атрейдесов в исполнение Тимоти Шаломе, идеальный кинематографический «избранный» наряду с Нео, Джоном Коннором и Энакином Скайуокером. Во славу, Тимоти Шаломач.

Ошибкой будет воспринимать «Дюну» как очередную дорогостоящую жвачку для ума, ожидать в ней колоссальную динамику (она, к слову, есть) и примитивную сюжетность (Прим.: примитивность не означает «плохо»). Подобные ожидания лишь испортят впечатление. Идти стоит с настроем увидеть эпическую экспозицию к антиутопии, полной собственного мироустройства и правил.

На протяжении десятилетий над «Дюной» висело проклятье экранизаций, — то ли режиссура была недоталанной, то ли не хватало технологий для воплощения замысла. Но Вильневу досталась и эта высота,. «Дюна», проклятия больше нет, ты свободна.

Если текст понравился, приглашаю к себе в Telegram-канал Filmzilla, в которой в нерегулярно-регулярной манере я размышляю и делюсь о кино.