Disney, который мы любили, часть V. История создания «Красавицы и Чудовища» 1991 г.

Летом, 1989 года, глава студии Disney Джеффри Катценберг принял решение о воплощении в жизнь одну из давних мечт Уолта Диснея: адаптировать классическую французскую сказку «Красавица и чудовище» Жанны-Марии Лепренс де Бомон 1756 г., в анимационный фильм.

Изначально проектом руководили британские режиссеры Ричард и Джилл Пурдум. Однако их сценарная версия не подходила под стандарты компании, так как не была мюзиклом. В команду разработчиков вошли продюсер Дон Хан, только что снявший «Кролика Роджера», сценарист Линда Вулвертон и знаменитый аниматор Глен Кин, который к тому времени уже начал рисовать облик Чудовища. Планировалось, что фильм будет разрабатываться в Лондоне, а затем команда вернется в Лос-Анджелес, чтобы начать производство.

В сентябре того же года Хан и Пурдум прилетели в Орландо, чтобы представить Катценбергу 20-минутный черновой вариант. В нем были представлены наброски, но песен в фильме по-прежнему не было. В первой итерации у Белль была иная судьба - младшая сестра и жадная тетя, которая хотела, чтобы та вышла замуж за богатого Гастона. Большинство заколдованных предметов были безжизненными, им не хватало шарма и индивидуальности, которые позже станут их отличительными чертами. Катценберг не был впечатлен увиденным.

Успех «Русалочки» изменил ход развития диснеевской анимации. Мюзиклы вновь обрели популярность, и студия хотела привнести эту магию в «Красавицу и Чудовище».

Глен Кин вспоминает тот переломный момент, когда Хан собрал команду в Лондоне, чтобы сообщить новости. «Мы все еще собирались в исследовательскую поездку в долину Луары во Франции, чтобы изучать замки», - говорит Кин. «Но все, над чем мы работали до этого момента, было отброшено». Это стало поворотным моментом для проекта, поскольку руководство Disney решило привлечь к работе над фильмом композиторов Говарда Эшмана и Алана Менкена, чтобы превратить картину в мюзикл. Пурдум, задумавший более драматичный, немузыкальный вариант, решил отойти от проекта, оставив режиссерское кресло пустым.

Тогда в качестве режиссеров были приглашены Кирк Уайз и Гэри Труздейл, хотя ни у одного из них не было опыта работы с полнометражными фильмами. Но Уайз решил рискнуть, поскольку Дисней был впечатлен их работой над «Cranium Command», короткометражкой для Epcot Center. Труздейл поначалу колебался, не был уверен, что хочет брать на себя такую ответственность, но решение было принято быстро: «Времени на раздумья не было», - говорил в своем интервью режиссер.

Позже в новую команду вошли талантливые художники Крис Сандерс, Бренда Чепмен и Роджер Аллерс, которые впоследствии стали режиссерами других успешных анимационных фильмов. Группа работала в скромном конференц-зале гостиницы «Residence Inn» в Фишкилле, недалеко от дома Говарда Эшмана. Эшман, который в то время тайно боролся со спидом, беспокоился о своем ухудшающемся здоровье и о том, насколько сильно это может повлиять на его способность ездить в Лос-Анджелес на съемки.

Гэри Труздейл описал Эшмана как блестящего, сообразительного и ловкого человека, одинаково увлеченного бродвейскими мюзиклами, поп-культурой и анимацией того времени. Именно он стал основным двигателем проекта, а также предложил превратить заколдованные предметы в «полноценных» поющих персонажей, задав вопрос: «Кто будет петь мои песни?». Его знания в области музыкального театра повлияли на создание фильма, а широкий круг интересов позволил найти общий язык со всеми членами съемочной команды.

По предложению генерального директора Disney Майкла Айснера «Красавица и чудовище» стала первым анимационным фильмом Disney, в котором был задействован сценарист. Для написания сценария была привлечена Линда Вулвертон - редкий шаг в анимационном кино, которое традиционно полагалось на раскадровку.

Линда Вулвертон быстро установила тесную связь с Эшманом. Вместе они создали характер Белль, который отличался от уже традиционных диснеевских героинь. Белль не ждала принца, который спасет ее, она любила книги, мечтала о приключениях и не осознавала собственной красоты. Сценарист стремилась создать героиню, которая бы вырвалась за рамки традиционных ролей, она была полна решимости сделать Белль чем-то большим, нежели просто девушкой, попавшей в беду. Им не нужна была пассивная героиня, ждущая принца, который спасет ее. Независимый характер Белль, символизируемый ее любопытством к окружающему миру, был отражением собственного опыта Вулвертон. В одной из сцен Белль идет по городу, погруженная в книгу, что любила делать сама сценарист в детстве - читать даже во время прогулки по улице.

Несмотря на свое видение, Вулвертон столкнулась с сопротивлением в отделе анимации Disney, где, в основном, работали мужчины. Написанная ею сцена, где Белль отмечает на карте места, которые хотела бы посетить, была изменена аниматорами - теперь она пекла торт. Студия не была готова к героине, для которой приключения важнее домашнего уюта. На этом этапе Вулвертон столкнулась с неприятием нового типа героинь. «Существовал шаблон того, какой должна быть диснеевская героиня, - объясняет она. Независимость и сила Белль не вписывались в этот шаблон, что привело к напряжению в команде».

Продюсер Дон Хан вспоминает, что художники-раскадровщики не привыкли к тому, что сценарист так вовлечен в процесс. Напористость Вулвертон иногда приводила к трениям внутри коллектива, но ее творческое партнерство с Эшманом было очень важно для развития фильма. И Катценберг, и Эшман увидели потенциал в видении Вулвертон в сторону Белль и не допустили, чтобы ее идеи отошли на второй план.

Из-за потери времени на работу над первоначальной версией у производственной команды было всего два года на завершение работы над «Красавицей и Чудовищем», вместо обычных четырех лет, отведенных по правилам Disney на создание анимационных фильмов. Большая часть анимационной работы была выполнена на главной студии Disney в Глендейле, а дополнительная поддержка была оказана небольшой командой на студии Disney-MGM Studios во Флориде. Команда из Флориды участвовала в создании ключевых сцен, например культовой «Вы наш гость».

Поговорим о персонажах. В ранней версии картины был персонаж, который так и не попал в окончательный вариант: музыкальная шкатулка. По словам режиссеров Уайза и Труздейл, этот персонаж должен был стать близким другом Белль. Но когда команда приступила к записи актеров в студии, они были очарованы игрой Брэдли Майкла Пирса в роли Чипа. Роль Чипа была расширена, и он занял место музыкальной шкатулки в сюжете. Но шкатулку все же можно ненадолго увидеть в фильме, неподвижно стоящую рядом с Люмьером, когда жители деревни штурмуют замок.

Во время кульминационной битвы на балконе замка у Гастона изначально была более грозная реплика, - вместо того чтобы закричать: «Белль моя», он должен был сказать: «Пора умирать!». Однако команда посчитала фразу слишком мрачной, поэтому реплику перезаписали. Но если внимательно присмотреться, то можно заметить, как рот Гастона по-прежнему соответствует оригинальной фразе.

Вулвертон после ответила на критику аудитории, согласно которой отношения между Чудовищем и Белль можно сравнить со стокгольмским синдромом (термин в психологии, описывающий защитно-бессознательную травматическую связь, взаимную или одностороннюю симпатию, возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения и/или применения или угрозы насилия), твердо веря, что именно любовь Белль, а не подчинение или принуждение, помогла изменить Чудовище.

«Красавица и Чудовище» стала одним из первых фильмов, в котором использовалась система CAPS (Computer Animation Production System), разработанная Disney в сотрудничестве с Pixar. Эта система позволила использовать усовершенствованные тени, более широкую цветовую гамму и эффекты наслоения, что придало фильму динамичность и 3D-эффект. Сцена в бальном зале, где Белль и Чудовище танцуют вальс, стала «техническим чудом» того времени, потому что сочетала в себе рисованную от руки анимацию и компьютерный фон.

Хотя изначально создатели фильма планировали придерживаться традиционной анимации, развивающаяся технология CGI открыла новые возможности для команды. Сцена, о которой мы говорили выше, стала демонстрацией растущего интереса Disney к компьютерной анимации и ознаменовала собой один из первых случаев, когда CGI был органично интегрирован в анимацию. Успех этой сцены убедил руководство Disney в необходимости дальнейшего использования компьютерной графики в будущих проектах.

До этого в «Русалочке» и «Спасателях в Австралии» уже пробовали использовать цифровые технологии. Но в «Красавице и Чудовище» этот процесс пошел еще дальше. Съемочная группа создала бальный зал как полноразмерную декорацию. Сцена начинается с того, как Белль и Чудовище входят в грандиозную, сгенерированную локацию. Камера сразу же проносится мимо возвышающихся колонн, совершая непрерывное движение, как будто она следит за персонажами, как в игровом фильме.

Джеймс Бакстер, аниматор, руководивший работой над сценой в бальном зале, изучал настоящих танцоров и даже брал уроки вальса, чтобы передать плавность и грацию танца. Движения персонажей синхронизированы с пространством, которое они занимают, а цветовая гамма сцены отражает их связь. Золотое платье Белль дополняет наряд Чудовища, а сам бальный зал украшен золотыми и синими тонами, соответствующими королевскому костюму и вечернему небу, видневшемуся в окнах бального зала.

Сочетание традиционной и цифровой анимации позволило изменить перспективу и масштаб, что было нехарактерно для анимационных фильмов того времени. Манипулируя камерой, создатели добавили сцене реалистичности и эмоциональной глубины. Камера падает с люстры, кружит вокруг персонажей и следует за каждым их шагом, создавая иллюзию, что зритель наблюдает за танцем в реальном времени. Это был революционный момент в анимации, поскольку он раздвинул границы того, чего могут достичь анимационные фильмы в плане визуального повествования.

В финальном танце Белль и Чудовища (теперь уже в человеческом обличье) была использована анимация из «Спящей красавицы» 1959 г. Это решение было принято для экономии времени, так как работа над фильмом подходила к концу, а сроки очень давили.

Технические достижения фильма были достигнуты благодаря талантливой группе аниматоров, многие из которых стали ключевыми фигурами в анимационном наследии Disney. Глен Кин, курировавший анимацию Чудовища, позже анимировал главных героев «Аладдина», «Покахонтас» и «Тарзана».

Марк Хенн, создавший анимацию Белль, также сыграл ключевую роль в анимации нескольких культовых диснеевских персонажей: Жасмин и Мулан.

Аниматор Гастона, Андреас Дежа, заслужил признание за свою работу над диснеевскими злодеями, среди них оказались Джафар и Шрам.

Сотрудничество Эшмана с Менкеном стало залогом успеха фильма. В то время как Менкен работал над музыкой, Эшман писал тексты, которые оживляли историю. Первыми были написаны «Belle», «Belle's Reprise» и «Be Our Guest». Когда Ханн получил кассету с песнями, он описал ее как «выигрыш в лотерею». Заглавная песня появилась позже, закрепив эмоциональную картину фильма.

Когда отправляли демо-записи в Disney, Эшман переживал, что никто не просил семиминутный вступительный номер. Однако руководители компании были в восторге, понимая, что песни возвысят фильм до чего-то экстраординарного.

К сожалению, Эшман скончался, так и не закончив работу над фильмом. Однако его работа и влияние прослеживаются во всей картине.

Успех фильма закрепил его место в эпохе диснеевского ренессанса - периода, начавшегося в 1989 году с «Русалочки», когда Disney вернулся к созданию коммерчески успешных и получивших признание критиков фильмов, основанных на уже знакомых нам историях. Картина стала первым анимационным фильмом, номинированным на премию «Оскар». Успех перевесил все компромиссы, а персонаж Белль ознаменовал собой значительный сдвиг в изображении героинь Диснеем.