«Сибирь»: самый дикий фильм ушедшей зимы — с говорящей рыбой, дракой с медведем и психоанализом Уиллема Дефо Статьи редакции

Извращённое, дурное кино — но в то же время отличный способ провести последний вечер февраля.

Клинт живёт в сибирской глуши и работает кем-то вроде бармена — или, если угодно, трактирщика. Наливает выпивку зашедшему к нему охотнику, потом отбивается от медведя. Потом к Клинту приходят беременная девушка и её старая мать, которая пьёт и приговаривает по-русски: «Ты от него беременна, определённо». Потом Клинт покидает дом и отправляется в горы на собачьей упряжке.

Дальше фигурируют, кроме прочего, многочисленные голые женщины (в том числе карлица), чёрная магия, пещера, африканская пустыня, призрак отца Клинта, расстрелы, учиняемые неонацистами, песня «Runaway» и рыба, разговаривающая на иврите.

Признаюсь сразу: я ни черта не понял. Но ни разу не пожалел, что потратил время на этот странный, завораживающий фильм. Его трудно воспринимать серьёзно и проще всего над ним посмеяться, заклеймить его позёрством. Есть ещё мнение, что если посмотреть «Сибирь» вдумчиво, изучить её источники, то всё-таки можно уловить авторский месседж. Не знаю, не знаю.

Важно, конечно, понимать заранее, что это работа Абеля Феррары — режиссёра, в молодости плотно употреблявшего наркотики и снимавшего фильмы с названиями «Убийца с электродрелью», а в 63 года переехавшего в Рим, потому что в родном Нью-Йорке для его кино не осталось места. Туда, по словам Феррары, проник индустриальный подход к кинематографу, Нью-Йорк теперь — это «креативный, мать его, кластер, заполненный сраными творческими людьми».

Сибирь (и «Сибирь»), стало быть, для Феррары метафора изгнания; на самом деле он на востоке России не был, а снимал всё в Альпах — отсюда вместо тайги горы и пещеры.

В пещерах можно найти другой ключ к «Сибири», пещера — это вход в подсознание, бессознательное. Но чем дальше туда погружаешься, тем труднее понять, что происходит и в чьей именно голове.

Феррара утверждает, что не в его: про себя он снял предыдущий фильм, «Томмазо», главный герой которого — режиссёр, придумывающий сценарий «Сибири». Формально «Сибирь» основана на «Красной книге» — сборнике кошмаров психолога Карла Юнга — но такой литературный источник, надо думать, вряд ли можно экранизировать сам по себе.

Ответственность меж тем ложится и на Уиллема Дефо, который по предложению Абеля Феррары и Криса Зойса (соавтора сценария «Сибири» и бывшего психиатра) впервые отправился на психотерапию, в какой-то мере перенёс свой опыт в фильм и потому стал его соавтором.

Дефо вдобавок близкий друг Феррары и его двойник на экране — именно он сыграл режиссёра в «Томмазо». И в «Сибири», видимо, тоже, но с этого момента густой символизм фильма разобрать уже вряд ли получится — ни со второго, ни с третьего просмотра он прозрачнее не станет.

Хорошо, линия с беременной женой-молдаванкой — это о Ферраре (потому что он снял свою настоящую жену, она действительно из Молдавии и беременна). Ну а сюжет с отцом — он тоже о режиссёре или о Дефо? Зачем нужны расстрелы? И причём тут говорящая рыба? Есть подозрение, что понять это можно лишь при одном трудновыполнимом условии — полностью став Абелем Феррарой или Уиллемом Дефо.

Но «Сибирь», как и любое другое предельно личное высказывание, не нуждается в полной расшифровке, как не нуждаются в ней, скажем, фильмы Дэвида Линча. Кто-то воспримет её как издевательство, кто-то — таких людей наверняка будет больше всех — выключит минут через 15. Не имеет значения. «Сибирь» всё равно — уникальный опыт. И раз уж в мире, где всё решают киностудии и фокус-группы, ещё возможно что-то подобное, на финальных титрах хочется только одного — попросить у высших сил оставить причастных к «Сибири» как они есть.

#сибирь #обзоры #мнения