Булыжник серых стен низенького подземелья закрывала медь массивных толстых труб, испещрённых более тонкими и такими же бесконечными, уходящими в неосвещенную глубь. Каждый метр на сантиметре от потолка прокручивались ржавые на вид механизмы, тихо скрепя каждые три секунды мириадами мелких шестерней. Эту непримечательную закономерность заметил тёмный эльф, шедший позади всех в окружении своей призванной колдовством свиты: мелкого горбатого скампа с писклявым истошным смешком и разгоняющей своими кривыми крыльями всю пыль в стороны — Мисс «Крылатый Сумрак», тварей из плана Обливиона.
Светочем им служил парящий над головой норда белый и немного прозрачный, но очень яркий магический шар. Не раз только благодаря ему все обходили внезапные глубокие ямы застланные тьмой, квадратные нажимные плиты двемерских ловушек и главное - замечали множественные повороты и запутывающие ответвления. Как и только благодаря превосходному музыкальному слуху и натренированной смекалке данмера, который построил целую теорию на том щёлкающем звуке шестерней, троица шла, по его личному мнению все время верно. Согласно словам волшебника, нужно идти только в те стороны, где скрипящий звук почти выдохшихся механизмов как-бы продолжает ритм из предыдущего коридора или комнаты.
Спустившись больше часа назад через деревянный люк под треснутым камнем пола оружейной, троица прошла длинный путь, прежде чем свернуть на узкой тропке у края живописного обрыва. Перед ними выросла высокая арка обитая тяжелым древним металлом оранжевого оттенка. На пьедестале из обломков старого мира переливалось медовыми огнями ребристо-ступенчатое гнездо. Именно под ним на плоской миниатюрной табличке осталась нетронутая временем надпись на языке босмеров «Золотой Путь».
Втиснутая между могучих грудей каменной породы, незаметно проходила тонкая линия из чистого золота, спрятанная летами под слоем угловатых камешков и почти навечно погребенная от любого зрителя редко сыплющимся с недосягаемых пещерных свод холодным песком. Она делила пол на две половины, устремляясь в неизведанную бездну двемерского грота...
Обмотанные тяжеловесными цепями человеческой жадности, спрятавшимися в глубине души каждого из живых существ, разношёрстная группа подняла трудный спор о правильности их вторжения в эти глубины без просьбы управителя гильдии. Закончив черпкой синонимов своих словарных запасов для постройки более убедительных предложений, опасно увеличив напряжение между друг другом, троица немедленно разошлась как однополюсные магниты, заняв дальние углы острокаменной рощи подземелья, не случайно оголив в своих умах звонкий стук ненасытных богатствами мыслей, чтобы без лишних сомнений продолжить и закончить начатое дело.
Теперь тёплый свет факела в руках неутомляемого норда рассекал густую тьму подземелья, проливая томные лучи пламени на заваленный валунами узкий проход. Под его пристальным суровым взглядом туда-сюда сновали безудержные слуги отдыхающего неподалёку волшебника, по мелким крупицам расчищая отрезанную обвалом загадочную тропу, под которой продолжала ползти недавно обнаруженная трещина цвета самого солнечного из драгоценнейших металлов, мерцающая искрами жёлтого блеска.
Отдав свои последние приказы младшим из даэдра, темный эльф изучал ветхие страницы морщинистого фолианта магии «Изменение, том второй» в шнурковом переплете, глазами бегая по узким рядам многочисленных строк, в поисках одного единственного и очень могущественного заклинания - телекинеза.
Словно дождевые черви, пальцы мелкорослых тварей ковыряли землю в узких щелях меж крупных валунов. Раскрошив её без остатка, лишенная сухой грязи серая стена наконец осыпалась, даруя разочарованным и запыхавшимся созданиям созерцать последнее, едва ли посильное для них препятствие — поросшего мхом великана среди остальных булыжников, спрятавшего за своей несгибаемой широкой спиной ауру бронзового свечения.
Закрыв глаза для более точной концентрации своих мыслей, в центре костлявой ладони данмера спустя мгновение вспыхнула крохотная бисеринка чистой магии. Её почти бесформенное тело наполнилось блекло-оранжевой энергией и вместе с плавным движением руки исполинский монолит пыльной преграды улетел по невидимой реке, явив тёмным силуэтам троицы яркий пейзаж длинного коридора.
Вдаль тянулись абсолютно похожие друг на друга два ряда золотистых жаровен, освещая бессмертным огнём каждую деталь душного подземелья: из каменной тверди потолка, пола и стен, торчали идеально круглые горла нараспашку открытых труб; И всякий раз, когда приглушённый расстоянием звук удара сталью о сталь доносился к ушам внимательно идущих расхитителей двемерских сокровищ, все трубы поочередно выдыхали быстро таяющими облаками пара, нагревая и так раскалённый беспокойством воздух.
Где-то на половине отрезка оставшегося пути группа остановилась: то, что раньше они считали темной дырой в конце коридора — есть отбрасываемая тень огромной, вряд ли кому-то из троицы известной человекоподобной машины. И пока их открытые от удивления рты безмолвно ловили солоноватый воздух, вместе с очередным приливом шипящего пара из ближайших труб со свистом вылетели цельнометаллические большие ядра...
Раздался треск костей — раздавленный скамп медленно сползал на пол; Проскрежетал металл — приземлившиеся снаряды трансформировались в пауков; Застучало дерево — клинок в руках норда хлестал старый щит, привлекая к воину всё внимание. Готовилось настоящее сражение, начавшееся в пользу стражей древних руин.
Прочные паучьи лапки строгими движениями колотили в пол, намереваясь сломать не каменные плиты, а ступни отступающих нарушителей. И по началу последним сильно везло: они умудрились вовремя нырнуть под струи пара, приняли недолгий бой в более подходящем для схватки месте — норд рассек один панцирь, но меч сразу покрылся чёрными венами и его пришлось сменить серебряным скимитаром; Темный эльф приказал летающему существу атаковать и оно выполнило свой последний приказ, пав ужасной смертью; Только имперка бездействовала, зная для чего бережёт свои силы, — в это время, заставляя при каждом шаге осыпаться пылью дрожащий потолок, шли тонны двемерского металла собранные в одну единственную конструкцию — двухметрового центуриона.
От предельно сильных взмахов сияло серебро клинка над головой седого воина; От оглушающих ударов синих молний сводило пальцы насквозь пропотевшего от усталости волшебника. Новое оружие и разрушительное заклинание лихо сметали быстро редеющую дюжину врагов. В какой-то момент силы норда с данмером почти иссякли, но обезображенные боем механизмы лежали у их ног. Тогда в полуметре перед ними остановился объятый горячим паром исполин с металлическим сердцем — сражение обрело отчаянный окрас.
Вместо кистей — молот и толстое лезвие. Вместо техники ударов — беспринципный нескончаемый натиск центуриона. Такая машина способна смять или разрезать сталь как кусок масла, именно поэтому воин старательно отклонял убийственные выпады в стороны. Впрочем даже так, щит уже трещал по швам, а контратаки лишь царапали каркас и затупляли скимитар. Если бы только руки этого седовласого человека хотя бы на мгновение воспроизвели мастерство любого из прославленных Певцов Мечей, грубая сила сразу сменилась бы точностью и количеством, а двемерский страж лишился обеих рук. Но...
Но смятый нагрудник бойца уже сдавливал грудь и внизу об обувь разбивались капли крови. Укрыв щитом вспотевшую голову, он сжал зубы — механическое чудовище готовило незнакомую атаку: каждый винтик протяжно скрипнул при мощном вращении ореолов внутри центуриона; И из центра приоткрывшегося панциря низверглись белые волны пара прямо на норда.
Теперь с воина капала влага. Его обожженное кипятком тело через силу встало в более оборонительную позу — отчаянная попытка принять следующий удар. Однако голубые глаза седовласого отчётливо видели: дерево щита обмякло и не готово к предстоящей схватке.
Как оказалось, сырое дерево — даже окованное железом, — достаточно просто ломается от сокрушительного попадания двемерского молота. А упёртый человек укрывающийся за таким ненадежным авангардом — легко отлетает прочь; В недолгом полёте, норд столкнулся лоб в лоб с темным эльфом, при падении случайно раздавив выбитую из рук мага склянку маны.
В приподнятом колене разошлись поршни и со свистом вышло лишнее давление. Щёлкнула нацеленная стопа гигантской машины — отползающего Северянина собирались добить, расплющив его как выброшенный помидор.
Ладонь имперской девы гордо возвышалась над ней — именно так, как и учили лесные эльфы. Внутри сымпровизированной короны из пальцев появился бирюзовый огонь и на поле сражения медленно задрожали каменные плиты...
Мозг дал четкую команду — бегство любой ценой. Адреналин сразу ударил в кровь и спотыкаясь, израненный воин чудом миновал выныривающую из под пола дюжину огромных жуков — скарабеев; Их охваченные бирюзовым огнём жвала подобно стрелам врезались в тяжелую броню центуриона. Многие из пустынных созданий так и остались висеть мертвым грузом в металлическом теле, но особо удачливым удалось перегрызть двемерские стержни и остановить движущуюся машину: многотонные ноги рухнули подняв пыль, а молот и лезвие перестали функционировать.
Очевидно вроде, что вот она — победа. И двое точно выдохнули, только рука бойца уже сжимала рукоять поднятого скимитара; Тело мужчины в резком рывке обрушило острое лезвие в область шеи неподвижного гиганта, однако его ожидал ответный удар: послышался знакомый скрип ореолов — выпущенный пар целиком врезался в воина и созвучно с этим прозвучал глухой стук вибрирующей стали — нависла загадочная тишина.
Время шло — пар уходил. До сих пор лежащий на полу данмер не спешил подниматься. В его от рождения красных глазах застыла яркая картина: за обезглавленным центурионом знаменательно возвышался поднятый чьей-то рукой эфес разбитого клинка. У этого неизвестного торчали чернокаменные шипы из обугленной кожи; Именно из них сквозь тонкие трещины выходило ядовитое сияние лавы. Всё это — вполне ожидаемо для тёмного эльфа. Всё это — сила рыцаря-дракона, наконец воскрешенная нордом.
Интересный рассказ!
Спасибо мужик!