Поля перестали думать (миниатюра)
Другая ночь. Кто-то жует траву. Покой рождает надежду. И надежда наполняет чьи-то жилы.
Вспышка телепортации озарила бесконечную прерию, дышащую плодородием.
Зелёная сочная трава примялась четырехруким гуманоидом, покрытым серебристой материей целиком, кроме гладкой серой головы с черными глазами. Человек пришел в этот мир. Блик от солнца, возникший в непрозрачных его очах, содержал в себе искру превосходного разума.
Что-то очень доброе и любопытное подбежало к ногам.
Человек взял левой нижней рукой маленькое существо, похожее на земную лошадь давно минувших эпох, но имеющее при этом более утонченный череп и третью пару конечностей спереди, служивших манипуляторами.
Это была планета исследуемой категории. Похожая по физическим характеристикам на землю, она была совсем другой по своему духу. Человек ощущал это в мельчайших деталях, не только в небе с другим расположением звезд, но даже в дуновении ночного ветра.
Кругом была зелёная степь. Не за что ухватиться взгляду. Простота, скрывающая сложность, и пустота, скрывающая полноту.
Левая нижняя рука опустила разумное существо, а ноги пошли в направлении ударивших ввысь лучей голубоватого света. Вскоре человек обнаружил округлый световой храм, созданный прожекторами, подле которых суетились разумные лошади. Они бросали свои взоры на человека, а сами бегали и пытались что-то подготовить.
Усевшись внутри каменной площадки, человек молча ожидал, пока перед ним не собирались самые разные носители информации, от различных артефактов, до допотопного проектора, который вскоре начал показывать незамысловатый документальный фильм.
И так человек увидел историю этой цивилизации, которая развивалась удивительным образом.
Когда-то другая, недостижимо более высокоразвитая раса в ходе терраформирования соединила всю сушу, оставив на планете один материк, опоясывающий ее по экватору, и потому по всей суше был одинаковый климат и рельеф Ровность береговой линии не оставляла сомнений в прикосновении инопланетного интеллекта.
Местность лишь с первого взгляда казалась простой, но прерии были многоуровневыми. Карты этого мира были трехмерными и показывали большие полые пространства, похожие на прорытые гигантские норы, спутывающиеся в разнообразные лабиринты. В этих полостях также росла трава и паслись разумные стада. Возможно, что в изучении этих усложненных пространств местные существа и обрели более сложный мозг, достигший разумности.
Возникшая здесь разумная жизнь не знала борьбы обществ разного уклада. Они только вырубали леса для расширения пастбищ, потому что питались травой. И эта раса занималась исключительно производством, без политики или экономики в её человеческом понимании. Стада становились больше, их движение требовали регулирования, но ресурсов всегда хватало и освоение новых не требовало напряжения, потому как они были везде одинаковыми, и не существовало более плодородных мест, за которые могла бы разгореться борьба.
Это была раса без искусства и религии, здесь красоту видели только в природе, но при этом все были заняты только потреблением, не нарушающим экосистемы. Всеобъемлющее потребление не порождало предубеждений, подобных человеческим. Лошади обрели учет и контроль на огромном пространстве прежде, чем разумное их поголовье достигло опасных значений. Эта раса знала лишь экстенсивное развитие, потому как не сталкивалась с кризисами по ходу роста цивилизации, регулирование требовалось лишь для всеобщего скоординированного потребления. Достигнув своего предела эти умные лошадки стали осознанно сокращать поголовье, чтобы уберечь себя от вымирания из-за недостатка ресурсов.
Так их цивилизация начала тихо хиреть. Когда-то огромные тучные стада перемещались организованными колоннами пожирая всё по расписанию. Строились гигантские загоны, возникали ремесленные центры, равномерно раскиданные по материку. Города здесь не появлялись, но различные производства не нуждались в обильной инфраструктуре, подобной человеческой. Ограниченная индустриализация проходила на фоне уменьшения поголовья, не влияя на демографию.
Запущенное однажды сокращение поголовья потакало извращенным росткам местной эстетики. Обретающие покой и простор разумные лошади уже не хотели возникновения тучных стад. Они с радостью сокращали численность, привыкая к все большим тишине и покою.
Так поля перестали быть местом, где кишит жизнь, и планета стихла.
Печально ухмыльнувшись, человек деловито сложил все свои руки и встал. Лошадки, прежде притаившиеся для наблюдения за человеческой реакцией, вновь засуетились у больших серебристых ног. Но их суета не имела значения. Великое объединение придет сюда, и умертвляющий покой исчезнет.
Галактический дух не терпит бездумья, и чтобы призвать его, человек обратился к небу. Где-то там уже мерцали огни гигантских космических кораблей, несущих в себе семена межзвездной цивилизации. Какие-то несколько миллионов лет, и они будут здесь.
И тогда стада вновь начнут мыслить.