История одного редгарда

Написано специально для конкурса #возвращениевскайрим

Руки уже почти не двигались от сковавшего их холода, а костёр так и не был разожжён. Проклятый нордский холод! Обычное задание – разжечь камин в домике к приходу остальных членов отряда, но выполнить его в таких диких условиях было почти что невозможно. Райан плюнул на пол и бросил дурацкий кремень на пол. Он покатился по каменному полу и отлетел в дальний угол комнаты.

В который раз молодой редгард жалел о своём решении прибыть на службу в Скайрим. Он вспоминал тёплые пески Хаммерфелла, вкус глотка холодной освежающей воды.… Но затем на ум быстро приходил родной дом. Отец, седой и согбенный старик, в глазах которого сверкала ярость и неутомимая жажда власти. Да, в доме его боялись все. Мать, в ответ на его гневные выкрики лишь качавшая головой, сестра, опускавшая голову при каждом его появлении, даже служанки, пытавшиеся быстро пройти мимо, когда в поле зрения появлялся Рено Майрас.

Он не всегда был таким, и славный род Майрасов когда-то очень уважали в родном городе Райана. Но воспоминания об этих временах у редгарда сохранились нечёткие, неясные. Он помнил отца, стоящего за барной стойкой и жавшего виноград здесь же, с помощью инструмента, который он сам и придумал. Трактир «У Майрасов» пользовался репутацией прекрасного места, где можно было отдохнуть с комфортом после тяжёлого рабочего дня, проведённого на ферме. Да, драк в своём трактире отец не допускал. Больше двух кружек чистого вина он посетителям не отпускал, а если они и требовали больше, то разбавлял половину холодной водой. В первый раз посетитель, конечно, сердился, и уходил домой. Но на следующий день всегда возвращался и, нервно потрепав шляпу, просил войти. Естественно – любой жадный до наживы кабатчик отберёт последнее у пьяного работяги ради самой мелкой медяшки, а здесь им встречался совсем другой человек – честный и не стремившийся к деньгам любой ценой.

Да, это были самые светлые воспоминания детства. А дальше следовали совсем другие – мрачные, лишённые надежды. Всё началось с тех пор, как человек в богатом костюме зашёл в таверну и поговорил с отцом в дальней комнате таверны. Мать гадала, что могло понадобиться столь важному господину в их скромном жилище. Голоса раздавались сначала тихо, затем громче, а затем отец вскрикнул: «Тысяча септимов!». После этого они продолжили что-то обсуждать, но уже так тихо, что ничего услышать не удалось.

С этого времени дело вошло в гору. Отец расстался со старой таверной, и сосредоточился на виноделии. Он еженедельно отправлял в порт курьера с двадцатью бутылками вина. Семья приобрела большой и просторный дом с садом, к Райану и его сестре стал ходить учитель, мать стала одевать дорогие платья и принимать гостей. Но для отца это всё несло лишь отрицательный характер. День ото дня он становился всё злее и старее. Через два года он стал не похож на себя. Злобный, низкий старик теперь гнал со двора всех своих бывших друзей, употребляя слова «чернь» и «нищие», которые до этого никогда не произносил. К детям он относился как к пажам – гонял их из сада и ругался без причины.

Да, Райан ни о чём не жалел, когда завернул свои вещи в мешок и отправился в путь. Он даже не знал куда идёт – просто путешествовал по станциям и находил работу там, где это возможно. Помощник лекаря, разносчик в таверне (уж с этим проблем точно не было), конюх, переписчик старых разваливающихся книг на новую бумагу – это ещё не всё профессии, с которыми ему пришлось ознакомиться и узнать. Но именно военная карьера стала делом жизни редгарда. Сначала он служил в маленькой деревушке в Сиродиле, а затем его вместе со всем взводом перевели в Скайрим. Естественно, сначала пугал холод и суровость этих мест, но позже Райан привык к ним. Атмосфера всяко лучше, чем в родном доме.

***

- Эй, Майрас! Ты зажёг камин?

Райан и не заметил, как лёг на пол и прикрыл глаза. Да, сегодня был очень тяжёлый день – два дежурства, утреннее и вечернее, на открытом небе в разгар метели – это не шутка! Но засыпать на ходу – тоже не вариант.

- Одну секунду, Глифф! Пальцы замёрзли, никак не могу выбить искры!

Глифф, бурый каджит, родился и вырос в семье торговцев в Вайтране. Когда ему исполнилось двадцать, на обоз его отца напали Братья Бури, набиравшая силу организация нордов, отрицавшая власть Империи. И как напали – тела так и не нашли. Естественно, молодой Глифф хотел отомстить за родню, и записался в Имперский легион. Ловкий и смекалистый, он легко вошёл в доверие и к начальству, и к сослуживцам. Он сражался сразу двумя ножами, используя в бою какие-то древние каджисткие техники: непонятно было, чем будет нанесён следующий удар – кинжалом или когтями. В общем – он был неплохой товарищ, на которого всегда можно положиться, который не бросит в тяжёлом положении.

Глифф подошёл, взял кремень и камень и начал сталкивать их самыми гладкими краями. Через минуту, камин уже горел, и Райан подкидывал в него ветки.

Третий и последний член отряда вошёл в комнату и снял свои тяжёлые доспехи, оставив их в углу. Его мощное оркское тело опустилось рядом со всеми на место около камина, и он издал звук, напоминающий что-то среднее между визгом птицы и грудным вздохом. Музыка блаженства. Тепло произвело на Дартана ностальгическое действие.

- Даэдра меня задери, как хорошо погреться у тёплого костра! – произнёс он, закрыв глаза и облокотившись о свой локоть, - как будто снова чувствую запах жареного поросёнка, которого я отведал перед отправкой в Скайрим. Да, дивные времена…

- Кстати, о еде. Пора готовить наш скромный ужин.

Одним ухом Райан слышал о скромных солдатских пайках и о том, что в армии наедаться не приходится. Он был готов к самому худшему в гастрономическом плане, но, к своему удивлению, в каджите жил талант повара. Если кто-то говорил вам о том, что хлебать втроём суп из одного котла – это нечестно, так как кому-то достаётся больше, кому-то меньше, а так же ведёт к ссорам и пререканиям – забудьте.

Глифф достал из одного кармана плод сладкой брюквы, а из другого три средних морковки. Райан разжился у одного славного фермера, которому по простоте душевной помог вытащить тележку из грязи, громадным кочаном капусты и двумя розовыми помидорами. А Дартан порылся в набитом всякой всячиной мешке, и извлёк оттуда бутылку нордского эля и меньше чем наполовину общипанного кролика.

- С вот этим, - он показал на бутылку, - понятно как справляться. А с ним… - он грустно посмотрел на тушку животного.

- Одну секунду, - произнёс Глифф и, взяв у орка из рук кролика, стал умело работать ножом. Он счистил всю гарь и гниль с бедного животного, и в суп полетели только куски чистого мяса.

Вот так они и сидели, хлебая суп одной ложкой и передавая друг другу бутылку. Один ел, другой пил, а третий предавался философским размышлениям. Пока сосед не протягивал ему орудие питания.

Каджит наелся после первой минуты еды, и выпил всего несколько глотков эля. Райан отдал ложку орку в вечное пользование после того, как в котле осталась треть похлёбки, и хорошенько приложился к бутылке. Дартан же с радостью доел оставшийся суп, брякнул «Да, кулинария!» и залёг спать.

Райан, как всегда ночью, лежал с открытыми глазами и думал о разных вещах. О доме, который покинул из-за отца и о котором вспоминал из-за матери и сестры. Как они там сейчас? Жив ли отец, и изменилась ли как-то жизнь в особняке Майрасов?

Затем он задумался о более насущных проблемах. Легат предупреждал об активности Братьев в окрестностях этой деревушки, но посмеют ли эти наглые норды бросить вызов Имперской армии? Вряд ли. А может и да, если у них есть достаточное количество оружия и, что немаловажно, отваги. Редгард лично осматривал стены лагеря. Крепкие деревянные колья, заострённые на концах, могли поубавить желание лезть на них. Единственный способ пробраться сюда – это парадный вход. Но там стоят два человека на ночном карауле, и они дунут в горн, если что-то произойдёт…

***

Его разбудил звук горна. Райан почувствовал, как каджит рядом вскочил с пола и зашипел:

- Прорвались! Тревога!

Он пнул орка, и тот нехотя стал вставать. Но когда, наконец, понял причину подъёма, быстро кинулся к своему углу, и через минуту, во всеоружии и в тяжёлой стальной броне подошёл к выходу из сторожки. Тем временем каджит накинул свою меховую одежду, а Райан облачился в латы и схватил свой меч и щит.

- Выходим по одному! Орк впереди, я посередине, Райан прикрывает тыл. Сначала доберёмся до палатки легата и посмотрим, что там случилось.

Орк важно насупился, подтверждая этим слова каджита, а Райан просто кивнул. Хороший и логичный план.

Они вышли из помещения прямо на северный холод Скайрима. К удивлению, всё вокруг было кристально ясным, без капли тумана, и троица успела разобрать следы битвы и её продолжение, идущее прямо сейчас в ста шагах от них. Райан хотел направиться к битве, но каджит остановил его и шепнул:

- Сначала к палатке легата! Чую, там что-то происходит!

Редгард пожал плечами, и направился за ним, время от времени оглядываясь туда, где происходила битва. Ему, конечно, хотелось присоединиться, но план Глиффа имел свои доводы, более весомые, чем желание помочь своим. Да и каджитское чутьё редко когда подводит.

В пятидесяти шагах от палатки Райан остановился, вздрогнув. Из самого сердца лагеря, из обиталища его начальника слышались голоса. Один твёрдый, бас, а второй хриплый, еле слышимый. Конечно, у легата был звучный голос, и все шансы были, что он таким и остался, но всё-таки…

- Стойте здесь! Я подойду поближе и подслушаю, о чём там говорят. Что-то подсказывает мне, что у легата не всё в порядке. Если это так, я сымитирую волка. Услышите вой – быстро бегите на помощь!

Райан и Датран хмуро кивнули, и каджит быстро скрылся из виду.

***

- В последний раз предупреждаю, ты, старый болван, где это дурацкое послание?

- А я в третий раз говорю тебе, нордская свинья, что у меня нет никакого послания, а если бы и было, то я скорее умер, чем отдал бы его тебе. Своими грязными лапами ты чуть не задушил меня, идиот!

Даэдра побери всех этих Братьев Бури! Сиплый голос принадлежал легату – его оппонент, видимо, чуть не задушил имперца. Остался один вопрос – какому чудовищу принадлежит второй голос, если он смог пробраться в лагерь незаметно ото всех, убить двух стражников-ветеранов, лежащих сейчас с перерезанными горлами около входа в палатку, да ещё и победить легата – самого опытного бойца во всём лагере? Надо бы разузнать.

Глифф приподнялся и заглянул в окно. Несчастный имперец лежал, облокотившись об стол, и тихо стонал от боли. Конечно, в его бедро почти наполовину был воткнут боевой топор, и вытащить его не предоставлялось возможности – кровотечение больше повредит раненому, чем спасёт. Каджит мог бы наложить жгут и даже спасти ногу легату с помощью трав, бывших у него в подсумке, но, к сожалению, виновник ранения вряд ли предоставит такую возможность.

А сам норд тем временем рылся в ящиках, сумках, карманах одежды – везде, где могло быть нужное ему послание. И не обращал внимания на то, что чья-то мохнатая тень пробралась в палатку, тихо подошла к нему и наконец, совершила резкое движение.

- Твою…

На левой руке противника красовались пять красных следов от когтей, врезавшихся глубоко под кожу и зудящих, как тысяча жал. Норд заорал благим матом и резко обернулся, попутно размахнувшись здоровой рукой, чтобы сломать обидчику нос. Но каджит уже отскочил в дальний конец комнаты и оттуда выл, как настоящий волк. «Дикий каджит? Никогда таких не встречал!» - успел подумать громила перед тем, как в палатку влетел рычащий орк и кинулся на него, размахивая огромной алебардой. Норд еле успел отскочить от удара, но тот всё равно задел его за левый бок и заставил пошатнуться на ногах. В итоге, вся левая часть таинственного врага оказалась парализованной. Этого вполне хватило бы, чтобы победить обычного солдата Братьев Бури в составе могучего орка и сильного редгарда. Но обычного солдата никогда бы не отправили на такое сложное задание, как вымогательство политически важных документов у легата Империи. Нет, это был крепкий орешек, который ещё надо было разгрызть.

Норд издал Боевой Клич. Да какой Боевой Клич! У Райана затряслись поджилки от этого звука, но он не ступил с места. Слишком сильным было чувство долга перед чувством страха. Орка же просто захлестнула ярость, не оставившая для способностей врага свободного места. Закричав что есть силы, он кинулся на врага в рукопашную, оставив алебарду в стволе одного из деревьев, поддерживавших палатку. Началась битва, в которой Райану не было места. Орк схватил врага в крепкий захват. Норд пытался выкарабкаться из могучих объятий , но боец не давал противнику это сделать. Датран бил головой своего врага по всему, что только встречалось по пути: по крепкому железному шкафу, об стальной стол, стоящий в середине палатки и который они благополучно сбили во время сражения, об ствол дерева, в котором до сих пор качалась алебарда.

Норд чувствовал, как голова идёт кругом от многочисленных ударов. Он взревел от боли и напряг все свои мускулы, стремясь вырваться из захвата чудовища, которое его схватило. Наконец, когда орк измучился и устал от тяжёлых доспехов, надетых на нём, его противник наконец-то вырвался и, разбежавшись, въехал лбом прямо в лицо Датрана. Он сломал ему один из клыков и совсем выбил орка из игры. Тот свалился прямо на пол, устав как от напряжения схватки, так и от невыносимых нагрузок, которые испытывал.

Норд победоносно взревел, но его победный клич прервал железный щит, впечатавшийся прямо в висок боковой стороной. Он ошалело посмотрел назад, и почувствовал, как в предплечье входит клинок. Райан быстро подключился к битве, заменив тяжело дышавшего орка, и переключил врага на себя. Его тактика была отличной от тактики Датрана. Редгард в латных доспехах просто отходил от ударов врага, зная, что в состоянии бешенства норд способен переломить ход боя. И всё равно, что норд схватил второй боевой топор, вонзённый в землю, и размахивал им, пытаясь задеть Райана. Редгард уворачивался от большинства ударов, уходя назад. Когда он оказывался в углу, то принимал удар на щит, сокращал дистанцию между собой и врагом, напирал на своего противника и легко перескакивал в другую сторону, заставляя норда снова вести себя до угла. Райану в своей броне было легко вести этот бой, чего не скажешь о его враге. Норд стал спотыкаться, промахиваться в ударах и, наконец, остановился, тяжело дыша. Левая рука и бок бешено пульсировали. Правое предплечье охватила тупая боль, да и в висках шумело так, что остальные окружающие звуки были не слышны. Редгард закончил битву ударом рукояткой меча промеж глаз, отправив норда в темноту.

***

Как хорошо снова оказаться в родных краях! Кажется, что Райан целую вечность назад гулял по этим улочкам, заходил в эти магазины, отдыхал под сенью этих деревьев. Если бы ни нападение на лагерь, то неизвестно, сколько лет редгард ещё не посетил бы родину!

Каджит Глифф успел наложить легату жгут, и имперские врачи сняли его через час. Нога легата осталачь цела, и он был этому просто несказанно рад, за что пожаловал Глиффу благодарность и назначение на пост выдачи оружия и припасов Имперского легиона в Скайриме. Как он сам говорил, «самое тёплое и сытное место в армии».

Орка Датрана наградили новым званием, и он отправился служить в родные края, там, где у него, оказывается, была большая семья. Нет лучшей награды, чем быть комендантом в родном городе, не правда ли?

Оказалось, что тот крепкий норд, которого они победили, оказался одним из легендарных полководцев Братьев Бури, который был отправлен на важное задание. Дело в том, что утром дня нападения к легату прискакал человек на лошади и принёс послание. В нём значилось, что один из ярлов соглашается заключить союз с Имперским легионом и признать Братьев Бури преступной организацией. Естественно, главе организации это не понравилось, и он поручил самому сильному из тех, кто был рядом, взять с собой полсотни воинов и под их прикрытием найти это послание. Какие выгоды это сулило Братьям Бури – бросить в лицо изменника его же бумагу, подправленную на собственный лад! Попробуй скажи, что ты писал не это! Все солдаты ярла, которые служили ему, однозначно осудили бы такой поступок, и перешли бы на сторону Братьев Бури, поверив написанному в липовом письме на оригинальной печати. К счастью, троица воинов исправила эту ситуацию, и норд не смог найти бумаги, лежавшие у легата за пазухой.

Райан распрощался с военной карьерой и, получив жалованье за три месяца непорочной службы и награду за миссию, отправился домой, в Хамерфелл. Конечно, он боялся встретиться со своим прошлым. Что стало со всеми родными за время, пока он отсутствовал, он не знал, и мог только догадываться.

К счастью, опасаться было нечего. Мать, встретив его на пороге старого особняка, расплакалась, а потом, немного успокоившись, рассказала об изменениях, которые произошли с его семьёй.

Отец умер через два месяца после его ухода. Это неудивительно, нервные и злые люди мало живут на свете. Мать решила продать его винный бизнес за круглую сумму, и из вырученных денег большую часть отдала как приданое своей дочери. И не прогадала! Зять сестры оказался умелым дельцом, и через год из его обычно ремесленной лавки получилось прибыльное дело, которым занимался он и его жена. А теперь и Райан.

***

Райан, как обычно в начале рабочего дня, быстро наточил витринные образцы оружия. Два меча – средний и длинный, кинжал, алебарду и топор. Это не заняло много времени, и он принялся за свою обычную квоту. Весь новый товар поступал в лавку через курьеров, которых нанимали купцы. Курьеры клали ящики в подсобку, из которой Райан их забирал, начищал и натачивал. После этой обработки ни один покупатель лавки не мог упрекнуть хозяина в том, что его товар не в лучшем виде.

- Эй, Райан!

В подсобку ворвался Мадж, муж сестры Райана, а теперь ещё и бизнес-партнёр, потому что всю свою награду он потратил на это заведение и стал одним из хозяев.

- Там меня атакуют два босмера, говорят, нужно наточить древки их стрел. Из серебра! Из чистого! Ты умеешь его обрабатывать?

Райан усмехнулся.

- Зови их сюда, - сказал он с улыбкой довольного своей жизнью человека, - разберёмся, - люблю непростые задачи!