На безымянной высоте

Рассказ от лица уцелевшего солдата Альянса, оказавшегося в самом эпицентре вторжения на Землю.

Все началось задолго до этого самого момента, задолго до того, как я оказался на этих самых часах со снайперской винтовкой в руках и в луже собственной крови, украшенной кучей пустых шприцов панацелина, словно новогодняя елка. И даже взгляд на небо лишь добавлял больше уныния, будто старый прогнивший потолок из которого постоянно льет что-то зловонное и грязное. Когда вокруг лишь хаос и смерть. Кто они и откуда взялись? Кто наш противник? Мне было не до вопросов. Только проблески прошлого не давали мне покоя, заставляя раз за разом прокручивать все произошедшее за эту неделю. И верить, что у нас будет шанс пережить хотя бы следующий день.

Есть неплохая цитата для моего случая. Ты либо умираешь героем, либо живешь до тех пор, пока не становишься негодяем. Моя история началась задолго до вторжения. После Войны Первого Контакта вся жизнь Земли изменилась на до и после. Никто не рассчитывал, что первый контакт будет столь жестким и бессмысленным. Он положил грустное начало знакомства с жителями Млечного пути, объединённых идеей и целью общего процветания. Романтика для детишек. Кхка, кхка "харкается кровью". Но стоит признаться, центром этого процветания была выбрана Цитадель действительно не случайно. Она производила неизгладимое впечатление на каждого побывавшего там. Я никогда не бывал на Тессии, но говорят, даже город Азари не сможет сравниться по красоте с ней. Так вот, будучи мальчишками мы грезили о звездных путешествия к далеким системам, о неизученных планетах, о космической романтике. "Сквозь боль улыбается". Святая простота. Но после армейской подготовки юношеская прыть улетучивается, когда тебя посылают в первый бой против банды наемников, состоящих из кроганов и ворка. Вот тебе и романтика, с несущимся на тебя и ревущим кроганом, который одним заходом может убить половину твоего "подготовленного" отряда. Оставив тебя лишь с грустной правдой, с которой придется просто дальше жить. Ведь мы не были первыми, не будем и последними.

Но тогда, признаться, было не так плохо. "Вздыхает с ностальгией". Все мы слышали множество историй о капитане Шепарде до начала вторжения на Землю. Первый Спектр-человек, спасший Цитадель от гетов и остановивший самую загадочную расу Коллекционеров. Никогда особо не верил в эти сказки, но относился к ним с пониманием и преукраской. А Жнецы? Эти рассказы о невероятно мощной цивилизации разумных машин, уничтожающих развитую на нулевом элементе жизнь раз в 50 тысяч лет. А теперь я сижу рядом с Биг Беном в пару километрах от этих самых махин, величиной с целый дредноут, уничтожающих Лондон как огромный муравейник, сметая все на своем пути. Топча все вокруг и просто не замечая наших совместных усилий остановить хотя бы один. Когда нас подняли по тревоге, никто даже не догадывался, что такое может ожидать нас впереди. И все поверили, но было слишком поздно для многих.

Произошло все внезапно: в один миг были стерты все оборонные системы в пределах Солнечной системы. Луна пала меньше чем за минуту. Следующей, как они думали легкой целью, была Земля. И они были правы. Наш отряд базировался неподалеку от Англии, на одной из морских баз Альянса. Как сейчас помню наш последний безмятежный увольнительный вечер: празднование повышения Гарри до члена N7 и долгожданное вступление многое повидавших ребят в данную программу. Если бы не война, может, нас бы и уволили за такую прощальную вечеринку. "Грустно усмехается". Что может быть лучше пьяной драки? Только пьяная драка ханар. Спустя три дня нам было не до смеха. Такого полномасштабного выступления Альянса, кажется, из нас не видел никто. Все подразделения, все виды войск, все увольники, все запасники, все ветераны. Был объявлен общий сбор. Страх окутал всех и каждого.

Тотальная неразбериха в рядах высшего офицерского звена не предвещала ничего хорошего. Нас засунули в первый попавшийся свободный средний тяжелый транспортник вместе с другими отрядами обороны. Лишив нас проверенного капитана и смешав с другими видами войск. Никакого брифинга, только сухой приказ об эвакуации Лондона и окрестностей в кратчайшие сроки и защита гражданского населения, донесенные до нас нашими капитанами прямо внутри корабля. Далее мы услышали рев сотен различных двигателей. Дела обстояли серьезно. Всего десяти минут на овердрайве хватило пилотам, чтобы доставить нас до места назначения. Все мы, словно застывшие, приклеились к окнам и наблюдали за началом конца. Из раций, из рубки пилотов, из отдаленных частей отсеков, рядом со мной, отовсюду, доносилось: "Жнецы". Командный громкий голос прервал эту тираду среди бойцов, приказав готовиться к высадке. "Половина состава корабля здесь, остальные вот тут, треть сюда" – слышалось от собравшихся вместе капитанов, распределявших между собой сектора ответственности. Быстро, четко, согласно – без единого пререкания о большей опасности для своих ребят. Наша зона ответственности была второй на пути следования. Поэтому был шанс оценить обстановку на земле и понаблюдать за первой высадкой. Что в данных условиях было хорошим преимуществом. Ведь помимо увиденных огромных машин мы толком ничего и не знали о наземном противнике. Как и наше командование.

Первый отряд высадился крайне быстро и уверенно. Видать подобное зрелище было не в первой для этих ребят. Но вскоре мы услышали ужасающий рев, доносившийся от самой близкой к нам машины. Звук, способный пробрать до самых костей. Звук, поглощающий надежду. Звук, который невозможно забыть. "Звук участившегося дыхания". После чего последовала атака энергетическим лучом, уничтожившим по пути следования пару челноков, транспортник и попавшим в огромное здание, превратившееся спустя минуты в руины. Остальные Жнецы последовали тому же примеру. И подобно герою Герберта Уэллса мы все испытали свое бессилие перед столь могущественным противником. Ведь авиация то и дело наносила точечные удары по кинетическим барьерам, выискивая в них слабые места. Но никакого результата не было. Не хватало мощности и единой координации, ведь строй то и дело разрушали мелкие дроны с колоссальной пробивной силой, как мухи, рассыпанные по периметру обороны. А тяжелые хорошо вооруженные транспортники в схватке всего с одним Жнецом превращались в кучу искореженного металла.

Возгласы машин то и дело раздавались отовсюду. Под этот рев настала и наша очередь для встречи с неизбежным. Сигнал, приказ к высадке и мы на позиции. Посреди куч обломков зданий и груд металла на невероятном контрасте с нетронутыми строениями, непонятно как вообще уцелевшими во всем этом. Словно намеренно. Рассредоточившись, мы стали обыскивать возможные укрытия выживших. Спустя часы успешных поисков нас ожидала неприятная встреча с более мелким противником. По донесениям многие отряды уже сталкивались с наземной пехотой. Уродливая нежить – вот как описывали их увидевшие. Рассказы о них не отличались конкретикой и всегда имели противоречия, но одна жуткая общая деталь все-таки вырисовывалась. Все они были схожи с союзниками, а иногда даже людьми. В чем мы воочию убедились. "Сжал крепко винтовку". Но времени на обдумывание этого факта у нас не было. В завязавшемся бою превосходство находилось не на нашей стороне. Раненые гражданские были на пределе, а наш боевой дух пошатнулся не на шутку. Чертовы новые термозаряды в самый неподходящий момент могли исчерпать свой ресурс, импланты биотиков сбоили, врагов вокруг становилось все больше, а о подкреплении можно было лишь только мечтать. Лишь только чудо помогло нам тогда и помогало в дальнейшем выбираться из небольших заварушек. Когда до пункта эвакуации было еще далеко. Если он вообще был.

Отряды прикрытия основной массы были нашей самоубийственной миссией, как шутили уходившие на это задание. Да и каждая перестрелка давалась нам ценою многих жизней. Именно поэтому мы все как никогда нуждались в надежде. И рассказы о Шепарде во многом восполняли общий командный дух. Но это была лишь видимость того, что все в порядке. Только и нам должно было повезти хоть раз. На нашу удачу на второй день нам повстречался передовой отряд, возвращавшийся со своего задания. Молчаливые и потрепанные бойцы, будто побывавшие в аду и вернувшиеся обратно.

Мы тогда и не догадывались, что данная встреча будет роковой для всех нас. Они смотрели, будто, сквозь нас, холодно оглядывая своим пристальным взглядом каждого уцелевшего, словно зная о чем-то таком жутком, о чем они не могли рассказать нам. Командующий Шерман также явно не был рад нашей встречи и связкой с таким количеством гражданских, но бросить нас он не мог. Его бойцы были элитой разведки, членами N7, а сам он одним из ветеранов Первого Конфликта, поэтому в глазах многих людей вновь зажглась искра надежды. Но следующая ночь изменила все. Найденное укрытие располагало двумя путями отступления, хорошей огневой позицией и крепким оборонительным окружением. Но ничего из этого не помогло нам в этом сражении.

Нас не просто окружили со всех сторон, но и захлопнули в коробку. После чего они стали проверять оборону на прочность, посылая сотни хасков и иногда сдабривая их тварями. Под шквальным огнем боевой мощи каннибалов. Так мы прозвали тех, кто пожирал своих союзников на поле боя. Жутко было даже не от этого, а от осознания того, что силуэт на их теле напоминал контуры лица человека. Лишь биотика и крио патроны хоть как-то сдерживали данный натиск. Но вечно это продолжаться не могло и наш капитан Матсон совместно с Шерманом приняли решение разделиться, чтобы спасти людей. Но было уже поздно. Паника заставила людей начать самим действовать, наперекор логике и здравому смыслу. Моя позиция была на возвышенности. Но скорострельность М-92 не сильно способствовало этому преимуществу. 5 выстрелов, 5 трупов, каждый раз одиночный, каждый раз ты тратишь время, чтобы передернуть затвор. Каждый раз это чья-то жизнь. Резня – вот как я вспоминаю ту битву. "Удар об стену". Но после того как пришли Баньши, если я правильно расслышал переговоры по рации, это все превратилось в кровавую баню. Крики, метания, безостановочная пальба. Люди разлетались как кегли в боулинге, не находя спасения даже за укрепленными сооружениями, ведь их количество уже было запредельным и явно неспроста. Но тайну такого пристального внимания к нам теперь хранят мертвые. Наше укрытие также буквально разнесли на части, ранив меня в ногу и подарив пару термозарядов с осколками в тело. Остальным повезло меньше. Лишь пятерым тогда удалось выбраться: потрепанным, сломленным, но живым.

Наше везение заключалось в неудаче других. И нашей значительной удаленности от общей массы. Возможно, мы не были единственными, но выяснить это из-за потери рации не представлялось возможным. Я уронил чертову рацию, я просто ее уронил. "Бормочет что-то несвязное". Остались только я, двое малознакомых мне бойцов и двое гражданских. Ближайшим оплотом и шансом на спасение являлась находящая неподалеку Башня Елизаветы. Где можно было ненадолго скрыться, удачно заняв оборону. Хотя с другой стороны это была превосходная мишень для крупных Жнецов, но по каким-то особым причинам она оставалась до сих пор невредимой. Путь к ней был усеян множеством врагов и всевозможных развалин, значительно затрудняющих любое передвижение. Но особого выбора не было, мы выдвинулись, ввязавшись в еще одну потасовку. Но на сей раз оружие было и у двух гражданских, прошедших невероятно ускоренный курс молодого бойца. Сюда стрелять, сюда целиться, сюда следить за нагревом. Благо ведение огня из М-8 легко мог освоить даже ребенок. Быстрыми перебежками мы были вынуждены рассредоточиться по пути следования. Я шел впереди, остальные разбились попарно, солдат и новичок. Но твари, свалившиеся с небес, застигли нашу цепочку врасплох, мгновенно растерзав пару в середине и нацелившись на замыкающих. Я был в растерянности. Будто цветной фильтр возник перед глазами в виде выбора. На одной стороне ангельские крылья храброго и благородного героя, на другой красные крылья подлого, но живого, отступника. Одна, возможно две, но с таким количеством это было практически самоубийством. Все что я слышал позади, это крики и фраза, которая облегчила хоть на миг эту ношу: "Беги"!

Со всех ног я рванул как можно дальше от того места, превозмогая боль и не смея оглянуться. Спустя несколько часов мне удалось добраться до башни. Оставшиеся патроны и уцелевшая после всех атак винтовка помогли мне хорошо обосноваться прямо под носом врага.Теперь я был наедине с самим собой и призраками прошлого. Времени на раздумья мне хватало. Война с машинами только начинается, на самым главным нашим врагом с давних времен по-прежнему остается страх, вечно противоборствующий с надеждой. Но в нашей ситуации даже надежда не способна противостоять врагу в одиночестве. У нас есть лишь единственный шанс. И если он не поторопиться, то спасать будет уже нечего.