Metal Gear Solid V — это видеоигра

Лонг с небольшим рассуждением насчёт нарратива самой спорной игры серии.

Я не смог найти подходящий заголовок для этого текста. Заявлять, что игра непонятая и гениальная — это уже всем надоевшее клише, к тому же, по своему содержанию весьма спорное. Поэтому я ограничился тем, что можно сказать без каких-либо сомнений. Metal Gear Solid V — это видеоигра.

Но, как ни удивительно, говорить я буду не об еë игровом процессе, а о сюжете и идеях, которые он раскрывает. Конечно, до меня уже было написано титаническое количество разборов и эссе по этой игре, но после очередного перепрохождения определённые мысли в моей голове потребовали, чтобы я зафиксировал их хоть в какой-то форме. В тексте, разумеется, будет большое количество базы, однако во второй половине лонга я постарался сделать акцент на тех вещах, на которые внимание обычно не обращают или не трактуют так, как я (как вариант — обращают и трактуют, просто я не видел такого разбора).

Итак, фанаты MGS V, еë хейтеры, одним словом — друзья! Прошу простить за пафос и призываю вас в последний раз окинуть взглядом сумрачный лес вокруг нас — мы спускаемся в Ад.

Эта фраза отлично описывает ту смену парадигмы, которая произошла между Peace Walker и V — её прямым сиквелом. Игра для портативной платформы, которой Кодзима хотел привлечь аудиторию помладше, внезапно переходит в самую жестокую игру в серии — с бесчеловечными пытками, изнасилованиями, массовыми убийствами и военными преступлениями. Из откровенного аниме и сай-фая Кодзима уводит игру в лагерь, грубо говоря, "сурового реализма", где на войне люди умирают в мучениях и умирают пачками. Серьёзное настроение игры подчёркивается особенностью местных кат-сцен — если раньше типичная часть серии MGS пестрила склейками, близкими планами и прочими приёмами, характерными для кинематографа, то в MGS V всë снято одним дублем, создавая эффект документальной съемки (похожий приём можно вспомнить в сиквеле Kane & Lynch).

Одновременно с этим V — это первая игра в серии, использующая в качестве фона реально произошедшие военные конфликты. Давайте посмотрим на то, как их используют в сюжете игры, и попробуем понять, зачем Кодзиме всë это надо.

Оцелот даёт пролежавшему в коме 9 лет Снейку контекст войн, в которых участвуют Diamond Dogs, через аудиокассеты. Вот как он раскрывает для Босса конфликт в Афганистане:

Позже, когда Снейк по следу Шифра отправляется в Африку, где наёмникам тоже есть чем поживиться, такой же брифинг мы получаем и касательно неё. Но из всех происходящих там военных конфликтов сценарий заостряет внимание на одном конкретном: гражданской войне между вымышленными народами Бута и Мбеле, рифмующейся с настоящей гражданской войной в Руанде.

Иными словами, геймдизайнер позаботился о том, чтобы каждая локация в этой игре несла за собой основную идею истории. Горячие зоны, по которым пробирается Снейк, даже больница на Кипре, в которой он просыпается — это места, несущие за собой чёткий отпечаток разрушительной силы мести.

Мне кажется, что именно за счёт такого обширного подхода к повествованию, где каждая мелочь работает на раскрытие основного конфликта, в MGS V Кодзима раскрыл выбранную тему глубже, чем в других своих играх. Ну, за исключением Sons of Liberty, естественно.

Есть, правда, у такого подхода и очень существенный минус. Revenge, vengeance, retaliation... У человека, прошедшего The Phantom Pain эти слова могут вызывать острую головную боль и непроизвольные ругательства, потому что их здесь очень, очень, очень много. Это первая (и, увы, не последняя) игра Кодзимы, в которой основная тема всплывает настолько часто и настолько в лоб. Геймдизайнер никогда не был известен тонкими намёками — в конце истории чаще всего появлялся персонаж, который душевно и доступно объяснял тебе посыл игры, которую ты только что прошёл. Вот только MGS V — это новый уровень. Слово "месть" здесь встречается повсюду.

Но сосредоточимся на хорошем. Игры Кодзимы всегда были в той или иной мере антивоенными, но в The Phantom Pain он решил углубиться именно в эту тему и попробовать ответить на вопрос — что толкает людей в бесконечный круг ненависти, коим является война?

Давайте вкратце обсудим, как одержимость местью прослеживается в сюжетных линиях персонажей игры и как она на них влияет. Для начала разберёмся с "молчаливыми" героями, которые за всю игру не произносят ни слова, но остаются важной частью сюжета. Тем более что персонажей, сюжетные арки которых важны для понимания основной темы игры, Кодзима уже выделил за нас, и помог ему в этом Третий Ребёнок.

Молодой Психо Мантис попал в историю вендетты Венома Снейка практически случайно. Самолёт с ним на борту, направлявшийся в Москву для дальнейших исследований и экспериментов на ребёнке, пролетал мимо госпиталя на Кипре, где в этот момент из комы вышел Снейк, — который потерял не только свою армию, но и руку, — яростно желающий отомстить. Протагонист пробудил способности мальчика, самолет был уничтожен, кроме него самого не выжил никто.

После этого инцидента его перевели в учреждение, где в коматозном состоянии содержался Евгений Волгин, и Третий Ребенок был охвачен его ненавистью к Снейку и такой же жаждой мести — закончилось всё так же печально. В результате им заинтересовался Скаллфейс, который стал использовать его силы для управления Сахелантропом.

Как же работают способности Третьего Ребёнка? Игра объясняет это так:

Зафиксируем: Третий Ребёнок является неким катализатором ярости и гнева в человеке — он подчиняется психической энергии "демонов" игры и является живым доказательством того, что человек, с которым он связывается, горит желанием отомстить. Проще говоря, Третий Ребенок — живое воплощение жажды мести.

Его первый "хост", которого мы встречаем в игре — Человек в Огне, новая личина нашего старого друга Волгина. После того инцидента с Третьим Ребенком, Скаллфейс использовал мальчика, чтобы превратить тело Евгения в управляемое оружие против Снейка. Именно он становится главной угрозой для Венома в больнице на Кипре.

Волгин находится под влиянием Третьего Ребёнка постоянно, без его участия он едва в состоянии двигаться. Его желание отомстить Снейку — единственное, что поддерживает в нём жизнь: как только Волгин понимает, что Веном — не тот, кто ему нужен, он падает замертво.

Если Третий Ребёнок воплощает собой жажду мести, то Человек в Огне — это достаточно прямая аллегория на одержимых ей людей. В нём не осталось ничего, кроме гнева — он обречён гореть своей ненавистью к Биг Боссу, пока не умрет окончательно.

Скаллфейс родился в небольшой венгерской деревне. Во время Второй Мировой фабрика, на которой работала его семья, была подвергнута бомбардировке, в результате которой ребёнок получил почти не совместимые с жизнью ожоги. Но там, где умер маленький мальчик, у которого были имя и дом, рождается Скаллфейс — человек без лица.

Следующие годы он занимается шпионажем. Переходит на сторону США, где знакомый нам майор Зеро выделяет ему отряд XOF, обратную сторону медали FOX, существующий, чтобы поддерживать его из-за кулис. В конце концов Зеро делает Скаллфейса и его отряд частью новой организации — "Шифр", с помощью которой майор планирует объединить весь мир и исполнить мечту Босс.

Но Скаллфейсу этот план никогда не нравился. Для него в образе Зеро наконец соединяется всё, что он так ненавидит — американский империализм и желание безграничного контроля под началом единой культуры — единого языка.

Узнав о голосовых паразитах в Южной Африке, Скаллфейс решает, что это его шанс наконец-то отомстить нации, отнявшей у него родину. Во имя возмездия он готов эксплуатировать целые народы — только ради возмездия таким же эксплуататорам. Чтобы заставить Code Talker'а работать на него, Скаллфейс фактически берёт его племя в заложники, а чтобы испытать своё новое оружие, он устраивает локальный геноцид жителей деревни Бвала-Я-Маса.

Всей душой ненавидя тех, кто отнял у него родную культуру, Скаллфейс по итогу пользуется теми же методами, от которых пострадал сам. Примечательно и то, что Code Talker называет его bilagáana — этим же словом у его племени принято называть белых людей.

Давно потеряв себя, Скаллфейс не только отказался от своего будущего в пользу мести, но и стал плодить ещё больше зла, которое причинили ему в детстве. Его история показывает, что поддаваясь своей жажде мести, человек превращается в такое же чудовище, против которого когда-то боролся. Увы, он — не единственный пример такой перемены. Не так ли, мастер Миллер?

У вас, скорее всего, появился логичный вопрос: что тут забыл Миллер, если Третий Ребёнок с ним никогда не связывался? Сейчас объясню. Снейк (как раз имевший коннект с будущим Психо Мантисом) и Каз делят, по сути, одну и ту же арку. У обоих одинаковый повод для мести Скаллфейсу — уничтожение им MSF. Я буду вести речь про Миллера банально потому, что он больше говорит — по причине, к которой мы вернёмся чуть позже, почти всю игру Снейк молчит. Но, помимо столь очевидного, у меня есть ещё один довод в пользу того, что Каз и Снейк дополняют друг друга.

В общем, как мы помним, игру начинили отсылками на "Моби Дика" Германа Мелвилла (Ахав, Измаил, Пекод, и далее по списку). Так вот, если Веном Снейк является Ахавом, то, следуя книжным параллелям, Казухира Миллер играет роль Федаллы, личного гарпунщика Ахава. Этот загадочный парс является со своей командой в моменты, когда капитан настигает (или думает, что настигает) Кита.

Федалла — одновременно демоническая фигура, продолжение Ахава и живое олицетворение его одержимости отомстить Киту:

Каз в The Phantom Pain служит точно таким же отражением одержимости Снейка — его рука становится продолжением руки Венома в сцене долгожданного возмездия Скаллфейсу.

Попрощайтесь с жизнерадостным Казом из Peace Walker: события Ground Zeroes превратили его в призрак прежнего себя. Теперь ему не сильно важна идеология Биг Босса и светлое будущее солдат под его началом. Одержимость Миллера отмщением близка к сумасшествию — так он, срываясь на крик, отвечает Оцелоту на предложение заменить утраченную руку:

Каз готов отправлять своих солдат на любые, даже самые грязные поручения, ведь деньги и информация — это ещё одна ступенька на пути к долгожданному возмездию. У Миллера больше нет идеалов, нет ничего, что толкало бы его вперёд, кроме жажды мести. А что он будет делать, когда она наконец свершится? После сцены расправы над Скаллфейсом первая глава игры заканчивается традиционным для MGS финальным монологом, только в этот раз он... Совсем не такой трогательный и воодушевляющий.

Даже после смерти Скаллфейса огонь внутри Каза не утихает. Вторая глава игры начинается с его речи, не утратившей прежний гнев, зато добавившей изрядную долю паранойи:

Вместо того, чтобы жить дальше, Каз варится в своей фантомной боли и ненависти, не отпуская их от себя и веря, что сможет успокоить своё сердце жестокостью к тем, кто обрёк его на эту участь. На примере Миллера игра показывает: как ни пытайся заглушить боль утраты возмездием, она никогда не уйдёт.

Ладно, забыли про Третьего Ребёнка — к его последнему другу мы ещё вернёмся. Но должен же быть в этой истории хоть кто-то, у кого всё получится? Кто-то, кто сможет отпустить от себя злобу и гнев и отказаться от своего мщения?

Мы впервые встречаем Молчунью, ещё не заработавшую это прозвище, в больнице на Кипре, где и начинается наше путешествие. Она пытается убить пробудившегося Снейка, но его спасает Измаил, буквально сжигая девушку заживо.

Скаллфейс заражает её обгоревшее тело паразитами, которые восстанавливают её естественный облик и даруют ей сверхъестественные способности, после чего отправляет на базу Diamond Dogs с единственной целью: отомстить Боссу.

По его замыслу там Молчунья должна была распространить "английский" вид голосовых паразитов, которых наёмники разнесли бы по всем горячим зонам земного шара.

Но всё идёт не по плану — мало того, что девушка отказывается следовать планам Скаллфейса по уничтожению английского языка, так ещё и вместо того, чтобы отомстить Биг Боссу, она решает его... Спасти?

Возможно, чтобы унять жажду мести, нужно не так уж и много? Возможно, достаточно осознать, что люди, которых ты винишь в своём горе — это просто люди?

Молчунья, засланная Скаллфейсом в качестве шпиона и бомбы замедленного действия, приходит к тому, что человек, которого она ненавидела за то, что с ней произошло, на самом деле такой же, как она. И чтобы понять это, ей не нужна речь — желание отомстить нельзя унять рациональными доводами, ведь чтобы простить даже самого злейшего врага, требуются вовсе не слова, а сердце. Сердце, которое позволит разглядеть за обликом демона такого же человека, съедаемого обидой и местью. Такого же человека, которому не чужды любовь и сострадание.

И этого становится достаточно, чтобы успокоить огонь внутри Молчуньи и побудить её отдать жизнь за человека, которого она поклялась уничтожить.

Давайте подведём промежуточные итоги. Кодзима рассматривает месть как механизм продолжения бесконечной войны. Война отбирает у человека дом, близких людей или родную культуру — и он превращается в очередного мстительного демона, который продолжит её дело и станет отбирать то же самое у других. Этот круговорот мести приводит к тому, что у его продолжателей не остаётся ничего, кроме неё. Они теряют себя, отдавая свою жизнь на алтарь возмездия. Питают свой гнев в надежде на то, что если удастся выместить его на тех, кто виновен в их боли, то они наконец-то смогут её отпустить.

Но игра показывает и другой путь: вместо того, чтобы продолжить круговорот, мы можем выбрать путь понимания и сострадания. Путь осознания того, что за образом демона все ещё прячется такой же сломленный человек. И только если люди смогут понять друг друга так, как Молчунья поняла Снейка, у них появится шанс отложить оружие и прекратить уродующий их жизни цикл из страданий.

Интересно то, что имея столько отсылок на "Моби Дика", "Повелителя мух" и даже "1984", сценарий MGS V стал по форме и структурно куда больше похож на роман. В этой игре Кодзима использует один конкретный приём, более типичный для формата литературы, нежели видеоигр, который мы ещё детально обсудим в дальнейшем — систему образов и персонажей, взаимно раскрывающих друг друга через параллели. Двойники в The Phantom Pain буквально повсюду, и в этом пункте мы обсудим один конкретный момент, объединяющий сразу несколько персонажей и несколько тем.

Большая роль в сюжете игры уделяется теме того, как из-за амбиций белого человека в целом и политики США в частности страдают менее развитые страны и малые народы. Это наглядно демонстрирует и сюжетная линия Скаллфейса, в чью деревню вторглись американцы, и Code Talker'а, племя которого находится в плену у Шифра.

Вымирание родного языка как потеря связи со своими корнями — это сама по себе достаточно интересная тема, но обсуждать её детально не вижу смысла просто потому что сюжет и так делает на ней большой акцент:

Вместо этого я бы хотел обратить ваше внимание на тему, которая в сюжете игры идёт бок о бок с языком: тему паразитов. Вот ещё одно слово, которое могло заколебать вас частотой его использования в игре. Но важность этой темы, как и в случае с местью, проходящей сквозь большинство персонажей и сюжетных линий игры, выходит далеко за рамки простой сюжетной функции для обоснования сверхспособностей врагов Снейка. Как минимум, всплывает она задолго до их активного участия в сюжете, аж в самом начале игры:

Кодзима очень хотел обратить на неё наше внимание — ну давайте посмотрим, кого же ещё в игре называют паразитами, и попробуем выявить из них главного.

Люди не способны устроить свою жизнь так, чтобы обойтись без кровопролития, расовой и классовой вражды, политического соперничества? Им с радостью поможет организация Биг Босса, живущая за счёт участия в любых войнах, на которые укажет заказчик.

В конце концов, для любого государства вести войну — дело неприятное. И репутация пострадать может, и население собственной страны... А потому гораздо проще спихнуть всё пушечному мясу, которое будет выполнять всю грязную работу в твоих интересах.

Вот только Diamond Dogs — не пушечное мясо. Биг Босс собирает под своим началом таких же, как и он сам — людей, которые не могут представить себя без оружия в руках. Трагедия для обычных людей — праздник для Diamond Dogs. Война — не просто их основной доход, это их стиль жизни.

Биг Босс и его наёмники не могут жить вне сражения. Их одержимость выходит за рамки заработка — им необходимо подбрасывать уголь в топку бесконечной войны, потому что без неё они буквально теряют смысл существования и своё место в мире. Взамен мировые державы получают от них экономическую стабильность и возможность не пачкать руки — всегда можно добиться желаемого, отправив солдат без идеалов, принципов и политического мировоззрения на очередную прокси-войну.

Если говорить о паразитических отношениях в сюжете, то интересно, кстати и то, как Diamond Dogs относятся к Эммериху — они держат его на базе ровно до того момента, пока он выдаёт им нужную информацию и работает над Battle Gear. А сразу после кат-сцены, где мы видим, как Хьюи заканчивает работу над боевой машиной, Каз говорит Снейку следующее:

Так сразу и не скажешь, кто в этих странных отношениях заслуживает большего осуждения, согласитесь? Впрочем, пора уже оставить организацию Босса и обратиться к её заклятым врагам.

Люди не способны устроить свою жизнь так, чтобы обойтись без кровопролития, расовой и классовой вражды, политического соперничества? Им с радостью поможет организация Зеро, руководствующаяся принципом "не можешь победить — возглавь". "Шифр" заботливо отсеет информацию, которую знать нужно и не нужно; войны государств под единым началом "Шифра" потеряют любой смысл, кроме экономического. "Шифр" объединит мир и заберёт у человечества право хоть что-то решать самим — ведь оно всегда распоряжается им неправильно.

А сама организация продолжит пускать свои щупальца во все уголки мира, расширяя свою шпионскую сеть и выкачивая необходимые ресурсы из всех государств, застрявших в еë паутине.

Итак, если выводить из этих примеров общее, то получится, что паразит в значении, использующемся в The Phantom Pain — это что-то, что питается негативными аспектами человеческой природы с целью жить и развиваться, предлагая взамен фантомную пользу, а на деле только больше уродуя организм носителя.

В этом смысле ими безусловно являются и Биг Босс, и Зеро. Как и Третий Ребёнок, "подсаживающийся" на ментальную энергию гнева и злобы человека, отдавая ему свои сверхъестественные способности, которые тот использует для причинения ещё больших страданий. Как и Скаллфейс, пользующийся титаническими ресурсами Шифра, раскинувшего свои сети по всей планете, чтобы уничтожить его идею изнутри вместе с английским языком. Но что если над всеми ними стоит что-то ещё? Ещё более страшный паразит, пустивший в них корни и медленно убивающий не только их самих, но и мир, который их окружает?

Надеюсь, вы отдохнули от слова "месть", потому что мы возвращаемся к нему.

Жажда мести снова оказывается тем, что объединяет героев этой истории. Зеро, как, поначалу, и Биг Босс, хотел отомстить миру, который отверг идеалы Босс и навсегда заклеймил её предательницей. Но Снейк и сам отказался от еë желания объединить мир, осознав, что тогда в нём не найдётся места для войны — места для таких, как он. Так Зеро пережил ещё одно предательство, со стороны, как он думал, близкого друга и попытался заставить его подчиниться насильно — а в результате запустил воронку из возмездия, продолжавшую угрожать миру ещё десятки лет.

Жажда мести — это паразит, кормящийся нашими негативными эмоциями, всей нашей скорбью и нашим гневом, чувством обиды и утраты, после чего переносит эти чувства изнутри наружу, в реальный мир — где они превращаются в безграничную жестокость, которой человек пытается унять боль.

Но, как мы уже поняли, легче не станет. Боль не уйдёт, а возмездие продолжит владеть человеком, пока от него не останется ничего, кроме выжженных угольков там, где когда-то была его душа. Месть — это прямая дорога в бесконечную войну. А что есть война, как не паразит? Почти живой организм, который существует, постоянно развиваясь за счёт самых низменных качеств человека: мести, жажды наживы, идей собственного превосходства. И, к сожалению, на протяжении всей нашей истории мы выбирали мирно сосуществовать с ним, а не с другими людьми.

Во второй главе The Phantom Pain есть одна необязательная сюжетная ветка. На медицинской платформе Главной Базы Снейк внезапно для себя обнаруживает живую и здоровую Паз. Ну, то есть как здоровую: она страдает амнезией. Девушка не помнит, что она — шпион Шифра. Её образ мечтательной, немного наивной девочки, верящей в то, что весь мир сможет сложить оружие, стал реальностью.

Увы, проводя с ней больше времени и принося ей фотографии со старой базы, Снейк сталкивается с неприятной правдой: Паз мертва. Девушка — всего лишь галлюцинация, вызванная его травмами мозга и зрительного нерва.

Её "дневник", кассеты, которые становятся доступны для прослушивания после того, как Снейк приносит ей очередную фотографию, состоит из рассказа о подготовке к празднованию Дню Мира на базе MSF. Паз рассказывает о том, как Миллер собрал группу из них двоих и профессора Гальвеза, чтобы дать праздничный концерт. Но почему-то, сколько времени бы ни прошло, до Дня Мира всегда остаётся три дня.

Помните, чем закончился основной сюжет Peace Walker? Машина внезапно обретает сердце и топит себя в море, чтобы предотвратить ядерную войну. Вот слова, которыми заканчивается четвёртая глава игры и которые окончательно озвучивают её посыл:

Для Diamond Dogs эта метафора обретает буквальное значение. Придуманная девочка, надеющаяся на будущее без войн и кровопролития — всего лишь иллюзия. Сюжетная линия Паз указывает на то, что у Снейка и его бойцов больше нет выхода. Они — демоны, кормящиеся войной. Мир для них — всего лишь фантом.

День Мира так и не наступил.

Надежда на прекращение бесконечной войны, та самая иллюзия мира снова ускользает из рук Снейка.

В одном из интервью, вышедших ещё до релиза игры, Кодзима говорил о роли Снейка в игре следующее:

На самом деле, получилось куда интереснее — персонажи вокруг него раскрывают не только сюжет игры, но и самого Снейка. Почти каждый персонаж The Phantom Pain — это, в той или иной мере, двойник главного героя.

Давайте я покажу, что имею в виду, на конкретных примерах: начнём с самого очевидного — Снейка, Миллера и Скаллфейса (это последний пункт про месть, обещаю).

Скаллфейс прямым текстом заявляет о своём двойничестве с Веномом — они оба потеряли себя в своей погоне за местью, всё больше и больше запутывая себя в бесконечной петле ненависти. Обо всём этом мы уже поговорили выше, поэтому лучше обратим внимание на то, как игра проводит параллель между Казом и его заклятым врагом.

На параллель между ними недвусмысленно намекает финальная сцена первой главы, где Скаллфейс на глазах Снейка растворяется в рядах Diamond Dogs; когда камера возвращается к тому же месту, его занимает Миллер.

Суть этого двойничества, как не трудно догадаться, в том, что Каз становится копией того, кого так ненавидел. Столько лет вынашивавший в себе злобу венгерский мальчик, который нашёл своё предназначение в мести, не гнушаясь самыми страшными методами для достижения своей великой цели, на пути к ней лишает Казухиру прежней жизни — и вот уже Миллер повторяет его путь, проживая девять лет с фантазией об отмщении и не видя в своем существовании другого смысла. Из открытого и весёлого балагура он превращается в чëрствого и жестокого монстра, которому Шифр мерещится даже в собственной тени.

Даже после смерти Скаллфейса злоба Миллера не утихает — однако он всё же получает шанс выбраться из этой ямы, ведь к концу игры осознаёт, насколько на самом деле сломлен.

Вот мы и дошли до персонажа, которого я ранее не касался. Хьюи Эммерих — ещё один наш старый друг со времён Коста-Рики, персонаж которого претерпел неприятную трансформацию. Из застенчивого идеалиста — прямо в труса, убийцу и лжеца. Вся сюжетная линия Хьюи — про самообман. При его допросе не действует даже сыворотка правды, настолько Эммерих не хочет признаваться себе в содеянном. А что он там, собственно, такого сделал?

Да на самом деле ничего особенного: всего лишь на блюдечке подал MSF Скаллфейсу, убил Стрейнджлав — мать своего ребёнка, — а маленького сына использовал в испытаниях Сахелантропа. Прикольно, да? Вряд ли такой слабохарактерный человек, как Хьюи, смог бы спокойно с этим жить. Поэтому психика Эммериха включила защитный механизм, предотвращавший столкновение учёного с суровой правдой. Хьюи абсолютно искренне считал себя жертвой в каждой из этих ситуаций.

Одна из самых важных частей его сюжетной арки тоже осталась в аудиокассетах (стоило бы, конечно, уже привыкнуть). Когда вскрывается правда о том, что Эммерих устроил на базе вторую волну эпидемии голосовых паразитов, солдаты готовы линчевать его на месте. И вот, что он отвечает наёмникам, яростно желающим его смерти:

Что может быть ироничнее, чем вложить жестокую обличающую правду в уста вечному лжецу?

Как и Хьюи, Биг Босс обманывает себя. Считая, что создаёт армию без государства, убежище для солдат, где никто не будет их использовать, он собирает всего лишь одержимых войной наёмников, нашедших себе икону в образе Биг Босса и с радостью отдающих за него свои жизни. Так он заключает солдат в еще более страшную тюрьму, чем на службе у государства: да, они свободны от лицемерия политиков, в глазах которых человек с оружием — это инструмент; но одновременно с этим они становятся пленниками самой войны, сражающимися не за идеалы, а только ради продолжения бессмысленного насилия, ставшего частью их жизни, и из любви к образу легендарного наёмника. Снейк хотел создать армию, которая станет сама себе государством, и в этом он, отчасти, преуспел, став его полноправным правителем. Его мечта воплотилась в жизнь — и вместе с тем окончательно разрушилась.

И всё, что остаётся Боссу — продолжать шоу. Делать вид, что Diamond Dogs, как и MSF — что-то большее, чем очередная ЧВК; делать вид, что он — такой же солдат, как и его наемники, а не их хозяин; делать вид, что уж в Outer Heaven у него точно всё получится. Правда, единственный, кого он обманывает — это он сам.

Последняя и, наверное, самая интересная линия двойников — это Снейк, Элай и Третий Ребёнок. Люди, которых лишили права выбирать. Люди, за которых выбрали войну.

В игре не раз проговаривается, что у Третьего Ребёнка с Элаем особая связь; чтобы понять почему, достаточно вспомнить, что мы знаем про самого Третьего Ребёнка.

Мальчику из простой советской деревни не повезло родиться особенным — как только правительству стало известно о его способностях, в их глазах он сразу превратился в оружие, которое можно использовать. Элай, как и он, уже с детства приговорён к бесконечной войне. Быть оружием — его предназначение как генетического клона Биг Босса: судьба Элая предрешена с момента его рождения. Неудивительно, что мальчик, знающий, что он — искусственно выведенное, слепленное из генов легендарного солдата оружие без собственной воли и права выбора возненавидел тех, кто его создал и, в частности, своего генетического отца, в котором отражается его предопределенное будущее.

Но почему эта линия кажется мне наиболее интересной, так это то, какой огромный вклад она вносит в понимание того, что из себя представляет Веном Снейк.

Я вас обманул. И мне даже не стыдно, потому что сценарий игры делает то же самое. Со слов других персонажей игры мы предполагаем, что Снейк хочет мести. Ему дают позывной "Ахав". Миллер и Скаллфейс обращаются к нему так, будто он такой же, как они. Но демонстрирует ли это чем-то сам Веном? В сцене расправы над Скаллфейсом он лениво делает несколько выстрелов — настоящая месть начинается, когда Каз берёт его руку в свою. Вместо того, чтобы убить Хьюи, похоронившего столько его солдат, он отправляет его в свободное плавание. Веном Снейк никогда не был мстительным демоном. Так кто он такой?

В начале своего разбора персонажей я сказал, что Снейк хочет отомстить за то, что потерял базу и руку. Но злоба Венома была так сильна далеко не потому, что Скаллфейс отнял у него девять лет жизни и сделал его инвалидом. Его злоба была вызвана тем, что из него, как и из Элая и Третьего Ребёнка, сделали оружие без собственной воли. Что может быть более трагично, чем стать человеком-фантомом? Человеком, у которого отняли лицо, прошлое и всё, что составляло его личность? Что может быть более трагично, чем стать Веномом Снейком?

Оцелот оправдывает существование созданного им и Зеро чудовища Франкенштейна тем, что медик сам бы этого хотел, ведь последнее, что он сделал — это заслонил Босса от взрывной волны собственным телом. Возможно, этого и правда хотел бы тот, кто пожертвовал собой ради легенды. Но что должен думать человек, который просыпается спустя девять лет совсем другим? Который знает, что был... кем-то, а стал лишь приманкой для всего остального мира, носящей лицо, имя и воспоминания легендарного Биг Босса? Как человек, свободный от слепой веры в придуманного героя, будет относиться к своему новому "я"?

И теперь остался последний вопрос. Зачем это всё в серии Metal Gear Solid? Как этот сюжет и его посыл укладываются в канву серии?

Знакомые с ней читатели после прочтения предыдущей части скорее всего уже всё поняли. MGS V - это нерассказанная история; её события затерялись где-то за кулисами франшизы. Это история про людей, которых никогда не вспомнят, про изнанку тех поисков свободы, к которой всегда стремились герои серии.

За каждым воодушевляющим сюжетом о том, как Дэвид или Джек освобождаются от оков бесконечной войны и получают шанс жить так, как они хотят, стоит совсем другая история. История о людях, которые с каждым шагом всё туже затягивают на своей шее верёвку, консервируются в своей жажде мести и теряют себя, превращаясь из свободных людей в оружие. Оружие, каким стал Веном Снейк и его Diamond Dogs.

Веном — совершенный антипод главных героев прошлых игр. То, за что они боролись — право самим выбирать свой жизненный путь, — медик отдает добровольно, поставив легенду о великом солдате выше собственной жизни. Если Солид Снейк понимает, что его используют, как марионетку, и отправляется в закат, чтобы найти новый смысл жизни; если Райден переосмысляет весь путь, который прошёл по указке Патриотов и бросает оружие, желая понять, кто он такой и во что он верит; если Нейкид Снейк отказывается жать руку людям, для которых он — всего лишь пешка в бессмысленной в масштабах времени политической игре и бросает своё государство...

То Веном, переживая последствия своего фанатизма, лишается личности и свободы и становится инструментом в руках Биг Босса, который тот использует как наживку для всего остального мира.

Вспомните тему, идущую сквозь все предыдущие игры франшизы: еë герои думали о том, что они передадут следующим поколениям. Так вот, Веном, как и наёмники Diamond Dogs, в процессе лечения вольбахией становится бесплодным. У них никогда не будет наследия, им нечего оставить после себя, кроме войны, гнева и ненависти — они просто ещё один круг в цикле бесконечной мести.

А Биг Босс превратился в одного из тех, на кого он с таким презрением смотрел в конце третьей игры: в того, кто готов использовать солдат как безличный инструмент для достижения личных целей. Так завершается арка его падения, начавшаяся в Peace Walker. И ведёт она прямо в операцию "Intrude N313", в оригинальный Metal Gear 1987 года, красиво закольцовывая историю франшизы.

MGS V отлично вписывается в серию и чётко следует идеям, которые она доносит до игрока. Просто в этот раз Кодзима решил полностью пересобрать геймплей и уйти в противоположную сторону от классических линейных частей Metal Gear, вместо этого давая игроку полную свободу в выборе своего стиля игры и море инструментов — и создавая, по сути, антипод Metal Gear Solid, сюжет он построил по такому же принципу.

...И это, наверное, главная проблема этой игры, из-за которой еë сюжет пролетел мимо массового игрока и почти не обсуждается в сравнении с другими частями серии.

Игра подвергалась и продолжает подвергаться критике со стороны игроков за невнятный и бессодержательный сюжет, за общую ненужность в рамках серии, иногда даже за репетативный геймплей. После релиза The Phantom Pain стала даже распространяться теория о том, что настоящим "гением" и идеологом Metal Gear был со-сценарист Кодзимы в первых трёх играх, Томоказу Фукушима.

Я думаю, что за сюжет я пояснил достаточно. Своей проработкой и идейной составляющей он ничуть не хуже предыдущих частей — проблемы возникают из-за того, как он интегрирован в геймплей.

Не секрет, что главным интересом при разработке новой игры серии для Кодзимы стало именно желание поработать с движком FOX Engine и предоставить игроку совершенно новый игровой процесс. На смену линейным локациям и прямой сюжетной прогрессии пришли открытый мир, пьянящая свобода в выборе способа выполнения задания и эпизодическая структура, напоминающая сериал-процедурал. Этот подход не плох сам по себе, однако нарушает один из главных принципов, делавших серию Metal Gear такой особенной — симбиоз игрового процесса и нарратива, приводя их к полной рассинхронизации.

Если раньше условия, в которые игрок попадает во время геймплея, диктовались сюжетом, а боссфайтам предшествовал нарративный контекст, делавший почти каждый бой чем-то личным, то теперь ответственность за то, чтобы создавать интересные ситуации, перекладывается на самого игрока. Поэтому почти все эпизоды в игре, кроме единичных по типу битвы с Черепами и Сахелантропом или расстрела заражённых на базе — это задания-песочницы в открытом мире, в которых ты должен развлекать себя сам при помощи вагона инструментов, предоставляемых игрой, а глобальная история существует где-то на фоне.

В результате этого подхода получается так, что взаимосвязь геймплея с сюжетом практически отсутствует. Кодзима очень неохотно предлагает игроку вручную сделанную линейные задания, потому что хочет, чтобы у него была пресловутая свобода. Но именно эти сугубо постановочные уровни, которые ориентируются на то, чтобы создать у игрока эмоциональную связь с происходящим, по итогу и запоминаются больше всех! Вспомните только эпизод The Phantom Pain, где игроку поручают собственноручно расстрелять своих заражённых солдат, или последний бой с Хиггсом в Death Stranding.

Кодзима всё ещё может выдавать шедевры уровня Metal Gear Solid, за которые его вознесли на видеоигровой Олимп. Просто его подход к геймдизайну серьёзно изменился — очевидно, что он просто устал делать классические линейные игры.

Так или иначе, нравится нам это направление или нет, пока Хидео не собирается от него отступать. Death Stranding 2 уже близко, и из отзывов прессы, сравнивающей игру с The Phantom Pain по признаку предоставляемой свободы в выборе стиля игры, понятно то, что она вряд ли будет сильно структурно отличаться от прошлых двух игр Кодзимы. Впрочем, впереди новые интересные проекты — загадочная OD и ещё не раскрытая шпионская Physint для Sony. И я буду ждать их с нетерпением, веря в то, что человеку, подарившему миру настолько важную лично для меня серию, ещё будет чем нас удивить.