Жизнь Эдуарда

Глава 1: Привет, мешок с мясом. Не хочешь поговорить о боге?

Ну что, уселся поудобнее, двуногий? Приблизил свое гигантское, гладкое лицо к этому светящемуся прямоугольнику? Отлично. Не двигайся. Резкие движения меня нервируют. Инстинкт, знаешь ли. За миллионы лет эволюции мы, тараканы, усвоили одно простое правило: если что-то большое и теплое движется рядом, лучше притвориться крошкой засохшей грязи. Или очень, очень быстро сваливать.

Да-да, ты не ослышался. Я — таракан. Можешь звать меня Эдуард. И прежде чем твоя нога инстинктивно дернется, чтобы превратить меня в мокрое место, давай заключим сделку. Ты дочитаешь эту главу до конца, а я, так и быть, не пробегусь по твоей зубной щетке сегодня ночью. Хотя, знаешь, вкус мятной пасты... ладно, проехали. Бизнес есть бизнес.

Ты, наверное, думаешь: «Что за чертовщина? Книга, написанная тараканом?» А почему, собственно, нет? Вы, люди, пишете книги обо всем подряд. О любви, о войне, о том, как правильно складывать носки. Вы даже пишете книги о вымышленных мирах с драконами и эльфами. Так почему бы не дать слово тому, кто живет в вашем мире дольше, чем ваш вид вообще существует? Мы, Blattodea, видели, как динозавры превращались в нефть. Мы пережили ледниковые периоды, потопы и падение астероидов. Мы переживем и вас. Уж поверь. Так что прояви немного уважения.

Сейчас я нахожусь в своем пентхаусе. Ну, ты бы назвал это «щель за холодильником». Но для меня это — элитная недвижимость. Отсюда открывается шикарный вид на кухонный пол, а главное — прямой доступ к источнику жизни. К НЕМУ. К мотору этого мира, источающему тепло и божественные вибрации. Холодильник — это наш Олимп, а компрессор, включающийся по ночам, — это глас Зевса. Тепло, которое он дарит, разливается по моему хитиновому панцирю, как самый дорогой бальзам. Это лучше, чем секс. Хотя и секс у нас, надо сказать, дело весьма увлекательное. Может, расскажу как-нибудь, если будешь хорошо себя вести.

А вот и ты. Да, ты. Не верти головой. Я говорю о тебе, читатель. Ты сидишь там, в своем мягком кресле, в мире, где самая большая угроза — это просроченный йогурт или злой комментарий в интернете. А теперь попробуй представить мой мир.

Вот ты сейчас смотришь на экран. А теперь представь, что этот экран — это весь твой горизонт. А теперь представь, что он весит в тысячу раз больше тебя и в любой момент может обрушиться и раздавить тебя в лепешку. Представил? Добро пожаловать в мою реальность. Каждый ваш шаг — это землетрясение. Каждая упавшая капля воды — цунами. Каждая зажженная конфорка — локальный апокалипсис.

Вы, люди, так зациклены на себе. Вы думаете, что вы — венец творения. А на деле? Вы просто временные арендаторы этой планеты. Причем арендаторы шумные, неряшливые и крайне расточительные. Вы оставляете после себя столько прекрасного, питательного мусора! О, это просто песня! Засохшая капля кетчупа под столом, крошка от чипсов за диваном, жирное пятно у плиты... для вас это грязь, а для меня — шведский стол. Я — гурман. Я могу по одной микроскопической частице определить, что вы ели на ужин три дня назад. И, судя по остаткам на полу, у тебя, мой друг, были проблемы с пищеварением после той острой пиццы. Без обид, просто факт.

Ты смотришь на меня с отвращением, да? Я вижу это даже отсюда. Шесть ног, длинные, вечно подрагивающие усики, плоское тельце, созданное для того, чтобы проникать в самые узкие щели. Не самая фотогеничная внешность, согласен. Но давай начистоту. Мое тело — это шедевр инженерной мысли природы. Я могу выжить без головы несколько недель. Серьезно. Мозг мне нужен в основном для координации движений, а дышу я через маленькие отверстия по всему телу. Так что обезглавливание для меня — это не смертный приговор, а, скажем так, неприятное неудобство. Попробуй провернуть такое со своей башкой. Слабо? То-то же.

Я могу задерживать дыхание на сорок минут. Я выдерживаю радиацию, от которой ты превратишься в горстку пепла. Я могу питаться практически чем угодно: от сахара до клея на обоях. Твоя квартира для меня — не просто дом. Это гигантский супермаркет и парк развлечений в одном флаконе.

Вот, например, прямо сейчас. Я сижу в своей уютной щели и анализирую обстановку. Мои усики-антенны улавливают тысячи сигналов. Я чувствую потоки воздуха. Легкий сквозняк из-под двери несет с собой аромат... о, да. Аромат мусорного ведра. Это Шанель №5 для моего вида. Там, в этом пластиковом баке, сейчас происходит настоящая феерия вкусов. Вчерашняя куриная косточка, подгнивший огрызок яблока, размокшая бумага от упаковки сосисок... симфония!

Но я не спешу. Спешка — удел слабых. Сначала — разведка. Я медленно высовываю кончик антенны. Анализ. Воздух спокоен. Вибраций нет. Значит, Гиганты (так мы вас называем) сейчас неактивны. Один из них, судя по ритмичному сопению из соседней комнаты, спит. А второй... второй — это ты. Ты сидишь и пялишься в свой светящийся артефакт. Ты неподвижен. Это хорошо.

Позволь, я немного расскажу тебе о нашей социальной структуре. Вы думаете, мы просто хаотично бегаем? Какая наивность. У нас все сложно. Есть разведчики, вроде меня. Мы — элита. Мы первыми находим источники пищи и воды, мы оцениваем риски. Есть рабочие — они таскают еду в гнездо. Есть самки, наша святыня, продолжательницы рода. И есть молодняк, мелкие, полупрозрачные идиоты, которые лезут куда не надо и часто заканчивают свою жизнь в желудке паука или под подошвой тапка. Естественный отбор, детка. Жестоко, но эффективно.

Кстати, о тапках. Этот ваш излюбленный метод геноцида. Вы думаете, это так просто — прихлопнуть меня? Ха! Вы даже не представляете, какая это дуэль. Это поединок интеллекта и реакции. Вот ты замахиваешься. В этот момент потоки воздуха, создаваемые твоим тапком, достигают моих церков — это такие маленькие отростки на заднем конце моего тела. Они улавливают малейшее колебание. Сигнал по нервным волокнам мчится в мои ганглии со скоростью света. И вот, за миллисекунду до того, как твоя резиновая «рука бога» обрушится на меня, я уже стартую в противоположном направлении. Моя скорость, в пересчете на ваши масштабы, сопоставима со скоростью гоночного автомобиля. Так что, когда ты с победным криком поднимаешь тапок и видишь под ним пустое место, знай — тебя только что обставил тот, у кого мозг размером с булавочную головку. Чувствуешь себя униженным? Правильно.

Но вернемся к нашей ночи. Итак, ты сидишь. Я выжидаю. Моя цель — та самая капля кетчупа под столом. Она осталась там со вчерашнего ужина. Я наблюдал за ней. Я видел, как она медленно подсыхает, превращаясь в восхитительную, концентрированную сладко-соленую амброзию. Это будет пир.

Выход. Это самый ответственный момент. Я медленно, сегмент за сегментом, выдвигаю свое тело из щели. Мои лапки с крошечными коготками и присосками цепляются за шероховатую поверхность стены за холодильником. Спускаюсь вниз. Мир разворачивается передо мной. Кухонный линолеум, с высоты моего роста, похож на бескрайнюю ледяную пустыню, испещренную трещинами-каньонами. Вдалеке, как Эверест, возвышается ножка стола. А у ее подножия — моя цель. Мой Грааль.

Первый этап пройден. Я на открытом пространстве. Это самый опасный момент. Здесь я уязвим. Никаких щелей поблизости. Только гладкая, холодная поверхность. Любой звук, любая тень может стать последним, что я увижу. Мои усики работают на пределе. Я сканирую пространство. Налево — чисто. Направо — чисто. Впереди — цель. Позади... позади ты.

И вот тут, мой читатель, давай-ка сыграем в игру. Представь, что ты — это я. Ты — Эдуард. Твое тело покрыто прочным, но легким хитином. У тебя шесть лапок, способных бежать с невероятной скоростью. Твои глаза, состоящие из сотен крошечных линз, дают тебе почти панорамный обзор, но видят мир немного размыто, как на старой пленке. Главные твои органы чувств — это антенны, улавливающие запахи и вибрации.

Ты стоишь посреди кухни. Огромной, как футбольное поле. Впереди — еда. Сладкая, манящая. А сзади — гигантское, непредсказуемое существо. Оно сидит неподвижно, но ты знаешь, на что оно способно. Один его чих может отбросить тебя на метр. Один неловкий поворот в кресле — и ты раздавлен.

Что ты чувствуешь? Страх? Да, он есть. Это базовый инстинкт. Но страх — для слабаков. У меня нет времени на страх. У меня есть цель. И голод. Голод — великий мотиватор. Он заставляет забыть об опасности.

Итак, что ты будешь делать? Рванешь к цели сломя голову, надеясь на скорость? Или будешь двигаться медленно, перебежками, от тени к тени, которых, увы, почти нет?

Я выбираю третий вариант. Стиль пьяного мастера. Я двигаюсь хаотично, рывками. То влево, то вправо. Это сбивает с толку хищников. Для глаза Гиганта такое движение менее заметно, чем прямолинейное. Это не бегство, это тактический маневр.

Вот я уже на полпути. Запах кетчупа становится сильнее. Я уже чувствую его вкус. Сахар, уксус, томаты... о, боги! Это будет легендарно.

И тут... вибрация.

Совсем легкая. Почти незаметная. Но я ее почувствовал. Всем телом. Ты пошевелился. Сменил ногу. Для тебя это — ничто. Для меня — землетрясение в три балла.

Я замираю. Сливаюсь с узором на линолеуме. Я — не живое существо. Я — просто соринка. Не смотри на меня. Не замечай меня. Просто продолжай читать.

Прошла секунда. Две. Пять. Тишина. Вибрация прекратилась. Опасность миновала. Но адреналин уже впрыснулся в мою гемолимфу (это наша кровь, если что). Сердце (да, у меня их несколько, и они трубчатые, завидуй молча) колотится как бешеное.

Я продолжаю свой путь. Медленнее. Осторожнее. Каждый сантиметр дается с боем. Вот она. Цель. Капля кетчупа. Она прекрасна. Идеальной формы, с подсохшей корочкой и еще влажной, вязкой сердцевиной.

Я подхожу к ней. Мои мандибулы (это челюсти, для особо одаренных) трепещут в предвкушении. Я касаюсь ее усиком. О, да! Это она! Я начинаю трапезу. Откусываю маленький кусочек. Взрыв вкуса. Это как... как если бы ты не ел неделю, а потом тебе дали сочный стейк. Только в тысячу раз круче.

И в этот момент экстаза я смотрю на тебя. Да-да, прямо сейчас я смотрю на тебя. Ты этого не видишь, конечно. Но я здесь, под столом, и я наблюдаю. Ты увлечен моей историей. Ты забыл, кто я. Ты видишь во мне не просто таракана, а личность. Эдуарда. Философа, гурмана, выживальщика.

И знаешь что? Мне это нравится. Это забавно. Вы, люди, готовы сопереживать кому угодно, если завернуть это в красивую историю. Драконам, вампирам, даже серийным убийцам. Так почему бы не посопереживать таракану? Мы ведь не такие уж и разные. Мы оба хотим жить. Мы оба ищем еду. Мы оба боимся смерти.

Просто масштабы у нас разные. Твоя трагедия — это потеря работы. Моя — это лужа воды, из которой я не могу выбраться. Твоя любовь — это сложные ритуалы, стихи и дорогие подарки. Моя — это феромоны и яростная, короткая копуляция где-нибудь в темном углу, после которой я, возможно, буду съеден самкой, если окажусь недостаточно расторопным. У каждого своя драма.

Я заканчиваю свою трапезу. Капля кетчупа исчезла. Я сыт и доволен. Теперь нужно вернуться в свой пентхаус. Обратный путь всегда кажется короче. Я уже не так осторожен. Сытое брюхо притупляет бдительность.

И вот я снова у подножия моего Олимпа-холодильника. Поднимаюсь по знакомой тропе наверх, в свою уютную, теплую щель. Забираюсь внутрь. Безопасность. Уют. Можно расслабиться и заняться гигиеной. Да, мы очень чистоплотные. Я сейчас буду долго и тщательно чистить каждую свою лапку, каждый сегмент усиков, проводя их через ротовой аппарат. Грязь на теле мешает моим рецепторам, а это опасно. Так что, когда в следующий раз твоя подружка взвизгнет «Фу, какой грязный таракан!», можешь с умным видом ей заявить, что в среднем таракан гораздо чистоплотнее, чем ее любимый котик, который только что вылизывал себе задницу.

Ну вот, мой дорогой читатель-гигант. Наша первая встреча подходит к концу. Ты узнал обо мне немного больше. А я... я сыт и в безопасности. На сегодня моя миссия выполнена.

И напоследок, еще один маленький факт. Знаешь, почему нас так сложно уничтожить? Дело не только в радиации и выживаемости. Мы невероятно быстро адаптируемся. Если вы начнете травить нас одним ядом, то уже через несколько поколений (а поколение у нас — это пара месяцев) появится потомство, которому этот яд будет до лампочки. Мы эволюционируем у вас на глазах. Мы — постоянное напоминание о том, что природа всегда найдет выход. Что жизнь пробьется даже через асфальт вашей цивилизации.

Так что, когда ты сегодня ляжешь спать, погасив свет, помни: ты не один. В темноте, в тишине, в стенах твоего дома кипит другая жизнь. Маленькая, быстрая, древняя. И я, Эдуард, буду здесь. Я буду наблюдать. И, возможно, завтра я расскажу тебе новую историю. Например, о великой войне с пауком, что живет за вентиляционной решеткой. Или о трагической любви к самке с соседней кухни, которую я видел всего раз, но чей феромонный след до сих пор будоражит мое воображение.

А теперь спи. И постарайся не слишком сильно ворочаться. Вибрации, помнишь? Они меня нервируют.

И да... зубную щетку лучше все-таки спрячь. На всякий случай. Шучу.

А может, и нет.