Гид по альбомам группы «НОМ»: от худшего к лучшему

Группа «НОМ» (Неформальное объединение молодежи) под предводительством Андрея Кагадеева уже почти четыре десятилетия остается одной из самых эксцентричных и узнаваемых команд на российской сцене. Их творчество — не просто музыка, а целый мир, в котором абсурд, гротеск и советская (а затем и постсоветская) культура перемешиваются в удивительный коктейль. В этом мире живут обезьяноиды, одлопезы, фиолетовые гномы и прочие странные создания, а сами музыканты выступают не только как артисты, но и как художники и виртуозные провокаторы.

Перед вами субъективный рейтинг альбомов «НОМа» — от самых спорных до лучших.

Настоящих провалов у «НОМа» не было, но если выбирать самый спорный альбом, то «Весёлая карусель» подходит лучше других. Это попытка наложить фирменное безумие на эстетику детских стишков и музыки из старых мультфильмов. Эксперимент интересный, но не самый удачный: физиологический юмор и гротескные образы плохо сочетаются с наивной детской классикой, даже если от неё остаются рожки да ножки.

Запоминающихся моментов немного, но есть одно исключение — золотой бас Александра Ливера в «Старом жуке». В песне (а особенно в клипе) он выдаёт такой мощный перформанс, что кажется, будто всю «Карусель» придумали только ради него.

В остальном — скорее любопытный эксперимент, чем альбом, к которому захочется вернуться.

Этот альбом — свидетельство смятения. Группа, которая десятилетиями издевалась над всем подряд, внезапно оказывается в реальности, где уже неясно, над чем можно смеяться, а над чем — нет. «НОМ» всегда существовал в мире абсурда, но теперь сам мир оказался абсурднее и злее, чем их самые смелые фантазии.

Всё вместе это больше похоже на рассеянный внутренний монолог, чем на цельное высказывание. Попытка нащупать точку опоры в мире, который всерьёз летит ко всем чертям. И только бодрый, почти карнавальный трек «Михал Иваныч» вносит ощущение светлой надежды — пусть и в типично «НОМовской» манере.

Альбом, в котором «НОМ» представляют альтернативную версию условной хрущевской оттепели — такую, какая могла бы случиться в их собственной вселенной. Саунд отсылает к оптимистичной эстраде 50-х и 60-х, но этот ретро-блеск оказывается не таким уж безобидным.

Стартовые «Увертюра-твист» и «Оттепель» — лучшие номера на пластинке, бодрые и азартные, как саундтрек к неснятой комедии Гайдая. Веселье продолжается дальше: Варвара Зверькова и Александр Ливер вдохновенно ведут за собой почти все песни, но за легкомысленным фасадом проскальзывают актуальные и спорные темы («Музыка революции», «Украинская лирическая»).

В итоге получается сочетание задорного ретро-оптимизма и тревожных предчувствий. Как оказалось, увы, не напрасных.

Этот альбом вошел в историю «НОМа» даже не столько музыкой, сколько прощанием с двумя ключевыми участниками золотого состава — Иваном Туристом и Сергеем Кагадеевым. Последний особенно мощно звучит в трагикомических балладах «Животные» и «Листопад», а также в переосмысленных классических номерах группы («Хор затейников из кондукторского резерва», «Свинух» и, конечно, великая «7%»). Вскоре после выхода альбома Кагадеев-младший уже навсегда покинет группу.

Иван Турист тоже уйдёт в свободное плавание, оставив поклонников в сомнениях: сможет ли «НОМ» существовать без своего фирменного шоумена-безумца? Однако, как показали следующие релизы, сомнения оказались напрасными — группа сумела переизобрести себя и найти новые грани своего абсурда.

Самый «нормальный» альбом «НОМа» — по крайней мере, если такой термин вообще применим к этой группе. Тексты здесь в основном написаны ОБЭРИУтами, а музыка звучит неожиданно гладко: мощные аранжировки, тщательно выверенные хоры, отполированное до блеска звучание. Формально — идеальная работа во всех отношениях.

Но в этом же и главная загвоздка: «НОМ» всегда был ценен своей дикостью, шероховатостью и безумием, уходящим в болезненный отрыв. А здесь от этого безумия осталось не так уж много. Впрочем, это отличный альбом для тех, кто хотел бы познакомиться с группой, но опасается её эксцентричности.

Альбом, в котором «НОМ» радикально меняют звук, уходя в минималистичную электронику и почти полностью отказываясь от гитар и живых инструментов.

Громких откровений здесь немного, но и без удач не обошлось. Бас-вокалист Александр Ливер выдаёт один из своих лучших романсов — зловещую гипнотическую «Жирные пальцы». А Иван Турист превращает «Учительница заболела» в образцовую школьную хулиганку: под мотивы джазового стандарта «Caravan» он с огоньком зачитывает скабрезности из младших классов.

Неожиданно яростный «НОМ». Если раньше группа высмеивала реальность с фирменным хулиганским задором, то здесь веселья почти не осталось. Это мощный набор гитарных боевиков, которые бичуют пороки как человечества в целом, так и отдельных персонажей - в образе героя хлёсткой «Я себя контролирую» угадывается тень ушедшего вокалиста Сергея Кагадеева.

Удачными вышли коллаборации с Михаилом Елизаровым: зловещая «Jedem das seine» пробирает до дрожи, а хоровая-застольная «Гнидой не будь» с участием Артемия Троицкого звучит как весёлый, но мрачный тост.

В итоге получился альбом, оставляющий скорее трагическое, чем комическое послевкусие. «НОМ» на грани нервного срыва. Возможно, сказалось то, что альбом вышел вскоре после смерти Сергея Кагадеева, напоминая старую истину: даже самые отчаянные шутники уходят всерьёз.

Название обещает мощь, но на деле это скорее продолжение минималистичного электронного периода «НОМа». Всё тот же скупой синтезаторный звук, за которым скрывается критический взгляд на российскую действительность — на этот раз, правда, довольно мягкий. Вместо злого сарказма — ироничные зарисовки о «сытых нулевых»: автопомешательство («Автомир»), гастрономические реалии («Гастро-ном»), пустая патетика («О главном»).

Главное новшество — впервые в истории группы на альбоме появляется вокал Варвары Зверьковой («Приключения инженеров»). С этого момента женский голос становится неотъемлемой частью звучания «НОМа».

В целом, в отличие от многих других альбомов, «Более мощный» звучит на удивление спокойно и уверенно, без излишней нервозности, которая, правда, ещё вернётся.

Знаковый альбом «НОМа» сразу по нескольким причинам. Во-первых, впервые за 12 лет в группу вернулся один из её основателей и первый вокалист Сергей Кагадеев, исполнив здесь сольно исповедальную балладу «Подшиток», явно основанную на реальных событиях. Во-вторых, группа радикально обновила звук: впервые за много лет появились электрогитары, а саунд стал гораздо современнее и чище — что для кого-то достоинство, а для кого-то спорный компромисс.

Но главное — это, пожалуй, самый остросатирический альбом в истории «НОМа». Никогда прежде группа не высказывалась так едко о российской общественно-политической реальности: «Миротворцы» и «Гей, ты Русь» из сегодняшнего дня кажутся почти немыслимой смелостью.

При этом нашлось место и для неожиданной лирики («Ты ушла»), и для фирменного сюрреализма («Дед Мороз»).

В начале нулевых «НОМ» нередко упрекали за лоу-фай звучание, которое казалось нарочито непрокачанным. На этом альбоме группа довела свою эстетику до предела: здесь скрипят двери, слышны шаги, разговоры, бытовые шумы — и всё это становится частью музыки.

Но именно в таком формате этот материал раскрывается лучше всего. Абсурдистские мини-пьесы («Протез»), сюрреалистические стихи («Как я ходил») и традиционные для «НОМа» романсы Александра Ливера («К старухе, продающей медведей») сплетаются в единое целое. А произведения ОБЭРИУтов Даниила Хармса и Николая Олейникова вписываются настолько органично, что кажется, будто они всегда были частью этой вселенной.

Один из самых цельных альбомов группы — больше похожий на театральный аудиоспектакль, где каждая бытовая деталь становится частью музыкальной ткани.

Самый тяжёлый альбом «НОМа» — и один из самых удачных. Группа неожиданно ушла в мощный стоунер-рок, и оказалось, что этот напористый гитарный звук прекрасно сочетается с её фирменными темами.

Человекоподобные зайцы («Песня про зайцев»), сатана («Сатана») и прочие обитатели абсурдного мира группы звучат здесь под грохот гитар особенно убедительно.

В последующих альбомах группа заметно сбавит тяжесть, но хочется верить, что не насовсем. Этот эксперимент оказался слишком удачным, чтобы остаться разовым.

Первый альбом «НОМа» без Сергея Кагадеева — и одновременно первая пластинка, где за микрофоном полноценно солирует Иван Турист. Его полное отсутствие музыкального слуха и пение мимо всех нот в любой другой группе было бы катастрофой, но в «НОМе» это звучит более чем органично.

Драйва добавляют приглашённые звёзды: барабанщик Борис Шавейников и саксофонист Николай Рубанов из «Аукцыона», вокалистка Анна Кипяткова из «Pep-See». Особенно выделяется почти эмбиентная «А, чёрт» — одна из самых необычных композиций группы.

«Жир» стал знаковым рубежом: несмотря на потерю основного вокалиста, «НОМ» доказал, что готов идти дальше и валять дурака с прежним азартом.

После трёх подряд гениальных альбомов «НОМ» меняет курс: гитарный звук становится жёстче, а абсурд — злее. Если раньше вселенная группы существовала отдельно от реальности, то здесь она с треском врывается в неё, чтобы потоптаться по привычным символам и героям. Достаётся всем: Горбачёву («УКМ-2»), Собчаку («Дедушкин табак»), советскому пантеону («Правда», «Вечный огонь»), меньшинствам («7%») и много кому ещё. Этот баланс между вневременным абсурдом и злободневностью впоследствии станет одной из главных фишек группы.

Но и с музыкальной точки зрения «НОМ» остаётся изобретательным: симфоническая сюита «Цыган и микросхемы» вполне могла бы выйти на поздних альбомах Фрэнка Заппы.

Альбом для тех, кто готов смеяться сквозь зубы, когда другого способа пережить окружающий хаос просто нет.

Альбом, звучащий так, будто его записали дома на дешёвом синтезаторе, неожиданно оказался одной из лучших работ «НОМа». Здесь группа с каким-то особым упоением рубит в щепки потребительско-накопительский культ («Пустые консервные банки», «Предложение», «Нам бы только зацепиться»), щедро приправляя это фирменным мрачным сюрреализмом («Старые дрожжи»). Грубое, нарочито дешёвое звучание только усиливает эффект — порой неясно, что следует делать под это всё: смеяться, пугаться или постараться навсегда это забыть (что уже вряд ли получиться).

Особенно выделяется «Уборное» — монументальный постмодернистский коллаж из надписей на стенах общественного туалета, способный обратить в бегство неподготовленного слушателя.

По сути «8 УЕ» — это уже не совсем музыкальный альбом. Скорее, радикальный постмодернистский жест — что-то среднее между романом Сорокина и рок-оперой по случайно найденному черновику Лимонова, поставленной за две копейки (или за 8 У.Е, как гласит название).

Не просто альбом, а полноценная космическая рок-опера, где действие разворачивается одновременно в далёком прошлом («Jurassic Park»), не менее далёком будущем («Марш косморазведчиков») и в условные наши

дни («Укрблюз»).

Масштаб по-настоящему эпический: межпланетная война, восстание роботов, контакт землян с инопланетным разумом — всё это глазами сотрудников НИИ «Парсек», которые, по законам НОМовской вселенной, воспринимают грандиозные события с запредельным идиотизмом.

Музыкально это тоже один из самых мощных альбомов группы: тяжёлые мелодичные гитарные рифы, отборный трёхэтажный мат и гротескное шутовство, доведённое до совершенства. «НОМ» здесь звучит как звездные десантники, которым доверили спасение человечества, но они предпочли устроить бесконечный межзвёздный загул.

Логическое продолжение арт-рокового безумия «К чортям собачьим», но ещё более бескомпромиссное. «НОМ» здесь не просто развивает свой стиль, а доводит его до абсолютного предела, проверяя границы возможного — и терпение слушателей.

Главный шедевр альбома — психоделическая «Нина», которая в сочетании с гениальным клипом буквально сбивает с ног и потом преследует в ночных кошмарах. Другой момент, который сложно развидеть и развоспринять, — «Скотинорэп», где Сергей Кагадеев под залихватский бит с азартом зачитывает наипохабнейшие анекдоты – по сути показывая, в каком направлении может развиваться русский рэп.

Этот альбом — момент, когда «НОМ» окончательно уходит в дикие, сюрреалистичные дали, оставляя позади даже тень компромисса. Неудивительно, что уже на следующем «Сенька Мосг/хаз» группа слегка поменяет курс — как будто даже ей самой понадобился короткий визит в реальность.

После блестящего дебюта «НОМ» не просто закрепляет успех, а усложняет и расширяет созданную вселенную. Музыкально это уже полноценный арт-рок с утонченными аранжировками, но в фирменном, беспощадно абсурдном стиле.

Здесь есть мини-космическая опера («Случай в пионэрской комнате»), своеобразный гимн дружбе народов («Samba Hopkins») и прог-роковые полотна между жизнью и смертью («Рыбак и гроза»). Появляются новые персонажи («Свинух»), неожиданные сюжетные переходы («Турист»), которые выстраиваются в стройную, гипнотическую картину.

Будто бы участники группы получили доступ к высшему знанию, но вместо того, чтобы поделиться им с человечеством, пустили его на создание гигантской карнавальной мистификации.

Альбом, с которого началось всё. Именно здесь «НОМ» открыл свою золотую жилу — болезненно-абсурдную вселенную, почти всегда непонятную, часто шокирующую, иногда невыносимую, но при этом бесконечно обаятельную.

Впоследствии их сравнивали с The Residents, называли русскими Монти Пайтонами и наследниками ОБЭРИУтов. Но именно «Брутто» стал точкой кристаллизации их уникального языка, из которого родятся не только альбомы, но и фильмы, клипы, картины и целая галерея персонажей.

При этом и чисто музыкально альбом звучит совершенно блестяще. Сложно поверить, что его записали не профессиональные музыканты с академическим бэкграундом, а молодые инженеры, которые просто решили немного расширить границы окружащей их скучной реальности. И из щелей этой реальности посыпалось такое, что и превратило «НОМ» из обычного ленинградского ансамбля в культовый феномен.

Ну и, конечно, Сергей Кагадеев здесь раскрывается не просто как главный голос «НОМа», а как один из лучших рок-вокалистов страны. А сам «Брутто» — не просто дебютная запись группы, а одна из величайших пластинок в истории русскоязычной рок-музыки.