Гвинт. Дорога к Марибору
Собрал все части приключения Альзура в одном месте.
1
«Все до одного погибли. Все, кроме меня, – Галантея стала мрачнее тучи. – А остальные… Все мои близкие…»
В больших голубых глазах девочки плясали блики от костра. Она окинула взглядом слушателей. Вместе с ней у огня сидела компания краснолюдов, низшек-портной, купец, солдат и несколько уличных артистов из Оксенфурта. Перебивать Галантею никто не пытался, и она продолжила свой рассказ.
«Мы катались по миру и выступали. Каждый год ездили по усадьбам, трактирам, борделям – везде, где у народа есть лишние деньги на развлечения. Утром сильно похолодало, спустился туман – лес казался прям волшебным. Красиво было. На повозке сидели наши артисты, Йоиль и Эльба. Ребята еще не отошли после бурной ночи и громко веселились… Я все это так хорошо помню, потому что тогда появились они… – девочка на мгновение замолчала, дразня любопытство слушателей. – Крылатая тварь».
Низушек-портной от удивления вытаращил глаза. Краснолюды закачали головами, ругаясь вполголоса. Все прочие же уткнулись в кружки меда, негромко переговариваясь межу собой. Все это они же слышали, и не раз – чудовища в здешних краях нападали довольно часто.
«Все вокруг переменилось. Птицы умолкли, легкий ветерок затих. Туман будто сгустился, оплел ветви деревьев и растекся по поляне. Вскоре он поглотил нас целиком. Перед собой я видела лишь молочно-белую пелену – больше ничего. И никого.
Поначалу ребята сочли это забавным и расхохотались, да только веселье их было недолгим. Смех оборвался испуганным криком, и с неба раздался страшный визг. А потом еще и еще! У нас над головами начали кружиться тени. Я мигом спрыгнула с повозки и спряталась под ней, в мокрой грязи. А мои друзья гибли с душераздирающими воплями. Я все это слушала и не могла ничего сделать. Слишком маленькая была».
«Ну а ты-то каким образом выжила?» – перебил ее солдат, желая поскорее узнать, чем все кончилось.
«Цыц! Дай девке договорить!» – гаркнул краснолюд.
Девочка кивнула в знак благодарности и подбросила в огонь хвороста. – «Все мои друзья умолкли навсегда – я только слышала, как кричат чудовища. И вдруг… одна из тварей уселась на повозку! Примостилась с краю и свесила у меня перед глазами длиннющий чешуйчатый хвост. Прямо над моей головой раздался жуткий клекот. Я в богов не верю и не верила никогда, но в тот миг принялась истово молится. И тут, будто мне в ответ, туман пронзила молния, а к повозке устремился яркий луч. Отрубленный хвост упал в грязь, а клекот сменился отчаянным визгом. Тени в тумане завыли, заверещали, захлопали крыльями – и одна за другой взорвались в клубах пламени. Я там чуть не задохнулась от запаха горелого мяса. Одна обгоревшая туша свалилась прямо возле повозки. Она еще шевелилась, скулила и пыталась взлететь, а потом обмякла. И тут из тумана явился он. Мой спаситель».
«Ха!» – усмехнулся мужик, сидевший чуть поодаль. Он не стал греться у огня вместе со всеми, а устроился под деревом, завернувшись в плащ. Галантея вопросительно посмотрела на него и решила не придавать его грубиянскому хмыканью никакого значения.
«Когда в живых не осталось ни одной твари, передо мной возник он. Он был совершенно спокоен, вокруг его пальцев искрила чистая энергия. Стерев с меча кровь чудовищ, он убрал оружие в ножны, опустился рядом со мной на колени и мягко произнес: «Не бойся, малышка. Никто тебя не тронет».
Так все и было. В тот проклятый туманный день, когда погибли мои близкие, когда в сердце не осталось надежды… На мои молитвы ответили. Только никакой это был не бог. – Галантея просияла. – Это был знаменитый чародей по имени Альзур!»
2
«Так вот когда ты отказалась от бардовской жизни и перестала зваться Подснежинкой?» - спросил низушек-портной.
«Нет, конечно! – ответил Галантея. – Я в тот день только начала!»
«А чего тогда бросила? Ты ж молодая совсем. Сотню баллад бы еще написала. Если не тыщу!»
Галантея склонила голову и задумалась. С тех пор как она перестала брать в руки скрипку, этот вопрос ей задавал едва ли не каждый встречный. «Жизнь меняется, господин хороший. Жизнь меняется, и мы меняемся вместе с ней».
Поджав губы, низушек с неохотой кивнул. Он был недоволен тем, как ловко девочка ушла от ответа, но расспрашивать дальше не стал.
«А расскажи об этом своем знаменитом чародее!» – потребовал солдат.
«Тоже мне, знаменитость! – фыркнул один из сидевших поодаль, тех, кто как будто и не вникали в рассказ Галантеи. – Слава эта дурная! Он же сумасшедший и бунтовщик. За его голову награда назначена! Никакой он не герой».
«Ты язык-то прикуси! – снова встал на защиту девочки краснолюд. – Он ведь ль верной смерти девку спас. А значит, не так уж он и плох!»
«А зачем он это сделал-то? – вмешался купец, всплеснув руками. – Откуда у чародеев время на спасение маленьких девочек? Я сейчас никого не хочу обидеть, но разве нет у них дел поважнее? Или просто так совпало, что он мимо проходил и ни с того ни с сего решил вмешаться? Мне вот с трудом верится».
«Да кто б тебя спрашивал. Сам-то подумай! – проворчал краснолюд. – Чародеи – они ж всевидящие! И телепортироваться умеют! Хоп – и очутились где надо. Это ж каждому дурню известно!»
«Это, конечно, все так, да только к делу не относится. Как он там оказался – неважно. Важно, зачем! Вот главный вопрос! Зачем!»
«Затем, что он герой, потому и спас!» – вмешался еще один слушатель.
Галатея, улыбаясь отхлебнула вина. Она прекрасно понимала, что подняла щекотливую для многих тему. А слушать горячие споры ей всегда нравилось.
«Да! Герои всегда всех спасают!»
«Да где там! Чародеи – народ расчетливый. Себе на уме. Им до наших бед никакого дела. Если полез спасать, значит, искал выгоду!»
«А может, ему эти… ингредиенты нужны были? Вот он на крылатых тварей и охотился!»
«Скажешь тоже! У них такими делами ученики занимаются».
«Тогда, может, ему просто поразвлечься охота было? Ну там, молнии позапускать…»
«Славы ему было охота! – произнес хриплый презрительный голос, прервав беседу. – Славы и почестей!» Все как один повернулись к мужику, что сидел в тени старого дуба, укутавшись в плащ. К каравану он пристал сразу после Вызимы и с тех пор до сей минуты не вымолвил ни слова. О нем думали, что он немой или умалишенный. Теперь все глядели на него и ждали, что он скажет еще что-нибудь. Но так и не дождались – мужчина вновь погрузился в молчание.
«А я вот думаю… э-э… – начал низушек, прервав напряженное молчание. – Извиняюсь. Так вот, я думаю, этот Альзур просто хотел проявить доблесть. Показать себя достойным. Ну, как рыцарь».
«Правда, что ли? – Галантея с любопытством оглядела низушка. – И почему же ты так решил?»
«Ну это, один мой предок работал в том самом поместье, где рос Альзур. – Низушек протер взмокший лоб дырявым носовым платком. – Вот я и слышал всякие истории. Ну такие, о давно ушедших днях…»
«Да поняла я, поняла! – перебила его Галантея. – Давай ближе к делу!»
«Да-да. Извиняюсь… В общем, как бы это сказать… В начале было дитя-неожиданность».
3
«Да нет, не в этом смысле! Извиняюсь, не так выразился. Альзур был, как бы так сказать, не пойми чьим внебрачным сыном. Младенцем его оставили на пороге дворянского поместья под Марибором. С ним была записка: «Мать умерла, а отец – один из вас».
Портной спрыгнул с поваленного ствола на землю и зашагал вокруг костра, видимо, пытаясь изобразить манеру площадных актеров.
«Все решили, что его родила куртизанка из ближайшего борделя. Аристократы из того поместья, тьфу на них, все как один были блудниками – никак не выяснишь, кто отец. Но на произвол судьбы ребенка не оставили, решили взять и воспитать. Только жилось парнишке тяжко. Мужчины-то его сторонились, боялись слухов, а вот жены их жалели бедняжку и сами о нем заботились. Ну да жалостью любовь не заменишь, сами понимаете.
Братья с сестрами парнишку задирали – мол, незаконнорожденный, а значит, им никто. Вот он и проводил все время в библиотеке. Сутки напролет мог за книгами просидеть… А больше всего ему нравилась книга «О добродетелях рыцарских» господина Матео… из Метинны, кажется. В общем, с малых лет парнишка зачитывался рассказами о благородных доблестных рыцарях…
А когда подрос, начал бродить по окрестным деревням в поисках испытаний – хотел, понимаете, честь проявить, сострадание, щедрость, вот это вот все. Словом, пытался стать настоящим рыцарем, прямо как в старину. Помогал всем вокруг. Надеялся, что его наконец зауважают.
Только он же тогда совсем мальчишкой был, где уж пацану проявить доблесть, да так, чтобы сравниться с храбрыми рыцарями из книжек?
И вот как раз отправили Альзура за покупками на рынок, а по пути он увидел, как разбойники грабят повозку. Другой сразу удрал бы – ну, может, на помощь позвал. Да только не он. Ему же хотелось быть как рыцарь! Вот и полез в драку на свою голову.
Нашли его не сразу. Долго пролежал на обочине весь в крови и без сознания. Потом больше месяца в себя приходил – вот как его отколошматили! После такого никто не ждал, что пацан продолжит свои подвиги. Но малолетний безумец даже не стал ждать беды. Он сам пустился ее искать.
Снова нашли избитого, на этот раз в канаве. На волосок от смерти был! Но и это парнишку не остановило. Вылечился – и дальше искать подвиги да огребать, извиняюсь, по всяким местам. И вот в один прекрасный день произошло кое-что совершенно невероятное.
Альзур снова пропал, а жены тех дворян уговорили мужей вновь собраться на поиски. Те поворчали да пошли, ожидая снова найти пацана избитым до полусмерти. Но в этот раз все было иначе! Альзур отыскался в темном переулке, целехонький и только потрясенный до онемения… А на земле перед ним лежали три здоровяка, обугленные, как головешки.
Оказалось, в жилах Альзура струился чистый хаос. Эта великая сила спала в нем с самого рождения – и вот наконец проснулась. Он служил проводником для магии, но не умел ее контролировать. В поместье перепугались и сразу же отправили парнишку в ученики к могущественному чародею, чтобы тот научил его этой силой управлять. Ну, так и вышло. Благодаря наставнику он и стал знаменитым чародеем.
Вот я и считаю – он не забыл, каким был в детстве, и до сих пор стремится при случае проявить рыцарские добродетели, которые когда-то его так увлекли. Вот почему он тогда вмешался и спас девочку. Он просто не мог иначе.
Ну, во всяком случае, мне так кажется».
Путники загалдели кто о чем, но быстро затихли, когда заговорила Галантея. «Интересно, – она легонько постучала пальцами по кубку. – Соглашусь, многое в жизни зависит от событий детства. Но не думаю, что Альзуром движут одни лишь рыцарские добродетели. Как по мне, здесь таится нечто по-настоящему могущественное. Самое могущественное из всего, что есть на свете…»
«Ну и чего?» – спросил краснолюд.
«Любовь».
4
«Любовь?! – взвизгнул купец. – Брехня все это! Он же добрую половину элландерского войска перебил, просто потому что мог!»
«Я не для красного словца, – заверила его Галантея. – Я кое-что узнала об Альзуре при второй нашей встрече. Точнее, когда он во второй раз меня выручил. Дважды из двух, – усмехнулась она. – Так уж вышло, что я попала под действие… своего рода проклятия. Да-да! Проклятие было странное, хотя для барда, конечно, в самый раз».
«Ты из-за него больше на скрипочке своей не играешь!» – воскликнул низушек.
«И вовсе даже наоборот. Проклятие имело чудодейственный эффект на мои поэтические способности! И голос! Пела я постоянно! Вот только разучилась говорить. – Девочка улыбнулась. – Едва открою рот, чтобы просто что-то сказать, а оттуда вырвется пара куплетов».
Слушатели прыснули со смеху. Во заливать умеет девка!
«Поначалу было даже забавно, да и платить за выступления стали так, что жаловаться не приходилось. Только потом все же надоело. Я даже словечка не могла просто так вымолвить – получались только стихи да задорные песенки. В конце концов я решила обратиться за помощью. Может, и не стала бы, но один малоприятный случай меня окончательно убедил. Как-то на похоронах… – Тут Галантея залилась краской. – Ну, мне срочно понадобилось справить нужду. Я и спросила, где у них там это можно сделать… Такая стыдоба, с тех пор я те места обхожу стороной. Так вот, за несколько месяцев я не нашла никого, кто смог бы помочь. А потом, как водится, вмешалась судьба. Зашла я в одну деревенскую корчму, и оказалось, что там остановился один мой знакомый чародей…
Я выложила Альзуру все как есть – думала, он сразу согласится выручить. А он ни в какую. Сказал, мол, у него и без меня дел полно, пускай кто-нибудь другой мне мозги вправляет. Только я же от него не отстала. Он просто еще не знал моего упрямства! Но я это быстро исправила. Три дня и три ночи громких песен под окнами кого хочешь переубедят. Я тогда столько баллад и колыбельных перепела, столько стихов продекламировала, что на всю жизнь хватит! Он, конечно, пытался пугать меня магией заткнуть, да без толку – проклятие было мощное. Наконец бедняга взмолился – мол, разберусь я с этой твоей напастью, только захлопни пасть наконец!»
«А любовь-то тут при чем?» – недоумевающе спросил солдат.
««Так вот. Мы отправились в город, где я впервые ощутила эффект проклятия, по пути ночевали на постоялых дворах. Как-то ночью Альзур засиделся допоздна с местными мужиками, а пока они пили и играли в кости, я решила порыться в его вещах. Ну, я же тогда совсем маленькая была, любопытная… Ух, сколько я там нашла всякого разного! А больше всего меня привлек медальон в виде цветка, лилии. Я его и примерила… А Альзур, как назло, как раз вошел в комнату.
Как он взбесился! Как орал! Я, если честно, тогда ничего не поняла. Побрякушка как побрякушка, и к тому же я ведь ее даже не поцарапала. Тогда еще не знала, что вещи могут иметь сентиментальную ценность. Но Альзур быстро успокоился и даже извинился. Уселся у огня и вперился в пламя, уже не злой, зато очень грустный. Вином от него так и разило. А потом он вдруг заговорил и рассказал мне кое-что очень личное.
Оказалось, много лет назад он сам сделал и зачаровал этот защитный медальон для женщины, которая… была ему очень дорога. Звали ее Лилианна. Ее имя он произнес едва ли не шепотом. Долго рассказывал, какая она была, восхищался ее целеустремленностью… Из его пьяного бормотания я поняла вот что: она мечтала о безопасном мире. О мире без кровожадных чудищ, которые так и норовят тебя сожрать. Цель, конечно, великая, и она стремилась к ней всю свою жизнь. Увы, прожила она недолго – уж по чародейским меркам точно.
«На вопрос, как она умерла, он не ответил. Умолк и продолжил смотреть на огонь печальными глазами», – Галантея помолчала. – Про любовь он прямо не говорил, но как рассказывал об этой Лилианне… Тут не ошибешься».
«Да, пожалуй, ты права… – признал низушек. – Постой-ка! А когда ее не стало, он продолжил дело ее жизни? Да? Да ведь?»
«Думаю, что да, как же иначе. Слово, данное мертвым, еще крепче».
«Да! – Краснолюд подскочил с места и повернулся к купцу. – Вот почему он всех от чудищ спасает! Убедился, многоуважаемый? Ха!»
Купец сделал вид, что в ехидстве краснолюда нет ничего оскорбительного. «Что значит продолжил? Ну будет человек в одиночку ездить по континенту и убивать чудовищ в память об утраченной любви. И что с того? Как будто их от того меньше станет!»
«В одиночку? О нет… – Галантея хитро заулыбалась. – Вовсе он был не один…»
5
«Понял! – воскликнул солдат. – Это она про ведьмаков!»
«Про кого? – переспросил купец, достав кожаную флягу и налив себе еще кружечку.
«Да про ведьмаков же. Или как бишь их там… – Солдат почесал обросший щетиной подбородок. – Ну эти… как наемники, только непростые. Их магией пользуют, делают сильней и ловчей всех на свете. А потом они бродят по миру поодиночке. Вроде как чудищ всяких убивают и деньги за это требуют».
«Да ладно врать-то».
«А чего сразу врать-то, много ты знаешь!»
«Наемники, говоришь? Так я вам сейчас подскажу, у кого про них спросить. Вот у этого! – Купец кивнул на сидящего поодаль мужчину в плаще. – Вот он у нас головорез наемный. Не из этих ваших возьмаков, конечно, а так, из подворотни. Верно я говорю, бандюга?»
Мужик сплюнул на землю, тем самым вызвав у купца приступ хохота.
«Он, конечно, грубиян, манерам не обучен, зато убивать умеет. Точно говорю, сам видел. Как раз искал себе кого понадежней в сопровождение, вот и предложил ему горсть монет за дорогу до Марибора. Совсем недорого вышло! – Повисла пауза. Не дождавшись комментариев, купец продолжил, будто спохватившись. – Ну да что-то я отвлекся. Мы ж про этих, про волшебных уничтожителей чудовищ! Скажи-ка нам, любезный, слыхал ли ты о таких своих собратьях по ремеслу?»
Мужик в плаще склонил голову и немного помолчал. «Ну убьет кто бестию… И что? Было бы чему удивляться. Это все детские сказки».
«Ну вот, пожалуйте! – елейно заулыбался купец. – Детские сказки!»
«Да нет же, ничего подобного! Мне это разные люди говорили, честные! По разным городам, а говорили все одинаково! Как же так вышло, что во всех землях в один голос одну небылицу рассказывают?»
«Так ведь небылицы быстро по миру расходятся, друг любезный. Куда быстрее правды».
Солдат замотал головой. «Да нет же…»
«Ну может и видали твои дружки, как какой-нибудь храбрец расправился с чудищем. На свете всякие силачи бывают. Но сам подумай – заколдованные воины, это уж слишком. И даже если бы…» Тут где-то в кустах зашуршала крыса. Купец вскочил с пенька, схватил с земли камень и швырнул его во тьму.
Из кустов донесся писк и суетливый шорох.
«О чем бишь я? Так вот, даже если бы эти ваши возьмаки…»
«Я ж тебе сказал – ведьмаки, глухая ты тетеря!»
Купец всплеснул руками. «Велика ли разница? Даже если бы эти ваши ведьмаки где и были, какой с них толк? Кто станет им платить? Кому мешают чудища? Ну, сожрут какого дурака, а ты не зевай! Это ж надо совсем ума не иметь, чтоб угодить бестии в пасть! А если понесла тебя нелегкая шастать по болотам, так тут уж пеняй на себя!»
«Ну это ты совсем загнул, уважаемый!» – рассердился краснолюд.
«А что не так? Нет денег нанять себе охрану, так сиди дома в тепле да помалкивай! Не хочешь тратиться на надежного проводника, вот как я? Так нечего тогда и путешествовать! Если подумать, от чудовищ вообще большая польза. Они избавляют общество от всяких его отбросов. Выбраковывают, можно сказать, поголовье».
«А ты у нас, значит, скот особо породистый?» – Солдат от злости заиграл желваками.
«А ты меня не слушал? Или на ухо туговат? – Купец указал на своего охранника, который теперь слонялся кругами вокруг лагеря. – Я же сказал, мне лично жить хочется. Поэтому я учитываю риски, готов раскошелиться ради своей безопасности и…»
«Тогда учти риск, что я тебе по роже вмажу, если хлеборезку свою не захлопнешь!» – оборвал его краснолюд.
«Тихо вы! – цыкнул вдруг мужик в плаще. Он замер на месте и пристально смотрел куда-то во тьму, куда не доставал свет костра. – Хватит галдеть. Время позднее». Положив ладонь на навершие меча, он двинулся прочь из лагеря.
«Так, я что-то не понял! – возмутился купец. – Ты куда собрался?!» Но охранник его и ухом не повел. Не оборачиваясь и не говоря больше ни слова, он скрылся среди деревьев.
«Он прав, – заметила Галантея. – Поздний час, пора уже на боковую». Она встала и направилась к своему шатру. «Завтра будет долгий путь».
«Да уж, – пробормотал краснолюд, одним глотком осушив кружку с медом. – Что правда, то правда».
Вскоре весь караван, включая дежурного, уже мирно спал…
…А в гуще теней под светом бледной луны замерцали два красных глаза.
6
Спящие путники мирно храпели, тихонько потрескивал гаснущий костер. Облака в небе расступились, полная луна залила поляну зловещим ьледным светом.
В одном из шатров завозились. Зевая, оттуда выбрался купец и направился в кусты, аккуратно переступая через спящих путников
Выбрав местечко поукромней, он приспустил штаны. Меду перед сном было выпито немало…
Вдруг раздался громкий писк!
Купец от неожиданности пошатнулся и обмочил сапоги. «Да чтоб тебя…»
На пеньке, тараща на него глаза, сидела крыса. Ее писк был похож на глумливое хихиканье.
«Ах ты погань!– заорал купец, нашарил под ногами камень и швырнул в мерзкую тварь. – Пшла!»
Крыса и ухом не повела – так и осталась сидеть на месте и нахально пищать.
Купец осмотрелся по сторонам. «Сейчас я тебе устрою, сучье отродье… Ага! – Он заметил увесистую каменюку. – Ну, я предупреждал… Ы-ых!» Крыса вовремя отпрыгнула от летящего в нее камня и скрылась в кустах.
«Ха! – Купец довольно заулыбался. – Теперь-то будешь знать…»
Снова писк!
Купец подпрыгнул, развернулся и увидел целую стайку крыс.
«Да откуда ж вы туту все…»
Писк становился громче.
Из травы выбежали еще крысы и окружили купца.
«Вы чего это…» – проблеял он.
На него смотрело целое море поблескивающих в лунном свете глаз.
«Эй, охрана… – Купец тщетно пытался крикнуть, но получался только шепот. – Ты где там… Слышь…»
Тут освещенную луной поляну накрыла тень. Купец вздрогнул, медленно обернулся, поднял голову – и увидел над собой два красных глаза и пасть с длинными клыками, с которых текла вонючая слюна.
Купец в ужасе взвизгнул, захрипел и затих – чудовище разорвало ему глотку.
Пища, крысы побежали по лагерю. Еще ничего не понимая, сонные люди вылезали из спальных мешков и шатров.
И тут прямо посреди лагеря свалилось что-то большое и тяжелое… Труп купца. Кто-то завопил от ужаса. А из теней на свет вышел ощетинившийся зверь. На его жутком мускулистом теле видны были уродливые шрамы, из огромной пасти вырвался грозный рык. Краснолюд бесстрашно бросился на чудовище, но тут же отлетел куда-то во тьму.
Громадная крыса обвела лагерь взглядом и остановилась на Галантее – девочка вылезла из шатра, протирая глаза. Чудовище лязгнуло зубами, ощерилось и бросилось на нее.
ЩЕЛК!
Загривок чудовища пронзил арбалетный болт. Зверь взвыл, извернулся, вырвал торчащее древко и лязгнул челюстями, озираясь.
ЩЕЛК!
Еще один болт пробил ему грудь.
«Назад!» На поляну выскочил тот самый человек в плаще, купеческий «охранник». Он бросил арбалет на землю, достал из ножен меч и поднял над головой. Клинок сверкнул серебром в лунном свете.
Огромная крыса взвыла и ринулась в бой. Человек занес меч, в последний момент ушел в пируэт и рубанул чудовище по могучей спине. Разлетелись алые брызги.
Человек сражался уверенно, стремительно и безошибочно – это было похоже на головокружительный танец из финтов, пируэтов и блестяще просчитанных атак. Каждый удар попадал точно в цель. Чудовище уже истекало кровью и пронзительно выло.
Наконец лапы у твари подкосились. Она жалобно заскулила и упала на землю, поливая землю кровью из многочисленных ран.
Человек поднял меч и приготовился добить зверя.
Кто-то охнул. Чудовище вдруг бросилось вперед и огромной лапой схватило человека за горло. Рыча, оно подняло противника высоко над землей. Раны на искалеченном теле стремительно затягивались, изрубленные мышцы – срастались на глазах! Силясь разомкнуть мохнатую лапу чудовища, человек выпустил из рук меч.
Все вокруг застыли, боясь пошевелиться – и в страхе наблюдали, как бьется человек, тщетно пытаясь вырваться. Тут, ко всеобщему изумлению, он вытянул руку к уродливой крысиной морде и как-то странно сложил пальцы…
Из его ладони вырвалось пламя, обжигая твари голову и грудь. Чудовище неистово взвыло, отпустило мужчину и неуклюже завалилось назад, царапая морду.
Человек, не мешкая ни секунды, достал откуда-то кожаный шар, щелчком пальцев поджег торчащий из него фитиль и швырнул шар под ноги скулящей твари.
Бомба зашипела, заискрила и…
БА-БАХ!
Обугленные куски крысолака разлетелись во все стороны.
Замерших в ужасе зевак с ног до головы забрызгало кровью и потрохами, но они были слишком потрясены, чтобы беспокоиться из-за таких мелочей.
Склонившись над изуродованным трупом купца, недавний «охранник» быстро и ловко обшарил его карманы. Достал тяжеленький звякающий мешочек, невозмутимо сунул себе за пазуху.
Солдат, разинув рот, поднял трясущийся палец. «Ты!.. – выпалил он, запинаясь и будто не веря собственным глазам. – Ты… ведьмак!»
7
Караван неторопливо шел в Марибор по пыльной дороге под жарким солнцем. В самом хвосте на повозке сидела Галантея и неотрывно глядела на ведьмака. Заметив ее взгляд, тот подъехал к повозке.
Галантея поприветствовала его сияющей улыбкой. «Сердечно благодарю за услугу».
Добрые слова его ничуть не порадовали. Он еще больше нахмурился и неохотно кивнул.
Ведьмак стиснул зубы, будто сдерживая ярость.
«Ты ведь не затем подошел, чтобы благодарности выслушивать, – уверенно сказала Галантея. – Чего-то спросить хотел?»
Ведьмак собрался с мыслями и заговорил. «Ты хорошо знала Альзура?»
«Ну, получше большинства».
«Тогда зачем наврала с три короба? – Он с хрустом размял шею. – Может, у тебя мозги отшибло? Или ты просто слепа ка крот?»
Галантея улыбнулась «Истина для всех разная, мой хороший. Порой она – лишь вопрос восприятия».
Ведьмак только хмыкнул в ответ. И тряхнул головой. «Любовь, значит? – горько спросил он. – Если бы твой Альзур был способен любить что-то, кроме славы, он не сделал бы ничего подобного. А он ведь небось и по сей день продолжает…»
«Я поняла, тебе надо выговориться. – Галантея подавила зевок. – Я сегодня, сам понимаешь, почти не спала. Так что говори, пока я в состоянии слушать».
«Ты хоть представляешь, как Альзур и его прихвостни делают из людей ведьмаков?»
«Надо думать, без особой любви…»
«Они забирают мальчиков. Кого прямо с улицы краду, кого у родителей выкупают… Любой ценой добывают себе новых подопытных. Причем непременно детей, нам так и сказали. Косимо, белобородый мерзавец, все распинался, что важна податливость. Для него с Альзуром мы были не людьми, а кусками сырой глины, которым надо придать форму. Мол, если долго прожить на свете, глина затвердевает. Придать форму взрослому человеку не получится – он сразу на куски разлетится. Мутациям можно подвергнуть только ребенка. Точнее, только у ребенка есть хоть какие-то шансы их пережить. Да и то не всякому удается. – Ведьмак внимательно смотрел на Галантею, ожидая реакции. – Многие из тех, с кем я там был, лежат в неглубоких могилах».
Галантея отвела глаза и стала изучать поля вдоль дороги.
«Понимаю, мертвые дети не лучшая тема для баллады».
Галантея повернулась к нему, не говоря ни слова.
А ведьмак продолжал: «Нам ведь их самим хоронить пришлось. Таскать искалеченные тела, видеть обезображенные лица, застывшие в последнем крике… Только им на самом деле еще повезло. Недолго мучились. А для остальных Альзур готовил всякие «испытания», как он сам называл. Будто это был наш выбор – пойти на подвиг, из храбрости. На самом деле никто нас не спрашивал.
Говоришь, он хотел сделать мир лучше? Да ни хера подобного! Славы ему хотелось, вот и все. Ну да, бывало, помогал людям, отчего ж не помочь, если зрители есть. А уж каким бывал добреньким, когда приезжали его кредиторы и благодетели. Чуть из штанов не выпрыгивал – глядите, какие диковины для вас приготовил великий Альзур. Демонстрировал, какой он гений, – и нас, свой маленький зверинец. Богатеи с радостью давали ему еще денег и уезжали довольные, а он снова становился самим собой. Шел в башню готовить нам очередное испытание. А в испытаниях этих нам было мало радости… Альзур хотел оставить после себя наследие. А в нас видел средство достижения этой великой цели. – Он умолк, глаза его затуманились. – Сырую глину. Берешь и лепишь, что вздумается».
Повисло долгое молчание.
«А ты мастер рассказывать, ведьмак, – усмехнулась Галантея. – Не думал зарабатывать на жизнь сочинительством?»
«Можешь кривляться, если угодно, только правда тут одна, как на нее ни посмотри». Ведьмак харкнул на землю и погрузился в свои мысли.
Его конь трусил неспешным шагом рядом с повозкой. Галантея то и дело посматривала на ведьмака и наконец проговорила, осторожно подбирая слова:
«Должна тебе сказать… я искренне тебе благодарна, что ночью ты был с нами. Просто чтобы ты знал».
Сперва она решила, что ведьмак оставит это без ответа. Но немного помолчав, он кивнул. «Поеду вперед. Надо убедиться, что на пути нет других неожиданностей. Отдыхай». И подхватив поводья, пустил коня в галоп.
8
Удобно устроившись в повозке, Галантея смотрела в лазурные небеса. Тяжелые веки слипались под мерный стук копыт.
Высоко над повозкой в безоблачном небе кружила стая птиц. Вдруг одна из них испустила чудовищный визг. Присмотревшись, Галантея увидела широкие рваные крылья, длинные чешуйчатые хвосты… и поняла, что никакие это не птицы. Крылатые твари снижались, летели прямо на караван… и тут одна из них взвыла и разлетелась на куски. Потом еще одна, и еще… На землю обрушился дождь из крови и потрохов.
Звучный голос Альзура произнес: «Не бойся, малышка. Никто тебя не тронет».
Кровавый дождь стал чистым и прозрачным. Он стучал в окна городской ратуши. Все вокруг заливал теплый свет свечей.
Зал был полон хворых и несчастных. Исхудавшие люди жались друг к другу, трясясь от озноба и кашляя. Мужчины, женщины, дети. Между ними расхаживал некто в черном плаще и маске с длинным клювом. Время от времени он тыкал в кого-нибудь тростью, будто проверяя, жив ли.
На импровизированной сцене из ящиков стояла юная Галантея в разноцветном мальчишеском наряде. Она играла на скрипке и пела для своих немощных зрителей веселую песенку. Их впалые глаза радостно поблескивали, а губы растягивались в мучительных улыбках.
Вдруг из ниоткуда раздался хриплый голос. «Бедняжечка… Глубоко в тебе хворь засела, ох, глубоко».
Галантея замолкла, опустила скрипку и в недоумении огляделась. Зрители уже были мертвы и начали гнить, раздетые догола трупы в масках с клювами… Все они вдруг закаркали – одни за другим, все громче и громче. Мир провалился в каркающую симфонию.
Свечи погасли. Все вокруг поглотила тьма и зловещая тишина.
В темноте засияли два глаза. «Свет твой еле теплится. Смерть уже на пороге. Но ты не горюй, дитя. Старая Тельма ее прогонит».
Внутри небольшого дома горел очаг, освещая стены и потолок. Комната была завалена блестящими побрякушками. На полках и стропилах туда-сюда прыгали вороны, громко каркая.
У огня сидела юная Галантея, изможденная и бледная, а по другую сторону очага - старуха, одетая в черные перья.
«Ты дашь клятву дарить миру песню, а старая Тельма даст тебе жизнь». Старуха обнажила зубы в кривой ухмылке.
Пламя в очаге запылало ярче – и вдруг выскочило на пол и заплясало по стенам, пожирая все на своем пути.
В глубине густой рощи полыхал дом. Из пламени донесся жуткий вопль: «Дитя! Что же ты натворила?!»
Галантея стояла поодаль и глядела на пожар, утирая слезы.
Вдруг раздался гулкий голос Альзура. «Кивни, Подснежинка, и все будет».
Плечо сжала чья-то рука. Обернувшись. Галантея увидела Альзура – его лицо и грудь были залиты кровью. Мужчина опустился перед с ней на колени и хищно улыбнулся. Дважды из двух», – произнес он.
Роща вспыхнула жарким огнем.
Завывания звучали все громче…
Галантея открыла глаза и резко села в повозке.
Переведя дух и утерев взмокший лоб, она осмотрелась и обнаружила, что караван стоит на месте.
Рядом кто-то громко пререкался. Раздался визгливый голос: «Мы с вами шутки шутить не станем! А ну… а ну прочь с дороги!»
Галантея слезла с повозки и увидела, что караван остановился у корчмы на перепутье. «Двойной Крест», – прочла она на деревянной вывеске.
Выглянув из-за повозки, она обнаружила, что путь каравану преградила разбойничья шайка. Разбойники были одеты в крестьянское и вооружены ржавыми мечами, косами и вилами. Впереди стояла худая женщина и держала в трясущихся руках арбалет, целясь в солдата.
Солдат уверенно шагнул к ней. «Давай без глупостей. Вовсе не обязательно…»
ХРЯСЬ!
Арбалетный болт вонзился ему в колено. Солдат вскрикнул, схватился за древко и повалился на землю. «Ах ты сука!»
«Я п-п-предупреждала, – заикаясь, выпалила женщина. – Нечего тут в-в-выпендриваться! Или… или сами знаете, что будет!» – Она приготовилась к очередному выстрелу, заметно нервничая. – Еще вопросы есть?»
Вопросов ни у кого не оказалось.
«Вот и прекрасно! – Женщина кивнула одному из своих людей. – Уведите их с дороги».
9
«Вот уж везет нам нынче так везет», – проворчал краснолюд. Он зажег очередную свечу и осторожно закрепил на бочке в углу подвала.
«Ты там со свечами будь добр аккуратней, – предостерег его низушек. – Не то будет как в притчах – из огня да…»
«Да ты не боись. У меня рука твердая, – Краснолюд зажег еще одну свечу и поставил на полку. – Ну а ты? – спросил он примостившегося на другой бочке корчмаря. – Давно тут торчишь?
«Да не… Дня два или три. – Корчмарь оглядел новоприбывших путников. – Вы, кстати, первые, кого они…»
«Ограбили?» – перебил его краснолюд.
«Ну да. Вы только сильно-то не серчайте. Они ведь даже не разбойники. Я их почти всех знаю. Крестьяне здешние да подмастерья. Просто из-за засухи все совсем отчаялись. Уж никакой надежды у них не осталось. Вот и перебиваются как могут…»
Галантея потуже затянула повязку на окровавленном колене солдата. Тот громко застонал.
С потолка сыпалась пыль: наверху расхаживали туда-сюда и громко препирались.
«Жаль приятеля твоего. Вряд ли они это нарочно».
«Да не боись. Заживёт. Правильно?»
Солдат что-то пробурчал в ответ.
«Ну, воевать-то уже не повоюешь. Зато наймешься куда-нибудь охранником, заживешь себе спокойно!» – Краснолюд усмехнулся и зажег масляную лампу. Свет упал на большую картину, прислоненную к дальней от входа стене. На полотне было изображено поле боя. С одной стороны гордо реяли черно-белые знамена, а с другой воины тщетно пытались укрыться от низвергающегося с небес огня. Среди победителей особенно выделялась фигура чародея с воздетыми руками.
«Последняя битва Бесконечной войны, – пояснил корчмарь. – Картина называется «Двойной крест Альзура». У нас тут часто из Элландера останавливались… ну, раньше. Так что мы решили убрать картину с глаз долой, а то нехорошо получается. Правда… – Он усмехнулся. – …корчме другое имя сочинять не стали».
«Выходит, так оно и было? – изумился низушек. – Альзур и правда перебил половину войска своими чарами?»
Краснолюд поднес лампу к полотну. «Да, похоже на то».
Пыль с потолка все сыпалась. Шаги наверху стали тяжелее, а неразборчивые голоса – громче.
«А что, вы о нем слышали? Ну, об Альзуре?» – спросил корчмарь.
«Да всякое слыхали, кто где… – Краснолюд уставился на полотно, разглядывая пламя и вопящих, бегущих врассыпную солдат. – И никакого ведь спасения…»
Корчмарь слез с бочки и подошел к полотну. «На картине этого нет, но он вроде как открыл портал и призвал оттуда нечто удивительной мощи. Из иного мира, я так думаю. До сих пор рассказывают, мол, небо разверзлось, а поле боя поглотила огненная буря. Только это не дракон был, а нечто пострашнее, – Он погладил усы. – И вот это нечто разгромило войска начисто. У Элландера не осталось выбора – пришлось сразу сдаться. На следующий же день вызимский трон перешел князю Марибора. Тем и закончилась Бесконечная война».
«Нельзя же так, ядрена вошь! – брезгливо произнес краснолюд, разглядывая картину. – Войны надо с честью воевать. С достоинством. Без вот этой всей бесовщины. Никому нельзя умирать вот так».
«Не могу не согласиться», – поддержал его низушек.
Галантея хмуро взглянула на них. «Он так поступил, чтобы спасти много жизней».
«Ага, конечно! – расхохотался краснолюд. – А я баб пользую во славу целомудрия!»
«Да нет, она права, – вмешался корчмарь. – Война была долгой. Несколько столетий резни! На много поколений хватило… И все ради чего? Да чтобы очередной князек присел на трон поудобней».
«Об этом слыхал… Ну а чего так долго бились-то?» – поинтересовался краснолюд.
Корчмарь снова устроился на бочке. «Оно вишь как было… Стороны равны оказались. То одна победит, то другая, перевеса ни у кого не было. Вот оба князя и решили, что победа близка, и отступать не стали. И сыновья их тоже, и внуки… Просто из года в год отправлял людей на верную гибель. Ну, за долг, за честь, за гордость – чего обычно говорят, чтобы оправдать жертву. Да еще какую! Здесь кого ни спроси – каждый в той войне родных потерял».
Краснолюд мрачно помотал головой.
«Кто знает, сколько еще крови бы пролилось, кабы Альзур тогда не вмешался», – заключил трактирщик.
Краснолюд нахмурился. «Так-то оно так… И все-таки неправильно это. Нельзя в чужие судьбы лезть…»
«Лезть в чужие судьбы, – улыбнулась Галантея, – у него как раз выходит лучше всего».
Сверху раздался неистовый вопль.
БАХ!
10
По пыльной дороге назад к каравану трусил ведьмачий конь с хозяином на спине…
Никаких признаков угрозы на пути каравана ведьмак не обнаружил. Лишь обглоданные звериные кости, тут и там попадавшиеся на полях. Видать, от засухи передохли, решил ведьмак.
А вот и корчма на перепутье. Остальные, видно, уже добрались и здесь заночуют, а потом еще полдня – и Марибор. Тут он впервые задумался: а зачем ему туда? Заказчик мёртв, деньги в кармане, больше он тут никому ничем не обязан. По крайней мере, по договору.
Он харкнул на землю. Велика ли разница, как убивать время? Надо же чем-то себя занять…
На дворе корчмы он увидел коней и повозки. Вроде бы все как положено, да что-то не то.
Заметив на земле странные следы, ведьмак слез с коня, склонился над ними, нахмурился. Здесь, надо думать, была драка – вон засохшие брызги крови. Холера…
«Стой на месте», – приказал коню ведьмак и зашагал ко входу в корчму.
На лавке с глуповатым видом сидел толстяк в грязном желтом кафтане. Он вертел в руках нож и недобро поглядывал на ведьмака, а когда тот приблизился, вскочил на ноги и выпятил грудь. «Извиняй, друг, закрыто».
Ведьмак пропустил его слова мимо ушей и направился к двери. Мужик попытался преградить ему дорогу. «Че непонятного? Я ж сказал…»
Не сбавив шага, ведьмак ударил мужика кулаком в брюхо. Тот сложился пополам и повалился на землю, хватая ртом воздух.
«Сиди на месте», – приказал ему ведьмак и зашел в корчму.
Внутри собрались возомнившие себя разбойниками крестьяне – перебирали награбленное. Завидев на пороге ведьмака, все тут же замолчали и уставились на незваного гостя.
«Где они?» – спокойно осведомился ведьмак.
Оправившись от удивления, худая женщина схватилась за арбалет.
«Не советую…»
Женщина торопливо натянула тетиву и приготовилась стрелять. Ведьмак закатил глаза. «Т-т-ты кто еще такой?»
Ведьмак с хрустом размял шею и положил ладонь на навершие меча. «Я спрашиваю, где они?»
Женщина прищурилась и кивнула товарищам. Те повскакали из-за столов и окружили ведьмака.
«И что вы собрались делать? Сидеть здесь и грабить всех, кто проезжает? Думаете, долго просидите? Скоро сюда пришлют стражу и вас всех вздернут».
«Не пришлют. В городе вся стража, усмиряет смуту. Никакого порядка из-за п-п-проклятой засухи не осталось. Никто сюда не придет. А теперь… теперь вали отсюдова, п-п-пока шкура цела!»
Ведьмак склонил голову, прислушиваясь. Внизу раздавались голоса. «Зачем вам пленные? Забирайте барахло, а их отпустите. Вам же меньше забот».
Глаза женщины забегали. «А затем, что… ну… не твое собачье дело, понял? – Она нацелила арбалет на ведьмака. – П-п-последний раз предупреждаю!»
Ведьмак крепче ухватил рукоять меча. «Вот вам добрый совет. Идите-ка по домам, пока все целы».
Женщина заморгала, будто соображая. Ведьмак видел ее палец на спусковом крючке.
«Не надо…» – предупредил ведьмак, мысленно готовясь к тому, что произойдет.
Женщина вытаращила глаза, давая понять, что решила.
Ведьмак вынул меч из ножен.
ЩЕЛК!
Зазвенела тетива.
Одним резким движением ведьмак плашмя ударил по болту.
КЛАЦ!
Болт сменил направление и вонзился одному из разбойников в горло. Тот попытался крикнуть, но рухнул на пол. Изо рта у него хлынула кровь. Женщина завопила и выпустила арбалет из рук.
Повисла тишина. Ведьмак с кислой миной оглядел всех вокруг. «Еще желающие будут?»
Все побросали оружие на пол и, трясясь от страха, подняли руки в знак покорности. Один потрепанный мужик, запинаясь, взмолился: «Г-господин, пощадите» …
Ведьмак невозмутимо вложил меч в ножны. «Проваливайте уже».
Крестьяне гуськом двинулись к выходу, опасливо косясь на ведьмака. Дойдя до двери, они бросились врассыпную, толкаясь и наступая друг другу на пятки.
Ведьмак посмотрел на лужу крови, растекающуюся вокруг упавшего разбойника, вздохнул и цокнул языком.
Бегло осмотрев комнату, он обнаружил в углу тяжелый люк.
Снизу негромко спросили: «Ведьмак?»
Подняв люк, ведьмак встретился взглядом с Галантеей – она сидела на перекладине стремянки. Женщина тепло улыбнулась ему и кивнула в знак благодарности.
Некоторое время ведьмак мрачно смотрел на нее, потом едва заметно ухмыльнулся: «Дважды из двух».
11
На пологом берегу недалеко от корчмы ведьмак рыл яму и вспоминал замок Альзура, где копал могилы погибшим собратьям. «Мне тоже жаль их, мой мальчик, – звучал у него в ушах голос чародея. – Но без этого никак. Никак!» Он зажмурился на миг, пытаясь выбросить воспоминание из головы, и продолжил копать.
Рядом на скамье, вытесанной из упавшего дуба, сидела Галантея и с большим интересом наблюдала за ведьмаком. «А может, он бы предпочел, чтобы его прах развеял ветер?»
Ведьмак косо посмотрел на нее и не ответил. Галантея ехидно улыбнулась.
«Добрый ты человек, что ни говори. Прямо рыцарь в сияющих доспехах».
Ведьмак вонзил лопату в землю и выбросил из ямы еще ком земли.
«Надо бы мне достать из закромов свою скрипочку… Глядишь, балладу сочиню о твоих подвигах».
Ведьмак хмыкнул.
«Только какую бы рифму подобрать к слову «ведьмак»… – задумчиво продолжала Галантея. – Или лучше сразу к имени «Мадук»».
Ведьмак застыл. Медленно поднял голову и развернулся.
«Он много о тебе говорил в прошлую нашу встречу, – сказала Галантея безмятежным тоном. – Много хорошего».
Ведьмак вылез из ямы, швырнул лопату на землю и грозно зашагал к Галантее, едва сдерживая злость. «Так он, значит, за мной следит? Соглядатаев своих подсылает? Вот, значит, кто ты такая? На побегушках у него служишь?!»
«Никаких соглядатаев, мой хороший. Наша с тобой встреча – чистая случайность. Но как только я тебя увидела, сразу поняла, кто передо мной».
«Брешешь! – Ведьмак горько усмехнулся. – Стоило ожидать! Он же всех привык держать в кулаке! И самолично дергать за ниточки! – Он с хрустом размял шею. – Ну так что? Альзур тебя прислал, чтобы меня умаслить? Заманить обратно в прекрасное боевое братство? Ну, пусть утрется. Мне в его свите делать нечего. Не для меня эта комедия! Я – головорез наемный, бандюга, вот и все!»
Галантея ничуть ни дрогнула, видя его бешенство. Она лишь улыбнулась, склонив голову набок. «Ох, Мадук… Ну кому ты врешь? Или у тебя мозги отшибло? Или ты просто слеп как крот?»
Мадук кипел от злости. «Не смей мне даже…»
Взгляд Галантеи стал серьезным. «Знаешь, он ведь очень хочет, чтобы…»
«Заткнись!»
«Ты ведь ему не чужой. Только представь – столько времени прошло, а ты один из первых…»
«Я ему не пес цепной!»
«Нет, конечно…»
«Пускай уже отпустит меня, в конце-то концов!»
Галантея на мгновение задумалась. «Да, ты прав. Ему многое пора отпустить. Но ведь и тебе тоже. – Она взглянула на Мадука и похлопала по скамье рядом с собой. – Присядь».
Ведьмак стиснул зубы, сдерживая ярость, но все-таки сел на самый край.
«Любишь ты себя пожалеть, – сказала Галантея. – Такое удовольствие, лелеять давние обиды… Ох, бедный я, несчастный! Сделали из меня выродка мерзопакостного! Так вот, знаешь что? Хватит ныть!»
Мадук изумленно уставился на нее. Таких слов и тона он явно не ожидал.
А Галантея продолжила отчитывать его, как пацана: «Вроде не маленький уже. Мужик здоровый. Пора бы нюни подобрать и успокоиться».
Он смерил ее взглядом, отвернулся и уставился вдаль.
«Я никогда не отвечаю на вопросы, отчего же я забросила скрипку. Сказать тебе, почему? Да потому что нет в этой истории ничего интересного. Ни приключений, ни счастливой развязки. Просто сухая правда, которая мало кому понравится. Я никогда не хотела быть бардом. Но почему-то себя заставила. Вбила в голову, что должна играть и петь в память о погибших друзьях. Ну и пела… Много лет терзала скрипку, а в сердце было пусто. Просто я выжила, а они – нет, и потому я вроде как перед ними виновата. А тяжесть вины такая штука, кого угодно согнет. Ну да ты и сам знаешь…»
Ведьмак что-то неразборчиво проворчал.
«Я могла бы прожить жизнь так, как хочется. Но вместо этого принесла ее в жертву – никому не нужную жертву во искупление ложной вины».
«Это было твое решение», – пробормотал ведьмак.
«Именно. До меня ведь не сразу дошло: нельзя, чтобы прошлое навязывало будущее. Нельзя жить в плену у мертвых, не то вся жизнь пройдет мимо. Уж на что Альзур стар и умен, а ведь до сих пор этого уразуметь не может. Все никак не отпустит прошлое. Что ж тут поделать, таково его решение. А тебе, Мадук, решать самому. Альзур уже давным-давно ничего из тебя не лепит».
Мадук молчал.
«Я знаю, ты много пережил. Тебе больно, я это понимаю. Но не думай, что тебе хуже всех. Напротив, мало кому на свете так удивительно повезло. Многие из нас ведь не живут, а бесцельно существуют. А потом бац – и нет их, будто и не было никогда. А вот ты… Ты совершишь подвиги, о которых другие только мечтают. Ты изменишь мир, если только захочешь, и тебя еще долго будут вспоминать те, кому ты помог. Жаль упустить такую возможность из-за старых обид! По меньшей мере, этим ты наносишь обиду тем, кому судьба не улыбнулась.
Мало ли чего там хотел Альзур! Мало ли сколько ты в прошлом похоронил друзей! Жизнь-то твоя, жить ее тебе, вот своим умом и живи. Ты давно сам лепишь свою судьбу. Мадук, ты и никто другой. Раз уж у тебя есть такая возможность, начни наконец ей пользоваться».
Ведьмак молчал, погрузившись в свои мысли и понуро уронив плечи.
Галантея подняла голову, раскрыла ладонь. Из серых туч, вдруг наползших на еще минуту назад безоблачное небо, начинал накрапывать дождь. «Давай-ка копай шустрей. А то ведь не успеешь».
12
Корчмарь выскочил из дверей , бухнулся на колени прямо в грязь и простер руки к небу. «Чудо! Чудо! Хвала Небесам!» Закрыв глаза, он с блаженной улыбкой подставил лицо под живительные капли. «Ведь сколько лет ни дождинки…» Тут он вскочил и побежал обратно, а спустя минуту вернулся в компании низушка и краснолюда. В руках и под мышками они тащили медные кастрюли, ковши и сковородки.
Мадук с Галантеей сидели на скамье и с улыбкой наблюдали, как эта троица торопливо собирает воду во все, у чего есть дно.
Посмотрев на небо, ведьмак обратил внимание, что тучи наплывают будто из одной далекой точки. Странное дело… Нахмурившись, он почесал заросшую щетиной шею и склонил голову. «Альзур…»
«Да», – ответила Галантея.
Ведьмак отбросил незваную мысль и спросил: «Как он снял с тебя проклятие? Ты не рассказывала».
Галантея вздохнула. «Еще расскажу, милый. Хотя признаюсь честно, это не самые приятные воспоминания».
Ведьмак сдвинул брови.
Галантея улыбнулась. «Порой надо выбирать из всех зол меньшее. Даже если ни одно решение не приносит покоя, бывает нужно сделать выбор и принять на себя любые последствия. Если о них забыть, они так и будут копиться неподъемным грузом, а потом все равно придется платить по счетам». Она посмотрела на двор корчмы, где плясали под дождем путники. «Мало кто проживает жизнь без пятна на душе. Мадук. Ну, разве только те, кто умер молодым. Вот мы и пытаемся уравновесить чаши весов, пока дышим».
Ведьмак фыркнул. «Вся жизнь – это долг».
«Верно».
Вдруг радостные возгласы и смех потонули в оглушительном грохоте.
БА-БАХ!
ХРЯСЬ!
Засверкали слепящие зеленые и красные вспышки.
Мадук вскочил со скамьи, всматриваясь вдаль. На горизонте, за жадно впитывающими воду полями возвышались стены Марибора. «Что он там вытворяет?»
Тучи все плыли от столицы, они сгущались и зловеще темнели.
Над городскими стенами сверкнула молния, а за ней загремел гром. Ласковый дождь превратился в ливень, а легкий свежий ветерок – в порывы бури. В небе разверзлась дыра, и вокруг нее закружили темно-серые тучи. Из дыры показались разноцветные волны света, они танцевали на горизонте, переливаясь и пульсируя.
Галантея с Мадуком влились в толпу у корчмы и продолжили наблюдать, как бушует вдали неведомая стихия.
«Ох дурное дело… – бормотал низушек. – Что ж творится…»
«Портал! Прям как в Элландере!», – ревел краснолюд, пытаясь перекричать шум ливня.
Солдат побелел до кончиков ушей и вытаращил глаза. «Быть не может… Не верю…»
В самом сердце бури возник чудовищный змей. Бесчисленные, похожие на крючья ноги топорщились по обе стороны его длинного тела. Змей неумолимо приблежался к Марибору, извиваясь и корчась.
И вот исполинская тварь рухнула прямо на город, заставив землю содрогнуться.
Дыра в небе тут же затянулась, пестрые всплески света угасали. Из затянувших небо туч то и дело били молнии, и каждая вспышка на миг озаряла страшную картину: над городом вздымалась громадная сколопендра и рушила одну башню за другой, кроша из в кольцах мощного тела и неистово щелкая жвалами.
Мадук мог только сыпать проклятиями себе под нос.
Сквозь густу. Пелену дождя на него смотрела Галантея, и в её печальных карих глазах была мольба. «Иди, – прошептала она одними губами, умоляюще глядя на ведьмака. – Ему нужна твоя помощь. И не только ему».
Мадук быстро зашагал к коновязи, вскочил в седло. Схватив поводья, он обернулся и бросил последний взгляд на тех, кого совсем недавно спас. Низушек пытался прикрыться от бушующего ливня сковородкой. Краснолюд что-то ревел, но никто его не слышал. Солдат крепко вцепился в корчмаря, чтобы не упасть, и скорбно качал головой. Галантея с надеждой улыбнулась ведьмаку и одобрительно кивнула, хотя в ее глазах отчетливо читался страх.
Мадук кивнул ей в ответ, направил коня на тракт, пришпорил его и понесся к городским воротам. Стены Марибора были все ближе, а за ними – темнота, вспышки молнии, гибель и разруха. Всепожирающее чудовище, которое убивает все на своем пути.
Мадук мчался к своему создателю.
Мчался навстречу судьбе.