Анализ рассказа Д. Ф. Уоллеса "Думай": разум сильнее текста

До Нового года я занят корректурой все более безумного романа "План D накануне" анонимного автора Ноама Веневетинова и дописыванием собственной ученической повести (обещал жене под ёлочку, ей там нравится один персонаж, микроорганизм-революционер), поэтому большие тексты появятся только в 2022. По плану будут статьи о советских романах Сорокина, трех свежих омнибусах Бротигана, душевном "Снеге Мариенбурга", переиздании "Радуги тяготения" Пинчона, работах первого русского романиста Василия Нарежного и сравнении "Иерусалима" Мура и "Бесконечной шутки" ДФУ.

Сегодня публикация не в общем разделе "Почитать", а только для подписчиков блога. Она относительно случайная: меня попросили в личке объяснить смысл рассказа Уоллеса "Думай" из сборника "Короткие интервью с подонками", я написал ответ, он получился большим и полным - почему бы не опубликовать его в сети, тем более что аналитики коротких рассказов ДФУ на русском языке не так много. Тут один сплошной спойлер, но можно считать его чем-то вроде пробника того, что творится в сборнике "Короткие интервью с подонками", где много не менее хороших рассказов с нераскрытым прямыми словами смыслом. Итак.

Короткий, всего на две страницы рассказ Дэвида Фостера Уоллеса "Думай" – одна из тех работ, которые я бы поместил в сборник "ДФУ. Лучшее". Он о преимуществе осмысленного поведения над механическим поведением.

Диспозиция: Сестра соседки приходит к мужику, чтобы его соблазнить, когда они остаются одни в общежитии (семьи уехали в торговый центр развлекаться), а герою секс со случайной девицей совершенно не нужен; казалось бы, он в ловушке некой вырванной сцены стандартного сценария адюльтера, однако мужчина сразу же понимает, как нейтрализовать опасность, становится на колени и начинает молиться, после чего обескураженная сестра соседки перестает его соблазнять, точно так же встает на колени и начинает молиться вместе с ним.

О чем это: как и ряд других рассказов Уоллеса (например, "Очередной пример проницаемости некоторых границ (XXIV)" про близнецов и стрижку), "Думай" посвящен обнажению внешних факторов, влияющих на человеческое поведение, той самой "воды", которая занимает в его сочинениях центральное место. В данном случае фокус на фигуре сестры соседки – в тексте подчеркивается, что она копирует мимику, позы и движения из журналов и фильмов. То есть она не естественно захотела соблазнить соседа, почувствовав к нему некую симпатию, после чего самостоятельно придумала план соблазнения, от пункта "остаться с ним наедине" до пункта "показать грудь и эротично запереть дверь" – нет, чувство симпатии запустило в ней автоматическую программу "что делать, если вам понравился женатый мужчина", сформированную восприятием женских журналов и любовных мелодрам.

Героиня действует при этом не как живой человек, она не думает, что делает, а почти бессознательно идет по блок-схеме. Вероятно, происходит это от того, что она еще очень молода и собственного жизненного опыта у нее нет, на месте опыта у нее пока советы из журналов и сюжетные ходы из фильмов. Выглядит это, естественно, совершенно неестественно. Герой, в частности, замечает, что сладострастная улыбка, которую воспроизводит девушка, только на фото выглядит нормально, но в жизни держать ее больше пары мгновений — это жутковатая фальшь. Не менее фальшиво и то, что девушка закрывает дверь просто потому, что она так видела в кино, в то время как в реальности в этом нет нужды, из торгового центра семьи вернутся еще очень нескоро. Да и почему она молча начинает с демонстрации груди? Я бы испугался, кабы со мной так начали коммуникацию, живые малознакомые люди так не делают.

Герой, в свою очередь, человек с опытом самостоятельной жизни, и ему сразу же видно, едва начинается неестественное поведение, что сестра соседки пытается выразить ему симпатию так, как у нее это случайным образом записано в голове, то есть что она ведет себя как механическая кукла. В тексте несколько раз сообщается, что он знает, как она среагирует, если он слишком рано встанет на колени — решит, что он дает согласие на секс и хочет сделать ей с ходу куни. В отличие от девушки, он как раз думает, что делать, и быстро приходит к пониманию, что инстинктивное копирование поведения, которое до сих пор не угасло в "соблазнительнице", можно использовать для управления ею.

Для этого достаточно переключить сценарий.

Поэтому герой и начинает молиться — обращение к Богу находится максимально далеко от обращения к сексу, и заклинить куклу должно надежно. Просто поговорить с девушкой бесполезно, разговоры входят в программу соблазнения, даже резкий отказ, следовательно, у сестры соседки появится возможность считать, что акт соблазнения состоялся — просто потому, что мужчина пошел по одной из веток сценария! Он же находится в слабой позиции, практически безнадежной: многие ли поверят, что это она осталась специально дома, чтобы соблазнить женатика, а не женатик решил поразвлечься за спиной у суровой жены (он вспоминает, как та обнимает сына "с почти отцовской нежностью") с молодым мясом? Поэтому единственный выход — заменить одну программу другой.

И мы видим, как у него это получается. Кукла правда сбивается с толку, поскольку мужчина повел себя перпендикулярно блок-схеме, не отреагировал на нее ни позитивно, ни негативно, а как-то не так – отвернулся от нее, встал на колени, обратил лицо горе. Она подвисает и делает уже естественный жест, сложив руки на груди (она прикрыла грудь, перестала копировать журнальную мимику и позу — сценарий соблазнения остановлен), и дает программный запрос (я подозреваю, что What's up?), какой сценарий в данный момент исполняется на самом деле.

Мужик намеренно не дает ей никакой информации, отвечая "это не то, что ты думаешь", чтобы у девушки вообще не осталось поля для интерпретации событий и активизировался инстинкт копирования поведения. Если он что-то ей начнет объяснять, она может опять съехать на сценарий соблазнения — нет, программа должна быть не поставлена на паузу, а именно заменена другой. В итоге так и происходит — девушка не в силах выбрать, как реагировать на внесценарное поведение соседа, и потому ее механическое мышление откатывается к сценарию более высокого порядка — повторяй за другими. И вот она уже встает на колени рядом с мужчиной и тоже молится богу. Человеческий разум торжествует над машиной в человеческом теле.

То есть это просто короткая история о том, как какому-то мужику удалось ловко выпутаться из опасной для него попытки молодой нейросети женского пола пройти сексуальную практику по имеющимся в ее распоряжении теоретическим инструкциям. Но она ставит хорошие вопросы: читатель, ты уверен, что твои действия осознанны? быть может, ты просто воспроизводишь чужие тексты, которые не обязательно соответствуют реальности? быть может, так ведут себя многие, а следовательно, многие являются не собственно людьми, а всего лишь случайными сочетаниями внешних текстов?