Бог умер, разбирайтесь сами: Николас Виндинг Рефн рассуждает о вере в «Вальгалле»

Обсуждаем тягучую «сагу» в продолжении посвящённого режиссёру киномарафона.

Если в динамичном и очень смешном «Бронсоне» Николас Виндинг Рефн высказывался о том, что настоящий художник никому ничего не должен, то своим следующим фильмом постановщик всячески подтверждает эту самую мысль. Ведь «Вальгалла: Сага о викинге» — почти что полная противоположность энергичному фильму про усатого рецидивиста. Это медлительное, вязкое кино, в котором грязные мужики в течение полутора часов двигаются неизвестно куда по неземной красоты пейзажам. И изредка рубят друг друга.

Хотели экшена? Хотели объяснений? Простите, но автору это неинтересно. Он делает то, чего хочется именно ему.

Действие фильма (а собственно действия тут не так уж много) разворачивается где-то в XI-XII веке вокруг безымянного скандинава по прозвищу Одноглазый (Мадс Миккельсен) — человека недюжинной силы, которому то и дело являются видения о будущем.

Он сбегает из рабства вместе с увязавшимся белобрысым мальчишкой, жестоко мстит своим обидчикам, а потом встречает отряд христиан, отправляющихся из Шотландии в крестовый поход, отвоёвывать Иерусалим. Они берут воина с собой, но заплывают куда-то не туда — и попадают в невиданные раньше земли.

Хочется лишний раз подчеркнуть, что зритель, ожидающий от «Вальгаллы» простого и брутального кино «про крутых викингов», останется весьма разочарован. В отличие от того же «Бронсона», тут Рефн сразу задаёт медитативный темп. Первое слово герои произносят почти через десять минут после начала, саундтрек завораживающе гудит то синтезатором, то электрогитарой, а практически каждая сцена как будто тянется чуть дольше, чем требуется для того, чтобы понять или хотя бы прочувствовать её назначение в истории.

Настоящих имён персонажей мы так и не узнаём. Тем ироничней кажется то, что мальчишка, дав своему спутнику прозвище «Одноглазый» в разговоре с крестоносцами, замечает: «Ну тебе ведь нужно имя». Вообще, люди в этом фильме не кажутся настоящими людьми, они скорее олицетворяют некие идеи, которые преимущественно касаются веры. Что в целом объяснимо, ведь Рефн сам признавался, что никакого интереса к викингам и их истории у него нет и не было. Видимо, потому он и сделал из персонажей абстракции, чтобы порассуждать на любопытную себе тему.

Вот глава норвежцев, в чьём плену находится Одноглазый, сетует на то, что христиане пришли на чужие земли со своими порядками, и жалуется на их варварство. Люди, у которых всего-то один бог (и он не Один), пьют кровь и едят плоть того, кому поклоняются. Омерзительно.

А вот — предводитель крестоносцев, готовый оправдывать «волей божьей» всё что угодно, в том числе войну и смертоубийство. Ему кажется провидением даже катастрофическая ситуация. Пока его оголодавшие после плавания подопечные паникуют, огрызаются на одноглазого язычника с его мальчишкой и теряют остатки веры, глава отряда находит «истинный» смысл их путешествия. Возьмём эти земли во имя Его, понаставим крестов, «просветим» местных жителей — вот ради чего мы страдали.

А главный герой в исполнении Миккельсена, в свою очередь, ничего не ищет. Он уже знает всю свою судьбу из кроваво-красных видений. Он принял её. И идёт ей навстречу, готовый без слов и колебаний обезглавить или выпотрошить каждого, кто встанет у него на пути. И в итоге оказывается единственным в этом безбожном аду, кто действительно обретает вечную жизнь.

Мадс Миккельсен как-то раз сказал в интервью, что в каждом фильме Рефна он играл самого режиссёра, его альтер-эго. И если в «Истекающем кровью» или втором «Дилере» это было очевидно, то в этот раз провести параллели чуть сложнее.

С этой точки зрения «Вальгалла» — кино о том, как Рефн чувствовал себя чужим в родной Дании и датском кинематографе. О том, как был «рабом», на которого смотрели исключительно в контексте более именитых соотечественников вроде Ларса фон Триера и Томаса Винтерберга, и до чего это ему было противно. О том, как он отправился в неизвестность, куда-то за океан, чтобы встретить свою судьбу, даже если эта судьба — верная смерть (или банкротство).

Так или иначе, в этом фильме режиссёр обращается к зрителю с завидной уверенностью и стоицизмом, достойным настоящего воина. Потому и спорить с ним, жаловаться на то, что тебе было скучно и душно, а полтора часа ощущаются, как два с лишним — как-то не решаешься. Какой смысл? Человек явно сказал ровно то, что и хотел. — Антон Самитов

Наверное, именно в «Вальгалле» окончательно оформился тот Рефн, которого мы знаем и, возможно, любим. Здесь нет неона, — да и откуда ему взяться в притче про Одина? — зато есть суровые немногословные мужики, которые тяжело смотрят друг на друга, а временами устраивают жестокие махачи. Ещё есть простенький символизм, свойственный дальнейшим фильмам Рефна, и этот их фирменный темп — тягомотина с яркими вкраплениями дичи и насилия.

В «Вальгалле» примечательно прежде всего то, насколько это кино. Сведя диалоги к минимуму, Рефн блистательно соблюдает хрестоматийный принцип «показывай, а не рассказывай» — едва ли не всё тут понятно без слов, как, в общем-то, и должно быть в фильмах. В этом отношении, «Вальгалла», парадоксально, весьма традиционная штука, несмотря на все стремления Рефна провести какие-то параллели с Кеннетом Энгером.

При всей напускной инаковости, откровенно экспериментальной или, прости господи, странной «Сага о викинге» не выглядит. Это прилежно сделанное кино, с крутыми сценами и всем таким, но без задора и попыток чего-то там деконструировать, которыми запоминался, скажем, «Бронсон». В «Вальгалле» Рефн будто отрабатывает обязательную программу — в смысле, в фильмографии каждого уважающего себя режиссёра должно быть плюс-минус историческое кино. Вот и Рефн сделал себе такое. — Андрей Верещагин

«Вальгаллу» принято сравнивать с «Агирре, гневом божьим», но в каком-то смысле это ещё и «С меня хватит!» — фильм о человеке, которого всё ******* [утомило], вокруг мерзкие рожи, надо всех убить. И речь тут не об одноглазом уберменше, которого играет Мадс Миккельсен, а (метафорически, конечно) о самом Рефне. Режиссёр, напомним, объяснял всё так: предыдущий его фильм, «Бронсон», был о том, каким Рефн был, а «Вальгалла» — о том, как он изменился и каким стал.

И с этой точки зрения «Сага о викинге» при всей её свинцовой серьёзности — очень смешное кино. После которого у Рефна началась голливудская карьера — и иронию этой ситуации могут по достоинству оценить лишь те, кто знает, куда приплыл Одноглазый и чем для него всё это кончилось. Хотя с другой стороны, именно после «Вальгаллы» Райан Гослинг уговорил датчанина снять «Драйв», а позже Рефн смог сделать «Слишком стар, чтобы умереть молодым», «Неонового демона» и «Ковбоя из Копенгагена». Значит, как бы мы ни хихикали, всё он в жизни делает правильно. — Александр Омолоев