Стивен Кинг "Волшебная Сказка" (Stephen King "Fairy Tale") любительский перевод. Глава 26
Туннель и станция. Шорох.
Депо. Красная Молли.
Приветственная вечеринка. Материнское горе.
1
Думаю, длина туннеля от комнаты персонала до места, откуда мы, наконец, вышли, была чуть больше полутора миль. Но когда мы шли по туннелю с единственным фонарём, путь казался бесконечным. Он всё время шёл вверх, то и дело прерываясь лестничными пролётами – шесть ступенек в одном, восемь в другом, четыре в третьем. Затем в какой-то момент туннель повернул под прямым углом направо и там снова оказались ступени, на сей раз длинный пролёт. К тому моменту Мёрф выбился из сил и не мог больше поддерживать Фрида, так что Фрида взял на руки Эммит. Когда я добрался до вершины пролёта, я остановился перевести дух, и Эммит поравнялся со мной. И он даже не запыхался, чёрт его побери.
«Фрид говорит, что знает, куда ведёт туннель», сказал Эммит. «Скажи и ему.»
Фрид поднял на меня глаза. В бледном свете фонаря его лицо выглядело кошмаром, сотканным из шишек, синяков и порезов. Эти раны могли зажить, но нога была инфицирована. Я чувствовал запах.
«В былые времена я иногда приходил вместе с персоналом», сказал Фрид. «Судьями и охранниками. Чтобы врачевать порезы, переломы и разбитые головы. В те времена не было Ярмарки, убийства во имя убийства, но (тут слово, которое я не смог перевести) была весьма грубой.»
Остальные члены нашей весёлой компании столпились на ступенях ниже нас. Мы не могли позволить себе останавливаться, но нам было нужно (мне было нужно) знать, что ждёт нас впереди, так что я показал доку кулак, призывая его продолжать, но быть кратким.
«Мы не ходили через этот туннель, когда приходили на Поле монархов, но часто по нему уходили. Всегда, когда Эмпис проигрывал – из-за криков, которые разъяряли толпу.»
«Судью на мыло», сказал я. «А?»
«Не обращай внимания. Куда же выходит туннель?»
«В депо троллеев, конечно», слабо улыбнулся Фрид. «Потому что, понимаешь, когда Эмпис проигрывал матч, было умным решением поскорее покинуть город.»
«Насколько депо близко к главным воротам?»
Фрид сказал то, что я надеялся услышать и боялся не услышать. «Довольно близко.»
«Идём», сказал я. Я чуть было не добавил «пошли, пошли», но не стал. Это было из лексикона наших тюремщиков, и я не хотел употреблять их унижающие выражения. Мы прикончили семерых. Неважно как пойдут дела в конце туннеля, мы сделали это.
«У кого остались вёдра с водой?» спросил я.
Вёдра остались у шестерых, но ни одно не было полно до краёв. Я попросил их держаться за мной. Мы воспользуемся тем, что имеем, и сделаем то, что сможем.
2
Мы пришли к ещё одному пролёту ступеней и Эммит, к концу подъёма наконец выбившийся из сил, передал Фрида Йоте. Фрид сказал: «Оставьте меня. Я мёртвый груз.»
«Прибереги дыхание, чтобы дуть на кашу», прорычал Йо. Он мог сказать «каша», как это было в сказке про Златовласку и трёх медведей; он мог сказать «суп». Подъём стал более крутым, как тот, что вёл на поле. Я надеялся, что мы скоро достигнем конца туннеля, потому что резервуар фонаря был почти пуст и свет начал меркнуть. Затем, по правую строну я начал слышать шорох и царапанье по ту сторону плиток стены. Довольно близко. Я вспомнил как безумно бежал к городским воротам, и волосы на моей шее встали дыбом.
«Что это», спросил Квилли. «Звучит как…»
Он не успел закончить, потому что мы все знали этот звук: пальцы. Пальцы в земле, тянущиеся на звук наших шагов.
«Не знаю, что это», сказал я. Что, возможно, было ложью.
Эрис сказала: «Когда его разум не в покое – я имею ввиду Элдена – мертвые становятся беспокойными. Я так слышала. Может, это просто страшилка для детей. Даже если это правда, я не… я не думаю, что они смогут сюда попасть.»
Я не был так уверен. Я видел руки, вылезающие из земли, мертвецов, рвущихся в мир живых, а ещё я слышал скрежет ржавых ставень, когда что-то выбиралось из склепов и гробниц. Возможно, несколько «что-то».
«Просто крысы». Это был Мезел. Он пытался звучать убедительно. «Ну, может полёвки. Или хорьки. А всё остальное – просто детские сказки. Как она и сказала.»
Я не думал, что они смогут пробить покрытую плитками стену, но был очень рад, когда шорохи остались позади. Если мы проходили под кладбищем, я хотя бы приблизительно знал где мы находились, и, если я был прав, мы действительно приблизились к воротам. Когда мы достигли очередного лестничного пролёта, фонарь замигал.
«Бросьте меня, бросьте», стонал Фрид. «Мне конец.»
«Заткнись, или я тебя сам прикончу», пропыхтыл Йо, и пошёл вверх по ступенькам, держа Фрида на руках. Я шёл за ним, а остальные – за мной. Наверху оказалась маленькая комнатка, с противоположной стороны которой стояли скамейки и была дверь. Она была заперта, но на сей раз не изнутри. Иначе было бы слишком просто. Ручкой служил заржавевший рычаг. Эммит крепко схватил его, повернул и потянул изо всех сил. Рычаг отломился.
«Твою ж мать!» Он просил рычаг и принялся осматривать кровоточащую ладонь. «Йо, давай вместе! Становись рядом и поднажми!»
Йо передал дока Фрида Кеммиту и Квилли и встал плечом к плечу с Эммитом. Пламя в фонаре последний раз подпрыгнуло, словно последний вдох умирающего. Мгновение я видел наши тени на фоне белой плитки, затем мы погрузились в кромешную тьму.
«Давай вместе!» прорычал Эммит. «На счёт три, бей сильнее, чем ты когда-либо бил в своей жизни! Раз… два… ТРИ!»
На мгновение в туннель проникло немного света, когда дверь содрогнулась в своей раме, затем мы снова оказались в темноте.
«Ты можешь бить сильнее, грёбанная ты-» Киска? Манда? Я услышал и то и другое вперемешку.
«На счёт три! Раз… два… ТРИ!»
Видимо, дверные болты были крепкими, раз удержались. А вот петли не выдержали, и дверь вылетела. Йота и Эммит споткнулись. Йо упал на колени, Эммит поднял его обратно на ноги. Мы последовали за ними.
«Слава верховным богам!» вскричал Ока. Его голос эхом отразился в каком-то огромном пространстве: ава-ава, гам-гам. Мгновением спустя нас поглотило облако кожаных крыльев.
3
Эрис и Джая завизжали в унисон. Они не единственные, кто закричали; думаю, большинство из нас вопили или визжали от ужаса. В том числе и я. Я бросил фонарь, чтобы прикрыть голову руками, и услышал, как тот стукнулся о каменный пол.
«Летучие мыши», прохрипел Фрид. «Просто летучие мыши. Тут их насест…» Он закашлялся и не мог остановиться, но указывал пальцем куда-то вверх, в темноту.
Эммит услышал его и заревел: «Летучие мыши! Они вам не повредят! Просто стойте на месте и отмахивайтесь от них!»
Мы махали руками, я надеялся, что это не были летучие мыши-вампиры, потому что эти были такие же огромные как те, что жили в туннеле между Иллинойсом и Эмписом. Я смог различить их, когда они налетели и повернули, благодаря тусклому свету – думаю, то был свет луны, пробивающийся сквозь облака – проходящему сквозь ряд узких высоких окон. Я мог разглядеть большинство своих товарищей, бешено размахивающих руками. Кеммит и Квилли несли Фрида и потому не могли отмахиваться, но сам док взмахами рук и неудержимым кашлем устраивал бурю.
Колония летучих мышей улетела обратно под крышу огромного помещения, в котором мы оказались. Эта часть депо тролеев, судя по всему, была гаражом. Не меньше двадцати троллеев стояли ровными рядами. На прямых носах вагонов были их пункты назначения: СИФРОНТ, ДИСК, УЛЛУМ, ТАЙВО СЕВЕР, ТАЙВО ЮГ, ЗЕЛЁНЫЕ ОСТРОВА. Столбики на их крышах, предназначенные для извлечения энергии из протянутых наверху проводов (большинство из них валялось теперь на мостовых), висели вяло и подавленно. На боках тех вагонов, что я мог видеть, были написаны золотом слова, вышедшие из моды в Эмписе тех дней: ДРУЖБА, СОГЛАСИЕ, ДОБРОТА и ЛЮБОВЬ.
«Как нам выбраться отсюда?» спросил Стукс.
Эрис сказала: «Ты что, читать не обучен?»
«Обучен, так же как, я думаю, и любой пахарь», - раздражённо ответил Стукс. Конечно, и я был бы раздражён, если бы мне приходилось придерживать щёку рукой, чтобы не вываливалась еда.
«Тогда читай», сказала Эрис, указывая на высокую центральную арку в дальней стороне гаража. Над ней была надпись «ВЫХОД».
Мы прошли сквозь арку, тринадцать потенциальных беглецов под предводительством невежественного принца. Мы попали в помещение размером почти с гараж, с рядом того касс продажи билетов с одной стороны, и арками меньшего размера с написанными над ними названиями пунктов назначения с другой. Стёкла касс были выбиты, гигантский орнамент в виде бабочки был разбит на кусочки, а мурал с монархами залили краской, но вандалы не смогли испортить всех бабочек: повыше комнату опоясывала полоска жёлтых плиток с нарисованными на каждой из них монархами. Меня утешил вид того, что дружки Элдена не смогли разрушить, и, если я был прав, поблизости могло быть кое-что, что я мог бы использовать.
«Идёмте», сказал я, и указал на ряд дверей. Я бросился к ним бегом.
4
Мы ворвались во внешний мир, некоторые из нас всё ещё держали вёдра. Мы сбились в кучу на вершине лестницы, ведущий на Дорогу Галлиенов, Кеммит и Квилли тяжело дышали, вдвоём неся Фрида. Я услышал лязганье приземистого автобуса Верховного лорда и увидел дюжину, или около того, бегущих впереди него ночных солдат, раскинувшихся широкой цепью поперёк улицы. Я-то думал, что маленький автобус Келлина был единственным оставшимся в Лилимаре механизированным транспортным средством, но я ошибался. Во главе отряда солдат ехало ещё одно, и в отличие от автобуса, оно приводилось в движение не электричеством. Оно ревело и пыхало огнём из выхлопной трубы по мере приближения к нам. Огромный руль торчал в передней части фургона. Четыре окованных железом колеса высекали из булыжников.
В передней части сидела Красная Молли, и изо всех сил крутила педали, добавляя энергии двигателю. Её огромные колени ходили вверх и вниз. Она склонилась над рулём, напоминая отчаянного мотоциклиста. Возможно, мы и успели бы проделать оставшийся путь до ворот, но она быстро приближалась к нам.
Я видел красно-белые столбики, я видел космы упавших на мостовую троллейных проводов, о которые я чуть было не споткнулся, и я видел заросли ежевики, в которые я когда-то бросил свой рюкзак, чтобы бежать чуть быстрее. Я не успел в тот раз, и не было похоже, что успею в этот.
Никто из нас не успеет раньше приближающегося к нам отряда.
«Вот та дрянь, я ей займусь», прорычал Йота, сжимая кулаки.
«Я с тобой», сказал Эммит. «Будь я проклят, если нет.»
«Нет», сказал я. Я подумал о кузене Вуди, Алоизе, и о том, как мать Красной Молли смахнула его голову с плеч. «Йо, подожди».
«Но я могу-»
Я схватил его за плечо. «Она нас пока не видит. Она смотрит прямо перед собой. У меня есть кое-что. Доверься мне.» Я посмотрел на остальных. «Стойте тут, все вы.»
Пригнувшись, я сбежал по ступеням. Грохочущий, чихающий фургон с мотором приблизился настолько, что я мог разглядеть черты Красной Молли… но она по-прежнему смотрела прямо перед собой, сощурившись – вероятно, она была близорука – в ожидании увидеть нас, гурьбой бегущих к воротам.
Быть может, я смог бы захватить её врасплох, но в этот момент маленькая фигурка, одетая в зелёные штаны – зелёные штаны, сзади которых был вырван кусок – выбежала на улицу, размахивая руками. «Вот он!» провизжал Питеркин, указывая прямо на меня. Как он нас разглядел? Он поджидал нас? Я никогда этого не узнал, да и мне было наплевать. Этот жалкий ублюдок имел обыкновение появляться в самый неподходящий момент.
«Вот он, прямо тут!» Показывал пальцем. Подпрыгивал от возбуждения. «Ты что, не видишь его, слепошарая ты корова, ОН ЖЕ ПРЯМО-»
Она, не замедляясь, наклонилась и ударила его. Питеркин взлетел в воздух. Я успел заметить на его лице выражение крайней степени удивления, затем он разделился на две половины. Она ударила с такой силой, что Питеркина буквально разорвало надвое. Он взлетел в воздух на двадцать футов над землёй, и его кишки разматывались пока он летел. Я снова подумал о Румпельштильцкине, просто не мог не подумать.
Красная Молли ухмылялась, обнажая заострённые зубы.
Слава Богу, они не нашли мой рюкзак. Он по-прежнему был в кустах. Пока я его доставал, шипы оцарапали мою голую руку. Я их не чувствовал. Одна из лямок рюкзака вышла легко, вторая зацепилась. Я вырвал её с мясом, вытащил банки сардин, баночку Джифа, и баночку из-под соуса для спагетти, наполненную собачьей едой, рубашку, зубную щётку и пару трусов-
Йота схватил меня за плечо. Моя маленькая банда водяных воинов последовала за ним вниз по ступенькам в нарушение моего приказа, но в итоге это оказалось лучшим решением.
«Йо, забирай всех и бегите! Неси Фрида сам. Те, у кого осталась вода, пусть прикрывают тылы! У ворот прокричите ‘Именем Лии из Галлиенов, откройтесь'. Запомнил?»
«Ага.»
«ТЕПЕРЬ ТЫЫЫ УМРЁШЬ!» прокричала Красная Молли. Её голос был глубоким баритоном, наполненным мощью лёгких.
Йо махнул остальным своей мясистой рукой. «За мной, вы все! Торопитесь, если хотите жить!» Большинство послушались. Эммит не послушался. Очевидно, он назначил себя моим телохранителем.
Не было времени с ним спорить. Я обнаружил пистолет Полли 22 калибра и выдернул его наружу, вытянув вместе с ним ещё несколько банок сардин и пачку Набиско Хани Гремс, которые я даже не помню, чтобы клал. Красная Молли остановилась в тридцати футах от депо троллеев и слезла со своего высокого сиденья. Одна её рука до локтя намокла в крови Питеркина. Эммит встал передо мной, что было проблемой, если, конечно, я не хотел попасть в его затылок.
«Эммит, отойди!»
Он не обратил внимания и бросился на Красную Молли с яростным рёвом. Он был высоким мужчиной, но рядом с великаншей он выглядел ненамного выше Питеркина, лежащего теперь на улице мёртвым в виде двух отдельных частей. На мгновение она была слишком удивлена неожиданной атакой чтобы двигаться. Эммит использовал своё преимущество. Он схватился за одну из широких помочей и подтянулся на одной руке. Он открыл рот и вонзил зубы в её руку сразу выше локтя.
Она завизжала от боли, схватила его за грязную копну волос и оторвала его голову. Она сжала кулак и ударила не по лицу, а внутрь его. Его глаза вылетели в двух разных направлениях, словно не жилая смотреть на красную дыру на месте носа и рта. Она подняла его одной рукой и потрясла этого большого мужчину словно марионетку. Затем она швырнула его в сторону кладбища, кровь стекала по её прокушенной руке. Эммит был мускулистым и бесстрашным, но она расправилась с ним как с ребёнком.
Затем она повернулась ко мне.
Я сидел на булыжной мостовой Дороги Галлиенов, расставив ноги, машинально взяв пистолет Полли двумя руками. Я помнил ощущение от пистолета, упирающегося в мой затылок. Я снова подумал о Румпельштильцкине и о там насколько Полли напоминал мне сказочного карлика: «Что ты мне дашь если я превращу твою солому в золото?» Получив сокровище мистера Боудича, Полли прикончил бы меня и сбросил бы в волшебный колодец, спрятанный в сарае мистера Боудича.
Больше всего я запомнил свою надежду, что маленький пистолет остановит великана, как маленький камень Давида остановил Голиафа. Он мог, и он был с полной обоймой. Он стрелял дважды, в менее волшебном мире.
Она, ухмыляясь, пошла ко мне. Ей раненое плечо сочилось кровью. Она, казалось, этого не замечала. Быть может, последний укус Эммита занёс инфекцию, которая убила бы её, если бы я не смог.
«Ты не принц», произнесла она грохочущим баритоном. «Ты букашка. Просто букашка. Я просто наступлю на тебя и-»
Я выстрелил. Пистолет издал деликатный звук, ненамного громче чем пневматическая винтовка Дейзи, когда мне было шесть лет. Маленькое чёрное отверстие появилось над правым глазом Красной Молли. Она отшатнулась, и я выстрелил в неё снова. На этот раз отверстие появилось на её горле, и тогда она издала вой боли, кровь фонтаном вылетела из отверстия. Она выходила под таким давлением, что струя выглядела твёрдой, словно древко красной стрелы. Я выстрелил снова, и на сей раз отверстие, ненамного больше точки, которую вы ставите в конце предложения, появилось на её переносице. Ни одно из них не остановило её.
«ТЫЫЫ-!» заревела она и двинулась ко мне.
Я не отодвинулся назад и даже не попытался увернуться; это сбило бы мой прицел, к тому же бежать было поздно. Она настигла бы меня за пру гигантских шагов. До того, как она смогла меня схватить, я успел сделать один за другим пять выстрелов. Каждый из них попал в её разинутый, кричащий рот. Первые два – может быть, первые три – забрали с собой большинство её зубов. В Войне миров, наше наиболее сложное оружие не смогло повредить громящим всё на своём пути марсианам; их убили земные микробы. Не думаю, что любая отдельная пуля из маленького пистолета Полли поразила Красную Молли, ни даже все восемь оставшихся в обойме пуль вместе взятые.
Думаю, она втянула один из выбитых зубов в своё горло… и задохнулась.
5
Если бы она упала на меня, её вес обездвижил бы меня до прибытия Келлина и его ночных солдат, или убил бы меня на месте. Она весила как минимум пятьсот фунтов. Но она сперва упала на колени, задыхаясь в попытке сделать вдох, и держась за кровоточащее горло. Её невидящие глаза вылезли из орбит. Я отполз назад, повернулся на бок и перекатился. Ночные солдаты приближались, я бы ни за что не успел раньше их добраться до ворот, пистолет не мог мне помочь – затвор сдвинулся назад, обойма пуста.
Она сделала последнюю попытку добраться до меня, размахивая своей раненой рукой и обдавая мои щёки и лоб совей кровью. Затем она упала лицом вниз. Я встал на ноги. Я мог бежать, но зачем? Лучше встретить их лицом к лицу и достойно погибнуть. В тот момент я думал о своём отце, который по-прежнему надеялся, что я вернусь домой. Он и Линди Франклин и дядя Боб наверняка разослали мою фотографию в газеты по всем городкам между Сентри и Чи – «ВЫ ВИДЕЛИ ЭТОГО МАЛЬЧИКА ИЛИ ЭТУ СОБАКУ?» Проход в Эмпис оставался без охраны и это было важнее одного осиротевшего отца, но, когда ко мне приближались ночные солдаты, я думал именно о папе. Он стал трезвенником, но что с того? Жена умерла, сын пропал без следа.
Но если Йота сможет вывести всех остальных через ворота, через которые ночные солдаты не могли пройти, они окажутся на свободе. Вот так.
«Подходите, сукины дети!» крикнул я.
Я выбросил бесполезный пистолет и широко развёл руки. Позади линии синих силуэтов Келлин остановил свой автобус. Я сперва подумал, что тот хочет получить удовольствие от зрелища моей смерти, но он смотрел не на меня. Он смотрел на небо. Ночные солдаты остановились в семидесяти или восьмидесяти ярдах от меня. Она тоже смотрели вверх с одинаковым выражением удивления на прозрачных человеческих лицах, покрывающих их черепа.
Света было достаточно, хоть и обе вечно преследующие друг друга луны скрылись. Облако, находящееся ниже прочих облаков, приближалось к внешней стене. Оно поворачивало к Дороге Галлиенов, модным магазинам и аркам, а затем – к дворцу, где три зелёных стеклянных шпиля сияли в огнях, окружавших поле.
То было облако монархов, напоминающее калейдоскоп. Они без остановки пролетали надо мной. Оно жаждало ночных солдат. Бабочки замирали, кружились, а затем пикировали вниз. Солдаты вздымали свои руки, как, если верить рассказам, делал после переворота Убийца летунов, но они не владели его силой и бабочки не умирали. За исключением тех, кто первыми коснулись высоковольтных аур. Они ярко вспыхивали, прикасаясь к синим оболочкам. Это выглядело словно толпа невидимых детей размахивали бенгальскими огнями в День независимости. Сотни сгорали, на за ними следовали тысячи, ослабляя или сокращая смертоносные ауры. Казалось, облако застыло, поглотив ночных солдат.
Но не Верховного лорда Келлина. Его маленький электрический автобус круто развернулся и на приличной скорости отправился обратно ко дворцу. Некоторые из монархов отделились от облака и бросились в погоню, но он был для них слишком быстр, к тому же сукиного сына защищала крыша. Преследующим нас ночным солдатам пришёл конец. Им всем. Единственным их движением был мягкий шелест крыльев бабочек. Я увидел, как одна костяная рука поднялась… и утонула в красно-оранжевой массе.
Я побежал к внешним воротам. Они были открыты. Моя команда пленников вышла из города, но что-то другое неслось ко мне изо всех сил. Что-то чёрное, приземистое, и громко лающее. Я думал, что единственное, чего я хочу – покинуть населённый призраками город Лилимар, но в тот момент я понял, чего я хотел ещё сильнее. Я вспомнил как Дора, увидев собаку, стала её звать как только могла своим сломанным голосом. Мой голос тоже был в том момент сломан, но не разрушительным проклятием, а рыданиями. Я упал на колени и протянул руки.
«Радар! Радар! РАДИ!»
Она столкнулась со мной и уронила меня, скуля и облизывая моё лицо сверху до низу. Я изо всех сил обнял её. И я плакал. Я не мог перестать плакать. Полагаю, принцы обычно так себя не ведут, но, как вы уже, наверное, поняли, это была особенная сказка.
6
Ревущий голос, который я очень хорошо знал, прервал наше счастливое воссоединение. «ШАРЛИ! ПРИНЦ ШАРЛИ! УБИРАЙСЯ ОТТУДА К ЧЁРТОВОЙ МАТЕРИ ЧТОБЫ МЫ МОГЛИ ЗАКРЫТЬ ВОРОТА! ДАВАЙ К НАМ, ШАРЛИ!»
Правильно, подумал я. И напряги свою задницу, принц Шарли.
Радар, лая, танцевала вокруг меня. Я побежал к воротам. Клаудия стояла с внешней стороны, и она была не одна. Рядом с ней стоял Вуди, а между ними Лия верхом на Фаладе. Позади стояли оставшиеся в живых беглецы из Глубокого Малейна, а позади их всех – незнакомые мне люди.
Клаудия не хотела заходить в Лилимар, но она схватила меня, как только я миновал ворота и сжала в объятиях так крепко, что я почувствовал, как хрустнул мой хребет.
«Где он?» спросил Вуди «Я слышу собаку, но где-»
«Здесь», сказал я. «Прямо здесь.» Настал мой черёд обнимать.
Когда я отпустил Вуди, он приложил ладонь к своему лбу и опустился на одно колено. «Мой принц. Это был ты всё это время, ты пришёл как предсказывали старые истории.»
«Встань», сказал я. С текущими из глаз слезами (плюс соплями из носа, которые я вытер тыльной стороной ладони) и весь в крови, я никогда не чувствовал себя принцем меньше, чем сейчас.
«Пожалуйста, встань, Вуди. Поднимись.»
Он послушался. Я оглянулся на свою группу, они смотрели с трепетом. Эрис и Джая обнимали друг друга. Йо держал на руках Фрида. Было ясно, что некоторые из моих друзей, а может, и все, точно знали кто эти трое: не просто целые люди, но чистокровные целые люди. Они были члены королевской семьи Эмписа в изгнании, и, исключаю безумную Йоланди и отшельника Бёртона были последними представителями рода Галлиенов.
Позади беглецов из подземелья стояли шестьдесят или семьдесят серых людей, некоторые держали факелы, а некоторые – торпедообразные фонари, такие же как тот, что оставил мне Пёрси. Среди них я увидел ту, кого знал. Радар уже побежала к ней. Я пошёл к ней, едва осознавая, что деформированные люди, проклятые Элденом – или существом, использующим его как марионетку – падали вокруг меня на колени, прикладывая ладони ко лбам. Дора тоже попыталась встать на колени. Я ей не позволил. Я обнял её, поцеловал в обе серые щёки и в уголок похожего на полумесяц рта.
Я отвёл её обратно к Вуди, Клаудии и Лии.
«ЗАКРОЙСЯ ВО ИМЯ ЛИИ ИЗ ГАЛЛИЕНОВ!» проревела Клаудия.
Ворота начали медленно закрываться, механизм стонал, точно от боли. Пока это происходило, я увидел огромную фигуру, бегущую широкими шагами по центральной улице. Вокруг неё и над ней кружили облака монархов, некоторые даже садились на широкие плечи и массивную голову, но это был не ночной солдат, потому фигура их просто игнорировала. Когда ворота проделали примерно половину по своим скрытым направляющим, фигура издала горестный вопль, такой громкий и такой ужасный, что все кроме Клаудии заткнули уши.
«МОЛЛИ!» кричала Хана. «О, МОЯ МОЛЛИ! О МОЯ ДОРОГАЯ, ПОЧЕМУ ТЫ ЛЕЖИШЬ НА ЗЕМЛЕ?»
Она склонилась над своей мёртвой дочерью, затем выпрямилась. Перед закрывающимися воротами стояло много людей, но она смотрела только на меня.
«ВЕРНИСЬ!» Она подняла кулаки размером с глыбы и потрясла ими. «ВЕРНИСЬ, ТРУС, И Я УБЬЮ ТЕБЯ ЗА ТО, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ С МОЕЙ ДОРОГУШЕЙ!»
Затем ворота с грохотом закрылись, скрыв осиротевшую мать Красной Молии.
7
Я поднял взгляд на Лию. Этой ночью она была не в синем платье. И не в белом фартуке. Она была одета в тёмные штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги и стёганый синий жилет с бабочкой-монархом, королевским гербом Галлиенов с левой стороны, над сердцем. Её талию опоясывал широкий пояс. На одном из бёдер висел кинжал. На другом – ножны, из которых виднелась золотая рукоять меча.
«Здравствуй, Лия», сказал я, внезапно ощутив смущение. «Я очень рад тебя видеть.»
Она отвернулась от меня без единого знака, что она меня услышала – словно она была глухой как Клаудия. Её лишённое рта лицо было как камень.