Мой первый рассказ

Надеюсь, он вам понравится и будет по душе. У меня мало опыта писать рассказы. Я только начинаю учится этому ремеслу. Приятного чтенья!

Спустя столько лет я всё ещё помню эту мрачную и ужасную ночь.
Прежде, чем начать, хочу сказать следующее: воспоминания мне даются слишком тяжело, даже спустя десять лет.
Лондон, 17-е июня 1999 год от Рождества Христова, 23:33 по местному времени, Площадь Пикадилли, Королевская академия художеств.
Я заканчивал свой рабочий день уборщика в Королевской академии художеств после ежегодной публичной выставки картин и скульптур. Уже не озираясь на различные виды искусства современников, как при первом рабочем дне, я шёл через главный зал в комнату служебных помещений, где располагался мой личный шкаф с запасной робой и орудием. Не сказать, что моя работа является престижной, но мне не доводилось жаловаться на подобный труд. Наверное, я просто привык к подобной лёгкости, где нет волокиты с какими-либо бумагами или разъездами. Мне нравилась моя работа, и я не видел в ней зазорного клише низшего слоя общества.
Широко улыбаясь окончанию рабочего дня, не замечая усталости в плечах я прошёл в мало освещённое помещение, больше напоминающее уборную. Снимая с себя пропитанную потом одежду, складывая её в металлический шкаф, я заметил еле видную на дверце шкафа фотографию Эмили и Роуз(никогда не перестану этому удивляться) – моей жены и самого прекрасного цветка, моей дочери. Не то, чтобы я скрывал от кого-то свою семью. Но всегда старался сделать это так, словно это мгновение произошло именно сейчас, и я был вовсе не на работе, а со своей семьёй, где мы гуляли по площади Пикадилли до Гайд-Парка, смеялись, шутили и просто наслаждались жизнью.
Переодевшись, я поправил шнурки на винтажных брогах промышленной компании Баркер, в которой уже по традиции 118 лет одевали джентльменов в элегантную обувь. Закинув за спину рюкзак, я предварительно вставил наушники в CD-плейер, который находился в компактном кармане рюкзака, и включил The Beatles, альбом «Abbey Road».
Уже было надел наушники и собрался идти домой, как вдруг услышал со стороны главного зала глухой грохот и отчётливый треск падающего стекла. Я не из боязливых людей и не впадаю в панику или ступор от резкого появления чего-то или кого-то, но в этот раз кожа на моем теле медленно, но, верно, покрылась холодом. Слегка вздрогнув, я положил рюкзак рядом со стоящим шкафчиком ночного охранника Генри в метре от входа. В это же мгновение я поймал себя на мысли, что Генри не пришёл, как обычно, в наше
служебное помещение, обменяться парой-тройкой слов и после закрыть за мною двери в Академию.
– Нас грабят? – вслух подумал я.
Не колеблясь, я взял швабру и пошёл на звук. Глупо, конечно, выходить на вторжение со шваброй, но кто выдаст оружие простому уборщику? Осторожно подходя к повороту, я настороженно смотрел в закоулки музея, выискивая нарушителя тишины, но каждая минувшая мной комната была пуста. Вскоре я пришёл в главный зал, и здесь меня постигла немыслимая для этого места картина с терпким зловонием, вызывающим рвотные позывы. Запах был настолько отвратительным, словно хотел вывернуть мои органы наружу, гармонируя в зале, как единое целое с находкой. Прикрыв нос платком, я заметил неподвижно лежащего человека у разбитого стеллажа Византийских ваз, привезённых из Греции. И к драматичности ситуации вазы были разбиты вдребезги, их осколки валялись по всему залу.
– Эй? Ты там в порядке?
Я сдержанно окликнул человека, но ответа так и не услышал. По мере сокращения расстояния между мной и неизвестным, ситуация обрела новые очертания случившегося. Смердело так, что мои глаза начали слезиться, и затыкать нос платком уже было без толку. Оглядываясь по сторонам, выискивая причину дурной вони я заметил, что окна были целы и не подвержены чем или кем-либо. Но откуда запах? Эта въевшаяся в голову мысль не давала мне покоя и затмевала разум своим навязчивым ароматом. Ещё один шаг в сторону тела, и мой не без этого чувствительный нос начал распределять на категории это смердящее, неизвестное мне доныне благоухание. Казалось, что в столь престижном музее отлегла в последнем издыхании корова и от палящего солнца долины смерти собрала пир стервятников, которые жадно растерзали на куски и ошмётки её тельце, выпустив кишки наружу, величественно наблюдая, как гниющую плоть объедают черви и облепляют мухи. К горлу опять подступили рвотные позывы.

– Господи, я больше не..

И мой желудок, сломив меня в рвотной судороге, заставил слечь на четвереньки, выплюнув из себя съеденный часом ранее ужин на недавно вымытую кладь кафельных плиток. Сжимая правой рукой швабру и стараясь усмирить свой взбудораженный организм, я уже чуть было не забыл о том, что здесь произошло и, приподняв голову в направлении лежащего неподалёку тела, нарушая тишину, я завопил:

– ТЫ ЖИВОЙ?!

Уже было плевать, убьют меня сейчас или позже, главное, дайте напоследок глоток свежего воздуха и избавьте меня от тошнотворного смрада. Но никто так и не явился, и мой голос эхом ударял по стенам зала, всё дальше удаляясь в глубину открытых помещений.
– Да что, чёрт возьми, тут происходит?! – Со злостью сказал я в пустоту, поднимаясь с холодного кафеля, чуть не потеряв над собою контроль.
Игнорируя всё на своём пути, я подошёл к человеку. Когда я протянул руку к его шее, лежащего левым плечом ко мне, чтобы проверить пульс, его тело повернулось лицом ко мне. И о Боги! Труп, если это можно было назвать трупом, был наш ночной охранник Генри! Его глазницы были пусты и из них вытекала, зелено-жёлтая тягучая жижа, а лицо искривилось в неестественном испуге, выражая последние секунды своей жизни. Пустота глазниц с диким ужасом смотрела мне в душу и природный страх в мгновение обрушился на меня.
Кажется, в этот момент моё сознание померкло и, попятившись назад, я упал в обморок. Не могу сказать, сколько прошло времени, но очнулся я в метре от Генри, не осознавая происходящего вокруг и с лёгкой дезориентацией. Вдруг резко пронзила острая боль в затылке, и меня качнуло в сторону. Я запрокинул руку и понял, что расшиб себе голову, а рядом с местом моего падения виднелась небольшая лужа из крови. Я снова вспомнил о Генри, и мысли разом накрыли огромной волной. Царящее в помещении безумие было за пределом моего понимания и объективного объяснения элементарных вещей. На мгновение мне показалось, что я сплю. И всё что происходит вокруг – это один жуткий и кошмарный сон. Но лежащий рядом труп Генри возвращал мой рассудок в это амплуа бессмыслицы, где я не мог оторвать взгляд от его пустых и гнетущих глазниц. Казалось, эта пустота засасывает меня в свой водоворот мрака, приглашая в бездну на чашечку кофе, где мне объяснят новый порядок мироздания.
– Нужно сделать шаг.
Не знаю, сказал я это вслух или просто подумал, но понимал, что если продолжу смотреть в эту пропасть, то больше никогда не верну свой рассудок. Тело будто сковали стальными цепями и пригвоздили к полу, ноги стали ватными и непослушными, и все мои внутренние инстинкты просто кричали: развернись и уйди! Но шаг к неизвестности был уже сделан…
Брезгливо изучая Генри, в каком-то чужом состоянии мертвеца его левая рука что-то сильно сжимала в кулаке в области грудной клетки. Покачиваясь от головокружения, я попытался выпрямить его руку и разжать кулак, чтобы понять содержимое, но силы не торопились обогатить волной моё тело, намекая на свой исход.
Оглянувшись вокруг, я заметил свою швабру и, недолго думая, подобрал её с пола. Четыре сантиметра толщины с длинной около полутора метров крепкого дуба точно помогут мне достичь этой цели. Найдя подходящий угол в сгибе левой руки Генри, я упёрся окончанием швабры ему в рёбра. Поставив ногу на труп и приняв хорошую позицию, взял крепко обеими руками торчащую под наклоном швабру, я стал давить всем своим телом в надежде развязать этот узел, скрывающий свою тайну внутри. Послышался хруст рёбер Генри, и я обомлел. Моё напирающее тело с весом почти в девяносто
килограмм ни на сантиметр не сдвинуло это бездыханное тело и не передало ему никакой инерции. Я будто столкнулся с однотонным валуном, который загородил путь муравью к своей колонии.
Ярость залила мне глаза, сердце билось барабанной дробью, разгоняя адреналин по моему телу, и я начал прыгать и продавливать черенок с неслыханной дерзостью. Силовыми рывками уже вбивая швабру в тело, я дёргался в воздухе, как обезьяна на ветке, но всё было тщетно. Тогда я вытащил окровавленную швабру из-под левой руки Генри с ненавистью смотря на изуродованное тело. Взяв разбег, как олимпийский прыгун с шестом, с точностью вонзил её обратно, услышав жалобный хруст дерева, пролетая над трупом, встретив лицом стеклянную витрину с экспонатами и прохладную кафельную плитку. Я лежал, тяжело дыша, с разбитыми осколками стекла на полу и не понимал, какого черта я делаю. Медленно вставая и отряхиваясь от осколков, рассечённый лоб заливал кровью лицо. Я направился обратно в сторону Генри.
Подойдя к трупу, я увидел, что его сжатая рука уже лежала на полу, словно ничего и не было, а в ней находился смятый, с запёкшейся кровью свёрток, напоминающий кожу.
– Удивительно?! Столько шума, безумия, а в центре событий ничем не отличившийся уборщик помещений, – сказал я, не решаясь подобрать находку из рук мертвеца.

Злосчастная вонь уже не сшибала мне нос, и каждое новое дуновение я принимал как одно содержимое этого хаоса. Капли крови стекали со лба по лицу, падали на мои винтажные броги, разбиваясь в последнем полёте о туфли. А я всё смотрел и пытался дать хоть какой-то смысл или объяснение происходящему. Нерешительно согнувшись, я все же подобрал свёрток, лежащий в руке Генри, и развернул его. По телу пробежала дрожь, стало резко не хватать кислорода, и свёрток выпал у меня из руки, а ладони невольно потянулись к шее, словно на её накинули удавку. Я жадно пытался сделать хоть один глоток воздуха, не понимая, что со мной происходит, и, упав на колени, я услышал, как мне послышались шаги, идущие со спины в мою сторону.
- П-помогите…
В панике я подобрал лежащий рядом осколок Византийской вазы и вонзил себе в область трахеи в надежде облегчить дыхание, фактически прощаясь со своей жизнью. И в этот момент на моё плечо упала тяжёлая рука. Пробитая мною собственноручно трахея оказалась левой ногой и окрасила мои синие джинсы в алый цвет крови. Ошеломлённый и почти что сломленный в этом котле безумия, я обернулся от прикосновения руки, лежащей у меня на плече. Передо мною стоял во весь рост Генри и смотрел глазами – бездонными, кровоточащими зелено-жёлтой тягучей жижей. Раскинувшись в ужасающей улыбке, демонстрируя ряды острых зубов, он тихо прошипел:
- Я помогу тебе.
И, вцепившись зубами мне в шею, вырвал оттуда кусок моей плоти. Парализованный страхом, я не мог пошевелиться и моё тело рухнуло на пол с лёгким шлейфом крови, а Генри нарушая тишину в неестественном смехе, выплюнув кусок моей плоти из окровавленной пасти, сказал:
– Я навещу твою семью…не волнуйся.
Словно читая мои мысли этот монстр смотрел на меня широко простираясь в кровавом оскале. Цепляясь за драгоценные нити жизни, затыкая рукой рваную рану на шее, я смотрел, как это чудовище издевательски смеялось надо мной сея свои зёрна безумия.

Как вдруг я услышал, что кто-то несётся по коридору восточного крыла, разбив какой-то экспонат разнося звуки своего скорого появления. Только я подумал, что это конец и на запах моей крови бежит ещё одна такая же тварь, и сейчас они меня разорвут в клочья, как в комнату впопыхах ворвался мужчина среднего роста, тяжело вздыхая с явным непониманием происходящего в лице. Это был Джонсон.
– Какого чёрта тут происходит?! Что за вонь?!
Ошарашенно завопил он, смотря на величие происходящего ужаса судорожно дёргая левым глазом, переводя свой взгляд на меня, а следом на Генри. Обратив внимание на новоявленную жертву, монстр обернулся к Джонсону сделав неспешный встречный шаг в его сторону. Увидев это воплощение ужаса в изуродованном лице Генри, в котором все кричало о неестественном происхождении, Джонсон тут же отреагировал и вытащил свою Beretta 92 из кобуры и направил дуло пистолета в сторону неизвестного чудовища в обличии Генри.
– С-с-стой или я, я, я буду стрелять
Панически с заиканием, выкрикнул во весь голос Джонсон, недоумевая что произошло с его напарником. Но монстр, игнорируя команду лишь широко улыбнулся с кровавым лицом сверкая острыми зубами, облизывая губы.
Лёжа на полу, я видел, как это порождение зла надвигается на Джонсона собравшись с последними силами, я крикнул.
– Стреляй…Джонсон…Стреляй!
И Джонсон нажал на спусковой крючок пистолета всадив в грудь надвигающегося Генри пулю. Пуля достигла своей цели и Генри отшатнулся назад от инерции полученного ранения выстрелом, затем последовал ещё выстрел, а за ним ещё и ещё, комната заполнилась звуками грохота пистолета, падающие гильзы падали в своём последнем цоканье, отбиваясь от кафеля к ближайшей стене, в воздухе повис запах пороха. А Джонсон с ужасом в лице нажимал на спуск своей Beretta 92 пока не услышал звук закончившейся обоймы. Генри, попятившись назад от высаженной в его грудь обоймы, рухнул замертво, заливая под своим телом кровавым месивом, источавшим зловоние.
Джонсон, стоявший у входа, все ещё держал дрожащими руками пистолет в направленный уже на мёртвого Генри. А я, закрывая обеими руками рваную рану на шее, произнёс:
–. .всё.. всё…закончилось?
Смотря тускнеющим взглядом в ожидании ответа на Джонсона.
– по-мо…помоги.. мне. — умоляюще вымолвил я, чуть не сопя себе под нос, пытаясь вытащить Джонсона из шокового состояния и этого кошмара.
По телу Джонсона словно пустили разряд дефибриллятором, и он внушительно вздрогнул. Держа пистолет в руке, Джонсон одним рывком сократил расстояние между коридором и мной, бегло бросив взгляд на омерзительное мёртвое тело Генри. Наклонившись ко мне, он аккуратно просунул свободную руку мне под мышку, запрокинув мою руку головой себе на шею тихонько вставая вместе со мной.
– Айвель…что…не-е-т…кто?
Отчаянно спросил меня Джонсон совершенно ничего не понимая. Выходя из главного зала, волоча моё истощённое тело от полученных ран.
Подвывая от боли, я смотрел в испуганные глаза Джонсона, ожидающие ответа, своим пустым чуть ли не обречённым взглядом и так же, как он искал ответ на тот же вопрос.
– не знаю.. я не знаю.

И я потерял сознание. Когда открыл глаза, я уже лёжа на больничной кровати, не сразу разобрал от яркого света в помещение, где нахожусь. Щурясь, я увидел свою жену Эмили. Она сидела на стуле, возле кровати, прикрывая лицо ладонями, скрывая свои слезы в разбитом состоянии.
– Эмили…
Просопел я, пытаясь улыбнутся. Услышав мой голос её зрачки расширились в надежде.
– Айвель!
И тут же бросилась с объятиями ещё громче взвывая, положив свою голову мне на грудь крепко прижимая к себе. Привыкнув к обстановке, без слёз и обречённости во взгляде, она сообщила врачу, что я очнулся. Вскоре, мне рассказали, как я попал в больницу. Джонсон, боясь за наши жизни, утащил меня до телефонной будки на себе, вызвав полицию и медицинскую службу. Убедившись, что меня забрала бригада врачей Джонсон, поспешил к полиции, пролив свет на происходящее в Академии безумие, после чего уведомил мою жену.
С этого дня, моя жизнь не была уже прежней. Меня часто навещали детективы ведущие расследования, парою приходя с Джонсоном на пару в больницу. Но никто из нас так и не смог внятно и объективно объяснить, что
случилось с Генри, и что за монстр в его теле пытался убить меня. Сочтя нас какими-то психами, мешающими следствию, нас просили не приукрашивать историю, списывая весь ужас на состояние аффекта, где могло показаться что угодно. Но указывая посмотреть фактам в лицо, в виде неестественного трупа с выпотрошенными глазами Генри, детективы лишь отворачивали взгляд и молча сочувствовали нам обои.
Спустя месяц больничной кровати и ажиотажа следствия меня выписали. Получив огромную травму и стресс, в виде ночных кошмаров, где этот монстр врывался в мой дом и на моих глазах убивал всю мою семью, я не выдержал и переехал со своей семьёй во Францию. Решив собственноручно разобраться в случившемся, тайно ведя собственное расследование с Джонсоном.
В течении этого года, после случившегося, мы узнали, что тело Генри отправляли в морг на экспертизу. Но не пробыв там и дня, его тело бесследно исчезло, оставляя за собой ещё больше вопросов, заведя следствие в тупик. Мучаясь от неразборчивости ситуации и бесследно пропавшей самой главной улики(а это труп Генри) Джонсон решив что нас дурят правоохранительные органы, скрывая правду, выставляя нас козлами отпущения, избил ведущего дело детектива, получил тюремный срок и больше не мог связываться со мной.
Чувствуя моё беспокойство и неразбериху в это мрачной ситуации, моя жена Эмили вежливо намекнула, что я стал забывать семью. И выбрав путь наименьшего сопротивления, дабы не потерять семью, я прекратил ворошить через сито эту загадку. Ведь сколько бы я не пытался забыть вонь, что источал Генри и пустоту его мёртвых глазниц, мои шрамы будто проклятьем напоминали мне о тех событиях. Это навечно останется в моей памяти, намекая на то, что есть мистическая часть неизведанного, которая будет преследовать меня в тени пережитого мною безумия, прокручивая ночами этот кошмар, оставляя мне гадкое чувство, что я упускаю что-то важное для себя.
Я Айвель Синестер и это, моя история.
‎11 ‎августа ‎2021 ‎г., ‏‎16:36:47. Шестаков. А.В
Дополнено 13 октября 2021г. в 19:36:23. Шестаков. А.В
Закончен и исправлен. 29 октября 2021 г. в 14:10:37. Шестаков. А.В
Редактор и главный помошник. Колесникова Ю. А