Удивительные миры Кира Булычёва

Вспоминаем, как учёный-востоковед создал главную героиню советской фантастики и подарил детям мечту, в которую не верил.

Текст написан к девяностолетию писателя 18 октября, но по объективным причинам публикуется только сейчас.

Если вы спросите, кто из советских писателей-фантастов самый популярный, ответом будут Аркадий и Борис Стругацкие, где-то рядом Александр Беляев. Но если вам интересно, у кого был самый большой фэндом, то это Алиса Селезнёва. Популярность девочки, с которой вечно что-то случается, была так велика, что полностью заслонила собой остальное творчество Кира Булычёва. Он не стал выдающимся футурологом, не сказал нового слова в жанре, не осмыслил творчески актуальных проблем современности, но сделал для нескольких поколений жителей России нечто более важное: подарил им героиню, учившую мечтать. К девяностолетию писателя предлагаю вспомнить, за что его так полюбили в прошлом, и почему он остаётся актуален сейчас.

Сразу после института Булычёв, урождённый Игорь Можейко, отправился переводчиком в Мьянму, и эта поездка изменила его навсегда. Страна тропических лесов и буддийских храмов казалась пришельцу из СССР другой планетой. Он признавался, что мечтал тогда сесть за руль и мчаться, куда глаза глядят, писать, что придёт в голову. Несбыточная мечта для советского человека.

Вернувшись на родину, Можейко осел в московском Институте востоковедения, занимался наукой, писал очерки для журналов, через несколько лет защитил кандидатскую. Его первые художественные рассказы тоже были посвещёны Азии: «Маунг Джо», «Долг гостеприимства», «Королева кобр», «Две встречи в долине Мрохаун» – он набивал руку, публикуя короткие истории из своего бирманского опыта.

Своей карьерой писатель обязан случаю, приключившемуся с журналом «Искатель». Перед выходом очередного номера всё пошло не по плану: в последний момент слетел зарубежный рассказ, когда обложка уже была отпечатана – с неё на читателя глядел растерянный динозаврик в стеклянной банке. Редакция бросилась искать замену, к которой бы подошла такая иллюстрация: тогда соответствие обложки содержанию ещё кого-то волновало. Спасать номер вызвались сразу несколько человек, включая Можейко, который провёл ночь за печатной машинкой и к утру выдал рассказ «Когда вымерли динозавры?» - он и пошёл в печать. Писатель не хотел публиковать его под своим именем, поэтому придумал псевдоним, соединив имя жены с девичьей фамилии матери: так Игорь Можейко превратился в Кира Булычёва.

Он стал одним из самых продуктивных советских фантастов, но прославился, конечно, не рассказами о Мьянме и динозаврах. В юности Булычёв был горячим поклонником Льюиса Кэрролла, даже пытался переводить британца на русский, но его потуги зарубили издатели. В честь кэрролловской Алисы он назвал собственную дочь, и она же, вероятно, подарила имя главной героине советской фантастики.

Булычёв был опьянён началом космической эры, владел багажом знаний об экзотических культурах и воспитывал пятилетнюю дочь: на этом фундаменте выросла его первая повесть – «Девочка, с которой ничего не случится» – набор простеньких детских рассказов, написанных от лица профессора Селезнёва. По сюжету учёный ведёт дневник, пересказывая выходки своей развитой не по годам и неприлично любознательной дочери, Алисы: она находит следы древней цивилизации на Марсе, спасает от гибели детёныша бронтозавра, учит разговаривать инопланетных животных и отправляется в прошлое. Здесь Булычёв заложил путевые точки будущих приключений: Институт Времени, зоопарк «КосмоЗоо», космопорт «Шереметьево-4».

Он вынес за скобки элементы сеттинга, которые не заинтересуют читателя: советский четвероклассник не будет разбираться в социально-политическом устройстве Земли или искать твёрдую научную базу у фантастических технологий. Мир Булычёва – это утопическое бесклассовое общество, где космические полёты стали обыденностью, и махнуть на раскопки в системе Альфы Центавра не сложнее, чем съездить на дачу. Там есть языки, но все понимают друг друга, нет границ, но сохраняются идентичности. Машина времени служит для школьных экскурсий, а телепорт плавно вытесняет общественный транспорт. «Прекрасное Далёко», как позже назовёт эту мечту о будущем поэт Юрий Энтин.

Булычёв не обладал оригинальным взглядом Беляева, у него не было нравственной проблематики Стругатских или концептуального монументализма Ефремова, но зато была героиня, с которой юный читатель независимо от пола хотел себя ассоциировать. Эта ставка на детскую аудиторию неожиданно подарила ему определённую степень творческой свободы. Беляев вынужденно сводил каждое произведение к одному и тому же социальному комментарию – ругал капитализм. Ефремов и вовсе добровольно загнал себя в рамки «чистой» научной фантастики, незагрязнённой буржуазными выдумками, вроде мистики или авантюрных сюжетов. Булычёв же избежал превращения в «серьёзного» фантаста, он никогда не называл себя литератором, так и не вступил ни в Союз писателей, ни в КПСС, и действительно писал о том, что приходило ему в голову: о космических пиратах, боевых роботах, таинственных планетах, сказочных животных.

При всей кажущейся наивности его книг, Кир не был обделён футурологическим чутьём. Если вынести за скобки откровенно утопические моменты, быт землян будущего похож на наш. Главный вид связи тут – видеозвонки, на стенах висят плоские телевизоры со свободным выбором контента, по городу колесят самоуправляемые машины, большая часть техники управляется голосом или вовсе имеет искусственный интеллект, а планета пронизана сетью скоростных тоннелей, по которым носятся вагоны-снаряды – аналог вакуумных поездов, которые сейчас пытаются реализовать эксцентричные миллиардеры. Есть даже робот-помощник по имени Нина, отвечающий за работу «умного дома» (иронично, что его реальный аналог зовут «Алисой»).

Помимо прочего, Булычёв протащил на главную роль героя-девочку, и это его самая важная заслуга. У советской фантастики были сложные отношения с женскими персонажами: классические архетипы - загадочная инопланетянка Аэлита или вечная страдалица Гуттиэре, которую всё время спасает Ихтиандр. Алиса была другой: смелой и инициативной, находчивой и преданной, по-детски непосредственной и самостоятельной, как взрослый человек. Булычёв писал для сверстников своей героини, поэтому наделил её понятными детям недостатками: она не хочет ходить в школу, не осознаёт ответственности, хитрит, чтобы устроить очередные проделки, потакает своим капризам. Вместе с тем у Алисы есть чёткий нравственный компас, который помогает ей, даже нарушая правила, выходить из любой ситуации с гордо поднятой головой.

А ситуации подворачиваются на любой вкус: то и дело возникают угрозы из космоса или не такого уж прекрасного человеческого прошлого, бороться с которыми приходится рафинированным людям будущей Земли. Конечно, в мире Булычёва есть и Галактический Союз, и храбрые капитаны, но они большей частью присутствуют где-то за кадром, пока насущные проблемы разгребают Алисы и её друзья. Сражаясь с космическими пиратами или разгадывая тайны древних цивилизаций, Селезнёва не выглядит ни робкой, ни скромной и далека от любых гендерных предустановок.

Образ получился смелым, и многие современники его не до конца понимали, поэтому в экранизациях Алису старались изображать более женственной, как хрупкая Наташа Гусева в коротком красном платье или длинноволосая Катя Приближняк из «Мира приключений». Сам Булычёв над консерваторами посмеивался. Так, например, в одной из книг Алиса встречает робота из массовки исторического фильма, который играет дореволюционного старичка, всё время вспоминающего, как воевал за царя, и страшно недовольного тем фактом, что современные женщины ходят «кто в штанах, кто в трусах», а то и вовсе могут работать архитекторами. Не менее комичен эпизод, когда Алиса отправляется на планету рыцарей и вынуждена выдавать себя за иностранную принцессу, совершенно не представляя, как принцессы себя ведут.

Посмеявшись над ретроградами, Булычёв тут же раздаёт оплеухи рьяным сторонникам прогресса:

Ведь «Прекрасное Далёко» - оно не про радикализм, не про идеологию, не про навязывание. Это будущее, в котором у всей Земли разом проснулась совесть. Эскапистская фантазия, так нужная стране, которая постепенно прощалась с мечтой о лучшем будущем.

Разумеется, одной только Алисой творчество Булычёва не ограничивалось. Напротив, девочке из будущего поначалу доставалось в нём крайне мало места. На заре писательской карьеры Булычёв обрабатывал сказки в научно-фантастическом ключе. Так появились «Гуси-Лебеди» про космогеологов, сражающихся с агрессивной фауной далёкой планеты. Или «Принцесса на горошине», где инопланетяне пытаются проверить подлинность земного посла методами из человеческих сказок.

Но свой первый большой цикл он посвятил Великому Гусляру – обычному советскому городу, где живут инопланетяне. Впрочем, это не единственное что там есть: место притягивает к себе всевозможную паранормальщину, с которой приходится уживаться местным жителям. От лица одного из них Булычёв даже написал цикл «писем в редакцию», где излагал даже по меркам «Гусляра» дичайшую конспирологию: в самом известном из них убедительно доказывал, что у грецких орехов есть разум.

Другой важный цикл, «Доктор Павлыш», посвящён освоению космоса. В каждой истории люди сталкиваются с вызовами, которые готовят им новые миры: невыносимые природные условия, чужеродные формы жизни, ненадёжность техники, необходимость биоморфинга и неготовность к этому всему человеческой психологии. Все сюжеты объединены одним персонажем – космическим врачом и биологом Виктором Павлышем, который каждый раз выступает в разной роли. Доктор появляется и в самом серьёзном произведении Булычёва – романе «Посёлок».

По сюжету экспедиция терпит крушение на неисследованной планете. Уцелевшие вынуждены покинуть корабль и бороться за выживание на холодных просторах, где даже растения пытаются их убить. Спустя годы люди пытаются вернуться к месту падения, проблема в том, что за это время на планете успели вырасти дети, никогда не видевшие мира за её пределами.

Роман получился хорошим, но несвоевременным: его первая часть вышла в 1980-м, на пике писательского успеха Булычёва. К тому времени Игорь Всеволодович стал самым популярным фантастом СССР, написал сценарий к фильму «Через тернии к звёздам» - одной из последних высокобюджетных советских картин. Но через год вышел мультфильм «Тайна третьей планеты», и страну захлестнула алисомания.

С тех пор Булычёв был вынужден стабильно выдавать новые части приключений Алисы, обычно минимум две повести в год. «Вы поймите, — сокрушался он, — столько новых идей в голове, а мне все твердят — это не нужно, давай "девочку из будущего"».

Алиса стала его тяготить, автор отдалился от своей героини, перестал испытывать пиетет к собственному тексту. Редактор журнала «Простоквашино» вспоминала, как однажды ей прислали новую повесть Булычёва, но целиком опубликовать её не получалось. Обычно авторы резко реагируют на попытки править свою работу, но, когда она позвонила Можейко, тот спокойно ответил: «Считаете, надо сократить? Пожалуйста... Окончательный вариант можете не показывать».

Он и сам не стеснялся редактировать и переписывать старые тексты. Например, «Остров ржавого лейтенанта» пережил три издания, превратившись сначала в «Остров ржавого генерала», а потом став «Ржавым фельдмаршалом». Как штрих эпохи в нём осталась шутка про бесконечные шахматные матчи Карпова с Каспаровым.

А некоторые произведения и вовсе писал в соавторстве с читателями, проще говоря, основываясь на письмах школьников в «Пионерскую правду». Так появилась, в том числе повесь «Гай-до», ставшая у фанатов одной из любимых.

Потом были девяностые, страна, потерявшая мечту, рухнула, литература вышла на рынок, в мире Алисы появились деньги и бизнес. Булычёв нашёл себе место в новой реальности, выжимая соки из старых книжных циклов и придумывая новые. У него сносно выходило писать то, в чём публика нуждалась больше всего: альтернативную историю и юмористическое фэнтези. Булычёв не нуждался в деньгах, даже спас от закрытия литературный журнал «Если». Но, столкнувшись с потоком западной литературы и молодыми российскими писателями, актуальность как автор быстро потерял. Он был советским фантастом в фантастике девяностых годов.

На склоне лет Можейко пришёл к попыткам переосмыслить «Гарри Поттера» в своей книге «Убежище», но работу прервала смерть. Советский фантаст ушёл в 68 лет, оставив после себя больше сотни произведений. Незадолго до смерти он открыл рябиновую аллею в московском Парке дружбы, названную в честь своей главной героини.

По прошествии двадцати лет его творчество снова актуально, но уже как основа для экранизаций. В 2022-м вышел и мгновенно затерялся «Хронос» Романа Просвирнина. В январе этого года на стримингах появился сериал «Очевидное невероятное» – вольная экранизация рассказов о Великом Гусляре. И, наконец, «Сто лет тому вперёд» с Дашей Верещагиной в роли Алисы, устроивший, кажется, и критиков и зрителей.

Он больше не про светлое будущее – прекрасная Москва там выступает фоновой декорацией и быстро сменяется мрачной антиутопией – он про тренды: про попытку заменить надоевшие всем сказки космической фантастикой, снимать которую наконец-то позволяет технический уровень. И творчество Булычёва, не грузившего читателей сложными социальными и политическими концепциями, это золотая жила сюжетов, Клондайк простых и увлекательных историй, которые можно одним щелчком превратить в кинокомикс под ностальгическим брендом.

А ностальгируют многие, впору вводить термин «Алистальгия»: не воспоминания о прошлом, а тоска по будущему, которого никогда не могло быть. Мечта, которой учил в своих книгах Булычёв, превратилась в злую насмешку. Сам он в неё не верил никогда, признавал, что просто следовал социальному заказу и пожеланиям издателей. Но его книги навсегда останутся артефактом времени, когда мечтать было не стыдно, и вечным напоминанием о том, что все мы могли быть лучше.

#литература #кирбулычев #алисаселезнёва #столеттомувперёд