Как тебе (не)скормили «алтайскую готику»: двойное дно романа «Саспыга» Карины Шаинян

Признаюсь, я тоже «купилась». А кто бы не?

«Если мертвые кони как ни в чем не бывало прибиваются к табуну, а живых людей забывают в тайге, — это значит, что по горам Алтая снова ходит саспыга. Нет ничего вкуснее ее мяса. И нет ничего желаннее.Туристка Ася отбивается от группы — ее нужно вернуть. Повар Катя находит беглянку, но вынуждена идти вместе с ней. Катю тревожит неестественно послушный конь и преследуют смутные воспоминания об охоте на саспыгу, ей хочется только одного — идти дальше по следу. Сможет ли она побороть себя, справиться с прошлым и спасти Асю от страшной судьбы?» — вот так звучит синопсис, и кажется, что нет ничего вкуснее такого описания для новинки.

А еще видные критики подбрасывают сочные определения «алтайская готика», «алтайский хоррор», «вдохновенный гимн Алтайской земле»… Осторожно, это ловушка, маркетинговый маневр «ради красного словца»! Потому что всё вышеперечисленное подходит разве что к первым 50-60 страницам. Или нет?

Вот вам шпаргалка: если говорим про книжки, то «готика» — это наверняка история про какое-нибудь зловещее место: заброшенный замок или поместье, в котором вместе с пауками наверняка водятся привидения, кроется древнее проклятие или, на худой конец, есть какая-то мрачная история, от которой хоть кто-нибудь хоть разок сошел с ума.

Как жанр «готика», или «готический роман» появился аж во второй половине XVIII века, когда в Англии только начал проклевываться романтизм (с героем-одиночкой, «нетакусиком», красавцем и бунтарем, которого никто не понимает, а сам он стремится к недостижимому идеалу). Тогда в литературе народ уже порядком устает от рамок классицизма, начинает посматривать в сторону народного творчества: баек и легенд, от которых стынет кровь и то и дело хочется выкрикнуть «Да лааадно!».

Почему готика? «Заброшки» привлекают не только нынешних подростков: готические замки, коих в Европе было полно, долгое время охранялись предрассудками и законом о частной собственности. Название жанра «перетекло» от места действия «романа до мурашек» — старинных замков, построенных в духе «средневекового» тренда на соборность, декоративность, торжественность и устремленность ввысь «прямиком к Богу» (см. Gott, gotico — «божественный»).

Так, а теперь к Алтаю и саспыге. Почему его можно и нельзя назвать «готикой»? С одной стороны, ни замков, ни привидений с проклятиями у нас нет (если не считать тех, кто отведал саспыжьего мясца), обращение к алтайскому фольклору весьма условное. Однако можно заметить некоторую схожесть тайги и предгорья Алтая, а также его «потусторонней» части с «зловещим замком». Героини и правда начинают блуждать по таежным и горным «коридорам», сходить с ума, становиться частью морока…

И это, на мой взгляд, самая крутая фишка книги: при всей своей загадочности, полубредовости и мистичности, она гиперреалистично написана. Я сама была в конном походе, как раз на Алтае, и ощущения оживали на каждой странице! Звуки, запахи, температура… всё есть 🙂

Как еще только не называли этот роман: и «мистический триллер», и «хоррор». Действительно, нервы повествование щекотит, «воскресает» мертвеца, пробирается в мысли на середине предложения, создавая ощущение спутанности сознания и дереализации… Но знаете, что пугает меня больше всего? Реальность.

И тут «хоррор» по-настоящему вступает в свои права: все происходящее в книге — не только лишь развлекательный опыт на фоне практически экзотического для рядового горожанина Алтая. Тут для внимательных запрятано очень метких и точных отпечатков действительности, метафор и аналогий, сложных нравственных вопросов уровня Достоевского и Камю. Она про сейчас. Она про всегда.

Страшный вопрос совести и внутренней правды, жажды сладкого забытья, «перевернутость» мира, «омертвение» живых (вспомнился главный теглайн Walking dead, помните? «ходячие мертвецы» — это мы), сделок с совестью ради сделки на крупную сумму (даже если безвозвратно уйдет сама мать-природа) и роль истории в истории. Ох.

Вообще наличие в книге, фильме или игре глубокой нравственной и при этом неизбитой дилеммы тут же ставит ее на уровень произведения искусства. Можно просто «пробежаться» с винтовкой, молотом или луком наперевес, посмотреть историю мужчин и женщин, а можно — поставить временно себя на место другого человека в критический момент принятия непростого решения. Решить судьбу всей расы кроганов, разделить 5 порций еды на 10 (где хочешь есть ты, лямур и Клементина, которая это запомнит), доверишься иллитидам и так далее. И ведь к таким моментам и произведениям мы нередко возвращаемся мысленно и принимаем решения уже в своей жизни.

Вот и в саспыге не сразу разглядишь метафору «сладкой лжи» в противовес горькой правды, как сразу не разглядеть, например, метафору английской инфантильности в период Второй мировой в романе «Повелитель мух». Большое видится на расстоянии.

Таким образом, перед нами уже сложносочиненная литература, требующая концентрации и осмысленности. Такую не почитаешь в метро и не обсудишь влегкую с коллегами и друзьями. Если осилишь и дойдешь до конца — будет еще терзать дурное послевкусие, тянущее похмелье. Кто-то после финальной фразы может ничего такого не разглядеть (я вот не сразу), но книга получилась серьезная и неординарная, это точно.

P.S.: Очень здорово «разобрал» по полочкам книгу «Саспыга» в своем обзоре Егор Михайлов (Афиша Daily), рекомендасьон.

А у вас какие истории из разряда «сначала не понял, а потом как понял»?

Спасибо, что дочитали, многобукаф, каюсь (нет) 🙂