Как Юрий Никулин сыграл свою первую роль в кино и сделал свой первый шаг к статусу легенды отечественного кинематографа

Вам расскажет сам культовый советский артист. А покажу я.

Приветствую самых привлекательных джентльменов-геймеров и самых обаятельных леди-геймеров. На связи Денис Большаков, он же Джин Grey, он же главный специалист по прослушиванию аудиокниг на работе, чтобы потом нахваливать их в интернете, где их всё равно никто не будет слушать.

Я очень занятой человек. Занят я, к сожалению, не какими-то невероятно важными для человечества делами, а лишь тем, чем занят любой уважающий себя мужчина, приближающийся к выдаче билета в скуфы: работой, бытовыми делами и попытками не сойти с ума в попытках выкроить хотя бы часик в день на себя. В основном, конечно же, работой, и только работой.

А ещё я очень люблю читать. Я иду рука об руку с литературой с пяти лет, когда с помощью мамы впервые прочитал практически самостоятельно «Кота в сапогах». Книга произвела на меня столь серьёзное впечатление, а сам процесс поглощения букв показался настолько захватывающим, что с тех самых пор я не расставался с чтением, и то, что для других детей было гнетущей обязаловкой, для меня стало любимым хобби. Хобби, которое со мной вот уже тридцать лет.

Но я занятой человек. Который в какой-то момент своей жизни начал замечать, что у него банально нет времени конкретно и обстоятельно сидеть за книгами. И поэтому в какой-то момент я открыл для себя аудиокниги. Моя нынешняя работа подразумевает в основном механические действия и физические активности, а потому ежедневные рабочие десять часов моя голова свободна. Так почему бы и не скрашивать свой рабочий досуг полезным и приятным делом аудиального поглощения литературы? Вот и я так подумал. Естественно, это не то же самое, что впитывать мысли писателей глазами, но и выбора у меня особого нет. Читать-то хочется.

И вот так я уже больше года ежедневно слушаю книги. Плохие и хорошие, жанрово разные, но чем-то меня зацепившие. Пелевин, Нунн, Ремарк, Шоу, Сандерсон, Пратчетт и многие другие писатели, которых я считаю любимыми, — их тексты теперь нежно нашёптываются мне в ушки на постоянной основе к моей вящей радости.

А совсем недавно к ним присоединился и Юрий Никулин — культовый советский актёр и артист цирка, известный всем нам своими комедийными ролями в культовых комедиях Гайдая и гораздо более серьёзными актёрскими работами у таких режиссёров, как Тарковский, Бондарчук-старший, Алексей Герман и другие именитые фигуры советского кино. Каково же было моё удивление, когда оказалось, что Юрий ещё и крайне одарённый писатель.

Его «Почти серьёзно» — редкого типажа автобиографическая книга. Без лишнего пафоса и нагнетания истерии вокруг невероятной тяжести собственного таланта, Никулин рассказывает о своей жизни, любви к цирку и многих других вещах, благодаря которым мы помним его до сих пор. И делает это настолько легко и увлекательно, что может позавидовать иная целиком и полностью художественная книга.

Я буквально был заворожён чтением (слушанием, но давайте не будем придираться). Книга пропитана любовью к цирковому искусству, причём сам Юрий настолько заразительно об этом рассказывает, что в какой-то момент ты и сам начинаешь проникаться безграничным уважением к работникам циркового манежа. Я будто сам побывал на подмостках Московского цирка и за его кулисами. Видел репризы, спектакли, трюки и всю внутреннюю кухню. Взлёты и падения, непризнанные гении и навечно вошедшие в историю артисты - «Почти серьёзно» оставила глубочайший след в моей душе, а сам Юрий Никулин больше никогда не будет для меня просто Балбесом из комедий Гайдая. Большой человек с большой буквы.

Естественно, автобиография Юрия Никулина не могла обойтись без той части его жизни, что напрямую связана с кинематографом. Современному зрителю мало известен Никулин-артист цирка, но Никулина-актёра любят и почитают до сих пор. И лукавить не буду — до определённого момента путь становления Юрия как актёра был мне гораздо более интересен, чем его цирковые подвиги. И в особенности его первая роль в кино.

Забавное наблюдение — мы очень редко вспоминаем, что у культовых актёров когда-то был дебют. И даже какие-то совершенно легендарные личности, типа Чарли Чаплина, Андрея Миронова или Дэниела Дэй-Льюиса, когда-то в первый раз робко выходили на съёмочную площадку, совершенно не понимая, чего ждать и что делать.

Мне же эта тема интересна, и иногда я сознательно смотрю какие-то старые фильмы, чтобы углядеть в них любимого артиста. Есть что-то в этом волшебное, какая-то магия дебюта. Будто наблюдаешь за первыми шагами младенца, который совсем скоро будет бодро вышагивать, а пока лишь неуверенно переставляет ноги в тщетных попытках не упасть.

И только не падайте в обморок, у Юрия Никулина тоже был свой дебют. Он далеко не сразу стал Балбесом, далеко не сразу заставил всю страну придыханием следить за рядовым Некрасовым в «Они сражались за Родину» или майором Лопатиным в «Двадцать дней без войны».

Юрий Никулин долго и упорно шёл к своей первой роли в кино. Пережив череду отказов, сорванных съёмок и даже курьёзных случаев, свою первую роль в кино он сыграл лишь в тридцать семь лет! Только вдумайтесь в эту цифру! Некоторые актёры заканчивают карьеру в этом возрасте. И тем не менее, солидный возраст никак не помешал артисту не только построить солидную карьеру в кино, но и войти в историю отечественного кинематографа.

Сам же дебют произошёл в 1958-м году, в фильме «Девушка с гитарой». И сыграл Юрий не то что не главную роль — сыграл он третьестепенную роль пиротехника-неудачника, не удостоившегося даже имени из под пера сценариста. Казалось бы, о чём тут говорить?

Есть о чём, да ещё как. За незначительной ролью лежит значительная (и крайне забавная) история. История циркового клоуна, умудрившегося даже в свой кинодебют привнести юмористические нотки, даже не осознавая этого. Как на экране, так и на съёмочной площадке. Страшно сказать, Юрий был близок к тому, чтобы провалить свой первый опыт в кино! И лишь благодаря находчивости режиссёра «Девушки с гитарой», великий в будущем актёр получил свой билет в кинематографическую жизнь.

А о том, как это получилось, вам расскажет сам Юрий Никулин! Точнее, покажу я, выдав на ваш суд главу из «Почти серьёзно», посвящённую работе Никулина над «Девушкой с гитарой». Меня настолько впечатлил этот отрывок, что я решил показать его вам. Удивительнейшая в своей курьёзности история, прекрасно рассказанная самим виновником торжества. И просто прекрасная возможность увидеть Никулина немного с другой стороны, попутно познакомившись с историей его дебюта в кино. Ещё и из первых уст.

В Московском цирке по сценарию Владимира Полякова готовилось обозрение «Юность празднует». Как-то, встретив меня в фойе, Поляков вдруг остановился и, внимательно рассматривая, будто никогда раньше не видел, спросил:
– Слушай, хочешь подзаработать? Сейчас по нашему с Борисом Ласкиным сценарию ставится фильм «Девушка с гитарой». Там есть два эпизода, на которые никак не могут найти артистов. Хочешь?
Вспомнив, как меня не приняли во ВГИК, как зря я бегал по Цветному бульвару, изображая американца в «Русском вопросе», вспомнив, как выгнали меня со съемки в цирке и как обошелся со мной Натансон, я отказался. Однако Владимир Поляков, выслушав меня, все же протянул записку с номером телефона съемочной группы.
– Будешь звонить, попроси Карелова. Он ассистент режиссера. Закажет тебе пропуск. Обязательно при этом сошлись на меня.
Вечером за ужином я рассказал домашним о разговоре с Поляковым.
– А что? – сказала Татьяна. – Почему бы тебе не сняться? Ты сумеешь, у тебя получится. Я тебе не раз говорила, что просто мечтаю, чтобы ты попробовался хотя бы в маленькой роли.
Мы долго спорили: я отказывался, Татьяна настаивала. Кончилось тем, что она сама позвонила Карелову.
Молодой симпатичный ассистент режиссера Евгений Карелов встретил меня и повел к режиссеру Файнциммеру. Дорогой я вспоминал фильмы, созданные этим режиссером. Особенно мне нравились «Танкер “Дербент”» и «Овод». Поэтому на человека, который их поставил, я смотрел с уважением и трепетом. Он со мной немного поговорил, потом дал сценарий и, попросив быстрее прочесть, отпустил домой.

Действие картины строилось на том, что конкурсная комиссия отбирает лучшие номера самодеятельности для показа на Всемирном фестивале молодежи и студентов. Главную роль в фильме исполняла Людмила Гурченко. На нее, как говорится, делалась ставка. После успеха «Карнавальной ночи» авторы фильма считали, что Гурченко «вывезет» любой фильм. Но для оживления сюжета придумали смешные эпизоды, и среди них – появление перед отборочной комиссией странного человека с чемоданчиком.
Этот странный человек (пиротехник, как он назывался в сценарии) мне понравился. Эпизод небольшой. Пиротехник вбегает с чемоданчиком в комнату, где комиссия просматривает участников конкурса, и говорит:
– Товарищи, я извиняюсь, товарищи. Для фестиваля, понимаете, придумал эффектную вещь… Люди увидят – ахнут. Самодеятельный фейерверк типа салют.
Ему отвечают, что он не туда попал, нужно идти в другую комнату.
– Пожалуйста, не перебивайте, – продолжает он. – Я был в двадцать третьей, в двадцать четвертой… Сейчас я его зажгу, и вы увидите. Сядьте.
И перед ошеломленной комиссией он вынимал шутиху, поджигал ее, шутиха летала по комнате, а потом взрывалась. Члены комиссии, черные от сажи, вылезали из-под стола, и один из них спрашивал:
– Товарищи, а где же конструктор?
Открывалась дверь, и пиротехник входил, весь закопченный, уже с огромной шутихой в руках, и говорил:
– Я извиняюсь, товарищи, не ту зажег. Сейчас повторим.
Комиссия в полном составе опять пряталась под стол.
Эпизод мне понравился. Я уже представлял, как буду его играть.
На следующий день на «Мосфильме» вместе с художником и костюмером мы долго решали, во что одеть пиротехника. В костюмерной выбрал маленькую кепочку, надел красную рубаху, взял в руки фибровый чемоданчик и попросил подобрать кеды. Но их на складах «Мосфильма» не оказалось. Решил: куплю кеды сам.
Почему кеды? Не знаю, но мне казалось, что герой мой – человек странный, «чокнутый», как я называл его про себя, и должен ходить плавно, тихо, именно в кедах.

На студии мне дали листок, вырванный из сценария, с четырьмя фразами, которые должен произносить пиротехник.
Съемку назначили через три дня. Три дня я учил текст. Все время прикидывал, как же я сыграю свою роль. Сниматься и хотелось, и было страшно.
Утром приехал на студию, и меня сразу повели в гримерную. Молоденькая гримерша, мельком взглянув на меня, сказала:
– А что его гримировать? Положим общий тончик на лицо – и хватит.
Так и сделали. На лицо положили общий тон, выбили мне из-под кепки клок волос, переодели в красную рубаху с белыми полосками. Переобулся я в кеды, которые принес из дому, взял маленький чемоданчик в руки. В таком виде меня и проводили в павильон на съемку.
Первым на съемочной площадке меня увидел Михаил Иванович Жаров и сурово спросил:
– Это кто такой?
Я перепугался. Стою и молчу. Жарову сказали, что я буду играть пиротехника. Жаров посмотрел на меня еще раз, вдруг громко засмеялся и одобрительно сказал:
– Во, точно. Такой может взорвать!
Началась репетиция. Я предложил режиссеру:
– А что, если после взрыва, когда пиротехник исчезнет и его начнут искать, вместо него увидят только кепку на полу?
С предложением согласились. Осмелев, я предложил поджигать шутиху не спичками, как в сценарии, а папироской, как это делает большинство пиротехников.
– А где вы возьмете папироску? – спросил Файнциммер.
– Пусть кто-нибудь из членов комиссии курит, – предложил я. – Пиротехник вытащит у него изо рта папироску, а потом вставит обратно. Будет смешно.
Режиссер и это предложение принял.
Начали репетировать. Все получалось довольно прилично. А когда пиротехник брал папироску у одного из членов комиссии, все вокруг смеялись. Такая реакция меня ободрила. Прорепетировали несколько раз.
Наконец раздалась команда:

– Тишина. Мотор…
Файнциммер тихо сказал:
– Начали.
Перед моим носом ассистентка громко щелкнула деревянной хлопушкой. Как только щелкнула хлопушка, у меня заколотилось сердце и мне показалось, что меня пронизывают какие-то невидимые лучи, исходящие из кинокамеры. Я просто ощущал, что они, точно пунктирные линии, проходят сквозь мое тело. Ноги стали ватными.
С трудом вошел я в декорацию и обалдело остановился. Текст вылетел из головы. Стоял до тех пор, пока режиссер не крикнул:
– Стоп! – И спросил меня: – В чем дело? Какую фразу вам нужно сказать? Почему вы остановились?
– Товарищи, я извиняюсь, товарищи… – произнес я первую фразу пиротехника.
– Ну вот и хорошо, – успокоил меня Файнциммер. – Попробуем снова. Только, пожалуйста, соберитесь. Не волнуйтесь. Приготовились…
– Тишина!
– Мотор!
– Начали!
Вбежав в комнату, я, вместо того чтобы сказать текст, заметался, задергался и стал молча открывать чемодан. Опять все слова забыты.
– Стоп! – крикнул Файнциммер и строго спросил меня: – Вы текст учили?
Я почувствовал, что режиссер спрашивает меня, стараясь подавить раздражение.
– Учил. Целых три дня, – ответил я.
Все засмеялись.
Следующие три дубля тоже оказались сорванными.
Меня сбивало требование останавливаться в условленном месте, где сделали отметку мелом. Как только начиналась съемка, я смотрел не на комиссию, а на отметку. Съемку, естественно, останавливали, и ассистент режиссера удивленно меня спрашивал:
– Неужели вы не можете смотреть угловым зрением?
А я понятия не имел об угловом зрении.

Вконец измучившись, Файнциммер сказал мне:
– Вы, пожалуйста, отдохните, успокойтесь. Попробуем сделать так. Пройдем все, как будто это съемка: со светом, с микрофоном, но без команд и хлопушки.
Включили полный свет. Дали команду начинать репетицию. Все шло прекрасно.
Как и требовалось, я вбежал в комнату, произнес первую фразу: «Товарищи, я извиняюсь, товарищи…», поджег шутиху, но, как только сказал последнюю реплику, Файнциммер крикнул:
– Быстро хлопушку!
Оказывается, вместо репетиции была съемка. Просто хлопушку решили дать в конце. Так и сняли этот кадр.

Когда я переодевался после съемки, Юрий Чулюкин (он вместе с Евгением Кареловым работал ассистентом у Файнциммера) сказал мне:

– Вам повезло, что вы снимаетесь у Файнциммера. Попали бы к Ивану Пырьеву, он бы вас за незнание текста выкинул из павильона.

Прошло несколько дней. Мне позвонил Евгений Карелов.

– Все получилось отлично, – сказал он. – При просмотре материала на вашей сцене все смеялись, и сценаристы решили написать для вас второй эпизод. Вы будете сниматься в нем вместе с Жаровым.

Так возник эпизод, когда пиротехник приходит в музыкальный магазин к директору (его играл Жаров) и демонстрирует тому свою шутиху, взрывая в магазине чуть ли не целый отдел. Естественно, я с радостью согласился на это предложение.

Через несколько дней мне рассказали, что у съемочной группы возникли сложности и, видимо, картину в срок сдать не успеют. Рассказали мне и о том, что руководство на просмотре рабочего материала хохотало над моим эпизодом.

– Вы у нас, – сказал мне кто-то в группе, – идете козырным тузом.

Во время съемок я подружился с Михаилом Ивановичем Жаровым. Интересный человек, большой актер, ко мне, начинающему артисту, он относился по-доброму. Всегда подбадривал. Перед съемкой второго эпизода нам показали часть смонтированного материала. Впервые увидев себя на экране, я остолбенел. «Неужели я такой?» – поразился я.

И голос, и выражение лица, которое я привык видеть в зеркале, – все было другим. Не считая себя красавцем, я, в общем-то, думал, что выгляжу нормальным человеком, а тут на экране полный кретин, с гнусавым голосом, со скверной дикцией. На меня это так подействовало, что я расстроился. А вокруг все были довольны и говорили: «Хорошо. Молодец!»

Оставшись наедине с Жаровым, я излил ему душу. Михаил Иванович внимательно посмотрел на меня, улыбнулся и, понизив голос, сказал:

– Это что!.. Когда я себя увидел в первый раз на экране – заплакал. Жалко мне стало самого себя. Ушел в уголочек и долго плакал. Никак, понимаешь ли, не думал, что так плохо выгляжу. Так что не расстраивайся. Наоборот, поздравляю тебя с успехом. Все получилось нормально.

Уже во время первых съемок я понял, что актер может вносить свои добавления в текст. О шутихе, которую доставал пиротехник, я сказал:– Вот сейчас она у нас джикнет…

«Джикнет» смешнее, чем «взорвется», как было написано в сценарии. Так в картину и вошло.

«Джикнет» понравилось Жарову, и он часто, повторяя это слово, смеялся.

В ожидании одной из съемок в случайном разговоре я выяснил, что подмосковный дом, в котором мы с семьей снимали комнату на лето, недалеко от дачи Жарова.

– Ты же со мной рядом живешь, заходи в гости, – предложил Михаил Иванович.

В одно из воскресений я пошел к нему. У Жарова оказался обыкновенный финский дом, чистенький, уютный, с небольшим участком. Для дочек Михаил Иванович сам построил в саду маленький домик с игрушками. И вообще на даче он все делал своими руками.

У меня сохранилась фотография: сидим в яркий солнечный день за столом на воздухе, пьем чай из самовара и беседуем. Рассказывал Жаров великолепно. Вспоминал разные случаи из театральной жизни, говорил об известных актерах, о своем детстве.

– Михаил Иванович, вы же можете книгу написать!

– Да ну, книгу, – ответил Михаил Иванович. – У меня и времени нет. Да и что писать?

Прошло десять лет. Снимаясь в фильме «Кавказская пленница», я вспомнил свою встречу с Жаровым. И вот почему. Сидим мы с Натальей Варлей, которая тогда впервые снималась в кино, ждем начала съемок. Я рассказываю ей о своих встречах с людьми, о цирке, о кино, о зарубежных поездках. Она внимательно слушает меня и вдруг говорит:
– Юрий Владимирович, так вы же можете целую книгу написать! Так все интересно.
– Да ну, книгу, – отшутился я тогда, – у меня и времени-то нет.
Все-таки Жаров потом книгу написал. Я ее с интересом прочел. Правда, Михаил Иванович о своем участии в фильме «Девушка с гитарой» не вспомнил. Это и понятно. Для него участие в этой картине – дело обычное, проходное. А для меня фильм стал боевым крещением в кино.
Второй эпизод, который написали для меня Владимир Поляков и Борис Ласкин, отсняли. Где-то он стал повторением первого эпизода, но тем не менее воспринимался хорошо. И у меня возникла мысль: а что, если снять еще один эпизод, совсем короткий, в конце фильма? Огромное здание. В окнах горит свет. В подъезд этого здания входит пиротехник с чемоданчиком в руках. Проходит секунда, другая, и вдруг во всех окнах одновременно гаснет свет. А затем отдельным кадром снять, как по Москве мчится пожарная машина.
Евгению Карелову и Юрию Чулюкину мое предложение понравилось. Файнциммер же, внимательно выслушав их, сказал:
– Стоит ли? У нас и так перерасход пленки. А потом придется заказывать отдельную съемочную смену, пробивать пожарную машину. Она не заложена в смете… Не стоит, пожалуй.
Мне до сих пор жалко, что так и не сняли этот эпизод. Получилось бы смешно. И линия пиротехника имела бы сюжетное завершение.
Закончились съемки фильма «Девушка с гитарой». Вечером последнего съемочного дня я пришел домой грустным.
– Что это ты какой-то опущенный? – спросила меня Таня.
– Да так, ничего.
– Что грустишь? Жалеешь, что кончились съемки?
– Жалею, – честно признался я, а сам подумал: «А вдруг меня больше никогда не позовут сниматься! А мне так хочется!..»

Первые два эпизода, сыгранные в кино, дались мне труднее, чем главные роли в последующих фильмах. Тем не менее я почувствовал – могу сниматься. Поверил в себя.
Прошло время. «Девушку с гитарой» выпустили на экраны, и меня первый раз в жизни узнали на улице.
Это произошло около мебельного магазина в Костине под Москвой. Стоя с бидоном в очереди за квасом, я почувствовал, что кто-то на меня внимательно смотрит. Оглянулся и вижу – меня рассматривает молодой парень.
– Скажите, вы киноартист? – спросил он, не выдержав.
– Нет, я работаю в цирке.
– А в кино снимались? Я вас узнал, – сказал он с какой-то особенной радостью. – Я вас видел в фильме «Девушка с гитарой». Вы там все взрываете. Верно?
Признаюсь, в первый раз это обрадовало. Тогда я и не предполагал, что узнавание может раздражать.
Мой дебют произвел впечатление. Ко мне приходили друзья, товарищи по работе и говорили: «Юра, как хорошо, что тебя сняли в кино. Артистов цирка приглашают сниматься! Это же здорово!»

Две минуты экранного времени — и целая история за кадром. С переживаниями, курьёзными происшествиями, легендарными знакомствами и много чем ещё. Удивительно, как за столь малым может скрываться столь многое. И как один случайный телефонный звонок помог Юрию Никулину стать легендой.

Очевидно, к тому, что очень интересно узнавать о дебюте знаменитых артистов. А ещё к тому, что я вас неистовейшим образом призываю прочитать или прослушать «Почти серьёзно». Эта книга — редчайшая возможность узнать Никулина-человека. Прошедшего ужасы войны юношу, не разучившегося любить жизнь и положившего всего себя на путь юмора. Он дарил смех, он заставлял плакать. Он навсегда останется в сердцах и умах отечественного зрителя. Он — настоящая легенда. Которую начинаешь любить и уважать лишь сильнее, когда узнаешь, сколь много ему пришлось преодолеть на пути к успеху.

Вот и всё. Надеюсь, что прочтение данного отрывка «Почти серьёзно» сподвигнет и вас окунуться в жизнь Юрия Никулина. Я не ждал от книги ничего. А получил столь многое, что вот уже несколько дней не нахожу себе покоя, прокручивая в голове историю этого удивительного человека. И очень хочу, чтобы как можно большее количество людей ко мне присоединилось. Это ли не магия литературы?

Собственно, сегодня на этом всё. Спасибо за уделённое время, до скорых встреч, работяги.

#лонг #юрийникулин #киноисериалы