«Это было сложно...»: большое интервью с создателями «Сказа о четырёх с половиной татами»

«Сказ о четырёх с половиной татами» — великий сериал. Во-первых, благодаря невероятно безумной режиссуре Масааки Юасы. Во-вторых, благодаря абсолютно фантастическому первоисточнику Томихико Морими. В-третьих, благодаря выдающейся работе сценариста и компоновщика серий — Макото Уэды. Было бы славно почитать, как все трое работали над тем, чтобы получился лучший сериал 2010 года.

Слава ребятам из Hatena News, они взяли совместное большое интервью у Морими и Уэды. Там про всё: работу с адаптацией книги, нюансы аниме-производства и огромную любовь к Киото — культурной столице всей Японии.

— Что послужило поводом для создания «Сказа о четырёх с половиной татами»?

Морими: После выхода «Башни солнца» (дебютного романа писателя) редактор издательства Ohta Publishing попросил меня написать ещё одну историю о непутёвом студенте. Это и послужило поводом для создания «Сказа о четырёх с половиной татами» (далее «Сказ...»). В то время я чувствовал, что исчерпал всего себя, поэтому ответил: «У меня больше нет идей». Но мне сказали: «Одной „Башни солнца“ недостаточно, чтобы достучаться до широкой публики. Если вы напишете еще одну книгу в том же духе, то в конечном итоге она достучится до людей». Я подумал: «Да, это верно», и начал придумывать историю о неудачливом студенте.

Поскольку тот же формат был бы неинтересен, я хотел добавить что-то, чего нет в «Башне солнца», и случайно решил использовать параллельный мир, который я придумывал для другой истории. Действие той истории просиходила в эпоху Сёва, а структура была похожа на «Сказ...», но она была слишком грандиозна и я сдался. Тогда я подумал, что, может быть, я смогу написать о параллельном мире, если это будет небольшая история о студенте, и когда попробовал, у меня получилось.

Уэда: Когда я впервые прочитал первую главу «Сказа...», я был в ужасе. Я не мог поверить, что во всех четырёх главах такая сложная взаимосвязь.

В первой главе было так много непонятного, что я с трепетом продолжал читать третью и четвертую главы. Например, в первой главе Хануки всего лишь мельком пересекается с главным героем в ночном городе. Я понимал, что «наверняка дальше что-то произойдёт», но это всё равно раскрывалось лишь отрывками. Это меня сильно заинтриговало.

Морими: После того как я закончил писать всю историю, я неоднократно её переделывал, усложняя сюжет, поэтому Хануки изначально не появлялась в первой главе. Потом, когда я писал вторую главу, она появилась, и я добавил её в сюжет.

Уэда: Я сначала прочитал «Весенняя ночь коротка» (далее «Ночь»), но там каждая глава имеет чёткий финал. А в «Сказе...» много фрагментарных сцен, и по мере чтения создается ощущение, что они связаны с другими историями.

Морими: В «Сказе...» в конце не прямо не раскрывается, что «на самом деле это были параллельные миры», но оставляет пространство для предположений, что все происходит параллельно. Когда я начал читать вторую главу, то увидел, что в ней есть текст, полностью совпадающий с началом первой главы. Я создавал эту историю, глядя на нее с высоты птичьего полета и стараясь связать все, что можно, поэтому, в отличие от «Ночи», после прочтения первой главы остается много неразрешимых вопросов.

— Что вы подумали, когда вам предложили экранизировать это произведение?

Уэда: Я подумал: «Вы с ума сошли?» Но в то же время я был очень рад, что мне предложили написать сценарий. Я подумал: «Не хочу, чтобы эту работу делал кто-то другой». Я сам живу в Киото, и, хотя не могу сказать, что был уверен на все сто, я думал: «Наверняка получится неплохо». Да, это было самонадеянно...

Морими: Да нет! Я был спокоен, когда узнал, что сценарий будет писать Уэда.

— Вы с самого начала были знакомы?

Морими: Да. Поэтому, когда я увидел имя Уэды в списке создателей аниме-экранизации, я подумал: «Все в порядке».

— Как будто отдал дочь замуж....

Морими: Да, точно. С уверенностью отдал замуж. Но я думаю, что на самом деле писать сценарий было очень сложно.

Уэда: Да, было сложно... было сложно.

Морими: Ты повторил это несколько раз!

Уэда: Что было сложным... Например, в симуляторе свиданий «Tokimeki Memorial» у каждого персонажа есть своя история, и вместо того, чтобы воспринимать их отдельно, их стоит воспринимать как брецель.

Морими: Каждый эпизод является отдельной частью?

Уэда: Верно. Жанр и сюжет совершенно разные, но я почувствовал сходство со «Сказом...». Не то чтобы их можно было переставлять как угодно, но каждая часть «брецеля» важна. Когда нужно было превратить четырёхсерийный роман в 11-серийное аниме, я смутно подумал: «Наверное, нужно пересобрать брецель». И, прочитав несколько раз оригинал, я пришел к выводу, что, разделив эпизоды и переставив их в другом порядке, можно не испортить общее впечатление, и у меня сложилось общее представление о том, как превратить четыре параллельных мира в одиннадцать. Я предложил эту идею на совещании, она была воспринята довольно хорошо, и мы решили, что будем действовать именно так.

— Действительно, когда я посмотрел первую серию аниме, у меня сложилось впечатление, что структура значительно отличается от оригинала. А что вы думаете, Морими?

Морими: Я не вижу в этом никаких проблем. Более того, я не помню подробностей романа.

Уэда: Я слышал от многих, что «Морими ничего не запоминает».

Морими: Перед тем, как впервые встретиться с режиссёром Массаки Юасой, я был уверен, что помню все детали «Сказа...», но когда мы встретились, я понял, что почти ничего не помню.

Уэда: В романе нечасто появляется девушка по имени Кохината, но она играет ключевую роль. На совещании мы много раз обсуждали, что «ключевую роль играет то, как используется персонаж Кохината», и режиссер Юаса сказал: «Давайте просто спросим у самого Морими», но когда он спросил Морими, тот ответил: «А кто такая Кохината?».

Морими: Я смутно помнил, что она имеет отношение к Одзу, но больше ничего не вспомнил. Но в этом и заключается прелесть романа. Каждый читатель может интерпретировать его по-своему.

Уэда: Это был неожиданный ответ.

Морими: В тот момент мне было действительно стыдно. Я не смог сказать ничего полезного режиссеру...

Уэда: Я уже доверял ему оригинальную работу, и, что удивительно, бывали моменты, когда я думал: «Эта часть важна, но что-то тут не так». В конце концов, только сам автор может это понять..

Морими: Всё дело в нюансах, в личных чувствах автора..

Уэда: Да, именно так. Есть моменты, которые связаны с тобой на внутреннем уровне, не так ли? Например, если бы слово «тосёкан кэйсацу» («библиотечная полиция» на японском), которое встречается в «Сказе...», было заменено на «тосёкан порису» («тосёкан» с японского — библиотека, «порису» — японское прочтение слова «police» — полиция), то, возможно, в сознании Морими это слово связано с романом Стивена Кинга «Библиотечная полиция». Такие вещи могут скрываться в любом месте рассказа. Я внимательно слушал Морими, чтобы узнать скрытую информацию, и работал с особой тщательностью.

Морими: Я был спокоен, зная, что Уэда займется этим, и думал, что он добавит в «Сказ...» различные эпизоды, чтобы сделать ее более объемной. Уэда, который играл в театральной труппе, наверняка провел студенческие годы более активно, чем я. Кроме того, я считаю «своими произведениями» только те, что написал сам. Анимационные и манга-адаптации, как правило, отдаляют меня от моих произведений.

Если в результате выхода произведение станет интересным, то это хорошо. До сих пор у меня не было опыта, когда произведение, которое я отпустил, становилось чем-то непонятным, поэтому я не испытываю особого беспокойства.

Уэда: Кроме того, «Ночь...» имеет очень яркую атмосферу, а «Сказ...» — немного спокойную. Если говорить о цветовой гамме, то я стремился к радужной гамме, но получилось совсем не радужно, а скорее мрачновато. Когда режиссер Юаса делал анимацию, было сложно понять, как зрители воспримут эту прелесть. Но в «Сказе...» много фантазий главного героя, и когда я увидел, что они неожиданно действительно расширяются, я почувствовал облегчение.

— Что вы думаете о том, что увидели в экранизации?

Морими: Это было потрясающе! Мне действительно очень понравилось, но те, кто увидят это впервые, наверное, будут удивлены...

Уэда: Да, наверное, удивятся. Поскольку это аниме-сериал, я писал сценарий для серий длиной около 20 минут, но мне сказали, что этого совсем недостаточно. Честно говоря, я недооценил ситуацию. Когда я переписал сценарий, он оказался длиннее, чем сценарий для часовых серий. Я всегда ориентируюсь на количество килобайт...

Морими: То есть не на количество символов, а на количество килобайт.

Уэда: Да, именно так. В среднем сценарий серий сериала обычно составляет 20 килобайт, а 25 килобайт — это примерно часовые серии. Но сценарий серий «Сказа...» в процессе написания достиг 30 килобайт, и я подумал: «Ой». Первая серия, по-моему, особенно ужасна. Она довела сценариста и актеров озвучки до слёз.

Морими: Действительно, меня поразили реплики главного героя. Но это было действительно смешно. Особенно прекрасна сцена, где главный герой и Акаси разговаривают на книжной ярмарке. Акаси выглядит очень мило!

Уэда: Акаси действительно милая. Что касается количества слов, то это, пожалуй, самый объемный анимационный сериал из всех, что выходили до сих пор. К тому же, в основном говорит только главный герой. До этого ещё далеко (интервью вышло до полного выхода сериала), но 10-я серия тоже потрясающая. Она почти полностью соответствует роману.

Морими: Это очень интересно.

― Какие чувства вы испытываете к главному герою?

Уэда: Я ему завидую. Я хотел бы испытать такой же непродуктивный и разочаровывающий опыт, но из-за постоянной подготовки к выступлениям у меня не было на это времени.

Морими: Когда я создаю персонажа, я использую элементы своей личности, чтобы создать ненормального человека, отличного от меня. Главный герой «Сказа...» в чем-то похож на меня, но он гораздо более угрюм и резок, чем я. Я не испытываю такого отвращения к миру, как главный герой, но хотел бы быть таким же агрессивным. Он, конечно, неудачник, но я искренне восхищаюсь тем, что он, несмотря на это, ходит по разным местам, знакомится с разными людьми и делает всё по-своему. Я не хочу быть таким же извращенным, как он, но мне нравится то, что он без стеснения общается с этими странными людьми.

— Есть ли у вас любимый персонаж или сцена?

Морими: Не то чтобы он мне нравился, но тайные действия Одзу действительно впечатляют. И в романе, и в аниме он действует так, что это кажется просто невозможным. Одзу — мой кумир. Я хотел бы стать таким же загадочным человеком, как Одзу, и подшучивать над людьми. А в аниме меня поразил подбородок Хигути.

Уэда: Да, да. Я долго сомневался, делать ли Хигути красивым.

Морими: Я почти не помню, что описал Хигути как «человека с лицом, похожим на баклажан». Теперь, когда я об этом думаю, то припоминаю, что писал что-то подобное. Когда я впервые увидел дизайн Накамуры, я беспокоился, будет ли этот подбородок нормально двигаться, но увидев, как Хигути нормально разговаривает в аниме, я успокоился.

Хигути — это человек, который в любой истории связывает главного героя с необычными событиями, он как «ворота». Поэтому я и смог включить его в «Ночь...». Я бы хотел включить Одзу в другие произведения, но он такой человек, что если его не проработать тщательно, он будет буянить, поэтому я не могу использовать его бездумно.В «Сказе...» Одзу и главный герой неразлучны. Конечно, есть еще Акаси, но в «Четырех с половиной татами» эти двое так тесно связаны, что отделить только Одзу очень сложно.

Уэда: В конце концов, они как команда друзей. Они — одно целое.

Морими: Дружба этих двоих, или что-то, что трудно понять, является ключевым моментом в «Сказе...».

Уэда: Это токсичные отношения.

Морими: Да, да. Если будет возможность, я бы хотел снова использовать эту динамику. Чем сложнее отношения, тем больше они интригуют.

Уэда: Мне нравится, когда разговаривают Джонни и Каори. Разговоры Каори, любовной куклы, и Джонни — это всего лишь галлюцинация главного героя, он разговаривает сам с собой. Я понял это, пока писал сценарий и это меня позабавило.Морими: Да, в оригинале Каори не разговаривает.

Уэда: В аниме Каори разговаривает. Эпизод, в котором Джонни начинает ухаживать за Каори, является одним из самых напряженных и ненормальных в «Сказе...».

Морими: С нетерпением жду его выхода в эфир. Действительно, я очень любил писать сцены, в которых главный герой разговариваю с Джонни. У Джонни есть тонкая, милая, мужественная сторона. Я писал Джонни с образом ковбоя из вестерна.

Уэда: Я думал: «Как же они смогут сделать целый эпизод только о любовной кукле?», но в итоге все обошлось одними фантазиями.

Морими: Я посмотрел только один эпизод, но, судя по рассказам, содержание должно быть потрясающим.

Уэда: Напряжение в оригинале и напряжение Юасы отличаются, и оно довольно высокое. Они вместили в себя тонну информации, и всё же Юасе удалось преодолеть этот разрыв и превратить её в историю «татами». В первоначальном плане, который я получил от режиссера Юаса, была идея о том, что квартира в 4,5 татами и другая квартира соединяются и превращаются в гигантского робота, который сражается. Еще была идея о подпольном рестлинге. В конце концов, мы решили развить оригинальную историю и поиграть с фантазией, поэтому отказались от этих идей, но это была интересная работа.

Морими: Даже те фрагменты, которые не вошли в историю, выглядят очень интересными.

Уэда: Возможно, в третьей и пятой сериях больше всего элементов, которых нет в оригинале.

Морими: Вчера или позавчера я посмотрел раскадровку пятой серии и подумал, что она действительно выглядит интересно. Она действительно раскрывает то, что я не смог раскрыть. Хочу поскорее увидеть это на экране.

― Большинство ваших произведений происходит в Киото, верно?

Морими: Да. Но в этом нет никакого особого смысла, просто я жил в Киото. Киото — это город, в котором побывал почти каждый японец, и его легко представить. Кроме того, люди, которые не живут в Киото, часто имеют о нем романтические представления и легко принимают идею, что «в Киото могут происходить такие странные вещи». Я понял это, написав несколько произведений. Причина, по сути, второстепенна.

Уэда: Киото кажется городом пожилых людей, не так ли? Дело в том, что я очень люблю кофейни, которые дают возможность провести время и расслабиться, а в Киото много хороших заведений. В более оживленных городах часто висят таблички «Просьба покинуть заведение, если вы пробыли здесь более X часов», а стулья бывают без спинок или маленькими, так что время и пространство там очень ценятся. В Киото такого нет, там все более расслабленно. В молодости мы часто торопимся, нам часто приходится спешить, но с возрастом мы начинаем понимать, как правильно использовать время. В этом смысле Киото — «город пожилых людей».

Морими: И студенты, и пожилые, не обязательно богатые, но у них как правило много свободного времени. Мне кажется, что атмосфера, которую создают эти люди, наполняет весь город.

Уэда: Это город, не зараженный «ворами времени».

— Как вы проводили время, когда были студентами?

Уэда: Я начал заниматься театром в 18 лет, и с тех пор все мои дни были посвящены театру, я был постоянно занят. Я переезжал от одного члена театрального коллектива к другому, а потом начался проект «Europe Planning», и с тех пор я был очень занят.

Морими: В отличие от Ками, я был членом клуба стрельбы из винтовки, но практически не тренировался. Я учился на естественно-научном факультете, поэтому был достаточно занят экспериментами и лекциями. Но в остальное время я чаще всего бездельничал в своей комнате площадью 4,5 татами. Я читал много книг, но если вы меня спросите, делал ли я это, чтобы стать писателем, то ответ будет отрицательным, а работать на подработке я не хотел. До сих пор не понимаю, чем я занимался в то время. Особенно загадочным был год, когда я бросил лабораторию на четвертом курсе и взял академический отпуск. Тогда у меня было больше всего свободного времени и мне было особенно скучно. Даже не скучно, я просто ничего не делал.

Уэда: Это был год, посвященный творческой деятельности?

Морими: Нет, нет. Это был не такой активный год, я просто не знал, что делать, и был в растерянности.

Если бы я точно знал, что хочу стать писателем, то, наверное, был бы активнее. Я даже отправил на конкурс роман, который написал в том году, но ничего не вышло. Я получил премию Fantasy Novel Award за «Башню солнца» только после поступления в аспирантуру. Я развозил суши на подработке, ел карри и каждый день возвращался в свою комнату площадью 4,5 татами. Я действительно не знаю, чем я занимался.

Поэтому я очень хотел вступить в какой-нибудь клуб или кружок. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что стрелковый клуб был интересным, но тогда я думал: «А нет ли чего-нибудь поярче?». Но я по натуре застенчивый, поэтому театральные кружки и тому подобное мне казались чем-то невероятным.

Уэда: Там очень много активностей. На втором курсе я участвовал в трех спектаклях Europe Planning и пяти спектаклях театральной труппы, то есть в восьми спектаклях за год. Когда я постоянно находился в здании BOX*1 и занимался созданием спектаклей, мне казалось, что в клубе легкой музыки, который там репетировал, очень весело. Ни в одном другом клубе не было столько веселья, как в BOX. Но когда друзья друзей приглашали меня в другие клубы, я в конце концов всегда возвращался в BOX. Там весело и много девушек, но я не вписывался в их атмосферу.

Морими: Я тоже не могу вписаться в такую атмосферу, и это накапливается, и когда я пишу студенческие произведения, я пишу так, как будто я сам был там.

―Есть ли у вас воспоминания о районе Сакё, где происходит действие «Сказа...»?

Уэда: После того как я начал читать произведения Морими, я стал чаще бывать там. Сценарий этой работы был почти полностью написан в кафе «Карафунея» глубокой ночью.

Кроме того, я какое-то время жил в Дематиянаги. Вы знаете «Рюгэцудо» рядом со станцией Дематиянаги?

Морими: Да, это знаменитая пекарня.

Уэда: Я немного пожил в том районе. Это было место, о котором я мечтал, но даже живя там, он оставался мечтой, воплощённой в реальность.

Мне было очень весело там жить. Я чувствовал, что в этом городе ещё есть что-то скрытое.

Морими: Районы Камигё и Симогё не такие горные, их можно легко пересечь, но район Сакё — горный. Он находится на некотором расстоянии от других районов.

Уэда: Это правда. Кажется, что река Камо разделяет его.

Морими: Да, верно. Поход в город, чтобы выпить с друзьями, становится своего рода событием. Ощущение, что нужно специально куда-то ехать.Уэда: Я так думаю, когда еду в Киямати.

Морими: Не знаю, связано ли это просто с расстоянием или с тем, что Сакё находится рядом с Киотским университетом и Философской тропой, которые создают особую атмосферу. Кроме того, дороги идут под углом к горам. Дороги в центре города ровные, и можно доехать куда угодно, но Сакё, хотя и находится в Киото, как будто наполовину уходит в горы.

— В произведении повсюду появляется дельта реки Камо, вы часто бывали там?

Морими: Вечеринки по случаю начала учебного года в университете обычно проходили в там.

Уэда: Вечеринки, на которых собирались театралы, почти всегда проходили в у реки.

Морими: Когда мы собирались на вечеринке по случаю начала учебного года, старшие товарищи из клуба пытались обстрелять нас фейерверками с другого берега.

— Эта сцена есть и в «Сказе...».

Морими: Да, именно так. Этот план провалился, но я как-то запомнил его и включил в «Сказ...».

Уэда: Река по разные стороны моста выглядит как два разных мира, не правда ли? Наверху много транспорта и суеты, а внизу все спокойно. В «Сказе...» есть сцена, где главный герой смотрит на реку с моста, и композиция с Акаси очень символична. Образ недостижимого другого берега.

Морими: Кстати, я сейчас вспомнил, что реки Такано и Камо сливаются в дельте и образуют реку Камо. В «Четырех с половиной татами» четыре истории в конце сливаются в одну, поэтому я тогда подумал, что сцена, где в реку прилетает рой мотыльков, будет отличной кульминацией.

Да, я помню, что так и было. Даже если ты тщательно все продумал, иногда забываешь о таких вещах.

— Есть ли у вас любимое место в Киото?

Уэда: Мне нравится набережная реки Камо. Когда я был студентом, ходили слухи, что если прокатиться на велосипеде вдвоем с девушкой по набережной от Имадэгавы до Сандзё, то у вас обязательно все получится. Но только недавно я понял, что девушки не испытывают особых чувств к реке Камо.

Миф о реке Камо развеялся! Девушки говорят: «Мужчины в Киото часто водят девушек на реку Камо».

Морими: Правда? Так к ним относятся?

Уэда: Они на удивление критичны. Мужчины думают, что девушки любят реку Камо, и хотят их туда водить.

Морими: Как-то стыдно, правда? Но на берегу реки хорошо. Когда я бываю районе моста Сидзё-охаси, у меня всегда пробуждается воображение.

Уэда: Это волнительно, правда?

Морими: Там есть здание Кикусуи, театр Минамидза, старинный мост...

Уэда: Создаёт ощущение трёхмерности.

Морими: Когда я бываю в этом районе, всегда думаю, как здесь хорошо.

Уэда: Но, оказывается, мужчины тоже любят трёхмерные объекты.

Морими: Что? Тогда нельзя говорить девушкам, что это «восхитительно»?

Уэда: Мужчины любят архитектурные сооружения, макеты, горы и другие трехмерные объекты, а девушки любят узоры на стенах, каталоги и другие плоские объекты. Я обнаружил это, когда создал действительно трехмерную сцену для спектакля «Europe Planning», но она не понравилась девушкам. Это новое правило.Поэтому, когда они становятся старше, мужья говорят: «Я хочу жить в горах», и они разводятся в зрелом возрасте.

Морими: Так в этом причина? Новая теория Уэды.

Уэда: Когда рекомендуете девушкам трёхмерные объекты, будьте осторожны. Отвлекся от темы, но мне также нравится кафе «Riverbank» из фильма «Гиппократы».

Морими: Оно находится на западной оконечности моста Арадзин?

Уэда: Да. Там тоже все трёхмерное.

Морими: Еще мне нравится пушистая атмосфера в храме Намдзэн-дзи и вдоль Кэагэ Инклайна. Поэтому я был рад, когда Инклайн появился в аниме.

Уэда: Я побывал в Инклайне. Режиссер Юаса сказал, что обязательно хочет нарисовать его.

Морими: Я очень рад, что вы создаёте мир, который я мог бы изобразить, даже если его нет в оригинале.

Уэда: Эпизод с Инклайном посвящен велосипедному кружку, но на самом деле я хотел сделать его посвященным кружку легкой музыки. Главный герой и Одзу дают концерт вдвоем, но на него не приходит ни один зритель, и им приходится прыгать в толпу. Но это совершенно не вписывалось в сюжет.

Я довольно сильно настаивал на варианте с легкой музыкой, но он был отклонен.

— Наконец, расскажите, пожалуйста, о главных моментах аниме «Сказа...».

Уэда: Это произведение, в котором много информации, но при этом нет ни одной необходимой. Просто великолепно.Это произведение, в котором очень хорошо изображена «бессмысленность», поэтому я очень рекомендую его посмотреть.

Морими: Это произведение, в котором то, что я не писал, было сфабриковано так, как будто я это написал. Зрители могут свободно играть с различными элементами «Сказа...», понимая их. Даже те, кто читал оригинал, к концу просмотра аниме, наверное, уже не смогут понять, что взято из оригинала, а что придумано для аниме. Я надеюсь, что зрители получат удовольствие от этого.

Подпишитесь на телеграм-канал КУСОГАКИ! Там вы найдёте множество интересных постов об аниме-индустрии и крутейшие лонгриды о свежих тайтлах.